Портрет Василия Ивановича Майкова (1765), поэта-гедониста и либертина, воспроизведение которого только благодаря невежеству советских цензоров оказывалось в переиздававшихся учебниках «Родная речь».

Портрет Александры Струйской (1772) — «русской Моны Лизы», увиденной в русском же сфумато (в «рокотовской дымке», созданной тончайшими лессировками)

Александра Петровна Струйская (1754–1840), вторая супруга Н.Е.Струйского, известного тем, что в своем имении Рузаевка Пензенской области завел типографию, ставшую известной благодаря изяществу изданий. Внук Струйской А.И.Полежаев был поэтом. Портрет А.П.Струйской отмечен особой утонченностью и трепетной одухотворенностью. Художнику не важно конкретное состояние модели, он стремится передать богатство и красоту ее духовного мира. Лицо героини окутывает легкий слой воздуха, скрадывающий контуры. Поэтичность образа, лиризм изображения возникают во многом благодаря неясным, тающим золотисто-пепельным тонам. Цвет то сгущается в тенях, становясь насыщенным, темным, то высветляется до воздушно-серебристого состояния. Так возникает эффект мерцания, ощущение особой призрачной атмосферы.

  О Струйской восторженно писал поэт И. М. Долгоруков: "…Мало женщин знаю таких, о коих обязан я… говорить с таким чувством усердия и признательности, как о ней".
Спустя два столетия после ее смерти, Николай Заболоцкий, вглядываясь в портрет работы знаменитого Рокотова, писал:

Любите живопись, поэты!

Лишь ей, единственной, дано

Души изменчивой приметы

Переносить на полотно.

Ты помнишь, как из тьмы былого,

Едва закутана в атлас,

С портрета Рокотова снова

Смотрела Струйская на нас?

Ее глаза – как два тумана,

Полуулыбка, полуплач,

Ее глаза – как два обмана,

Покрытых мглою неудач.

Соединенье двух загадок,

Полувосторг, полуиспуг,

Безумной нежности припадок,

Предвосхищенье смертных мук.

Когда потемки наступают

И приближается гроза,

Со дна души моей мерцают

Ее прекрасные глаза.

Николай Еремеевич Струйский (1749–1796) – одна из самых причудливых и странных личностей XVIII столетия. Первую половину своей жизни он служил в Преображенском полку. На портрете Рокотова Струйский изображен в мундире офицера гвардейской пехоты. Выйдя в отставку в чине прапорщика, он удалился в свое богатое имение Рузаевка в Пензенской губернии, где завел образцовую типографию. Книги, которые выходили из этой типографии, отличались особой изысканностью и изяществом оформления, причем печатались там в основном сочинения самого Струйского. Большинство этих произведений были посвящены Екатерине II. Николай Еремеевич был восторженным почитателем Рокотова, многие портреты которого были написаны непосредственно в Рузаевке.

Друг Струйского, князь И. М. Долгорукий писал о нем:
"Исступления подобного, когда о стихах говорили, я не видывал. Все обращение его, впрочем, было дико, одевание странно… До стихотворного пристрастия был наклонен к юридическим упражнениям, делал сам людям своим допросы, судил их, говорил за них и против".
Струйский так описывал свою возлюбленную в стихотворении, посвященных ей:

Когда б здесь кто очей твоих прелестных стоил,

Давно б внутрь сердца он тебе сей храм построил,

И в жертву б он себя к тебе и сердце б нес.

Достойна ты себя, Сапфира!.. и небес.

Почтить твои красы, как смертный, я немею,

Теряюсь я в тебе?.. тобой я пламенею.

«Элегия к Сапфире»

Непременные участники рокотовской галереи — поэт Александр Сумароков, а также, вероятно, его вдумчивые читатели — чета дворян Суровцевых.

Загадками остаются Портрет неизвестного в треуголке, Портрет неизвестной в розовом и многие другие персоны из московской дворянской саги.

Портрет неизвестного в треуголке- 1770

Женская фигура в портрете кажется почти бесплотной. Неярким светом освещено лицо и фигура с одной стороны. Контуры другой почти растворены в сумрачной глубине фона. Изысканная цветовая гамма построена на бесчисленном разнообразии оттенков розового цвета с причудливой игрой полутонов. Сложная, богато разработанная тональная живопись звучит в унисон внутренним, душевным движениям изображенной. Тончайшие градации цвета воспринимаются как намек на потаенную, сокрытую от чужих глаз, богатую духовную жизнь героини.

Портрет неизвестной в розовом платье. 1770-е
К нынешней экспозиции обширная рокотовская галерея неизвестных поредела. Например, куратором выставки НатальейПресновой идентифицирована Неизвестная в белом платье с фисташковой лентой. 1780-е. Ею оказалась Елена Ивановна Козицкая, супруга статс-секретаря Екатерины II.

«Портрет неизвестной в белом платье». Вторая половина 1780-х

Портрет богатейшей дамы империи, чья внучка стала женой декабриста Сергея Трубецкого, долгое время находился в коллекции известного искусствоведа Александра Габричевского. А прежде в особняке Козицких так и названном по имени главного владельца Козицком переулке.

Федор Степанович Рокотов

«Портрет В. Н. Суровцевой». Вторая половина 1780-х    
Одна из последних работ Рокотова - «Портрет Н.П. Голицыной». Время написания его в точности неизвестно. «Портрет Н.П. Голицыной» находился в усадьбе Ольгово под Москвой, и долгое время исследователи не знали о его существовании. Но когда портрет был найден, пришлось срочно обратиться к реставраторам. И реставраторы спасли его - очистили и укрепили живопись. Наталья Петровна Голицына послужила Пушкину прототипом для образа той самой роковой старухи в «Пиковой даме», у которой Герман пытался выведать секрет трех карт. С портрета Рокотова на нас смотрит угрюмое, но умное лицо старухи.

В последние годы жизни Рокотов не работал . Он почти ослеп и одиноко доживал свой век в собственном доме на Воронцовской улице в Москве. Самыми близкими его родственниками и наследниками явились племянники. К сожалению, о последнем десятилетии его жизни ничего неизвестно.