Когда-то очень давно прочитала это стихотворение... Очень запало в душу...
Последние дни августа: Осень уже наступала.
Солнце садилось. Внезапный порывистый ливень, без грому и без молний, только
что промчался над нашей широкой равниной.
Сад перед домом горел и дымился, весь залитый пожаром зари и потом дождя.
Она сидела за столом в гостиной и с упорной задумчивостью глядела в сад сквозь
полураскрытую дверь.
Я знал, что свершалось тогда в ее душе; я знал, что после недолгой, хоть и
мучительной, борьбы она в этот самый миг отдавалась чувству, с которым уже не
могла более сладить.
Вдруг она поднялась, проворно вышла в сад и скрылась.
Пробил час:пробил другой; она не возвращалась.
Тогда я встал и, выйдя из дому, отправился по аллее, по которой - я в том не
сомневался - пошла и она.
Все потемнело вокруг; ночь уже надвигалась. Но на сыром песку дорожки, ярко
алее даже сквозь разлитую мглу, виднелся кругловатый предмет.
Я наклонился: То была молодая, чуть распустившаяся роза. Два часа тому назад я
видел эту самую розу на ее груди.
Я бережно поднял упавший в грязь цветок и, вернувшись в гостиную, положил его
на стол, перед ее креслом.
Вот и она вернулась наконец - и, легкими шагами пройдя всю комнату, села за
стол.
Ее лицо и побледнело и ожило; быстро, с веселым смущеньем бегали по сторонам
опущенные, как бы уменьшенные глаза.
Она увидела розу, схватила ее, взглянула на ее измятые, запачканные лепестки,
взглянула на меня - и глаза ее, внезапно остановившись, засияли слезами.
- О чем вы плачете? - спросил я.
- Да вот об этой розе. Посмотрите, что с ней сталось. Тут я вздумал выказать
глубокомыслие.
- Ваши слезы смоют эту грязь, - промолвил я с значительным выражением.
- Слезы не моют, слезы жгут, - ответила она и, обернувшись к камину, бросила
цветок в умиравшее пламя.
- Огонь сожжет еще лучше слез, - воскликнула она не без удали, - и прекрасные
глаза, еще блестевшие от слез, засмеялись дерзостно и счастливо.
Я понял, что и она была сожжена.
Апрель, 1878