Вася Обломов - WiFi

Вася Обломов совместно с Леонидом Кагановым специально для Недели Комедий на Youtube сделали песню без политики, пропаганды гомосексуализма, педофилии и даже без призывов к насилию.

 СодержаниеFine HTMLPrinted versiontxt(Word,КПК)Lib.ru html

http://lib.ru/INPROZ/FRANK_A/dnevnik_anny_frank.txt Источник.

Анна Франк. Убежище. Дневник в письмах. 12 июня 1942 - 1 августа 1944

----------------------------------------------------------------------- Издание 2003 года, издательство Uitgeverij Bert Bakker, Нидерланды © Перевод Юлии Могилевской, julia1960[at]mail.ru Исправленная и дополненная версия, 15.04.2011 ----------------------------------------------------------------------- Об этой книге Дневник голландской девочки Анны Франк -- один из наиболее известных и впечатляющих документов о зверствах фашизма -- сделал ее имя знаменитым на весь мир. Анна вела дневник с 12 июня 1942 по 1 августа 1944 года. Сначала она писала только для себя, пока весной 1944 года не услышала по радио выступление министра образования Нидерландов Болкенштейна. Тот сказал, что все свидетельства нидерландцев периода оккупации должны стать всенародным достоянием. Под впечатлением от этих слов Анна решила после войны издать книгу, в основу которой лег бы ее дневник. Анна стала переписывать свои заметки, при этом она что-то изменяла, опускала куски, казавшиеся ей неинтересными, и прибавляла из своих воспоминаний новые. Наряду с этой работой она продолжала вести первоначальный дневник, последняя запись которого датирована 1 августа 1944 года. Три дня спустя, четвертого августа восемь обитателей Убежища были арестованы немецкой полицией. Мип Гиз и Беп Фоскейл подобрали Аннины записки сразу после ареста. Мип хранила их в ящике стола конторы и отдала отцу девочки Отто Франк, когда о смерти Анны стало достоверно известно. Первоначально Франк не ставил перед собой цели опубликовать дневник, но позже решился на это, поддавшись советам и уговорам друзей. Из первоначального дневника и второй его версии он составил новый сокращенный вариант, опубликованный в 1947 году. В то время не было принято открыто говорить на сексуальные темы, поэтому соответствующие отрывки Отто Франк не включил в издание. Также он опустил пассажи, в которых Анна негативно отзывалась о своей матери и других обитателях Убежища. Ведь она писала дневник в сложный возрастной период -- между тринадцатью и пятнадцатью годами -- и выражала как симпатии, так и антипатии прямо и открыто. Отто Франк умер в 1980 году. Оригинал дневника Анны он завещал Амстердамскому государственному институту военной документации. Институт провел расследование, установившее несомненную подлинность записей, после чего был издан новый вариант "Убежища", представляющий из себя комбинацию двух Анниных версий. Последняя публикация конца девяностых годов дополнена записью 8 февраля 1944 года и еще некоторыми пассажами, не известными до сих пор широкой публике.

 Во второй версии дневника Анна всем действующим лицам, включая себя, дала псевдонимы. Отто Франк сохранил их частично в первом издании, оставив за членами своей семьи настоящие имена. В последующих публикациях подлинные имена сохранены также у помощников обитателей Убежища, получивших к тому времени мировую известность. Из псевдонимов остались лишь Альберт Дюссель и Августа, Герман и Петер Ван Даан. Соответствующие им истинные имена приведены ниже. Семья Ван Пелс Августа (род. 29-9-1900), Герман (род. 31-3-1898) и Петер (род. 9-11-1929) Ван Пелс представлены в этой книге как Петронелла, Герман и Петер Ван Даан. Фритц Пфеффер (род. в 1889) представлен под псевдонимом Альберт Дюссель. 12 июня 1942 г. Очень надеюсь, что смогу тебе все доверить так, как не доверяла еще никому, а от тебя жду помощи и поддержки. 28 сентября 1942 г. (публикуется впервые) Ты мне очень помогаешь, ты и Китти. Вести дневник в письмах очень здорово, и часто я не могу дождаться свободной минутки, чтобы снова писать. О, как я рада, что взяла тебя с собой! Воскресенье, 14 июня 1942 г. Начну с того момента, когда увидела тебя на столе среди других подарков ко дню рождения. (То, что я накануне сама выбрала тебя в магазине, не имеет значения). В пятницу 12 июня я проснулась в шесть утра. И не удивительно, ведь это был день моего рождения! Но встать так рано я не могла, так что пришлось усмирять свое любопытство до без четверти семь. Терпеть дольше было невозможно, и я спустилась в столовую, где меня радостно приветствовал наш кот Морши. В семь часов я заглянула к маме с папой, а потом в гостиную, чтобы рассмотреть подарки. Первым увидела тебя - мой самый лучший подарок. Еще были букет роз и два букета пионов. От родителей я получила голубую блузку, настольную игру и бутылку виноградного сока, которое, по-моему, напоминает по вкусу вино (вино ведь тоже делают из винограда), настольную игру, баночку крема, 2.5 гульдена и талон на две книжки. Еще книгу "Камера Обскура", которую я, правда, поменяла, потому что она уже есть у Марго, домашнее печенье (испеченное, разумеется, мною, я -- мастерица по печенью!), много сладостей и мамин клубничный торт. А также письмо от бабули, пришедшее именно в этот день, случайно, разумеется. Потом за мной зашла Ханнели, и мы отправились в школу. На перемене я угостила учителей и учеников печеньем, а в остальном это был обычный школьный день. Вернулась домой я только в пять часов. Я была на уроке гимнастики, обычно меня к ней не допускают из-за частых вывихов рук и ног. Но сегодня я, как именинница, даже имела право решить, во что мы будем играть, и я выбрала волейбол! Дома меня уже ждала Санна Ледерман и Ильза Вагнер. Ханнели Хослар и Жаклин Ван Маарсен пришли после физкультуры вместе со мной, поскольку мы учимся в одном классе. Ханнели и Санна были раньше моими лучшими подругами, и о нашей тройке часто говорили: "Вот идут Анна, Ханна и Санна". С Жаклин Ван Маарсен я познакомилась в еврейском лицее, и с тех пор она стала моей лучшей подругой. Ханнели теперь дружит с Ильзой, а Санна учится в другой школе и дружит со своими одноклассницами. Девочки подарила мне прекрасную книжку "Голландские сказки и легенды", но по ошибке купили второй том, так что две другие подаренные книги я обменяла на первый. От тети Хелены я получила головоломку, от тети Стефани хорошенькую брошку, а от тети Ленни еще одну книжку "Каникулы Дэйзи в горах". Сегодня утром, сидя в ванне, я мечтала о собаке той же породы, как Рин-тин-тин (1). Я бы тоже назвала ее Рин-тин-тин и всегда брала бы с собой в школу. Во время уроков она ждала бы меня в подвале, а в хорошую погоду -- у стоянки велосипедов. Понедельник, 15 июня 1942 г. Мой день рождения отмечали в воскресенье. Посмотрели фильм о Рин-тин-тине -- все в полном восторге! Мне подарили две брошки, закладку и две книги. Но сейчас я хочу рассказать о своем классе и вообще о школе. Начну с учеников. Бетти Блумендаль выглядит довольно бедно. Если не ошибаюсь, она живет на улице Яна Классена в западной части города. Никто из нас там не бывал. Она хорошая ученица, главным образом, благодаря своему прилежанию, но умной и сообразительной ее никак не назовешь. Она очень тихая девочка. Жаклин Ван Маарсен считается моей лучшей подругой, но в действительности настоящей подруги у меня еще никогда не было. В начале мне казалось, что ею станет Джекки, но эти мечты, к сожалению, не сбылись. Д.К. -- девочка очень нервная, постоянно все забывает, и ее все время наказывают. При этом она милая и доброжелательная. Е.С. -- страшная болтунья, что часто действует на нервы. Если она тебя о чем-то спрашивает, то обычно хватает рукой за волосы или пуговицы. Мне говорили, что Е. терпеть меня не может. Что ж, невелика беда, и мне она мало симпатична. Хенни Метс - веселая и приятная, но слишком громко говорит и часто ведет себя как маленький ребенок. Жаль, что Хенни дружит с Беппи, которая (нахалка и грязнуля!) влияет на нее далеко не лучшим образом... И.Р. -- вот о ком можно написать целую книгу! И. -- скрытная, лицемерная, подозрительная и вообще противная девчонка! И при этом совершенно подчинила себе Джекки, что мне очень досадно... Чуть что, и И. разражается слезами, этакая неженка и воображала! Наша мадемуазель И. всегда права. Денег у ее родителей полно, шкаф ломится от элегантных нарядов, в которых И. похожа на взрослую даму. Мадемуазель воображает, что она красавица, и напрасно... Я просто ненавижу ее, и она отвечает мне тем же! Ильза Вагнер -- добрая и веселая, но может часами ныть об одном и том же. Ильза очень привязана ко мне. Она умна, но ленива. Ханнели Хослар или Лиз, как ее обычно называют в школе, имеет очень своеобразный характер. Ее все считают застенчивой, зато у себя дома ей палец в рот не клади. Обо всех известных ей чужих секретах она рассказывает маме. Но я ценю Ханнели за открытость и честность, особенно в последнее время. Нанни Ван Прааг-Сигаар - маленький смешной и мудрый ребенок. Приятная по характеру и хорошенькая внешне. Не знаю, что еще сказать о ней. Эйфи де Йонг -- девочка особая. Ей всего двенадцать лет, но она воображает себя взрослой дамой и обращается со мной, как с младенцем. Но всегда готова прийти на помощь, поэтому она мне нравится. Х.З. - самая красивая в нашем классе, но при хорошеньком личике изрядная тупица. Боюсь, она останется на второй год, хотя не говорю ей этого, конечно. Кстати, с Х.З. я сижу за одной партой. А теперь после наших двенадцати девочек перехожу к мальчикам. О них можно сказать много, хотя по сути -- мало. Мауриц Костер -- один из моих многочисленных поклонников, довольно стеснительный. Салли Спрингер -- порядочный нахал, и о нем ходят разного рода сомнительные слухи. Тем не менее, он мне нравится, с ним можно посмеяться! Эмиль Боневит влюблен в Х.З., которая отвечает ему полным равнодушием... С ним всегда скучно. Роберт Коен был когда-то в меня влюблен, но сейчас я его не выношу. Ханжа, плакса, враль и зануда и при этом чересчур самоуверенный. Макс Ван Фелде -- типичный провинциал, но вполне подходящий, как сказала бы Марго. Герман Коопман -- невероятный нахал, так же как и Йоппи Беер, который только и знает, что бегает за девчонками. Лео Блом - лучший друг Йоппи Беера, и и у него такие же пошлые замашки. Альберт Де Месквита пришел к нам из шестой школы Монтиссори, где он из второго класса сразу перешел в четвертый. Очень способный. Лео Слагер из той же школы, но далеко не так умен. Ру Стоппелмон, маленький задира из Алмео, поступил в наш класс позже. Ц.Н. делает все, что запрещено. Жак Коцернот и Ц.Н. сидят как раз за нами и смешат нас (Х.З. и меня) до коликов. Гарри Схаап, пожалуй, самый достойный уважения мальчик в нашем классе. И к тому же он очень мил. То же самое можно сказать о Вернере Йозефе, только он слишком тихий, отчего кажется скучным. Сэм Соломон -- асоциальный тип и на редкость противный мальчишка! (при этом мой поклонник). Аппи Рим -- такое же ничтожество, хотя очень религиозный. Что ж, на сегодня хватит. В следующий раз мне есть, что написать, точнее, рассказать тебе. И это меня очень радует! Суббота, 20 июня 1942 г. Кажется, что вести дневник - совсем не мое занятие. Ведь до сих пор мне это и в голову не приходило, а главное, кому в будущем, в том числе, мне самой будет интересно жизнеописание тринадцатилетней школьницы? Но как бы то ни было, я люблю писать, а главное -- становится легче, когда изложишь на бумаге свои горести и проблемы. "Бумага все выдержит". Эта пословица однажды всплыла в моей голове, когда я, меланхолично, положив голову на руки, никак не могла решить -- остаться мне дома или куда-то пойти -- и в итоге не делала ничего. Действительно, бумага терпелива, но я ведь не собираюсь кому-то дать почитать эту конторскую книгу с высокопарным названием "дневник"! Разве что только настоящему другу или настоящей подруге, а пока никто не относится ко мне серьезно. Это, в сущности, и побудило меня вести дневник: у меня нет подруги. Об этом я должна написать подробнее, ведь кто поверит, что тринадцатилетняя девочка одинока в целом мире. А это, действительно, неправда, если взглянуть со стороны. У меня замечательные родители и шестнадцатилетняя сестра, я насчитала не менее тридцати знакомых, которые считаются моими подругами. Куча поклонников, которые глаз с меня не сводят, и даже пытаются во время уроков с помощью карманного зеркальца поймать мою улыбку. У меня много родственников и любящих тетушек, и в нашем доме всегда уютно. В общем, всего в избытке, но нет подруги! Со знакомыми я только веселюсь и дурачусь, но что-то мешает мне перейти с общепринятой и пустой болтовни на более глубокие и серьезные темы. Может, я сама такая недоверчивая? Вот почему мне нужен дневник. И чтобы моя воображаемая подруга стала более реальной, я вместо простого перечисления фактов буду обращаться в дневнике к ней, и дам ей имя: Китти. О, моя биография! Как глупо было не начать с нее! Правда, ужасно неохота. Но иначе из моей переписки с Китти ничего нельзя будет понять. Мой папа, несомненно, лучший отец в мире и добрейший человек, только в тридцать шесть лет женился на маме, которой тогда было двадцать пять. Моя сестра Марго родилась в 1926 году во Франкфурте-на-Майне, а в 12 июня 1929 года появилась я. До четырех лет я жила во Франкфурте. Поскольку мы полнокровные евреи, отец в 1933 году эмигрировал в Голландию, где возглавил Опекту - предприятие по производству джемов. В сентябре к нему переехала мама, Эдит Франк-Холландер, а мы с Марго остались у бабушки в Ахене. Марго приехала к родителям в декабре, а я в феврале, как раз ко дню рождения Марго: меня в качестве подарка усадили на ее стол! В Голландии я пошла сначала в детский сад, а с шести лет -- в школу. Когда я училась в шестом классе, нашей классной руководительницей стала директриса госпожа Куперус. В конце года мы со слезами распрощались друг с другом, потому что я, как и Марго, перешла в еврейский лицей. Нашу жизнь омрачали постоянные волнения о родных и близких, оставшихся в Германии, где евреев унижали и преследовали. После погромов 1938 года два моих дяди, мамины братья, бежали в Северную Америку, а бабушка приехала к нам. Ей было тогда 73 года. В мае 1940 года начались трудные времена: нападение Германии, капитуляция, оккупация и все больше бед и унижений для евреев. Законы, ограничивающие наши права, принимались один за другим. Евреи были обязаны носить желтую звезду, сдать свои велосипеды, не имели права ездить на трамваях и в автомобилях, даже собственных. Евреи могли посещать магазины только с трех до пяти и пользоваться услугами исключительно еврейских парикмахеров. Евреи не имели права появляться на улице с восьми вечера до шести утра. Им запрещалось ходить в театры, кино и другие подобные учреждения, а также - в бассейн, теннисный корт, на греблю, и вообще заниматься любым видом спорта в общественных местах. С восьми вечера евреи не могли сидеть в собственном саду или в саду у знакомых. Нельзя было ходить в гости к христианам. Учиться позволялось только в еврейских школах. Так мы и жили в ожидании новых запретов. Джекки говорила: "Боюсь браться за что бы то ни было, а вдруг и это нельзя?" Летом 1941 года заболела бабушка. Ее готовили к операции, поэтому мой день рождения в том году так по-настоящему и не отметили, так же как и в 1940, когда немцы оккупировали Голландию. Бабушка умерла в январе 1942 года. Никто не знает, как я любила и люблю ее, и как часто о ней думаю. Мой последний день рождения отмечали как бы и за два прошедших года. В память о бабушке мы поставили свечку. Сейчас мы четверо живем неплохо. А сегодня, 20 июня 1942 года, я торжественно начинаю свой дневник. Суббота, 20 июня 1942 Дорогая Китти! Итак, начинаю сразу. В доме сейчас тихо, папы и мамы нет дома, а Марго ушла к своей подруге Трейс играть в пинг-понг. Я тоже последнее время увлекаюсь пинг-понгом, а недавно мы, пять девочек, создали свой клуб под названием "Малая медведица минус два". Это нелепое имя было выбрано по ошибке. Очень хотелось придумать что-то особенное, и мы остановились на "Малой медведице". Мы думали, что в этом созвездии пять звезд, как и нас, членов клуба. Но потом выяснилось, что звезд семь, так что пришлось прибавить "минус два". У Ильзы Вагнер можно играть в пинг-понг в большой столовой, поэтому мы часто собираемся у нее. Мы все обожаем мороженое, а после игры его особенно хочется! Поэтому наши спортивные сборища часто заканчиваются походом в ближайшее кафе, куда разрешено ходить евреям - Дельфи или Оазис. Не важно, есть у нас деньги или нет. В Оазисе обычно очень много посетителей, и среди них всегда найдется поклонник или просто щедрый знакомый, готовый одарить нас таким количеством мороженого, которого хватило бы на целую неделю. Тебе, наверно, странно, что я в моем возрасте уже говорю о поклонниках. К сожалению (впрочем, не всегда к сожалению), это в нашей школе обычное явление. Если какой-то мальчик вступает со мной в разговор и спрашивает разрешения проводить меня на велосипеде домой, то в девяти из десяти случаев я уверена, что он в меня влюбился, и теперь отбою от него не будет. Чтобы охладить его пыл, я равнодушно кручу педали, не обращая внимания на страстные взгляды. Если это не помогает, я нарочно роняю сумку, а когда молодой человек поднимает ее и подает мне, завожу беседу на нейтральную тему. Обычно поклонники безобидны и нетребовательны, но попадаются и такие, которые посылают воздушные поцелуи, а то и пытаются взять за руку. Тогда я действую решительно: останавливаюсь и заявляю, что нам дальше не по пути или притворяюсь глубоко обиженной и в красноречивых выражениях предлагаю наглецу удалиться. Итак, Китти, фундамент нашей дружбы заложен, до завтра! Анна Воскресенье, 21 июня 1942 г. Дорогая Китти! Весь класс в напряжении: скоро педагогический совет! Полкласса держат пари -- кого переведут, а кого оставят на второй год. Я и Х.З. высмеиваем мальчиков с соседней парты: те готовы проспорить все карманные деньги, выданные на каникулы! Целый день только и слышишь: "да, нет, перейдет, останется". Х. бросает на них умоляющие взгляды, призывающие к тишине, я злюсь и ругаюсь, но те двое не унимаются. В нашем классе полно тупиц, и по-моему, каждый четвертый должен остаться на второй год. Но учителя -- это самые своенравные люди на земле, что в данном случае может послужить нам на пользу. За себя и моих подруг я не особенно боюсь. Вот только математика заставляет немного сомневаться. Подождем... Пока мы время от времени подбадриваем друг друга. Можно сказать, что со всеми преподавателями я в хороших отношениях. Всего их у нас девять -- семь мужчин и две женщины. Господин Кейслинг, учитель математики, долгое время злился на меня, из-за того, что я так много болтаю на уроках. Предупреждения следовали одно за другим, пока я не получила штрафную работу: сочинение на тему "Болтунья". Скажите, пожалуйста, что же об этом можно написать? Я сунула школьный дневник в сумку и решила пока не ломать голову. Дома, покончив с домашними заданиями, вспомнила о сочинении. Покусывая кончик карандаша, я задумалась. Конечно, можно отделаться пустыми словами и писать пошире, чтобы поскорее заполнить страницы. Но это может каждый. А убедительно доказать необходимость болтовни -- настоящее искусство. Так я думала, думала, и вдруг мне пришла в голову блестящая идея. Вскоре сочинение на трех страницах было готово. В нем я приводила доказательства того, что привычка болтать -- неотъемлемое свойство женского характера. Можно пытаться болтать поменьше, но отучиться полностью невозможно. Ведь и моя мама разговорчивая, я переняла это от нее, а как бороться с врожденными чертами? Господин Кейслинг немало посмеялся над моими доводами, но поскольку я и на следующем уроке продолжала болтать, задал второе сочинение на тему: "Неисправимая болтунья". Это задание я тоже выполнила исправно и потом два урока вела себя безупречно. А на третьем не выдержала. В результате громогласно была объявлена тема третьего сочинения: "Болты, болты, болты -- сказала мисс Трещотка". Весь класс закатился от смеха. Я тоже смеялась, хотя моя фантазия на тему болтовни исчерпала себя полностью. Необходимо было придумать что-то новое, оригинальное. Моя подруга Санна, хорошая поэтесса, предложила написать сочинение в стихах. Я пришла в восторг. Господин Кейслинг задумал таким бессмысленным заданием проучить меня, а выйдет как раз наоборот. Стихотворение получилось потрясающее! Речь в нем шла о маме-утке и трех утятах, которых папа-лебедь заклевал насмерть за чрезмерную разговорчивость. Кейслинг хорошо понял намек и прочитал мое стихотворение вслух не только в нашем классе, но и других. С тех пор я могла свободно разговаривать на уроках, Кейслинг только посмеивался надо мной, но никогда больше не наказывал. Анна Среда, 24 июня 1942 Дорогая Китти! Невыносимо жарко, все вокруг потеют и отдуваются. А ведь мы должны в любые концы ходить пешком. Только сейчас я поняла, как славно ездить на трамвае, особенно открытом. Но нам, евреям, это удовольствие сейчас недоступно, и приходится бегать на своих двоих. Вчера днем мне нужно было к дантисту на улице Яна Лейкена, что довольно далеко от школы. На уроках я, кстати, буквально засыпала от жары. К счастью, по дороге кто-то все время предлагал питье. А ассистентка зубного врача -- воистину золотой человек. Единственное доступное нам средство передвижения -- это паром. Паромщик на канале Йозефа Израелса никогда не отказывает. Нет, голландцев никак нельзя обвинять в наших бедах. Ходить в школу надоело смертельно. Мой велосипед украли в пасхальные каникулы, а мамин мы отдали на хранение одной знакомой христианской семье. Но к счастью, приближаются каникулы, еще неделя, и все муки позади! Вчера днем случилось что-то очень приятное. Когда я проходила мимо велосипедной стоянки, кто-то меня окликнул. Я оглянулась и увидела симпатичного мальчика, с которым накануне вечером познакомилась у Вильмы, моей недавней знакомой. Этот юноша - ее троюродный брат. Вильма сначала показалась мне очень милой, такая она и есть, только слишком много болтает о кавалерах. Мальчик подошел ближе, и немного смущаясь, представился: "Хелло Зилберберг". Я удивилась, не понимая, что ему нужно, но это скоро выяснилось. Он предложил проводить меня до школы. "Что ж, - сказала я, - если тебе в ту же сторону, пошли". И мы отправились. Хелло шестнадцать лет, и по дороге он рассказывал всякие забавные истории. Сегодня утром он опять ждал меня, так что продолжение следует. Анна Среда, 1 июля 1942 г. Дорогая Китти! До сегодняшнего дня не могла найти свободной минутки для дневника. В четверг провела целый день с друзьями, в пятницу к нам приходили гости, и в таком духе продолжалось до сегодняшнего дня. Я и Хелло за эту неделю ближе узнали друг друга, он мне много рассказал о себе. Он родом из Гелзенкирхен, и живет здесь в Голландии у бабушки и дедушки. Его родители в Бельгии, но у него нет никакой возможности уехать к ним. У Хелло была подруга, Урсула. Я ее знаю: типичный образец кротости и скуки. С тех пор как Хелло встретил меня, он понял, что с Урсулой ему невыносимо скучно. Так что я как бы пробудила Хелло к жизни, вот уж не думала, что на такое способна! В субботу у нас ночевала Джекки, но потом она ушла к Ханнели, и я скучала одна. Вечером ко мне должен был прийти Хелло, но около шести он позвонил по телефону. Я сняла трубку и услышала его голос: - Говорит Хелмут Зилберберг. Позовите, пожалуйста, Анну. - Я у телефона. - Привет, Анна! Как поживаешь? - Хорошо, спасибо. - К сожалению, я сегодня вечером не смогу прийти, но хотел бы сейчас поговорить с тобой. Что, если я подойду через десять минут? - Да, конечно. - Пока, я уже иду! Положив трубку, я быстро переоделась и слегка поправила волосы. После этого в нетерпении стояла перед окном, пока, наконец, не появился Хелло. Вот удивительно, что не я помчалась по лестнице, а терпеливо дождалась звонка. Как только я открыла дверь, Хелло заговорил. - Слушай, Анна, бабушка считает, что ты для меня слишком юная. По ее мнению, я должен общаться с Левенбахсами, но ведь ты знаешь, что между мной и Урсулой все кончено? - Нет, я этого не знала. Вы, что же, поссорились? - Нет, как раз наоборот. Я сказал Урсуле, что мы слишком разные, и поэтому нам лучше расстаться - не совсем, конечно, а сохранить дружбу. Что она всегда может приходить к нам в гости, и я бы хотел по-прежнему бывать у нее. Собственно, мне казалось, что Урсуле нравится другой парень, о чем я прямо ее спросил. Но это оказалось совсем не так. Теперь мой дядя говорит, что я должен извиниться перед Урсулой, с чем я совершенно не согласен! Потому с ней сейчас совсем не вижусь, хотя на это есть и другие причины. Если послушать бабушку, то я должен встречаться с Урсулой, а не с тобой, но разумеется, я этого делать не собираюсь. У стариков какие-то свои допотопные представления о жизни, но мне до них нет дела. Хотя, конечно, я их уважаю и люблю. По вечерам в субботу я теперь свободен, а дома думают, что у меня в это время курсы резьбы по дереву. На самом деле я хожу в клуб сионистской партии. Мне бы такое никогда не позволили, так как бабушка и дедушка против сионизма. Я не отношу себя к сионистским фанатикам, а просто интересуюсь этим. Правда, в последнее время, там творится черти что, и я решил с этим кончить. Так что мы можем теперь видеться по вечерам в среду, а по субботам и воскресеньям -- хоть целые дни. - Нехорошо обманывать бабушку и дедушку. - Любовь не знает запретов. В тот момент мы проходили мимо книжного магазина Бланкефорт, и там я увидела Петера с какими-то друзьями. Он поздоровался со мной впервые за долгое время, что доставило мне немалое удовольствие. В понедельник вечером я пригласила Хелло к нам, чтобы познакомить его с папой и мамой. Устроили чаепитие с тортом, печеньем и конфетами, но нам с Хелло было неохота чинно сидеть на стульях. Мы отправились гулять и вернулись только в десять минут девятого. Папа страшно рассердился, заявил, что такое совершенно недопустимо, и потребовал от меня обещания отныне быть дома не позже, чем без десяти восемь (2). В следующую субботу я приглашена к Хелло. Вильма рассказала мне, что как-то вечером Хелло был у нее в гостях, и она спросила его: "Кто тебе больше нравится - Урсула или Анна?". На что последовал ответ: "Не твое дело". Однако перед уходом (у них весь вечер не было возможности поговорить вдвоем) Хелло сказал: "Безусловно, Анна, только никому не рассказывай! Пока!". И тут же исчез. Хелло явно влюблен в меня, и для разнообразия мне это очень даже приятно. Марго сказала бы: "Какой славный мальчик". И я так думаю, и даже более того... А уж как мама его превозносит: "Красивый, воспитанный и любезный юноша!". Очень рада, что Хелло завоевал расположение всех моих домашних. К сожалению, не могу сказать того же о своих подругах. И Хелло в свою очередь считает их совсем детьми. И пожалуй, он прав. Джекки постоянно подшучивает надо мной. А ведь я вовсе не влюблена, он просто друг, но никто не хочет этого понять. Мама часто интересуется, за кого я хочу выйти замуж, когда стану взрослой. Как бы она удивилась, если бы узнала, что за Петера! Еще бы, ведь я очень постаралась, чтобы подобное им и в голову не пришло. А на самом деле, я люблю Петера так, как никогда никого не любила. В глубине души я надеюсь, что Петер встречается с другими девочками, лишь потому что не хочет признаться в своих чувствах ко мне. Наверно, теперь он думает, что я влюблена в Хелло. А это не правда. Хелло -- лишь хороший товарищ, или, как иногда выражается мама -- кавалер. Анна Воскресенье, 5 июля 1942 г. Дорогая Китти! Торжество по случаю окончания учебного года прошло прекрасно. И мой табель -- совсем не такой плохой: одно "неудовлетворительно", пятерка по алгебре, а так в основном семерки, и еще две восьмерки и две шестерки. (3). Дома все были очень рады. Должна объяснить, что мои родители занимают в этом отношении особую позицию. Им не так важно, какие у меня отметки. Главное, чтобы была здорова, хорошо себя вела и радовалась жизни. И если эти три пункта в порядке, то все остальное приложится. Но я сама не хочу плохо учиться. Тем более, в лицей меня приняли условно, поскольку я тогда еще не закончила седьмой класс школы Монтессори. Но все еврейские дети должны были перейти в еврейские школы, так что господин Элте после долгих переговоров принял меня и Лиз Хослар. Лиз, кстати, тоже перешла, но ей предстоит еще нелегкая переэкзаменовка по геометрии. Бедная Лиз, ей не удается дома толком позаниматься: она делит комнату с маленькой сестренкой, которая постоянно играет и шумит -- избалованный двухлетний ребенок! Когда Габи что-то не нравится, та заливается криком, и Лиз должна ее утешать, иначе раскричится мадам Хослар. В такой обстановке нормально работать невозможно, и дополнительные уроки, которые Лиз получает в изобилии, не помогают. Домашнее хозяйство у семьи Хосларов очень сложное. Родители мамы Лиз, которые живут рядом, каждый день у них обедают. В доме есть служанка, господин Хослар рассеян до невозможности, а его жена всегда нервная и раздраженная. Сейчас она ждет третьего ребенка. Нескладная и неловкая Лиз в такой обстановке совсем теряется. Моя сестра Марго тоже получила табель, как всегда блестящий. Если бы нам выдавали похвальные грамоты, то ее несомненно наградили бы -- такая умница! Отец последнее время часто дома, контора теперь редко нуждается в его услугах. Представляю, как неприятно чувствовать себя лишним! Теперь господин Кляйман стал главой Опекты, а господин Куглер управляет компанией по производству приправ "Гиз и К°", основанной только в 1941 году. На днях гуляла с папой по нашему кварталу, и он вдруг заговорил о том, что нам предстоит поселиться где-то тайно, и как нам трудно будет жить отрезанными от внешнего мира. Я спросила, почему он об этом говорит. "Анна, ответил он, - ты же знаешь, что мы уже больше года прячем у знакомых мебель, одежду, еду. Мы не хотим оставить все это немцам, а тем более -- самим попасться в их руки. И чтобы этого не произошло, уйдем сами". "Но папа, когда же?" Он говорил так серьезно, что мне стало страшно. "Не думай об этом и положись на нас. Живи без забот, пока можешь". Вот и все. О, пусть то, о чем говорил папа, произойдет очень нескоро! Звонят, это Хелло! Анна Среда, 8 июля 1942 г. Дорогая Китти! Кажется, что с моей последней записи в воскресенье прошли годы. Столько всего произошло, как будто весь мир перевернулся. Но, Китти, ты замечаешь, что я еще жива, а это главное, как говорит папа. Да, Китти, я живу, но не спрашивай, где и как. Начну по порядку -- с воскресенья, иначе ты ничего не поймешь. В три часа дня Хелло ушел от нас, а вечером мы договорились встретиться снова. Вскоре после его ухода кто-то позвонил в дверь, но я ничего не слышала, так как лежала и читала в кресле-качалке на веранде. Вдруг в дверях появилась Марго, вся взволнованная. "Папе прислали повестку из гестапо, - прошептала она, - мама пошла к господину Ван Даану". (Ван Даан -- давний знакомый и компаньон отца). Я перепугалась ужасно, ведь все знают, что означает подобная повестка. Невольно представила себе концентрационный лагерь, тюремные камеры, неужели папу отправят туда? "Он, конечно, не поедет, - успокаивала меня Марго, - мама как раз решает с Ван Даанами, можем ли мы уже завтра скрыться в нашем убежище. Ван Дааны переедут вместе с нами, и мы поселимся там всемером". Мы сидели и молча ждали маминого возвращения. Говорить не могли от волнения о бедном папе, который ничего не подозревая, был в гостях в еврейской богадельне. Вдруг позвонили в дверь. "Это Хелло", - вскричала я. "Не открывай", - Марго попыталась меня удержать, но это было лишним. Я услышала внизу голоса мамы и Ван Даана, они разговаривали с Хелло. Тот ушел, а мама и Ван Даан поднялись наверх. Они хотели поговорить друг с другом наедине, так что меня с Марго выставили из комнаты и строго наказали при каждом звонке смотреть в замочную щелку и никому не открывать кроме папы. Мы ушли в нашу комнату, и тут Марго рассказала, что повестка пришла на самом деле не папе, а ей. Я испугалась еще больше и расплакалась. Марго всего шестнадцать лет, как можно забирать таких юных девушек? Но, к счастью, она останется с нами, ведь так сказала мама, и папа именно это имел в виду, когда говорил об убежище. Но когда и где мы спрячемся, в какой стране и городе, в каком доме или, может, хижине? Я задавала эти бесконечные вопросы, на которые пока не было ответа. Мы с Марго принялись упаковывать сумки. Первым я вложила дневник, потом бигуди, носовые платки, учебники, расческу, старые письма. Я думала о том, что с нами теперь будет, и запихивала в сумку всякую ерунду. Позднее я об этом не пожалела: воспоминания дороже платьев. Наконец в пять часов вернулся папа. Мы сразу позвонили господину Кляйману и попросили его прийти вечером к нам. Ван Даан ушел, чтобы вскоре вернуться вместе с Мип. Они взяли с собой огромную сумку, и Мип унесла в ней кучу наших вещей: туфли, платья, куртки, белье, чулки. Она пообещала вечером прийти снова. После этого в нашей квартире установилась тишина, есть не хотелось никому, жара еще не спала, и все казалось странным и чужим. Наш большой чердак мы сдавали Гольдшмидту, господину лет тридцати, с женой он развелся. Очевидно, в тот вечер ему нечем было заняться, вот он и околачивался у нас до десяти вечера. Мы никак не могли от него избавиться. В одиннадцать пришли Мип и Ян Гиз. Мип работает в конторе отца с 1933 года, она и ее новоиспеченный супруг Ян -- наши близкие друзья, которым мы полностью доверяем. И вновь туфли, чулки, книги и белье были погружены в необъятную сумку. В половине двенадцатого Мип и Ян исчезли. Я устала страшно, и хотя знала, что это последняя ночь в нашем доме, сразу провалилась в сон. В пол шестого утра меня разбудила мама. К счастью, было уже не так жарко, моросил теплый дождь. Мы, все четверо, оделись так тепло, как будто нам предстояло переночевать в холодильнике. Это было необходимо, чтобы захватить с собой как можно больше одежды. Разве могли евреи в нашей ситуации появиться на улице с чемоданом? Я натянула на себя три рубашки, три пары брюк, поверх них -- юбку, жакет, плащ, две пары чулок, осенние туфли, шапку, шарф и это еще не все! Я буквально задыхалась, но никто не обращал на это внимания. Марго запихнула в портфель как можно больше учебников, взяла из чулана свой велосипед и уехала с Мип в неизвестном направлении. Я до сих пор понятия не имела, где же находится наше таинственное убежище... В пол восьмого мы захлопнули за собой дверь. Единственное существо, с которым я могла попрощаться, был наш котенок Морши. Он теперь найдет пристанище у соседей. Об этом мы оставили записку господину Гольдшмидту. Неубранные постели и стол, кусок мяса на кухонном столе -- все говорило о том, что мы бежали сломя голову. Нам было безразлично, что подумают люди. Мы спешили уйти и благополучно добраться до безопасного места. Продолжение завтра. Анна Четверг, 9 июля 1942 г. Дорогая Китти! Так мы и брели под дождем, папа, мама и я, с сумками и авоськами, наполненными всякой всячиной. Рабочие, направляющиеся на утреннюю смену, смотрели на нас сочувственно. На их лицах можно было прочитать, что они с удовольствием помогли бы нам, но не смеют из-за желтых звезд на наших куртках. Когда мы вышли на шоссе, родители начали рассказывать мне о плане нашего бегства. Уже месяцы они уносили из дома вещи и одежду. 16 июля мы планировали скрыться. Но из-за повестки пришлось уйти раньше, так что наше новое жилище еще не совсем благоустроено. А само убежище располагается в папиной конторе. Посторонним это трудно понять, поэтому постараюсь объяснить. Служащих у отца немного. Господин Куглер, господин Кляйман, Мип и двадцатитрехлетняя стенографистка Беп Фоскейл были посвящены в наш план. Работник склада господин Фокскейл (отец Беп) и двое его ассистентов, ничего не знали. Планировка дома такова: внизу находится большой склад, разделенный перегородками на отдельные рабочие помещения. В одних перемалывают корицу, перец и другие приправы, в других хранят запасы. Рядом со складом расположена входная дверь, за той еще одна дверца и лестница наверх. Поднявшись по ней, оказываешься перед стеклянными дверями с надписью "Контора". Основное помещение конторы - большой светлый зал, обычно полон народу. Днем там работают Беп, Мип и господин Кляйман. Проходная комнатка с несгораемым шкафом и большим комодом ведет в маленький, душный и довольно темный кабинет. В прошлом он служил рабочим местом Куглера и Ван Даана, а сейчас только Куглера. Туда можно попасть и с лестничной площадки, но никак не минуя стеклянной двери, открывающейся изнутри, но не снаружи. Пройдя через комнату Куглера, длинный коридор, мимо чулана с углем и поднявшись на четыре ступеньки, оказываешься в самой роскошной комнате дома -- кабинете директора. Старинная мебель, линолеум, ковры, радио, дорогая лампа -- шик-блеск, да и только! Рядом большая кухня с газовой колонкой и двухконфорочной плитой и туалет. Вот я и описала второй этаж. От него -- лестница на третий, выходящая на площадку с несколькими дверями. За левой из них находятся кладовые с чердаком и мансардой. Из кладовых по крутой, настоящей голландской лестнице можно спуститься ко второму выходу на улицу. А за правой дверью располагается задняя часть дома, которая и служит теперь нашим убежищем. Никто бы не подумал, что за простой серой дверцей скрывается столько комнат. Минуешь маленькую ступеньку, и вот ты внутри. Справа от входа крутая лестница наверх, слева маленький коридорчик и комната четы Франк. Комнатушка рядом -- спальня двух молодых барышень Франк, служащая им также и кабинетом. Справа от лестницы комнатка с умывальником и отдельным туалетом, со вторым выходом в нашу с Марго спальню. А если поднимешься по лестнице, то удивишься еще больше, увидев большой и светлый зал. Это бывшая лаборатория, поэтому там есть плита, раковина и рабочий столик. Теперь она будет служить спальней супругов Ван Даан, а так же общей гостиной и столовой. Крошечная проходная коморка поступит в распоряжение Петера Ван Даана. Кроме того, есть чердак и мансарда, как и в передней части дома. Вот я и закончила описание нашего замечательного убежища! Анна Пятница, 10 июля 1942 г. Дорогая Китти! Представляю, как я надоела тебе описанием нашего жилища! И все же считаю важным рассказать, где я обитаю и как там оказалась. А как мне там живется, ты узнаешь из следующих писем. Но сначала продолжение рассказа о переезде. Как только мы вступили в наш новый дом на Принсенграхт 263, Мип сразу увела нас по лестнице в заднюю часть. Там уже ждала Марго, которая приехала на велосипеде гораздо раньше. Всюду лежали вперемежку разные вещи и предметы -- беспорядок, не поддающийся описанию! Мама и Марго, совершенно сломленные и обессиленные, улеглись на не застеленные кровати. Они и пальцем не могли пошевелить. А мы с папой, единственные работоспособные члены семьи, взялись за работу. Целый день разбирали коробки и укладывали вещи в шкафы, вбивали гвозди, наконец, застелили постели и смертельно усталые легли спать. Целый день мы не ели горячего, но это нас не беспокоило. Мама с Марго вообще не могли есть, а мы с папой были слишком заняты. Во вторник утром снова принялись за дело. Беп и Мип принесли продукты, купленные по нашим карточкам, папа наладил затемнение, в общем, опять трудились целый день. Так что до среды у меня и времени не было задуматься о том, какие гигантские перемены произошли в нашей жизни. Сейчас я отчиталась тебе обо всех событиях со дня нашего бегства и постепенно начинаю осознавать, что происходит в настоящем и что нас ждет в будущем. Анна Суббота, 11 июля 1942 г. Дорогая Китти! Отец, мама и Марго все никак не привыкнут к бою часов с башни Вестерторен -- они бьют каждые четверть часа. Мне же этот бой ничуть не мешает, и даже приятен и привычен, особенно ночью. Конечно, тебе интересно, как мне нравится жизнь в нашем Убежище, но боюсь, что сама до сих пор толком этого не знаю. Думаю, что я себя здесь никогда не почувствую по-настоящему дома, но это не значит, что мне уныло или противно. Мне кажется, что я на каникулах, в какой-то своеобразной гостинице. Странная идея, не так ли? Но именно такое у меня чувство. А вообще наша часть дома -- идеальное место, чтобы скрываться! Правда, сыровато немного и потолки косые, но вряд ли во всей Голландии найдутся беглецы, живущие в таком комфорте. Наша с Марго спальня выглядела весьма скучно и пусто. Но, к счастью, папа не забыл взять с собой мою коллекцию открыток и фотографий кинозвезд, которыми я обклеила все стены. И теперь комната выглядит, как картинка! Так что понемножку благоустраиваемся, а когда переедут Ван Дааны, то из дерева, хранящегося на чердаке, мы смастерим стенные шкафчики и другие полезные вещи. Мама и Марго понемногу приходят в себя. Вчера мама решила сварить гороховый суп, но заговорилась внизу, и горох превратился в уголь. Отмыть кастрюлю было уже невозможно. А вечером мы все четверо спустились в директорский кабинет, чтобы послушать английское радио. Я так боялась, что кто-то нас услышит, что буквально умоляла отца вернуться. Мама тоже боялась, и мы с ней вместе ушли. Вообще мы очень опасаемся, что в соседних домах нас заметят или услышат. В первый же день мы смастерили занавески. Хотя настоящими занавесками их назвать нельзя: они состоят из лоскутков различного цвета, структуры и формы, которые мы с папой кое-как сшили. Потом это произведение искусства мы кнопочками прикрепили к окну, и не снимем его до конца нашего пребывания здесь. Справа от нас находится филиал фирмы из Зандама "Кег", слева -- мебельная мастерская. Так что после окончания рабочего дня там никого нет, но мы всегда должны быть чрезвычайно осторожны, чтобы снаружи нас никто не услышал. Марго даже запретили кашлять по ночам. У нее сильная простуда, и она вынуждена глотать кодеин в огромных количествах. Очень радуюсь приезду Ван Даанов во вторник. Станет уютнее и не так тихо. Тишина по вечерам, а особенно ночью действует так угнетающе, что я много отдала бы, если бы кто-то из наших попечителей ночевал у нас. На самом деле, не так уж здесь ужасно, можно самим готовить еду и внизу в папиной конторе слушать радио. Господин Кляйман, Мип Гиз и Беп Фоскейл так много для нас делают! Они принесли много ревеня, клубники и черешни, так что скучать пока придется. К тому же есть много книг для чтения, и еще мы попросим купить для нас разные игры. Вот только в окно смотреть нельзя - под строгим запретом! И вообще мы должны всегда вести себя чрезвычайно тихо, чтобы нас не услышали в конторе. Вчера у нас было работы невпроворот: помогать фирме Опекта, а именно, вытаскивать из черешни косточки. Потом господин Куглер законсервирует ягоды, а из веточек мы делаем закладки для книг. Меня зовут! Анна 28 сентября 1942 г.(публикуется впервые) Все тяжелее осознавать, что мы никогда не можем выйти на улицу. И испытывать постоянный страх, что нас обнаружат и расстреляют. Не очень веселая перспектива! Воскресенье, 12 июля 1942 г. Дорогая Китти! Как все были ласковы ко мне месяц назад, в день моего рождения! А сейчас я чувствую каждый день, как отдаляюсь от мамы и Марго. Например, сегодня я много работала, и все не могли мной нахвалиться, а пять минут спустя я им снова чем-то не угодила. С Марго обращаются совсем по-другому, чем со мной! Вот, например, по вине Марго сломался пылесос, и к тому же мы целый день сидели без света. А мама всего лишь сказала: "Ах, Марго, ты не привыкла к уборке, откуда тебе знать, что пылесос нельзя тянуть за шнур". Марго что-то ответила, и история на этом закончилась. А я сегодня хотела переписать заново мамин список покупок, ведь у нее такой неразборчивый почерк. Но мамочка этого не пожелала и задала мне основательную взбучку, и все ее поддержали. Я чужая в своей семье, особенно в последнее время. Они так сентиментальны друг с другом, а мне лучше всего одной. При этом они часто повторяют: как уютно нам вчетвером, как хорошо вместе. Им и в голову не приходит, что я так вовсе не думаю. Только папа иногда понимает меня, но чаще он заодно с мамой и Марго. Не могу вынести, когда они в моем присутствии рассказывают что-то обо мне посторонним, например, что я недавно плакала или какая я разумная. Или, что ужаснее всего, говорят о Морши. Мне очень не хватает Морши -- ежедневно, ежеминутно, и когда я думаю о нем, то часто не могу сдержать слез. Я так люблю милого Морши, что иногда строю несбыточные планы его возвращения к нам. Мечтаю я здесь порой славно, ну а действительность такова, что сидеть нам в Убежище до окончания войны. Мы и думать не смеем, чтобы выйти на улицу, и можем лишь принимать гостей: Мип Гиз, Беп Фоскейл, господина Фоскейла, господина Куглера, господина Кляймана, да еще его жену, но она никогда не приходит, потому что боится. сентябрь 1942 г. (публикуется впервые) Папа всегда такой милый. Он полностью понимает меня, и так хотелось бы откровенного разговора с ним, который бы не закончился, как обычно, моими слезами. Вероятно, виноват мой возраст. Об этом я могла бы много написать, да скучно. До сих пор я записывала в дневнике свои мысли, и никак не доходят руки до забавных рассказов, которые когда-то будет приятно зачитывать вслух. С этих пор постараюсь быть не такой сентиментальной и больше писать о нашей повседневной жизни. Пятница, 14 августа 1942 г. Дорогая Китти! Я тебя покинула на целый месяц. Но событий и новостей у нас не так много, чтобы писать ежедневно. 13 июля вселились Ван Дааны. Мы их ждали четырнадцатого, но ситуация для евреев становилась все опаснее. Между 13 им 16 июля ожидалось большое количество новых повесток, поэтому Ван Дааны решили уйти на день раньше. Утром в пол десятого, когда мы еще завтракали, явился Петер Ван Даан, довольно неуклюжий, застенчивый и скучный. От его соседства многого ожидать не стоит. Полчаса спустя пришли госпожа и господин Ван Дааны. Госпожа ужасно рассмешила нас, когда извлекла из шляпной коробки большой ночной горшок. "Без него не представляю жизни", - заявила она, и горшок стал первым предметом, занявшим место под ее кроватью. Ее муж горшка не принес, зато притащил чайный складной столик. В первый вечер мы обедали вместе, и через три дня уже казалось, что мы всегда так и жили: всемером, одной семьей. После нашего ухода в Убежище Ван Дааны еще целую неделю жили обычной жизнью, так что им было, что рассказать. Особенно нас интересовала наша квартира, и как к нашему исчезновению отнесся Гольдшмидт. Вот, что рассказал господин Ван Даан: "В понедельник в девять часов нам позвонил Гольдшмидт и попросил прийти к нему. Я прибыл тут же и застал его в большом волнении. Он показал оставленное вами письмо и сказал, что собирается исполнить вашу просьбу о передаче кота на попечение соседей. Я, разумеется, одобрил его действия. Гольдшмидт очень боялся обыска, поэтому мы вместе прошли наспех по всем комнатам, понемногу убрали разбросанные вещи и привели в порядок обеденный стол. Вдруг я заметил на столе госпожи Франк открытый блокнот, в котором был записан адрес, где-то в Маастрихте. Я, конечно, знал, что блокнот был оставлен намеренно, тем не менее, отреагировал изумленно и испуганно и попросил Гольдшмидта немедленно сжечь ‘улику'. До этого момента я постоянно делал вид, что ваше исчезновение для меня полная неожиданность. Но блокнот с адресом навел меня на хорошую идею. 'Господин Гольдшмидт, -- сказал я, -- я догадываюсь, чей это адрес! Примерно полгода назад к нам в контору зашел офицер какого-то высокого чина, оказавшийся другом детства господина Франка. Этот офицер, кстати, проживающий в Маастрихте, обещал Франку помочь в случае нужды. Думаю, он сдержал слово, и теперь с его помощью Франки переберутся в Бельгию или Швейцарию. О последнем можете рассказать всем интересующимся друзьям и знакомым, только, пожалуйста, не упоминайте о найденном нами адресе!' После этого я удалился. Слухи, очевидно, распространились быстро: я потом сам от разных людей имел честь услышать мой же рассказ". Мы нашли все это очень забавным, но еще больше смеялись над силой воображения некоторых знакомых. Например, по показаниям семьи с площади Мервердеп мы, все четверо, проезжали рано утром мимо их дома на велосипедах. Другие видели своими глазами, как мы глубокой ночью садились в военный автомобиль. Анна Пятница, 21 августа 1942 г. Дорогая Китти! Наше пристанище стало истинным убежищем. Сейчас часто устраивают обыски в поисках спрятанных велосипедов, поэтому господин Куглер решил ради безопасности установить на двери в нашу часть дома шкаф. Этот вращающийся шкаф, собственно, и стал нашей новой дверью. Смастерил его господин Фоскейл, которого уже посвятили в нашу тайну. И с тех пор он всячески старается помочь. Теперь, чтобы попасть вниз, надо сначала наклониться, а потом прыгнуть. В результате мы все с непривычки к низкой двери ходим с синяками на лбах. Чтобы смягчит удары, Петер прибил к стене валик. Посмотрим, действительно ли он поможет! Занимаюсь я мало, ведь до сентября у меня каникулы. Потом папа намеревается давать уроки, но сначала необходимо приобрести учебники. Ничего особенного у нас не происходит. Сегодня Петер вымыл голову, но разве это событие? У меня часто размолвки с господином Ван Дааном. И я не могу вынести, что мама обращается со мной, как с ребенком. А вообще наша жизнь постепенно налаживается. Петера я по-прежнему нахожу мало симпатичным: зануда, лентяй. Валяется целый день в кровати, иногда немного столярничает, и снова -- на покой. Вот балбес! Мама прочитала мне сегодня утром очередную гадкую проповедь. У нас совершенно противоположные взгляды на жизнь! Папа -- сама доброта, но случается, что и он сердится на меня. Погода теплая и солнечная, и вопреки всем невзгодам мы нежимся в шезлонгах на чердаке. Анна 21 сентября 1942 (публикуется впервые) Господин Ван Даан любезнее ко мне в последнее время, что, разумеется, не вызывает у меня возражений. Среда 2 сентября 1942 г. Дорогая Китти! Господин и госпожа Ван Даан ужасно поссорились. Я до сих пор не видела ничего подобного, я и представить не могу, что мама с папой смогли бы так друг на друга кричать. Повод ссоры настолько ничтожен, что и упоминать о нем нет смысла. Но о других судить трудно. Жалко Петера: он находится меж двух огней. Но с другой стороны Петера трудно принимать всерьез, такой он изнеженный и ленивый. Вчера, например, ужасно беспокоился из-за своего языка, который вдруг приобрел синий цвет. Загадочный симптом исчез так же стремительно, как появился. Но бедняга обмотал шею шарфом и жаловался на прострел в спине. К тому же сердце, почки и легкие у него побаливают... Ну и ипохондрик! (ведь, кажется, так это называется?). Отношения мамы и госпожи Ван Даан, скажем прямо, не очень. А причин для недовольства достаточно, например, госпожа забрала из общего платяного шкафа почти все свои простыни, оставив лишь три. Она, по-видимому, решила, что маминого постельного белья вполне хватит для общего пользования. Боюсь, ее ждет разочарование, поскольку мама теперь последовала ее примеру! Мадам весьма недовольна тем, что пользуются ее сервизом, а не нашим. Она все пытается разузнать, где же хранятся наши тарелки. А они гораздо ближе, чем она думает: на чердаке, в картонных коробках, заваленные рекламными плакатами Опекты. И останутся там, пока мы здесь живем, что очень разумно! Ведь я такая неловкая, вот вчера разбила глубокую тарелку из сервиза Ван Даанов. "О, - воскликнула госпожа, -- нельзя ли поосторожнее, это единственное, что у меня осталось!" Должна сообщить тебе, Китти, что наши обе дамы ужасно говорят по-голландски. О мужчинах высказать свое мнение не решаюсь: боюсь их оскорбить! Если бы ты услышала женскую перебранку, то умерла бы со смеху. Они пренебрегают всеми грамматическими правилами, а поправлять их нет смысла. Но передавая их разговоры, я все-таки не стану копировать их язык, а буду использовать нормальный голландский. На прошлой неделе наше монотонное существование было слегка нарушено. Причина: книга о женщинах и Петер. Дело в том, что Марго и Петер могут читать все, что приносит нам господин Кляйман, лишь особая книга о каких-то женских вопросах составила исключение. Разумеется, Петер чуть не лопнул от любопытства, ломая голову о ее запретном содержании. В итоге он стащил книжку, пока его мамочка болтала внизу, и скрылся со своей добычей на чердаке. Два дня прошли спокойно. Госпожа Ван Даан уже давно все знала, но держала язык за зубами, пока ее супруг, наконец, не раскрыл преступление. Он рассердился, отнял книгу и решил, что дело на этом закончено. Но недооценил любопытства своего сынка, которому на гнев отца было наплевать. Петер искал любую возможность, чтобы дочитать интересную книжку! Между тем госпожа Ван Даан спросила совета у мамы. Та ответила, что не считает злополучную книгу подходящей для Марго, но и не видит в ней особого вреда. "Есть большая разница, -- объяснила она, -- между Марго и Петером. Во-первых, девочки взрослеют, как правило, быстрее мальчиков. Во-вторых, Марго уже прочитала много серьезных книг и поэтому запретные темы не так уж ее привлекают. К тому же Марго девочка развитая и умная благодаря четырем годам учебы в лицее". Госпожа Ван Даан согласилась с этими доводами, но осталась при мнении, что нечего детям читать взрослую литературу. Между тем, Петер уловил благополучный момент. В пол восьмого вечера, когда вся наша компания слушала внизу радио, он скрылся со своим сокровищем на чердаке. В пол девятого ему следовало спуститься вниз, но книга так увлекла его, что он забыл об осторожности и вошел в гостиную одновременно со своим отцом. Что тут началось... Крики, оплеухи, в итоге книга оказалась на столе, а Петер снова схоронился на чердаке. Так обстояли дела, когда подошло время обеда. Петер остался наверху, никто не беспокоился о нем, пусть ложится спать голодным... Мы сидели за столом, ведя веселую беседу, как вдруг раздался страшный свист. Все положили вилки и, побледневшие и испуганные, растерянно уставились друг на друга. Вдруг мы услышали голос Петера из водосточной трубы: "И не надейтесь, что я спущусь вниз..." Господин Ван Даан вскочил, уронив салфетку, лицо его приобрело багровый цвет. Он закричал: "Ну, уж это все границы переходит!" Папа схватил его за руку, опасаясь опасного поворота событий, и оба джентльмена поднялись на чердак. До нас донеслись повышенные голоса, звуки борьбы. В результате Петера водворили в его комнату и заперли дверь, а мы продолжили обед. Госпожа Ван Даан хотела передать своему ненаглядному сыночку бутерброд, но ее супруг оставался неумолимым: "Если он не попросит прощения, то будет спать на мансарде!" Мы стали просить за него: ведь Петера уже наказали голодом. Если он простудится ночью, мы даже не можем вызвать доктора. Петер прощения не попросил и отправился ночевать на мансарду. После этого господин Ван Даан оставил сына в покое, однако утром обнаружил, что Петер все же спал в своей постели. В семь часов он вновь был изгнан наверх, но позже отец любезно позволил ему спуститься. Три последующие дня мы наблюдали хмурые лица, напряженное молчание, а потом все пошло по-старому. Анна Понедельник, 21 сентября 1942 г. Дорогая Китти! Сегодня я сообщу тебе о бытовых мелочах нашей жизни. Над моей диваном-кроватью установили лампочку, которая включается, если потянуть за веревочку. Однако сейчас пользоваться ею запрещено, потому что наша форточка открыта целые сутки. Мужская часть семейства Ван Даанов смастерила очень удобный шкаф для хранения продовольственных запасов. Новоявленное произведение искусства до сих пор находилось в комнате Петера, но теперь его переместили на чердак, где прохладнее. Теперь о шкафе Петеру напоминает лишь одна жалкая полка. Я посоветовала ему поставить на то место стол с яркой скатертью, а полку переместить на противоположную стену. Из комнаты Петера вполне можно было бы сделать уютный уголок, хотя мне самой не понравилось бы там спать. Госпожа Ван Даан невыносима. Она постоянно зудит о том, что я слишком много болтаю. И все изобретает какие-то уловки. Например, ей неохота мыть кастрюли и сковородки, так что если в них осталось хоть немного, она не перекладывает остаток в стеклянное блюдо, и еда в результате портится. А если Марго на следующий день трудится над горой грязных сковородок, мадам восклицает: "Бедная Марго, у тебя работы невпроворот!" Господин Кляйман приносит мне каждые две недели несколько книг для девочек. Я в восторге от серии Йопа тер Хела! И мне очень нравится Цисси Ван Марксфелд. "Летние забавы" я прочитала уже четыре раза и так хохотала над смешными местами! С папой мы сейчас рисуем родословное дерево нашей семьи, и он мне обо всех что-то рассказывает. Мы уже начали учиться. Я много занимаюсь французским, и каждый день выучиваю пять неправильных глаголов. Увы, я многое забыла из того, что учила в школе. Петер пыхтит над английским. Некоторые учебники удалось достать только сейчас, а тетради, карандаши, резинки и прочее мы захватили из дома. Пим (уменьшительное имя папы) хочет брать у меня уроки голландского. Конечно, я буду давать их ему с удовольствием, тем более, он мне так помогает по французскому и другим предметам. Однако ошибки в голландском он делает пресмешные! Иногда я слушаю нидерландскую подпольную радиостанцию, как раз вчера выступал принц Бернард. Он сообщил, что в январе он и Юлиана ждут ребенка. Вот здорово! Правда, здесь никто не понимает моего интереса к королевской семье. Несколько дней назад все обсуждали, какая я еще глупая. Так вот, на следующий день я серьезно взялась за учебу. Не собираюсь же я в четырнадцать и пятнадцать лет сидеть в том же классе. Другим предметом обсуждения стали запретные для меня книги. Мама сейчас читает "Господа, женщины и слуги". Мне это, разумеется, нельзя, а Марго можно! Я, видите ли, должна сначала догнать свою образованную старшую сестру. Поговорили также о моем полном неведении в областях философии, психологии и физиологии. Все эти трудные слова я отыскала в словаре. Действительно, я не имею о них ни малейшего понятия! Ничего, может, через год я стану мудрее! К своему ужасу я обнаружила, что на зиму у меня есть лишь одно платье с длинными рукавами и три кофточки. Папа разрешил мне связать для себя свитер из белой овечьей шерсти. Шерсть не особо красивая, но теплая, а это самое главное. Что-то из наших вещей хранится у знакомых, и забрать их мы сможем только после войны, если они, конечно, уцелеют. Как раз, когда я писала о госпоже Ван Даан, та подошла ко мне. Я тут же закрыла тетрадку. - Что ж, Анна, я и взглянуть не могу? - Нет. - Ну, только последнюю страничку? - И ее нет. Я, конечно, страшно перепугалась. Ведь именно на этой странице я писала о ней - не особенно лестно! Так каждый день что-то у нас происходит, но я слишком ленивая и усталая, чтобы все подробно описывать. Анна Пятница, 25 сентября 1942 г. Дорогая Китти! У папы есть один старый знакомый, господин Дрейер, которому уже за семьдесят. Он плохо слышит и вообще болен и беден, на шее у него жена, моложе на двадцать семь лет, тоже без гроша за душой, но зато на руках и ногах у нее всевозможные -- настоящие и поддельные - браслеты и кольца, сохранившиеся с лучших времен. Этот господин Дрейер доставил папе множество неприятностей, я каждый раз удивлялась папочкиному терпению, когда он объяснялся по телефону с тем несчастным нытиком. Мама тогда советовала поставить перед телефоном граммофон с заранее записанными вариантами ответов: "Да, господин Дрейер" и "Нет, господин Дрейер", ведь старик все равно не понимал папиных объяснений! Сегодня этот субъект позвонил в контору и попросил Куглера к нему зайти. Тот был занят по горло, поэтому передал дело Мип. Но и Мип неохота было с этим возиться. Госпожа Дрейер звонила потом три раза, но Мип, якобы отсутствующая, подделывала по телефону голос Беп. Все ужасно хохотали. Каждый раз, когда звонил телефон, Беп провозглашала: "Это господин Дрейер!" Мип не могла сдержать смеха, и хихикая, снимала трубку к удивлению ничего не понимающих клиентов. Вот такое у нас заведение, разумеется, не единственное в мире, где начальство так веселится вместе с младшим персоналом! По вечерам я иногда захожу к Ван Даанам поболтать. Они угощают меня "нафталиновым печеньем" (оно хранилось в бельевом шкафу, где был на

Алкоголь и лекарства

Есть люди, которые время от времени выпивают – будь то за компанию или во время праздников.

Принимая, алкоголь и антидепрессанты одновременно, следует быть осторожным!

Есть люди, болеющие алкоголизмом. В общем, 95 процентов людей, в любом случаи, в том или ином виде употребляют алкоголь. Не является загадкой и тот факт, что все пытаются заботиться о своем здоровье, часто используя с этой целью антибиотики либо другие аптечные лекарства. Но далеко не все читают пособие по применению тех или иных лекарств, где четко и ясно написано «не принимать с алкоголем».

Все дело в том, что большинство потребителей лекарств читает пункты «сколько» и «когда» принимать, но не все тратят свое время на такой раздел инструкции, где говорится о побочных эффектах. Там также написано о том, с чем нельзя совмещать, какие вещества при сочетании с данным лекарством превращаются в «отраву» для организма. Чаще всего таким опасным ингредиентом является алкоголь.

Особенно осторожно стоит обращаться со спиртными напитками во время приема снотворного, успокаивающих, противосудорожных, противоаллергических средств. Совмещение таких препаратов с алкоголем приводит к усиленному угнетению нервной системы.

Алкоголь и антидепрессанты вместе приносят только вред Вашему организму.

Многие лекарственные средства особо пагубно влияют на организм человека при взаимодействии с продуктами распада алкоголя – активизируются внутриклеточные окислительные ферменты печени. Важно знать, что при этом эффективность самих лекарств значительно снижается, а сила действия побочных эффектов увеличивается.

Если принимать одновременно алкоголь и антидепрессанты (амитриптилин и другие) процент риска развить расстройство значительно повышается. Часто такие расстройства похожи на симптомы болезни Паркинсона.

На людей, злоупотребляющих алкоголем, практически не влияют жаропонижающие средства, также минимальным есть процент риска нанести вред своему здоровью при приеме спиртных напитков и анальгетиков и даже анестетиков, применяемых в стоматологии, а также хирургии. Такие препараты для терапевтического действия на организм требуют более высоких доз алкоголя. Но с другой стороны, эти же препараты, влияют на ЦНС, усиливают воздействие токсических компонентов этанола на организм.

Американсикие артиллеристы 1-й мировой


Плоды трудов редких энтузиастов-первопроходцев — громоздкие, слегка нелепые конструкции из реек и холста — первые
аэропланы не вызывали страха от своего появления над головами ходящих по земле. Только восторг.

Самые дальновидные, конечно, сознавали, что военная индустрия всегда готова прибрать к рукам любое техническое новшество. Но даже прозорливые не ведали, что всего через десяток лет во всемирной симфонии смерти — Великой войне — громко зазвучит партия угрозы с воздуха. Пулемётными трассами, бомбами и стальными дротиками обрушится она на сухопутное воинство. И оно вынуждено будет обороняться. Сначала, как обычно бывает, подручными средствами — разворачивая в вертикальной плоскости стволы обычных артиллерийских орудий и пулемётов, занавешивая небо тушами аэростатов и воздушных шаров. Соединяя те же пулемёты попарно или даже в квартеты.

Одна из первых зенитных пушек

На самом деле прозорливых было немало, созданием противовоздушной обороны военно-инженерные умы озаботились чуть ли не на заре возникновения авиации.

Впервые в России стрельба по воздушным целям (привязанные воздушные шары и аэростаты) была осуществлена в конце XIX века. Практически тогда же выяснилось, что для успешной борьбы с авиацией противника нужна специальная зенитная пушка. В 1901 году военный инженер М.Ф. Розенберг разработал проект первого 57-мм зенитного орудия, но идея была отвергнута. Многие авторитетные военные специалисты того времени считали, что особая зенитная артиллерия не нужна. В частности, на лекциях в Академии генерального штаба говорилось: «Нельзя прежде всего согласиться, что для борьбы с воздушными целями необходимы специальные орудия с большим вертикальным обстрелом и большой подвижностью. Разве можно рассчитывать, чтобы не только современные, но и воздушные цели ближайшего будущего двигались свободно с надёжными результатами наблюдения за противником выше 1 версты?»

Мобилизационное расписание 1910 года также не предусматривало оснащение армии специальными орудиями для борьбы с воздушными целями. Но уже через считанные месяцы после начала Первой мировой в армиях сражающихся государств возникла необходимость организовать воздушную оборону группировок войск и важных объектов. В России среди первоочередных задач разрабатывались меры по недопущению полётов воздухоплавательных средств противника к тогдашней столице страны Петрограду и резиденции императора в Царском Селе.

1916 год. Немецкий расчет готов и к угрозе с воздуха, и к газовой атаке

В ноябре 1914 года главнокомандующий 6-й армией генерал-адъютант Константин Петрович Фан-дер-Флит объявил специальную инструкцию, согласно которой впервые была организована воздушная оборона Петрограда и его окрестностей. Так что через год мы отметим столетний юбилей российских ПВО.

Ну а дальше, как всегда... Чем быстрее и мощнее становились летательные аппараты, чем более возрастала опасность с воздуха, тем совершеннее делались средства защиты от неё.

1938 год. В армии США испытывается танк, оснащённый зенитным орудием



1940 год. На параде в Москве



1917 год. Германские прожектористы на Восточном фронте



Расчет советского орудия спешит занять свои места



Август 1939 года. «Битва за Англию» ещё впереди, но зенитные пушки уже стоят в лондонском Гайд-парке



Британский артиллерист подсчитывает количество сбитых его орудием ракетных снарядов Фау



1941 год. Защита ленинградского неба



1944 год. Американский бомбардировщик Б-24 подбит над Веной



Обучение британских офицеров воздушной обороны



Бойцы-зенитчики береговой обороны Балтийского флота. Васильевский остров



Советские партизаны используют для борьбы с воздушными целями противотанковое ружьё

Немецкий солдат 2-й мировой с переносным противозенитным комплексом

 http://www.odnako.org/blogs/show_27667/

http://www.liveinternet.ru/users/3790905/post289767970/ с копировал от сюда

Нашол на просторах интернета, это к таму что мы парвем америку!

Бухал русский? солдат, слеза катилась,

 Хрипел трофейный саксофон,

 И на груди его светилась,

 Медаль за город Вашингтон!!!

Шоколадный торт с малиной и сливками

Торт очень простой. Готовится легко и быстро. Главный вкус торту даёт сочетание шоколадных коржей и малины, беспроигрышное сочетание. А взбитые сливки придают ощущение лёгкости и воздушности.

апельсиновое вино Жоржетты

Очень вкусный фруктовый ликер - ароматный, крепкий, сладкий.
Даже при большом выборе вин на праздничном столе наибольшим успехом пользуется именно этот напиток (особенно у женщин).

Настроение сейчас - больное

Вы являетесь поклонником вселенной величайшей игры всех времен и народов Star Craft? Тогда, вполне возможно, ваше внимание надолго завоюет браузерная космическая стратегия с элементами ролевой-словески по этому миру - X-Craft!
Здесь Вы сможете построить свою империю за избранную расу - колонизировать и терраформировать планеты, строить здания, изучать технологии, побеждать в космических боях как космических пиратов и врагов, так и ксеноморфных агрессоров, исследовать неизведанные глубины космоса - и, при желании и наличии умения писать связные тексты, вступить в сюжет со своим собственным или взятым из оригинального канона персонажем и лично поучаствововать в сплетении военной истории сектора Корпау!
Зайдите и попробуйте сами!

В скором времени администрация обещает ввести и Протоссов, ныне находящихся на тестировании!

Алаколь - соленое бессточное озеро, расположенное на Балхашско-Алакольской низменности, что находится на границе Алматинской и Восточно-Казахстанской областей, в восточной части Балхаш-Алакольской котловины. В период с ХII по XIX вв. оно имело несколько названий: Турге-Нор (с монг. "мост-озеро"), Алактагол, Алатениз, Алакта.

В озеро впадает более 15 притоков, из которых основными являются реки Уржар, Катынсу, Емелькуйса, Ыргайты, Жаманты, Жаманотколь, Тасты. Вместе с озерами Сасыкколь, Уялы, Жаланашколь и другими, более мелкими, образует Алакольскую озерную систему.

Площадь озера (с островами) 2696 км2, объем воды 58,56 куб. км, длина 104 км, ширина 52 км, средняя глубина 22 м, наибольшая глубина 54 м, длина береговой линии 348 км.

Берега сильно изрезаны многочисленными полуостровами, мысами, заливами, бухтами. Заливы Большой и Малый Балгын достаточно глубокие и используются как порты-убежища.
 

В центре Алаколь имеются острова: Улкен, Кишкене Аралтобе, Белкудук и др. Климат побережья резко континентальный. Над озером отмечается сложный ветровой режим. Максимальная скорость ветра над северными частями озера достигает 40-50 м/сек, над юго-восточными и центральными 50-60 м/сек. Наиболее активны ветры в осенне-зимний период, когда высота волны может быть до 2-2,5 м. Продолжительность ледостава около 2-х месяцев (февраль-март). Наибольшая толщина льда 0,8 м (в феврале). Таяние льда - апрель - начало мая.

Температура воды в конце мая достигает +7+150С. Минерализация воды по акватории колеблется от 1,2 до 11,6 г/л. По составу вода хлоридно-натриевая и хлоридно-сульфатно-натриевая. В водах озера Алаколь повышенное содержание фтора и брома. 
 

Фитопланктон представлен 58 видами водорослей. Вдоль озера растет тростник обыкновенный, осока, вейник, камыш, рогоз, мягкая водная растительность, стрелолист, частуха, уруть, роголистник и др. В составе зоопланктона до 80 видов. В водах Алаколя обитают восемь видов рыб. В  озере   Алаколь  водится  белый окунь, голый осман, одноцветный губач, озерная и речная маринка, сазан, судак и карась.

В устьях впадающих в озеро рек встречается ондатра. На побережье обитают бакланы, галки, гагары, лебеди, пеликаны, цапли, утки. В зарослях тростника встречаются пятнистая кошка, водяная крыса. Часть территории озера (20 тыс. га) является заповедной.

Известно, что много лет назад мимо водных "чаш" под названием Алаколь проходил знаменитый Великий Шелковый путь. Уже в те времена караванщики, не в силах отказаться после утомительного пути от освежения в водах озера, приметили: соленые волны чудесным образом восстанавливают силы и укрепляют здоровье. Сами собой у людей исчезают кожные потертости на ногах, быстро затягивались ранки на теле, страдающие радикулитом забывают о болях в пояснице, куда-то в сторону отодвигаются даже ссоры и обиды. Современные медицинские исследования подтверждает лечебные качества озерной воды. Морское дыхание Алаколя в сочетании с сухим, горячим, напоенным ароматом степей, воздухом благоприятно действует на окружающую среду.
 

А еще, как отмечают археологи, уникальное это место на карте Восточного Казахстана по сей день остается своеобразным "Шелковым путем" для птичьего племени. Птицы, устремляясь с севера на юг, останавливаются на отдых именно здесь. Тут для птиц настоящий рай. Каких только особей тогда не увидишь, причем, есть и редкие: из почти трехсот видов пернатых 38 занесены в Красную книгу Международного союза охраны природы и природных ресурсов. Например, реликтовые чайки, розовые и кудрявые пеликаны, белые цапли, колпицы, черные аисты, лебеди-кликуны.

Удаленность от больших городов и некоторая суровость климата долго хранило озеро и его фауну от посещения туристов. Сейчас на пляжах Алаколя в летнее время, как говорится, яблоку негде упасть.  В 1998 году было принято решение о создании Алакольского государственного заповедника.
 

По вопросу возникновения названия "Алаколь" ученый Г. Конкашбаев высказывает предположение, что оно происходит от сочетания таких древнетюркских и монгольских слов, как Ала и кол - "Великое озеро", или "горное озеро". Другая разгадка этого необычного названия состоит в разнообразных очертаниях тех озер, которые входят в водную систему озера Алаколь. К тому же вода в этих озерах имеет необычный, на первый взгляд, цвет. Например, Алаколь - бледное и темно-синее, Сасыкколь - голубое, Коржынкол - сероватое, а Кылытуз - желтое. Таким образом, то, что внешние очертания, месторасположение, объем и цвет воды были очень разнообразными, дало повод местным жителям назвать озеро Алаколь, где Ала означает "разный", "разнообразный".

          Мой трудный день ... начался 02,08,2013 как только я встал  с постели  все   начало при этом сразу болеть я начал разваливаться. Икроножную мышцу на левой ноге тянуло так что я  еле ходил в боку стреляло! Потом умылся поел воздушную пшеницу и рис с молоком! Потом пришел к 12:00 дядя Сережа (мой дядька). Мы начали двигать мебель шкафы, диван, тумбу я даже вспотел, а спина кричала зачем ты так надомной издеваешься, поясница заныла. Серега уехал на дачу сказал чтобы если хочешь можешь приезжать на помощь, а если не хочешь можешь дома сидеть! Как  я хотел второе  выбрать, не хочу  тащиться на дачу  с больной  ногой и  спиной сидел   часа 2 в ноутбуке ковырялся, тут раздается звонок  на телефоне: мама говорит мне - "езжай на дачу"! Я  сорвался  с дивана как  бешенный и злой  полетел на дачу прилетел, 4 тачки   перевез  поехал  обратно, в тир на подмену бабушки вымотался  весь! Прихожу домой тут трубы делают и  питерские гости дядя Юра и Петр его племяш! Они  мне покапали на мозги, а дядя им подсерал ..... Я  как разозлился на них правда дождался  когда они уйдут, начал орать  слезы градом, посидел  успокоился  пошел  пол  мыть что бы на чистом полу  спать!!! Как я  устал  почему  я  живу не  в соей квартире, захотел послал всех в лес воздухом подышать, и не кто мне мозг  выносить не будет !!!! .....

Сегодня ко мне в гости зашли  питерский мой дядя Юра и его племянник Петр!! Мама и я не очень обрадовались  данному визиту!

Русские абаригены

Мне эта песня очень нравиться вот и  вы послушайте!-)

Я очень рад что наконец то в ставил в блоге песню, подскажите а как песни выкладывать списком!?

Я работаю в тире, в семейном бизнесе уже 6 лет скажу вам работа довольно опасная всю мою семью расстреляли не один раз, только в меня все го раз стрельнули.
Цена за патрон 25 тенге - 5 рублей. Винтовки некогда я не сбивал, сам их пристреливаю. Так клиент придет все ровно их накрутит или уронит, прицел сломает, еще и на меня орут, ругаются, обзывают.

Сегодня вторник, я совсем не хочу идти на дачу. Мне  надо  залить опалубку дома но я  совсем расклеен из за погоды, а после дачи мне надо идти в тир  и дома я  буду где то в 9:30 вечера при этом без сил!!!!

Хочу   дома просто  посидеть и  заняться тем  что мне нравиться, поиграть в  игры, посмотреть аниме, сериальчики про фэнтези! Поспать просто. День не располагает к работе, на улице сыро и пасмурно!-)