О «ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ МОТИВАЦИИ» И «ЖАЖДЕ СЛАВЫ»

По данным последней переписи населения в Российской Федерации около 1 000 000 настоящих предпринимателей (т.е. предпринимателей-работодателей). Т.е. менее 1% от населения старше 18 лет. Цифра 5 000 000, которую часто называют, это со всевозможными ПБОЮЛ, ИЧП и т.д., т.е. часто лоточниками, вытолкнутыми в «бизнес» силой обстоятельств. Скажем, из Ивановской области в Москву приезжает немало таких «бизнес-вумен» из числа потерявших работу ткачих, трикотажем на рынках торгуют, причём не ивановским, а китайским.
Конечно, для малого и среднего бизнеса у нас одно из главных препятствий – слабость потребительского спроса (за исключением «очагов благополучия»). Но не только это. Никаких обобщений сейчас не сделаю и Америк не открою. НО: в году так 1992-м проводился соцопрос среди предпринимателей «Что вас привело в бизнес?» В скобках замечу, что тогдашние предприниматели (ещё недавно звавшиеся «кооператорами») в значительной степени были выходцами из науки и промышленности, с неплохим (как правило, техническим) образованием. Так вот, могу ошибаться, но, кажется, 47% процентов ответили: «Желание основать свою бизнес-империю»(!!!!)
ИМХО, "это многое объясняет", только вот сразу не скажу что именно…

«Бизнесмены» того времени, не столько те люди, которые устроили «бандитские 90-е», сколько те, кто проиграл в эти годы. Причём, вчистую – многие уже на кладбище.
В бизнес их толкнул статусный голод. Он же, кстати, сделал последовательными врагами «совка». СовВласти, той, которая сложилась с конца 60-х, предложить амбициозным честолюбцам было просто нечего. Последним человеком, которым по-настоящему можно было хотеть стать (т.е. отцом-основателем чего-то имеющего всемирное значение) в СССР был Королёв. После – только «верные продолжатели» и «видные организаторы» не различимые на фоне сотен им подобных. (Кстати, не надо перечислять «настоящих отцов», я в курсе разных версий, но сейчас речь о символе.)
Булгаков сказал о Толстом: «Жить после Толстого писать так, будто Толстого не было невозможно» (кажется, цитирую точно). Так вот, настоящее честолюбие не в том, что бы управлять миллионом или миллиардом людей, и не в том, что бы быть известным каждому встречному-поперечному. Настоящее честолюбие в том, что бы жить после честолюбца и жить так, будто его не было – было бы совершенно не возможно. Так сказать, претензия на со-демиургичность мира.
Поздний СССР в некотором роде зря обвиняют в обмещанивании и приписывают исключительно «глобальному мещанину» роль могильщика Системы. Обмещанивание для реального брежневского СССР было вопросом выживания. Он, по многим причинам, не мог предложить тем, кого влекли «мечты, надежды, жажда славы» ни одного достойного поприща. В, некотором роде столь же застойной, Саудовской Аравии можно стать Усамой Бен Ладеном, а в Союзе и это счастье было не достижимым, вместо этого – доля «безымянного бойца невидимого фронта» (см. биографию Путина).
Так что видеть в разрушении Союза только «бунт обывателя» в купе с продажностью интеллигенции и происками Запада, несколько не точно.
Система не смогла (не важно почему) подчинить и направить эту энергию. В пользу того, что это было возможно, говорит то, что, по моим субъективным наблюдениям, почти никто из яростно ринувшихся в Перестройку честолюбцев на либерально-западнических позициях не остался.

Впрочем, всё написанное пока так, набросок.… Есть почти мучительно ощущение неполноты.

PS: а Word-то у меня – моралист.