Молодой рекой без устали плыви

И не бойся, простудившись, заболеть.

Возраст — это понимание любви

Как единственного чуда на земле.

Я живу, судьбу свою кляня,

Не желая для себя судьбы иной.

Возраст — это размышления о днях,

Проведённых за родительской спиной.

На столе моём разнузданный портвейн

Превратился в респектабельный кагор.

Возраст — это радость за друзей,

Не сумевших превратиться во врагов.

Верно ли сумели мы прочесть

Десять фраз, оставленных Христом?

Возраст — это стоимость свечей,

Превышающая стоимость тортов.

Кто ты есть? Чего в себе достиг?

Чей ты друг и кто твои друзья?

Возраст — это приближение мечты

В окончании земного бытия.

Смерть, конечно, человечество страшит,

Но какие там у нас с тобой года!

Возраст — это состояние души,

Конфликтующее с телом… иногда.

Александр Розенбаум

Живопись Павла Еськова: eskov.in.gallerix.ru

Я люблю возвращаться в свой город нежданно, под вечер,

Продираясь сквозь толпы знакомых сплошных облаков,

И на лётное поле спускаться, хмелея от встречи,

Захлебнувшись прохладой солёных балтийских ветров.

Я люблю возвращаться в свой город прокуренным гостем,

Сесть в такси на стоянке, которой уютнее нет,

И чуть-чуть тормознуться на улице Зодчего Росси

В ожидании блеска мелькнувших вдали эполет.

Боже мой, как люблю, как люблю я домой возвращаться…

Как молитву читать номера ленинградских машин,

И с родной Петроградской у старой мечети встречаться,

Пролетая по белым ночам опьянённой души.

Льют дожди надо мной, над Невой и святейшим Синодом

С той поры, как велел основать этот город петровский указ.

Я люблю возвращаться, заранее зная погоду,

Потому что привык быть обманутым ею за час.

Мы уйдём потихоньку, себе и другим незаметно,

А «Авроре» стоять, и огням на Ростральных гореть.

Мы уйдём для того, чтобы пели другие поэты,

И сияла, гремела оркестров начищенных медь.

Я люблю возвращаться в свой город нежданно, под вечер,

Продираясь сквозь толпы знакомых сплошных облаков,

И на лётное поле спускаться, хмелея от встречи,

Захлебнувшись прохладой солёных балтийских ветров.

Слова и музыка: Александр Розенбаум

Исполняет автор:

Над заснеженным садиком одинокий фонарь,

И, как свежая ссадина, жжёт мне сердце луна.

В эту полночь щемящую не заказан мне путь

На Ваганьково кладбище, где он лёг отдохнуть.

Я пойду, слыша плач иных инквизиторских стран,

Мимо тел раскоряченных, мимо дыб и сутан.

Долго будет звенеть ещё тех помостов пила...

Я пойду, цепенеющий от величия зла.

Пистолеты дуэльные различаю во мгле,

Два поэта застрелены не на папской земле.

Офицерам молоденьким век убийцами слыть.

Ах, Володя, Володенька, а нам кого обвинить?

И во взгляде рассеянном возле петли тугой

Промелькнёт вдруг Есенина русочубая боль.

Рты распахнуты матерно, вижу пьяных господ

Над заблёванной скатертью Велемировских од.

Вижу избы тарусские, Комарова снега,

Две великие, русские, две подруги богам.

Дом на спуске Андреевском, где доска, кто в нём жил?

Но мы всё же надеемся, в грудь встречая ножи.

Проплывают видения, и хочу закричать –

Родились не злодеями, так доколе ж нам лгать?

Я стою перед «Банькою», я закончил свой путь,

Я пришёл на Ваганьково, где он лёг отдохнуть.

Слова и музыка: Александр Розенбаум

Исполняет автор: