Арселла Мейналанж никогда не ждала от жизни чудес, но и на жизнь без этих самых чудес соглашаться не хотела. Она хотела увидеть мир, хотела чтобы любовь никогда не угасла. Она хотела найти (придумать, пересказать, украсть, составить из обрывков снов и реальных событий) такую историю, чтобы узнав её , каждый человек на Земле мог почувствовать, что уже никогда не сможет стать прежним. Она хотела рассказать эту историю людям , изменить всё или что-нибудь, что угодно в любую сторону.

Я делаю первый шаг, я решительна и не могу удержаться, я боюсь, что ты просто пройдёшь мимо не заметив меня. Я никогда не выбираю из того, что есть, я делаю выбор из всех и это чревато. Ты хочешь увидеть мир. Мой мир бесконечен и невообразим, ты волен пойти за мной и увидеть его, равно как волен остаться на берегу и оттолкнуть меня.
Я наступаю на старые грабли, но жизнь в мучениях и сомнениях всегда была плодотворна. Я становлюсь только лучше.

В колонках играет - maroon 5
Айлин, родная, бросай курить. Я говорила тебе уже это не раз. Ты не говоришь и не пишешь, ты забыла о рисунках и тебе совершенно плевать на свою работу. Ты заикаешься всё чаще, ты тяжело переживаешь моменты, когда все эти окружающие люди выдёргивают тебя из твоего воображаемого внутреннего мира. Даже не думай, никто его не оценит.
Но ведь именно ты была той фантастической женщиной-фантазией! Разве ты не помнишь этих поступков и подарков, которые были принесены на алтарь твоего совершенства?! Сколько людей ты не постеснялась обидеть, ранить, сделать несчастными? Ты сбивала их с пути, заводила в тупики, в лабиринты. Ты хитрая сирена, по сравнению с остальными ты не просто красотка, ты неземная фея и волшебная нимфа, ты единственная обладательница внутреннего огня, а они просто летят на его свет как несмышлёные бабочки. Только они погибают и рождаются заново, а ты всё таже, ты одна всё помнишь. Только для тебя история предстаёт от самого начала, только ты можешь заглянуть так далеко, чтобы увидеть финал. Не смотри туда, смотри мне в глаза.

Летнее солнцестояние самого долгого дня года,
Избавь меня от головной боли,
Подари хоть минуту покоя.
Разреши мне сидеть неподвижно и смотреть в прозрачную точку,
Прости мне моё бездействие,
Извини моё равнодушие.

Я стою перед огромным кострищем. Огонь развели двое давно знакомых мне людей. Это запрещено, но здесь не принято что-либо соблюдать. Они просто хотели очистить от старой травы и веток свой участок. Я неотрывно смотрю в огонь, эта магия привлекает меня с детства, потому что я принадлежу ей, ведь я сама и есть огонь.
Они бросают в костёр сухую берёзовую ветку. Её листья мгновенно вспыхивают и выстреливают над пламенем все разом словно залп конфетти. Гладкие, тонкие обугленные листочки падают густой стеной, покрывая пеплом мои волосы. Я ловлю их языком и кончиками пальцев, но они рассыпаются и таят. Я как зачарованная в этом сплошном огненном снегопаде, в лёгком трансе, несомненно больше похожая на себя. Меня будят только неосторожные и так весело сказанные слова моего знакомого: "Если бы мы жили в средневековье, тебя бы рыжеволосую ведьму Шивари сожгли бы на этом костре".

Арселла, родная, перекрась волосы. Ты как-то уже примелькалась, ты всё та же серая мышь, чтои и последние 26 лет. Нет, ну ты, конечно, уже не будешь похожа на них, но зато будешь похожа на себя. Это, конечно, будет резать глаз немного, по началу; ты не будешь получать тех дежурных комплиментов от малознакомых мужчин; это не будет сочетаться с розовым платьем, да и Его это врят ли устроит.
А ты уверена, что надо было начинать что-то новое?! что ты вылечилась от старого?! Может выкрасив волосы, ты поймёшь кто был кем, и продолжишь свою реабилитацию. Стоило подождать, ты ведь и собиралась сделать именно так, но жизнь распорядилась иначе. А в свете новых информационных обстоятельств становится как-то совсем не весело. Но это и к лучшему, ведь кому как ни тебе знать, что счастье бесплодно, помни об этом и ныряй с головой, тогда быть выброшенной на берег будет ещё больнее. Ты помнишь какие в этом есть плюсы. Мне грустно, что мы с тобой научились их находить.
И перекрась волосы.

В колонках играет - I've Seen it All
Мы стояли на мосту и смотреди вниз на проходящие мимо речные трамвайчики. Все они были белые и назывались почти одинаково : москва-14, москва-68, москва-32...Они все кажутся мне довольно привлекательными, чуть меньше или чуть больше в зависимости от элементов дизайна и музыкального оформления.
И тут в 21.33 появляется ОН!! Золотисто-жёлтый трамвайчик, который называется "HARIBO, золотые мишки". Там тоже сидели люди, он так же причаливал к той же пристани, что и все остальные. казалось бы: " какой бред, это же просто реклама детских мармеладок!" Но я уже забыла обо всех остальных и восторженно хотела кататься только на нём. И вроде бы та же конструкция: корма, палубы, нос... И билет стоит столько же и маршрут тот же самый, но он ХАРИБО!!

- Вот, поедем в следующий раз только на этом. Мне нравится только он)))
- Ну да, потому что он отличается)

И действительно, в этом простом объяснении была вся соль вещей. Мне всегда нравилось именно это, не важно плохо или хорошо, и как оно отразится на мне, главное, чтоб отличалось среди всех. Пока эти пристрастия не приводили ни к чему хорошему.
А ты и есть трамвайчик Харибо)) Кто-то немногословный с экзотическим именем.
Надеюсь мелочи рассыпанной в сумочке мне хватит на билет до конечной)

Я могу сказать всё что угодно, мой публичный блог давно стал личным дневником. И что на это скажешь, мне и самой было бы нечего сказать на собственные посты.
Хей! Моя дурная рыжеволосая Шивари! С Ауф дер Ландвер тебе нужно лишь 18 минут, чтоб доехать до Альбрехьшртасэ, только пожалуйста не опоздай опять на свой чёртов 21-й автобус, в это время они ходят только 1 раз в пол часа. Это не фарплан врёт, это твои часы врут, это ты врёшь, ты просто слишком долго собиралась. Я это знаю, но прикидываюсь, что верю. Лучше пойду в бар выпью пива с Тимо. И даже не мечтай, я не приведу его к нам третьим. Даже если ты придёшь, а меня нет, это не важно. Мне не жарко и не холодно от твоей любви, как и всем остальным.
люби своё, составляй планы и графики, и ничего вечного, ищи только друзей, запоминай сны, продолжай писать дневники, наблюдай внимательней.

Расскажи мне самую страшную сказку,
Чтоб я не могла уснуть до утра,
Закрой все окна и двери, не впускай моих призраков прошлого.
Разведём огонь, напугаем соседей моего кошмара тонкого, пошлого.
Подними бокал фальшивый незвонкий, у меня есть тост
За лучший момент.
Философия кривых линий и удовольствия,
Продолжай в том же духе, но я уже не смогу быть верна.

Раз, два, три, четыре, пять
Это жестокая считалочка на выбывание
И я не буду тебя ни искать, ни ждать,
Если ты не дождался меня или не нашёл.
И я первая, кто скажет тебе "нет" среди тех, кто всегда говорил "да",
И я последняя, кто будет отвечать на вопросы, требующие развёрнутых ответов.
Кто следующий? Казалось бы ерунда.
Но не забудь предупредить меня, когда будешь снимать пистолет с предохранителя,
Чтобы я успела увернуться,
Неловким движением сметая остатки пути до границы моего маленького воображаемого тоталитарного государства.

Сегодня тысячи три моих детишек снова разбегутся по её кухне. Мы очень любим Айлин, она наша хозяйка и чудовищная неряха.
Хозяйка живёт одна, но её мусора хватает с лихвой на всю мою большую семью. Вечерами она ест свежую выпечку и роняет для нас крошки, ей некогда этого замечать, потому что она внимательно смотрит порно. Она находит это весьма интересным, наверное, даже трогательным, потому что иногда в конце фильма она плачет и поглаживает свои колени.
Наша Айлин работает в цветочном салоне, поэтому в квартире всегда полно вялых роз и орхидей. Она тащит домой всё, что не раскупается. Она пытается притвориться, будто ей кто-то дарит цветы. Она составляет из них шикарные букеты и гордо таскает по улице. Особенно восьмого марта и в день святого Валентина. Она любит вводить в заблуждение прохожих и случайных знакомых. Но меня то ей не обмануть, я то знаю, как на самом деле всё происходит. К костлявой дуре никто не заходит в гости, ей никто не звонит, она всегда одна.
Айлин занимается колдовством и снимает себя на видео. В смысле, это два отдельных её занятия. Она ходит кругами со свечкой, шепчет какие-то стихи и записывает их на маленькие листочки зеркальным почерком, а потом расклеивает их по стенам всей квартиры. А в другие дни она включает камеру и рассказывает ей всю свою жизнь, глядя в равнодушный объектив. Так я узнала, что Айлин не везёт в любви, что у неё имя не характерное для местности, в которой мы проживаем, что она страдает от неудовлетворения, от нехватки всего подряд: денег, самореализации, образования, внимания, красоты, ума, смелости, рассудка и всего того, на что мне и мне подобным глубоко наплевать. Иногда она даже поёт камере песни, а так как никакими музыкальными инструментами не владеет, всем обитателям дома приходится наслаждаться невыносимым акапелло. Она сама придумывает эти бредообразные песни. Нет, я не хочу сказать о хозяйке ничего плохого, но с такими мыслями и желаниями, про которые она поёт личную жизнь точно не устроить.
Айлин мечтает о живом зеркальном дневнике. Хочет записывать свои зеркальные мысли и стихи не на офисных стикерах, а на чьём-нибудь теле. Это кажется ей чрезвычайно красивым и сексуальным, она во всём ищет символы. Айлин хочет, чтоб этим человеком стал мужчина, она могла бы его полюбить, особенно зная, что он сидит на работе, а у него под рубашкой мелким почерком признания и откровения, и об этом никто кроме них двоих не знает. Это по-настоящему интимно. Но пока все, кому она предлагала эту роль, крутили у виска и больше не появлялись в нашей квартире.
А недавно хозяйка нас всех не на шутку испугала. Она уселась на подоконник и свесила ноги наружу. Нет, у неё и раньше бывали суицидальные замашки, но потолки в доме трухлявые: петля обрывалась с куском штукатурки; желудок у неё слишком слабый: отторгает не то что ударную дозу таблеток, а даже пережаренную курицу. Но в этот раз всё шло по плану, и мы в серьёз задумались о том, как будем жить после потери кормилицы. Но бедняжке и в смерти не везёт. Кто-то вызвал МЧС, и она не смогла не поддаться их профессиональным отработанным уговорам. Тем же вечером она рассказала камере, что ей показалось, будто бы мужчина, за которым она давно наблюдает, следил из окна за всем происходящим с Айлин. Может ему не всё равно? Может он тоже её заметил? И тут уж Айлин решила не упускать момент и действовать наверняка. Она разделась и открыла окно. Вечером эта картина не слабо так выделялась на общем фоне подсвеченных штор и абажуров. Мужчина из дома напротив не мог не заметить.
Уже через десять минут раздался звонок в дверь, видимо он высчитал номер квартиры заранее. Айлин рванула к двери, после попытки самоубийства она была чудо как хороша… Длинные каштановые волосы казались как-то пышнее, рёбра не так явно выпирали на худом теле, вроде даже появился лёгкий румянец. Это всего лишь эффект от адреналина, но от этого не хуже.
На пороге стоял высокий человек, с виду довольно интеллигентный, в очках и с тонкими чертами лица. Он молчал и не шевелился. Айлин тоже, хотя она не выдержала первой. Она поцеловала незнакомца сначала в губы, потом в живот, затащила его в квартиру и начала раздевать. Она рассматривала его замысловатую татуировку на плече, поцеловала её и все его руки от плеч до кончиков пальцев, Айлин обнимала его и расползалась по его телу как тёплая вода, но заговорить не решалась. Мужчина же в свою очередь вообще не проявлял никакой инициативы, только подчинялся движениям своей новой девушки, плыл по её течению. Они занимались любовью и по-прежнему не разговаривали.
Лёжа на полу в прихожей, ещё не совсем отдышавшись от оргазма Айлин решила всё-таки соблюсти правила этикета и вежливо представилась:
- Меня зовут Айлин, а Вас?
Мужчина отреагировал незамедлительно. Но не ответом на вопрос. Он резко вскочил и ударил лежащую Айлин ногой в живот, потом в голову. Он поднял её за плечи и пару раз бросил об стену, разбил жилистым кулаком нос и губы своей любовницы. Он наносил удары, казалось, с большим наслаждением, чем делал что-либо до этого. Теперь ведущим был он, хотя избиение длилось намного дольше секса и казалось как-то неравнозначно. Но им виднее, потому что Айлин зеркально повторила поведение незнакомца и просто не сопротивлялась. Она словно чувствовала себя должной ему, она покорно падала и поднималась, беззвучно вытирая кровь. В какой-то момент она не смогла встать. Она даже глаза открыть не смогла и дышать больше не могла, и заставлять биться своё сердце. Странный мужчина принёс с кухни ножницы и остриг Айлин волосы почти под мальчика. Очень коротко, ей не шло, она выглядела ещё более худой и измождённой. Он ушёл, забрав с собой все волосы.
Айлин очнулась через два дня. С трудом разлепив глаза от запёкшейся крови, она пришла в сознание, но по-моему, не в своё. Были выходные, поэтому никто не хватился её на работе. Окно, выходившее на дом жестокого любовника, было всё так же открыто. Она постаралась закрыть его так, чтоб её не было видно. Она боялась его немного, она не шлюха, правда, просто слишком сильно устала от одиночества, она всегда хотела любви, но вечно получала по башке. В этой игре в прятки было мало логики, потому что Айлин, даже не одеваясь, пошла на улицу. Мы заползли на стекло окна выходившего во двор, чтобы понаблюдать.
Наша голая избитая хозяйка шла по улице, привлекая всеобщее внимание. Она была вся в синяках, кровоподтёках и ссадинах, худая и с обкрамсанными волосами она двигалась легко и свободно, она больше не чувствовала боли. Она вообще не помнила, что такое чувства и не могла определить в себе какое-либо из них.

Меня зовут Айлин Бри. Мне двадцать восемь лет, у меня девять классов образования, мой отец Эдвард Бри купил мне эту крохотную квартиру в этом крохотном городе. В общем-то деньги это вся забота, которую я знала от него в жизни. Он был мимолётной интрижкой моей матери во время какого-то путешествия, но как приличный англичанин от ребёнка отказываться не стал. Мы не похожи: у меня от него только квартира и дурацкое имя. Я не замужем и своих детей у меня нет, а теперь наверно и не будет. Говорят, у меня проблемы с головой, но я в это раньше не верила. Только после случая с Брайаном (на самом деле я не знаю, как его зовут, но обозначила его тоже дурацким именем, чтоб у нас было что-то общее) я начала задумываться, что что-то не так. Он чуть не убил меня, но я ничего не хочу делать, я даже никому не сказала, может я его успела полюбить? Ну в смысле до избиения, а после - дороги назад уже не было. Я думаю он никогда не оставит меня, он будет сниться мне и после смерти.
Я живу внутри своего усталого ума и последнее время не выхожу наружу. Я наблюдаю за своим домом. Он живёт своей автономной жизнью, он подвижен. Стоит мне уснуть или отвернуться, как всё начинает кипеть и трансформироваться. У меня впервые завелись тараканы. Рыжие твари строят здесь свои мусорные города, а я кормлю их. Мне кажется, что они наблюдают за мной, следят за каждым шагом, оценивают. Я точно знаю, что они разумны, они умнее меня. А я просто костлявая дура. Более того: я думаю они это и есть я или наоборот. Это я наблюдаю за собой, потому что такой как я нужен надсмотрщик. Но я всегда одна, поэтому он это я или наоборот. Я не знаю.

Не очень ранним утром Арселла не хочет возвращаться в этот город, не хочет спешить на поезд и работать. В теле чувствуется приятная усталость. После душа, с мокрыми волосами она завтракает заботливо разогретой в микроволновке едой, которая осталась со вчерашнего дня. Окно открыто. Из комнаты слышна музыка. Её любовник сидит за столом напротив, держа на руках кошку. Он двигает её лапами, как будто кошка танцует под Radiohead. Арселла улыбается этой забавной и милой картине. Кошке вообще плевать, она не сопротивляется, покорно принимая свою участь. Кошка закрывает глаза и кажется засыпает, она слишком привыкла к тому, что обычно её тискают дети. Спокойствие - её должностная обязанность.
Арселла хотела бы последовать её примеру: закрыть слипающиеся глаза и погрузиться в сон, желательно похожий на всё происходящее. Всё ведь и так как сон.
Они выходят на улицу. Здесь светло, прохладно и уже душновато. Арселла ещё не знает, что вечером будет шторм, что она будет идти по лужам, подбирая полы своего длинного платья, поднимать лицо навстречу дождю, чтобы посмотреть на молнию, успеть посмотреть на молнию. Пока сон не закончился, она спешит насладиться им. Она не знает насколько это всё честно со стороны сна, равно как и не знает как купить билет на поезд.
Из окна вагона Арселла рассматривает дачные посёлки, пригороды и странные конструкции в поле со столбами и колючей проволокой.
Город становится всё ближе, скоро начнётся обратный отсчёт.

В колонках играет - сплин
Настроение сейчас - откладывая на потом

Я смотрю в окно. Там творится какой-то непонятный закат. Розово-оранжевые облака словно кипят, они вспениваются, двигаясь от условного центра к краям моего обзора. Как будто это шампанское, которое сильно взболтали и открыли. Но странно не только это. Вместе с облаками из "горлышка" извергается светящаяся плазма. Она слепит меня алым и фиолетовым. Я пытаюсь сфотографировать происходящее. В объективе всё выглядит иначе.
Я смотрю в камеру, за окном мелькают какие-то счастливые лица. Эти люди заглядывают в окно снаружи, хотя это 18-ый этаж. Они показывают на меня пальцем, что-то обсуждают и смеются.
Я убираю от лица фотоаппарат и вижу нечто третье. Нет никакого окна. Стены с окном вообще нет, но солнце по-прежнему ярко подсвечивает кипящие подвижные облака.
Снова пытаюсь сделать снимок. В кадре толпа людей, они водят вокруг меня хоровод и чему-то радуются, их обдувает ветром с улицы - стены-то нет.
Кладу камеру на пол, точнее пытаюсь, потому что пола практически нет, она разрушается, падая вниз. Я наблюдаю за улетающими в бездну из-под моих ног кусками бетона и штукатурки. Сзади подкрадывается собока, кусает меня за ногу, приводит в чувства из оцепенения.
Резко разворачиваюсь и бегу за ней, еле-еле успевая перестявлять ноги на ещё существующую часть пола.
В глубине этажа всё спокойно. Белые стены, пол, потолок. Всё кажется безупречно пластиковым и стерильным, углы сглажены. Моё отражение в глянцевой поверхности корридора делает жест рукой и увлекает куда-то за собой, я поддаюсь: я самое безвольное существо.
В конце корридора меня встречает профессор, я не сразу его заметила из-за того, что белый халат сливается с окружающей обстановкой. Маленькая шумная собака всё ещё вьётся где-то у моих ног, нарушает здешнюю тишину и безупречность.
Высокий профессор берёт меня за руку. Он неотрывно смотрит на меня, в этом взгляде есть даже что-то сладострастное. Должно быть, я объект его эксперимента. Хочется рассказать о том, что здание рушится, что я едва убежала, но он кладёт мне палец на губы, давая понять, что лучше сохранять молчание.
В лаборатории так же бело. Потолок кажется невероятно высоким. На стенах множество выступов - полок. На них сидят собаки. Сотни собак. Профессор даёт мне маленький пульт с одной кнопкой:
- Видишь в углу аппарат? Это ультразвук, если что - нажмёшь на кнопку - он отпугнёт собак.
- Они агрессивные?
- Не знаю, это зависит от тебя, - ответил профессор, мягко улыбаясь мне сверху вниз.
Он красивый мужчина: длинные пальцы, чётко очерченные скулы, он двигается легко и свободно.
Профессор уходит, оставляя меня на едине с собаками. Я пытаюсь разузнать у своего отражения, что это за место, отправляю его проследить за профессором. Как только отражение отправляется на моё поручение, псы начинают заливаться громким лаем, они скалятся на меня со всех сторон. Те, что на верхних полках прыгают вниз на меня. Я судорожно нажимаю на кнопку.
Пространсво разрезает мерзкий звон. Очень высокий тонкий звук. Все собаки мгновенно умолкают, некоторые зависают в полёте, не допрыгнув до пола. Ни одна не шевелится. Я отодвигаю от себя окоченевших животных словно чучела. Странно, что не падают те, котрые летели.
Пронзительный ультразвук не даёт покоя и мне самой. Я пытаюсь сбежать. В холле возле лаборатори полно народу в белых халатах. Они тоже застыли. Среди них я отыскиваю своего профессора, он сидит на диване и смотрит, кажется, прямо на меня. Я отхожу в другую сторону. Он не подвижен, но его взгляд следует за мной.
- Арселла, красавица моя, я тебя нашёл, - почти неожиданно заговорил профессор.
- Это я Вас нашла, вы оставили меня там одну с ними, - отвечаю я обиженно.
- Ты ещё не поняла, что это не ультразвук?
- Не поняла, Вы меня переоцениваете. Я вообще не очень понятливая, - хотя в душе я уже подозревала.
- Ты остановила время. Только ты и я способны оказаться снаружи.
- Снаружи времени?
- Да, понимаешь что будет?? теперь этот мир пренадлежит нам...Теперь возможно всё, потому что нас двое.
- Меня не интересует неподвижный мир, оставь его себе. Включи всё обратно, - чувствуя его тон и сама перехожу на "ты".
- Как скажешь, но ты всегда можешь вернуться, я буду ждать. И мне кажется - дождусь.
Я выхожу на улицу, смотрю на уже потемневшее небо. Оно усыпано звёздами, воздух влажный и холодный. Деревья шуршат листвой, за мной бежит та собачка, что спасла меня в разрушающейся комнате. Жизнь идеальна...

В колонках играет - зов маяка

Я плыву по течению. Я молчу, хотя мне есть много чего сказать. Я морская вода, обеззараживаю себя своей же солью. Я, часть остывающего с годами Гольфстрима, несу его ещё тёплые воды к берегам Англии, удараяюсь о каменную набережную порта Саусемптон. Оттуда уходил Титаник. Я помню и его тоже, и тысячи кораблей, борта которых омывала за эти годы.
Вспоминаю то жаркое лето, когда я стала дождём. Я видела корабли сверху!!! Они великолепны. Я была пресной и падала, падала, падала... Я была мелкими брызгами, не обычной собой, а тысячью меня.
С тех пор я двигаюсь на глубине, поэтому испаряться не получается.
Я смотрю на женщину сидящую на пирсе. Это Арселла Мейналанж, и она устраивает какое-то колдовство. Она тоже падает, хотя она совсем не дождь. Она ударяется о меня своим костлявым телом, но у неё ничего не получится, она не станет мной. Я выбрасываю её на пребрежные камни. Пусть знает своё место.
А я буду знать своё. И мечтать снова испариться.

В колонках играет - J'ai demandé à la lune

Настроение сейчас - как солнце на обгоревших плечах

так называется самый вкусный чай, но это не имеет к моему рисунку почти никакого отношения. Хотя море и солнце просачиваются откуда-то из глубины безразличной гуаши. Мне хотелось, чтоб это было так.
А я живу на этой лодке. Я путешествую по всему миру. Пришвартованный к набережной маленькой бухты акватории средиземного моря, в турецком (мальтийском, греческом, испанском, итальянском) городке мой кораблик осваивается на очередном месте, пробуя на вкус местную воду и воздух. Я не буду шпионить за ним, пусть делает всё что хочет пока я гуляю по городу, покупаю на рынке свежие фрукты и сыр. Я доверяю ему. Мы лучшие друзья: я и мой кораблик.

В колонках играет - человек 32
Одноразовые кофейные ложечки свободно гуляют по летнему городу, они влюбляются и смеются. Они читают странные книги о том, как кто-то проснулся утром, вышел из дома, упал в небо.
Кофейные ложки любят смотреть на солнце. Оно такоеже оранжевое и тёплое как засохшие остатки кофе на их краешках. Солнце отражается в стёклах высотных зданий, на подоконниках которых сидят случайно оставленные ложечки. Они даже не боятся, что на жаре их тонкий пластик начнёт таять.
Арселла Мейналанж знает о любознательности одноразовых кофейных ложечек, но просто выгуливать их было бы странно. Она кладёт их в карман своей лёгкой длинной юбки и выходит наружу. Сквозь тонкий прозрачный материал кармана юбки Арселлы Мейналанж ложечки смотрят на город, наблюдают за дорожными пробками, за влюблёнными парочками в кафе, за дворником в парке, за очередью к ларьку за сигаретами. Ложки никогда не понимали зачем люди курят если есть кофе. И почему сигареты и кофе загадочным образом связывают и так часто говорят о них рядом?!
Одноразовые кофейные ложечки свободно гуляют по летнему городу, они влюбляются и смеются. Они читают странные книги о том, как кто-то проснулся утром, вышел из дома, упал в небо.

Я вода в стеклянном стакане,
И ты пьёшь меня жадными глотками,
Видишь мир в отражении моём,
А я слепа и мало, что знаю о нём
Я лёгкая сигарета с фильтром,
Я горю в твоих руках, в дыхании быстром.
И ты пропитан моим запахом насквозь -
Отпусти меня по ветру, небрежно из окна брось...

Арселла Мейналанж сидит на маленькой круглой табуреточке возле пианино. С тех пор как она стала хозяйкой тюрьмы, ей совсем некогда стало играть. Она скучает по музыке, она скучает по своему прошлому.
Она вспонимает Лондон. Она кусает себя за мезинец левой руки, чтоб не витать в облаках. Так говорит доктор. Это приводит в чувства. Она прокусывает палец до крови. Она вспоминает того инженера космических кораблей. Она прокусывает следующий палец. Боль заглушает иллюзии. Должна заглушать иллюзии. Арселла вспоминает их встречи в парке, летний дождь, поцелуй под камерой наружного наблюдения какого-то министерства, метро-лабиринт, безалкогольный скотч, разведённого клерка и кусает, кусает свои пальцы один за другим....
Обе руки уже истекают кровью, она не может заставить себя вернуться к реальности. она знает, что это только прошлое. Но вспоминая о настоящем Арселле только хочется укусить себя ещё сильнее. Она насквозь вонзает свои маленькие острые зубки в мышцу ладони возле большого пальца.
Она играет на пианино. По клавишам размазывается свежая кровь, высыхая и запекаясь, она становится клейкой, пальцы прилипают. Она отрывает их вместе с кожей, чтобы сменить аккорд. Волшебная песня.
Арселла Мейналанж сидит в тёмной комнате в ночной рубашке и играет на пианино израненными пальцами. Инструмент весь испачкан её кровью, но ничего не помогает. Всё остаётся по-прежнему.

В колонках играет - обнскровленная Мэри
Это тёплая ночь, как и все остальные. Подпираем окно дыней, чтобы оно не закрывалось от ветра. А с улицы до восьмого этажа доносится лай бродячих собак, сверчки, чей-то разъярённый мат и азиатская музыка из проезжающей мимо машины. Из окна дома на холме видно трассу, огни частного сектора, железную дорогу, старый трусовский мост и даже кремль в далеке.
В кузове старенького ЗИЛа спит какой-то парень, а меня кусают комары. Дорога далеко, поэтому воздух ночью свежий и лёгкий, что здесь редкость. Я здесь редкость. И пускай тут какой-то неправильный Wi-Fi и в подъездах воняет говном, я никогда не уеду навсегда из этого города-раскалённой воронки. По крайней мере, осознанно.

Я не была там уже почти 4 года. Зато в голове снова и снова всплываеют образы города с бесконечными холмами и кривыми улицами. О чём я думаю? Я хочу играть на губной гармошке. Буду сидеть на скамеечке и вдыхать и выдыхать ароматный воздух превращая его в любимую песню. Никто не заметит моего присутствия, только услышат мою старомодную музыку.