Когда безымянный шинигами из клана Зараки впервые увидел эту девочку, она показалась ему самым нелепым созданием на свете. Крошечная - едва по колено рослому воину, с растрепанными розовыми волосами и широко распахнутыми глазами, она была совершенно невозможной там, среди крови и трупов. Но она без страха прикоснулась к его мечу, забрызганному алым, и спросила:
- Как тебя зовут?
Уже несколько мгновений шинигами знал ответ.
- Зараки. Теперь меня зовут Зараки Кенпачи.
- А раньше? - девочка округлила маленький ротик.
- А раньше никак.
Малявка захлопала в ладоши. Зараки удивленно уставился на нее.
- Меня тоже зовут никак! Значит, мы тезки!
Если бы мужчина умел, он бы улыбнулся. Но он просто встал и отряхнул лезвие меча.
- Ячиру. Тебе нравится?
- Да! А что это за имя - Кенпачи?
- Это не имя. Так называют тех, кто лучше всех умеет убивать.
Невозможный ребенок смотрел на него широко распахнутыми от восхищения глазами.
- Это значит, что ты самый сильный?
- Да. Я самый сильный.
- Здорово, Кен-тян! Я буду звать тебя Кен-тян!
Зараки Кенпачи взял Ячиру на руки и пошел прочь. Это было очень давно.

- Ну Иккаку! Ну скажи, как ты думаешь, да или нет? - пятый офицер 11-го отряда тряс за плечо своего друга, уже засыпавшего над кувшином саке.
- Нет, - сквозь сон бормотал тот. - Это невозможно!
Излюбленной темой для сплетен в 11-м отряде Готэй были отношения капитана Зараки Кенпачи и лейтенанта Кусаджиши Ячиру. Практически каждый считал своим долгом выяснить, спят они друг с другом, или нет. Естественно, что шинигами других отрядов тоже проявляли интерес к этой теме, но бывали нещадно биты, если ребята из 11-го ловили их за обсуждением своего начальства. Правила игры были известны всем в Сейрейтей, кроме самого Зараки. Он, собственно, такой ерундой и не интересовался.
- Ну Иккаку! Ну почему?
- А ты можешь себе это представить?!
- Еще как! Эх, хоть одним глазком поглядеть бы.. Ай!
- Чертов метросексуал! Не подходи ко мне больше со своими извращенными фантазиями! - Как ты меня назвал, яйцеголовый? Получай!

- Кен-тян.. Ты спишь?
- Нет, Ячиру-кун.
- Кен-тян..
- Что, Ячиру-кун?
- Кен-тян, расскажи мне сказку!

Зараки быстро понял, что это путешествие станет самым тяжелым за всю его жизнь. Ячиру хотела есть, пить, спать. Она не могла идти так быстро, и ее приходилось нести на руках. А в первый же вечер появилась новая напасть.
- Кен-тян! Расскажи мне сказку!
- Я не умею.
- Ну и пусть. Расскажи!
- Я не знаю сказок.
Ячиру задумалась и примолкла. Зараки уже успел обрадоваться, когда она спросила серьезным голосом:
- Кен-тян.. А ты был маленьким?
- Конечно, - если бы Зараки умел, он бы возмутился.
- А у тебя были мама с мамой?
-Да.
- А что мама рассказывала тебе на ночь?
- Ничего, - если бы Зараки умел, он бы удивился. На глазах малявки были слезы.
- Бедный Кен-тян!
Кенпачи пожал плечами. Он так не думал. Тут Ячиру вылезла из-под одеяла и уселась рядом с ним на бревно. Костер тихо потрескивал. Внезапно девочка весело рассмеялась. Зараки снова пожал плечами, он уже привык к внезапным сменам ее настроения.
- Ложись спать, Кен-тян! - воскликнуло это невероятное создание. - Я расскажу тебе сказку!
Зараки послушно закрыл глаза. Тело, измученное боем, болело, разум балансировал на грани забытья, но он упрямо слушал длинную историю, запутанную как и все рассказы о кицуне. Едва детский голосок замолк, шинигами провалился в сон.
- Тебе понравилось, Кен-тян? - не получив ответа, девочка наклонилась над спящим мужчиной. - Уснул! - радостно заключила она. - Спокойной ночи, Кен-тян! - и свернулась клубочком, прижавшись к теплому боку.

- Ну Иккаку!
- Что опять, Юмичики?
- Все же, как ты думаешь..
- Опять ты за свое? Почему бы тебе не задуматься, к примеру, спит ли Хитсугайя с Мацумото?
- Ух ты! Что, правда спит?
- Извращенец..

- Кен-тян! Пошли поиграем!
- Я занят, Ячиру-кун.
-Ну Кен-тяан! А я за тебя бумажки напишу!
- Пойдем.
Во дворе казармы 11-го отряда было много народа, но при появлении начальства все куда-то исчезли. Капитан Зараки Кенпачи не признавал тренировочных залов, предпочитая чтобы над головой было небо.
-Ура, ура, мы идем играть! - Ячиру прыгала за грозным капитаном на одной ножке. В окошках и на галереях начали появляться заинтересованные лица шинигами. Игры Зараки и Кусаджиши были весьма занятным зрелищем. Выйдя на середину двора, лейтенант помахала рукой старшим офицерам отряда и внезапно высоко подпрыгнула, на лету вытаскивая меч. Блок Зараки оттолкнул ее вроде бы очень далеко, но после контратаки капитана девушка обнаружилась стоящей на тонком лезвии.
- Раз, два, три, четыре, пять, ты сумей меня поймать! - весело декламировала она, взлетая то слева, то справа от соперника. Зараки был быстр, но даже его запредельной скорости не всегда хватало, чтобы поймать эту малявку. Они соревновались только в быстроте и умении владеть клинком, не используя магию и не освобождая Занпакто. Игра закончится, когда Ячиру срежет все колокольчики с прически Зараки, или когда Кенпачи коснется ее одежды мечом. Шинигами отряда молча наблюдали за стремительными движениями тел и мечей. В последнее время капитан все реже соглашался поучаствовать в этой забаве. Дзынь! - покатился по земле первый колокольчик. Зараки прищурил глаз и ринулся в атаку. Число побед у них с Ячиру было примерно равным, и он годился своим лейтенантом. В конце концов, Кенпачи сам учил девушку драться, не доверяя Академии Шинигами - члены 4-го отряда ведь тоже там воспитывались. Дзынь! - второй колокольчик полетел прочь.
- Ты сегодня такой невнимательный, Кен-тян!
- Разве? - Зараки усмехнулся и вытянул левую руку, в которой трепетал на ветру кусок шелкового пояса Ячиру. Та, ничуть не расстроившись, захлопала в ладоши.
- Молодец, Кен-тян! Ты опять победил!

- Иккаку, все уже закончилось?
-Да. Можешь открывать глаза, трусишка.
- Я не трусишка! Просто я все время боюсь, что он перерубит ее пополам.
- Не говори глупостей, Юмичики. Ты же прекрасно знаешь, что Зараки-доно никогда не причинит вреда Ячиру.
- Знаю! Но она такая крошечная! Интересно все-таки, как они..
- Заткнись, Юмичики!

Зараки проснулся, но глаза открывать не спешил. Он не ощущал угрозы, поэтому никуда не торопился.
- Кен-тян, вставай! Ты уже проснулся!
Ах да, Малявка.. Кенпачи сел на одеяле.
- Осторожнее, Кен-тян!
Шинигами отшатнулся. Перед ним на грязном косоде* лежала горка мелкой лесной земляники.
- Я тебе поесть принесла!
Девчонка уже развела костерок и вертела над огнем палочки с насаженными на них грибами. Мужчина проглотил все нехитрое угощение прежде, чем успел почувствовать признательность.
- Спасибо, Ячиру. Собирайся, пойдем.
-Да! - малявка уже натягивала затерханное косоде поверх такого же кимоно. Зараки свернул одеяло, погасил костер и подхватил ее на руки.
- Куда мы идем, Кен-тян?
- В Сейрейтей.
- Это далеко?
- Уже нет.
- Это такое место, где много сильных людей?
Если бы Шинигами умел, он бы удивился.
- Ты умеешь чувствовать рейяцу? Теперь понятно.
- Так много людей! Но ты самый сильный, Кен-тян!
Зараки хмыкнул.
- Когда придем, определю тебя в Академию Шинигами. Там тебе будет весело.

- Зараки-тайчо! Ямамото-доно вызывает вас, срочно!
Взмахом руки Кенпачи отпустил гонца.
- Ура, ура, мы пойдем гулять!
- Ячиру-кун!
-Да, Кен-тян?
- Ты мне кое-что обещала!
- Хорошо, Кен-тян! Возвращайся поскорее, поиграем с ребятами!
Зараки ухмыльнулся, а "ребята" вздрогнули: это значило, что неугомонная лейтенант Кусаджиши затеяла тренировку для всего отряда. Помахав рукой вслед капитану, Ячиру повернулась к подчиненным.
- Лысый, Чудак, а ну-ка сюда!
Иккаку и Юмичики тяжело вздохнули.
- Меня зовут Айясегава Юмичики!
- Не спорь со мной, Чудак, я так и сказала! У кого из вас почерк красивее?

- Иккаку! Я больше не могу! У меня рука отваливается!
- Ты что, забыл правило нашего отряда? Победа или смерть!
- Поскорее бы Зараки-доно вернулся! Только он с ней может справиться!
- Тебе еще повезло, что лейтенант не слышала всех тех глупостей, которые ты болтаешь.
- Ура! Чудак умеет рассказывать сказки?
- С чего вы взяли, Кусаджиши-сан?
- Кен-тян так говорит, когда я хочу рассказать ему сказку. Давай, Чудак, начинай!
- Меня зовут Юмичики!

Зараки не любил, когда ему мешали тренироваться. Вот и сейчас, услышав шум у ворот казармы, он скривился. Гомон не стихал, и четвертый офицер 11-го отряда отправился посмотреть, в чем дело.
- Мне нужен Кен-тян! - крошечная девочка в неумело перешитой форме Академии Шинигами размазывала по личику слезы.
- У нас нет никого с таким именем, так что ты ошиблась, кроха. Топай домой.
- Я точно знаю, что Кен-тян офицер в 11-м отряде, пустите меня к нему! - она топнула ножкой. Ветер растрепал и без того лохматые розовые волосы.
- Что здесь происходит? - Зараки грозно посмотрел на часовых.
- Все нормально, Зараки-сан. Какая-то девчонка ищет какого-то Кен-тяна. У нас сроду таких не было.
Кенпачи нахмурился и отодвинул бойца в сторону.
- Кен-тяан!
Шинигами ловко подхватил прыгнувшую ему навстречу малышку.
- Привет, Ячиру.
-Кен-тян! -девочка разревелась во весь голос. Зараки наградил еще одним грозным взглядом застывших от изумления часовых и молча пошел вглубь двора. Стражники переглянулись.
-Ты слышал? "Кен-тян", с ума сойти!
- Вот видишь, и в Зараки есть что-то человеческое.
- Что случилось, Ячиру? - спросил Кенпачи, когда девочка немного успокоилась.
- Кен-тян, можно я останусь здесь, с тобой? Я не хочу больше туда идти!
- Туда - это в Академию?
- Да! Они все смеются надо мной, потому что я маленькая и из Кусаджиши. А когда я сказала про Кен-тяна, они стали еще сильнее смеяться, а потом один меня толкнул, и я упала..
- Пойдем.
Зараки снова взял Ячиру на руки и вышел из казармы. Часовые проводили его заинтересованными взглядами. Когда он ступал по каменным плитам Академии, студенты исчезали с его пути, словно вспугнутые перепелки. Ячиру сидела у Кенпачи на плече, непривычно тихая.
-Это твой класс?
-Да.
Зараки распахнул дверь. Несколько десятков пар глаз уставились на него и на девочку, цеплявшуюся за ворот его косоде. Шинигами аккуратно усадил ее за парту и повернулся к учителю.
- Простите Кусаджиши Ячиру за опоздание. Она навещала меня и задержалась.
Класс ахнул. Уже взявшись за ручку двери, Зараки обернулся.
- Ячиру!
- Да, Кен-тян.
- Можешь приходить ко мне каждое воскресенье.
- До воскресенья, Кен-тян!

- Кен-тян.
- Да, Ячиру-кун.
- Ты устал сегодня?
- Да. Старик заставил сидеть на дурацком совещании. Сказал, это улучшит мою дисциплину. Как будто эти нудные разговоры помогут, если случится драка.
- Ты скучаешь, Кен-тян? Никто не хочет с тобой играть, кроме меня?
- Да. Нет противников. Нет боя. Скучно.
- Хочешь я расскажу тебе сказку?
- Опять какую-нибудь глупость, вроде той истории про Шинигами и кицуне?
- Нет. Эту сказку мне сегодня Чудак рассказал.
- Чудак? Это Юмичики?
- Да! Ты будешь слушать?
- Я слушаю, Ячиру-кун.
- Ты так и не научился правильно слушать сказки, Кен-тян! Укройся с головой, так интереснее!

- До сих пор не верю, что ты выкрутился, Юмичики.
- Как ты можешь, Иккаку! Мало того, что она придумала мне эту отвратительную кличку! Она заставила меня четыре часа рассказывать ей сказки!
- Хорошо, что лейтенант все-таки не услышала твои идиотские фантазии. А то подметать бы тебе казармы лет двести!
- Проклятая малявка! Ей бы у Хитсугайи заместителем быть, они бы друг другу подошли. А Мацумото была бы лейтенантом у Зараки-доно. Интересно, устоял бы он перед ее..
- Заткнись, трепло.

11-й отряд быстро привык к Ячиру. Воскресенья, когда она приходила в казарму, были наполнены сумбуром и беготней, зато вся остальная неделя начинала казаться пустой и скучной.
- Тебя учат сражаться в Академии? - однажды спросил Зараки.
- Нет! - Ячиру увлеченно распутывала его волосы, помогая гребню руками.
- Почему? - офицер обернулся.
- Не вертись, Кен-тян! Будешь не только самым сильным, но и самым красивым! Они говорят, что я слишком маленькая, и у них нет даже боккена для меня. И еще, что я никогда не смогу научиться сражаться.
Зараки зарычал.
- Идиоты! Неудачники! Неумехи! Я сам тебя научу.
- Кен-тян поиграет со мной! Но сначала я сделаю тебе прическу!

Лейтенант Кусаджиши сидела на подоконнике и смотрела на луну. Огромный желтый диск висел в небе, и Сейрейтей менялся под его светом. Тренированный взгляд мог заметить Шинигами 2-го отряда, тенями скользящих между городом и небом. Лениво переговаривались патрульные, что неспеша обходили улицу за улицей. Ячиру думала, одна ли луна освещает по ночам мир живых и Общество Душ. За ее спиной на татами мерно дышал Зараки.
- Кен-тян так хорошо засыпает под мои сказки, - тихо сказала девушка луне. - Ты знаешь, ему никогда не снятся кошмары.
Она плотнее запахнула полы цветного домашнего кимоно. В Руконгаи даже в полнолуние не было так светло, и золотое блюда ночного светила было потускневшим и залапанным.
- Надо спать, а то Кен-тян расстроится.
Ячиру вздохнула и легла на татами, стараясь как можно сильнее прижаться к большому горячему сильному телу.

Вскоре Ячиру поселилась в казармах 11-го отряда. Зараки пытался возражать, но девочка просто положила узелок со скудными пожитками в изголовье его татами, и сказала:
- Можно, я каждое утро буду тебя расчесывать, Кен-тян?
Кенпачи вздохнул и молча расстелил на полу еще одно татами. Теперь его свободное время было занято одним: тренировками с Ячиру. Многие Шинигами только качали головой, наблюдая за этим. Им казалось, что Зараки слишком жесток с ребенком. Но девочка только весело смеялась, раз за разом падая на пыльную землю двора. Солдаты недоуменно переглядывались: судя по всему, ученица была такой же сумасшедшей, как и ее наставник.
В первую ночь в казарме, Ячиру забралась под одеяло и попросила:
- Кен-тян, расскажи мне сказку!
Зараки тяжело вздохнул. Всю дорогу до Сейрейтей, когда он тащил это маленькое стихийное бедствие на руках, ни один вечер не обходился без какой-нибудь странной истории. А перед тем, как шагнуть за ворота Академии Шинигами, заявила:
- Ты обязательно научишься рассказывать сказки, Кен-тян! Ты же самый сильный!
Кенпачи улыбнулся неловко, в пол-рта.
- Слушай, Малявка. Жил-был один Кицуне, и звали его Дзю, потому что он был десятым сыном старого Лиса. Родился он маленьким и слабым, потому что его почтенная мать Лисица была уже на исходе зрелости. Но несмотря на отсутствие силы, Лисенок Дзю жил не так плохо: он рос очень хитрым и ловким, ведь у него было девять старших братьев..
Зараки сам не заметил, как увлекся. Давным давно выдуманная, история вдруг зажила своей жизнью, заиграла красками, и сама придумала себе конец, не спрашивая у рассказчика.
- Тебе понравилось, Ячиру?
Девочка тихо сопела под одеялом. Шинигами снова улыбнулся, неожиданной настоящей улыбкой.

- Эй, Юмичики-кун, ты сегодня какой-то подозрительно тихий. О чем задумался?
- В Кусаджиши луна совсем другая, правда, Иккаку-кун?
- Наверное. Мне некогда было смотреть на луну в Кусаджиши. Мы с тобой жили в на редкость отвратном месте.
- И не только мы. Как Ячиру-сан умудрилась там выжить?
- Не знаю. Но мне до сих пор иногда снятся кошмары.
- Мне тоже. Интересно, что видит во сне Зараки-тайчо?

Капитан проснулся перед рассветом. Пальчики Ячиру сжали его плечо так, что на твердой, как кора железного дерева, коже остались следы. Зараки не стал разжимать руку девушки. Все равно никто, даже она сама, не увидит маленьких синяков на его теле. Он посмотрел в окно. Круглая желтая рожа не спеша опускалась за крыши домов, и в гримасе чувствовалась злорадная усмешка. Кенпачи пригрозил луне кулаком, но та не торопилась убираться с неба. Мужчина перевел взгляд на лежащую рядом девушку.
- Глупая. Думаешь, я не знаю?
Ячиру дышала уже ровно, ее лицо было спокойно, но все еще сведенные судорогой пальцы мертвой хваткой держали его плечо.
- Глупая, - повторил Зараки. Он не знал, что снится его лейтенанту в полнолуние, и не хотел знать. Избавить Ячиру от этого было не в его силах, но хоть как-то помочь Кенпачи мог. Крепко сжав в свободной руке рукоять клинка, он обнял девушку, своим телом закрывая ее от злого белесого света.

Когда Кусаджиши Ячиру закончила Академию, ни у одного человека в Сейрейтей не было сомнений по поводу ее дальнейшей судьбы. Крошечная девочка стала полноправным Шинигами 11-го отряда, самого сильного из тринадцати отрядов Готэй. А Зараки только укрепил свою репутацию самого странного солдата Сейрейтей - теперь его повсюду сопровождала малышка с розовыми волосами. Обычно она сидела на его плече и с любопытством озиралась по сторонам. На выходные оба исчезали из поля зрения, но никому не приходило в голову их искать. Во всех мирах у этих двоих были лишь они сами. Но если бы кто-нибудь все же решил бы проследить за Бешеным Зараки, то он бы крайне удивился. Из ворот Сейрейтей выходили два Шинигами, а на улицы Кусаджиши ступали два оборванца. Если бы наблюдатель достаточно хорошо знал этих людей, он мог бы со всей уверенностью сказать: они ищут развлечений.

- Юмичики-кун, а ты помнишь, как мы впервые встретили Зараки-доно и Ячиру?
- Разве можно такое забыть, Иккаку-кун? День, когда гроза Кусаджиши впервые получил по голове..
- Я не об этом. Помнишь, когда это было?
- Лет двести назад.
- А наша Малявка совсем не изменилась. Разве что подросла немного.
- А ведь и правда. Ты такой внимательный, Иккаку-кун!
- Балда! Это значит, что она давно уже не такой ребенок, каким кажется.
- И что с того?
- Ничего.

- Эй, Чудак, Лысый, идите сюда!
- Да, Ячиру-фукутайчо.
- Вы мне нужны. Кен-тяну так понравился ваш почерк!
Шинигами обреченно застонали.
- Ячиру-сан, а вы умеете писать? - голосом мученика спросил Юмичики, заполняя бесчисленные бланки учета казенного имущества.
- Конечно, бака! Я же лейтенант!
- А почему тогда написать отчеты для Зараки-доно обещаете вы, а пишем мы?
- Какой ты бестолковый, Чудак! Потому что писать скучно! Рисовать куда веселее! - Ячиру, лежа на столе капитана, сосредоточенно водила кисточкой по бумаге. Рядом высилась гора уже готовых рисунков.
- А что вы рисуете, Ячиру-сан? - Иккаку настороженно рассматривал картинки. На одной из них был изображен маленький человек с волосами, торчащими во все стороны, в котором смутно угадывался Зараки. На него рушилось что-то, напоминающее банкай Кучики Бьякуи, состоящее из множества мелких частей. Не падала на голову несчастному капитану эта штука только потому, что ее принимала на меч девушка с огромными глазами и растрепанными волосами. Венчал этот шедевр тот факт, что спасительница тайчо при всем при этом восседала на паланкине, покоящемся на плечах кого-то лысого и кого-то, украшенного перьями.
- Это что, я?! - взвыл Юмичики, сунувший любопытный нос в художества лейтенанта.
- Правда, похож? - гордо сказала Ячиру, вытирая кисточку о собственный шеврон. - Картина называется "Великолепная Ячиру-кун при участии героических офицеров 11-го отряда спасает жизнь Кен-тяна от ежемесячных отчетов!'" - и выхватив кисть у онемевшего Юмичики, размашисто написала поверх смертоносной волны: ежемесячные отчеты. Иккаку задумчиво потер подбородок.
- Ячиру-сан, можно я возьму эту замечательную картину себе?
- Конечно! - девушка захлопала в ладоши. - Бери хоть все, а то у нас с Кен-тяном их уже складывать некуда.
Третий офицер радостно сгреб тонкие листы со стола и направился к выходу.
- Эй, Лысый, ты куда? Еще одна бумажка осталась.
Иккаку вздохнул и снова сел.
- Пиши! - Ячиру спрыгнула со стола, заложила руки за спину и стала расхаживать туда-сюда по кабинету, копируя капитана. - Ямамото Генриюсай-соотайчо от Зараки Кенпачи-тайчо. Прошу вынести благодарность от имени руководства Готэй-13 третьему офицеру 11-го отряда Мадараме Иккаку и пятому офицеру 11-го отряда Айясегава Юмичики за оказание неоценимой помощи в организации работы отряда.
Иккаку аж кисть из рук выронил, уставившись на лейтенанта. Та хитро подмигнула ему.
- Эй, как вы думаете, у нас в отряде есть четвертый офицер?

- Нет, ты слышал? - горячился Юмичики, размахивая чашкой саке. - Эта козявка только делает вид, что не помнит, как нас зовут!
- Угомонись! - Иккаку задумчиво косился на практически пустую бутылку.
- Мне начинает казаться, что все благодарности, полученные нашим отрядом, ее рук дело.
- Ты думаешь, Зараки-тайчо здесь ни причем?
- Знаешь, Юмичики, у нашего капитана несколько другие представления о поощрениях. Айясегава вздрогнул.
- В любом случае, это не повод давать мне омерзительные клички!

Кусаджиши Ячиру моментально прославилась полной неспособностью запоминать имена. Вместо этого она давала всем встречным клички, часто по принципу, понятному ей одной. Эта участь не минула даже капитанов Готэй-13, за исключением, разве что, главнокомандующего и его адъютанта. Офицеры только морщились, слыша в свой адрес "Доброе утро, Мамочка-тайчо" или "Как дела, Гуляка-тайчо?" или вовсе "Спокойной ночи, Шутник-тайчо!" За последнее был особенно благодарен Кучики Бьякуя, которого аж перекашивало каждый раз, когда он это слышал. Ичимару Гин носил гордое имя Злыдень-фукутайчо, а прозвищ, придуманных неугомонным ребенком для некоторых других капитанов, произносить вслух и вовсе не стоило. Если так доставалось командованию, то что уж говорить об обычных бойцах! Но связываться с Бешеным Зараки из-за глупостей его малолетней подружки не хотелось никому, тем более, что весь Сейрейтей знал о его намерении вскорости стать капитаном.
- Кен-тян, а как ты станешь капитаном?
- Убью кого-нибудь из них, и займу его место.
- Вот как.. Тогда я не хочу становиться Ячиру-тайчо! Я не хочу убивать Кен-тяна!
Зараки усмехнулся и потрепал по голове девочку, сидевшую у него на плече и крепко вцепившуюся в ворот косоде. Ячиру давно уже научилась технике шунпо, но предпочитала именно такой способ передвижения. Обычный разговор, обычная вылазка на грунт. Облезлый грязный городишко, как две капли воды похожий на Кусаджиши, даже с такой же захватанной луной в небе. И огромный Пустой, разрывающий небо изнутри, чтобы попасть на поле битвы.
Ячиру помнила ту ночь до мельчайших подробностей, до последней капли крови Шинигами из отряда сопровождения. Не менее четко те события отпечатались в памяти Зараки. Тогда он еще не вошел в полную силу, и даже не помышлял о будущей неуязвимости. Он успел отсечь твари одну лапу, но мощный удар шипастого хвоста отбросил его далеко назад, от души приложив спиной о скалистую землю и оглушив. Лежа навзничь, Кенпачи пытался заставить себя встать, но тело отказывалось повиноваться и даже мысли бродили в голове медленно, словно замерзшие. Ублюдок, подумал Шинигами. Слабак. Себя, недоделка, не жалко, а вот малявку..
Облако пыли не давало увидеть происходящее, но по звукам он понял, что Пустой повернулся к нему спиной и сейчас наступает на Ячиру. Ублюдок, снова прозвучало у него в голове. Но тут воздух разрезал звонкий голосок девочки.
- Кен-тяан! Лети, Намицура**!
Пыль опала, и мужчина увидел большой веер-тессэн, практически с ног до головы закрывший Ячиру. Так вот какой у нее Занпакто.. Раньше она никогда не освобождала свой клинок при нем. Зараки даже грешным делом думал, что у него и имени-то нет. С места, где он лежал, было видно только спину монстра, но грохот и крики говорили о том, что Ячиру пока держится. Наконец, Кенпачи удалось сесть, но это было так больно, что он не удержался и взвыл, казалось, очень тихо. Но его услышали, и что самое плохое, услышали и девочка, и Пустой.
- Кен-тян!
Чудовище с рыком начало поворачиваться.
- Намицура Кено***! - Ячиру взмахнула веером, и сотни бешено вращающихся шурикенов впились в толстую шкуру. Тварь взревела и снова ударила хвостом. Только пришедшего в себя Шинигами, не успевшего хотя бы отползти, подкинуло над землей. Увидев безжизненное тело Кенпачи, распластавшееся на лунном диске, Ячиру закричала, зло и страшно, заставив Пустого замереть на мгновение.
- Бан-кай! Намицура Кенаку Ёё****!
Тессэн в её руках полностью раскрылся, образовав сверкающий диск, а потом, все увеличиваясь в размерах, полетел в Пустого. Тот попытался закрыться оставшейся лапой, но Занпакто Ячиру словно тряпку рассек его тело и прекратил эту битву. Девочка, не дожидаясь возвращения меча в обычную форму, бросилась к Зараки.
- Кен-тян! Кен-тяан! - она плакала, пытаясь поднять тяжелое тело с земли, размазывая слезы и грязь по своему лицу и лицу Зараки.
- Да живой я.
Ячиру разревелась еще сильнее. Её ручек не хватало, чтобы обхватить широкие плечи, и она обнимала Кенпачи за шею, прижимаясь щекой к окровавленному виску.
- Я думала, тебя уби-или, - всхлипывала она, забыв о валяющемся рядом мече.
- Я еще не стал капитаном, - Зараки нашел в себе силы улыбнуться. - А это правда был банкай?
Ячиру кивнула.
- Я так за тебя испугалась..
И правда, с ужасом той ночи она не смогла справиться за много-много лет. И снилось ей беспомощное тело, брошенное на желто-зеленое с патиной блюдо луны. А Зараки, изумленный рейяцу своей малявки, которую он не умел чувствовать, молча поклялся, что Ячиру, несмотря на всю её неожиданную силу, никогда больше не придется освобождать Занпакто.

- Ячиру-кун.
- Да, Кен-тян.
- Пойдем гулять сегодня ночью.
- Ура! Я пойду гулять с Кен-тяном! Пойдем на рыбалку!
- Ячиру-кун?
- Лысый мне рассказывал про жесткую мужскую рыбалку. Хочу!
- Ячиру-кун?
- Хочу!
- Ладно. Пойдем, удочки я одолжу у Киораку.
- Ура! Мы пойдем к Гуляке-тайчо!
- Не шуми, а то сдам тебя Нанао-сан.
- Не надо, Кен-тян! Вредина-фукутайчо меня не любит!
- А ты придумай ей другую кличку.
- А Гуляке-тайчо нравится!
- Ох уж этот твой Гуляка-тайчо.. И что вы, девушки, к нему липнете?
- Он добрый и веселый. Но ты все равно лучше, Кен-тян!
- Подлиза.
- Ничего подобного! Мы идем, Кен-тян?
- Идем, Ячиру-кун.

- Иккаку, ты правда хочешь повесить эту гадость на стены?
- Ну почему же гадость? Очень милые рисунки. Особенно вот этот: «Великолепная Ячиру-кун спасает Мацумото-сан от Киораку-тайчо!»
- Что так и написано?
- Не совсем.
На картине была изображена полураздетая Рангику, с круглыми, видимо, от ужаса, глазами, убегающая от смертельной опасности. В роли опасности выступал неуемный капитан Шунсуй, остановленный метким пинком "куда достала" в исполнении лейтенанта 11-го отряда.
- Да, неплохо. Мацумото-сан весьма узнаваема. Но вот это точно гадость! - Юмичики брезгливо держал рисунок с подписью, гласившей: "Великолепная Ячиру-кун повергает в прах Меноса Гранде". На нем фукутайчо 11-го отряда с кровожадной улыбкой а-ля Зараки огромным мечом шинковала безучастную фигуру в носатой маске. - У ребенка явно комплекс неполноценности на основе избыточного общения с нашим капитаном!
- Юмичики, менос тебя задери, где ты этого набрался?
- Это тебе за метросексуала!
- Я и не знал, что ты такая злопамятная сволочь!
- Я не злопамятный, я просто все записываю. Но, погоди-ка, ты знаешь, как зовут Занпакто Ячиру-сан?
- Понятия не имею. Ни разу не видел, чтобы она его освобождала.
- И я не видел. Но как-то же она стала лейтенантом! Даже Зараки-тайчо не смог бы протащить полную бездарь на эту должность.
- Когда имеешь дело с этой парочкой, ни в чем нельзя быть уверенным. Если честно, за все время в отряде я не видел, чтобы Ячиру-сан вообще участвовала в сражениях.
- Ага, так ее тайчо и пустил. А ребенок скучает, рисует всякую..
- Фу, какая гадость!
- Что такое, Иккаку-кун? Ты так внезапно..
- Ты только посмотри на это, Юмичики!
- «Великолепная Ячиру-кун отдыхает после тяжелого дня..» Выбрось это немедленно!
На спланировавшем за окно листке были изображены третий и пятый офицеры в сейлор-фуку, обмахивающие сидящую на троне девчонку.
- Эй, вы двое!
- Да, Зараки-тайчо?
В открытом окне маячил угловатый силуэт капитана. Офицеры замерли, словно пойманные на горячем, хотя разбросанные по полу рисунки Ячиру не тянули на нарушение устава отряда.
- Иккаку!
- Да, Зараки-тайчо!
- Не видел – и не увидишь.
- Понял, Зараки-тайчо.
- Юмичики!
- Да, Зараки-тайчо!
- Насчет того вопроса, который тебя так мучает.
Айясегава вздрогнул.
- Нет.
Кенпачи подмигнул ошалевшим подчиненным и исчез.

- Ну Кен-тяан! - тембру голоса маленькой мерзавки могла позавидовать тревожная сирена. Зараки слушал это всего десять минут, а голова уже гудела, словно гонг. Очень большой гонг.
- Ну Кен-тян! Возьми меня с собой! Ты же всегда меня брал!
- Больше не буду. Ячиру, сколько раз тебе объяснять, что с тобой может что-нибудь случиться!
- Но ты же будешь рядом!
- Со мной тоже может что-нибудь случиться, - еле слышно произнес Кенпачи. Девочка залезла к нему на колени и обняла за шею, уткнувшись лбом в его подбородок.
- Тогда я буду рядом с тобой, Кен-тян. Всегда-всегда. Я люблю тебя, Кен-тян.
- И я люблю тебя, Ячиру.


* В русском языке нет слов, заканчивающихся на «э». Поэтому «косоде», «кицуне» и так далее.
** Намицура – Пчела. Японский я не знаю, поэтому названия меча ячиру и ее техник собирались с помощью он-лайн переводчика. Если кто-нибудь знает, как это будет правильно, с удовольствием приму совет.
*** Намицура Кено – Жало Пчелы.
**** Намицура Кенаку Ёё – Грозный Полет Пчелы.