Фрески - маленькие рассказы и стихотворения в прозе

Понедельник, 11 Мая 2009 г. 16:15 + в цитатник

Максим ЯКОВЛЕВ

ФРЕСКИ
Маленькие рассказы и стихотворения в прозе

Фрески - это когда пишут прямо по свежей штукатурке; по свежей, впитывающей образ основе... по свежей памяти, ибо память - источник всякого искусства: живописец наносит на холст пятно или линию всегда по памяти; композитор торопится зафиксировать в нотных знаках мелодию, которую удерживает в памяти; так и писатель, являясь частью речи, немыслим без памяти.

Фрески - это когда целое пишется частями: то здесь, то там...

Писать надо стараться быстро, пока всё живо.

ОНИ СИДЕЛИ НА ЗАДНЕМ СИДЕНЬЕ АВТОБУСА

Они сидели на заднем сиденье автобуса. Он смотрел в окно, отвернувшись от всех.

- Как сговорились все, подходят ко мне и хвалятся: Мне мой это подарил! А мне мой то! А мне мой гляди что... Одна я молчу и улыбаюсь как дура. А что мне им сказать, что ты мне даже коробки конфет купить не смог? - говорила она. - Знаешь как обидно было, ведь всем, всем мужья что-то подарили, одной мне, как будто я хуже всех... Скажи, я что, хуже всех, я что такая, что и конфетки не заслужила, скажи?..

Автобус шел долго, пробираясь по пустынным пригородным улочкам. Оставалось всего несколько человек в тусклом дребезжащем салоне. Я встал у задней двери приготовившись выйти. Она больше не зудела, она спала у него на плече, обхватив его за руку. Он все так же смотрел в окно, только огромная его ладонь осторожно гладила ее по голове поверх вязанной серой шапочки.

СЛАВА БОГУ

Утром в вагоне только и говорили все о том, что ночью чудом удалось избежать аварии. Он вышел покурить в тамбур и ужаснулся, представив себе, что могло случиться с ним и его семьей прошлой ночью, в мороз, вдалеке от города... и отогнал от себя эти мысли. Глубоко затянувшись, вздохнул и улыбнулся, глядя на сверкающие снега, и сказал про себя: 'Слава Богу'.

И тут он вспомнил, что вчера днем он так же стоял здесь и видел в окне какую-то станцию, людей, ожидающих электрички и среди них чью-то фигуру, сгорбленную от холода. Бродяга поди или алкаш, -подумал он тогда. А тот повернулся к их поезду, и (он это ясно видел) перекрестил несколько раз вагоны, обдавшие его снежной пылью... Он еще смотрел на этого чудика и усмехался про себя и качал головой, бывает же... Теперь же все эти события как то естественно связались между собой. 'Слава Богу', - сказал он снова. И еще раз неожиданно громко: 'Слава Богу!'

ИДИОТ

Сидит в электричке человек лет четырех, смотрит в окно и чего-то там напевает. Еще он болтает ногами, досаждая этим мамочке, чем-то сильно расстроенной, сидящей напротив.

- Ты прекратишь или нет?

Он прекращает ненадолго, но он же поет, но поезд же идет, как же можно не болтать!

- Смотри, опять испачкал, идиот!

'Идиот' улыбается виновато, потом заискивающе, но на мамочку это не действует. Через некоторое время опять:

- Дрянь бестолковая!

..?!! Но она же его мама, и он поджимает губы и смотрит на меня. А чем я могу помочь ему, я лишь сочувствую ему глазами и вдруг встречаю взгляд мудрейшего человека... Он опускает голову, слушая оскорбления, и вздыхает легко и мирно.

Насколько же они умнее нас!

'ЧЕЛОВЕКА РАССТРОИЛ'

Мой знакомый, Николай Михайлович рассказывал: 'Ехал вчера в электричке с 'новым Ноздревым'. Такой же беспокойный, шумный и весь в бутылках пива. Вот, думаю, повезло. Выпивает он одну за одной, ну и конечно вещает про то, как мы сами виноваты в том, что не умеем жить 'как люди', в своем стиле, вообщем. Ну и конечно нашел он во мне своего благодарного слушателя. Поднимаюсь выходить, а ему жалко такого слушателя терять, стал он жалеть об этом, а я и говорю: 'Если вы не возражаете, разрешите я подберу бутылочки ваши пустые?' Ведь три штуки, это же полбуханки хлеба! На дороге не валяются. Отдал он без звука, только сморщился: 'Так вот тебе чего надо было...' "Расстроил, понимаешь, человека' - смеется Николай Михайлович, потерявший в этом году жену и сына, сам больной, филолог, специалист по славянской литературе.

РАЗГОВОР

Иду домой, слышу за спиной разговор подростков.

- А ты в кино хотел бы сняться?

- Ну если только в эпизоде. Так, чтоб выскочил, зарезал и убежал! И чтоб меня не узнали.

- А как же слава, известность?

- Ну это не в моей натуре.

НЕ ЗАБУДУ Я ЭТОТ ТАГАНРОГ

Не забуду я этот Таганрог. В ожидании автобуса на Мариуполь, посадил я жену и детей в скверике и пошел за мороженым. Попал я, благодушный прямиком в цыганские сети. Окружили меня 'ромалы', раскрутили как конфетку, и не понял как сам же отдал им половину тех денег что накопили на весь отпуск! Жена пыталась прорваться ко мне, кричала, а я как оглушенный. Очнулся - небо померкло: ужас, растерянность, стыд, а потом поднялась во мне ненависть и такая злость полоснула, что... И вот дети. Одной - шесть, другой - два годика. Все замечательно, ждали мороженое, а тут мама плачет, а папа страшный... Как они смотрели тогда на меня! Тут вспомнил вдруг что я - папа. Папа, гори все огнем! Я заставил себя улыбнуться, подмигнул как сумел и даже что-то сказал им 'мудрое', вроде: 'Бывает и похуже, ребята'.

Тогда получилось вернуть и семью, и беззаботное лето, и мороженое... А когда подросли - не смог. Тогда, оказывается, было проще.

КОНЬ

Отец любит вспоминать о своем отце: 'Купил он коня. Красавца. Никогда еще такого не видели! Только обманули его на ярмарке: конь то верховой, вот в чем беда, к телеге не приученный оказался. И так и сяк к нему отец - ни в какую тот не идет. И конь то хороший попался! Подойдешь, он положит голову на плечо, хлебушка ждет, а сам смотрит глазом так, сливовым, в душу прямо... Что тут делать?

Отец ходит темный, деньги то большие отдал, а толку? Стал он его выводить за двор. Привяжет и лупит, знаешь как - ух! Иной раз до крови. Придет домой мокрый весь, сядет и сидит. А мне-то как, пацану? И конь хороший, и папка, и ему то жалко его. Вот в чем дело. Кое-как приучил-таки его отец, да и то: вот нагрузит телегу, нас посадит, детишек, сам рядом идет - и конь идет - нормально, как и надо. Но если только присядет отец к нам, хотя бы даже с краешку - встает как вкопанный. Хоть убей! Во как чуял отца. Мстил. Уж как мы ни пробовали, так и не простил ему...'

Отец вспоминает, переживает как наяву. И я тоже. Хорошо.

СУШКИ

Как легко поругаться с женой из-за пустяка - попробуй примирись потом.

Мы бредем лесом с прогулки, впереди - притихший ребенок. Ранняя весна. В оврагах снег еще. Поднимаемся на взгорок. И тут нас встречает одинокий куст орешника, унизанный весь... баранками. Настоящими сушками с маком, висящими на тонких ветках. Мы стоим, не веря глазам. Место безлюдное. На сучке записка: "Угощайтесь люди добрые". Детский почерк, бумажка в клетку. Мы начинаем смеяться. Мы начинаем прыгать вокруг куста. Мы не находим слов. Кто тебя придумал, чудо? Мы съели тогда с великим удовольствием лишь несколько сушек, чтобы и другие могли разделить с нами этот безымянный, маленький дар любви.

Каждую весну я вспоминаю об этом и знаю, что буду вспоминать об этом всю жизнь. Он так и будет стоять у меня перед глазами, этот дивный куст орешника в весеннем лесу.

СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ

В нашем поселке много собак, оставленных дачниками после лета. Большинство сбивается в голодные стаи и бегает в поисках пищи, но так поступают не все. На протяжении восьми месяцев я видел собаку, которая выходила на дорогу напротив заколоченной дачи и ждала день и ночь своих хозяев. Едва слышались чьи-то шаги, появлялась ее умная породистая морда с такой надеждой в глазах, что скоро проходить мимо нее стало невыносимо. Несколько раз один сердобольный парень пытался забрать ее к себе, и всякий раз она сбегала от него и продолжала нести свое неусыпное дежурство с ошейником и волочившимся поводком... В любую погоду, замечая каждого проходящего. Так прошла и зима, и весна. А летом вернулись хозяева, и надо было видеть собачье счастье, когда она шла по поселку с хозяином, который обращался с ней как с ненавистной обузой, крича и пиная ее без всякого повода. Кто-нибудь скажет, что жалко собаку, а мне стало жалко хозяина, ему бы ее собачье сердце.

Этой осенью собаки что-то не видно, слышал будто ее убили, не знаю.

ОНИ СТОЛКНУЛИСЬ У БУЛОЧНОЙ

Они столкнулись у булочной, случайно. Застыли и смотрели друг на друга. Пятнадцать лет были мужем и женой и пять лет как не виделись.

- А ведь хорошо нам было вообщем-то, правда? - Правда... Он опаздывал на поезд, у нее кончался перерыв, они стояли, сомкнувшись лбами. Никто не хотел уходить, и поэтому не уходил. Проехал его поезд и кончился ее перерыв, а они все стояли, уткнувшись лбами, потому что было хорошо. Не говорили. Не плакали. И опять разошлись, боясь обернуться и посмотреть вслед. Я ничего не понимаю в этой жизни.

МОЙ ОТЕЦ

В те дни он не отходил от отца. Последние месяц-полтора, всюду с ним как хвостик. Раньше-то: с утра, да на улицу и в горы на весь день с ребятней, а тут ни на шаг. И отец брал его с собой, даже на покос бывало, полусонного. Завернет от прохлады и на телегу, тот проснется испуганно, а кругом уж все поет: и птицы, и отец вполголоса, и коса... Или вцепится в тяжелую отцовскую руку и не отпускает и ходит с ним. Отец остановится, разговорится со знакомым, зайдет в контору или на базар соберется, а ему ничего не надо, только быть рядом с отцом, только б не по потерять. И откуда он мог догадываться, что не увидит больше отца, что никогда уже больше не держаться ему за его большую теплую руку? Так и вышло: проводили на войну и погиб.

Я часто вижу этого пацаненка, чумазого от пыли и слез, глядящего на дорогу и уже все знающего. Шесть лет ему было. Это был мой отец.

СТРАННАЯ

- Странная ты какая-то.

-Я деньги потеряла.

- А чего улыбаешься?

- Понимаешь, я их нашла потом...

-Так нашла или потеряла?

- Я сама не знаю. Их женщина подобрала с ребенком. Неполноценным. В коляске такой...

- Ну и что?

- Я подошла, а она ко мне: вот, говорит, чудо-то, Богородица послала нам! Дурочка. Гляжу, а бумажки то мои: триста рублей пополам сложенные, Господи... не смогла я у нее забрать...

- Да может не твои "бумажки"?

- Мои, я чувствую, мои...

- А чего плачешь-то?

- Не знаю...

- Ну ты даешь, мать.

БЕЛЯНКА

Бывают же на свете собаки. И не просто собаки, а собачи...

По сей день для меня загадка: чем мы приглянулись друг другу? Она - из стаи собак-побирушек, белая, с густой овечьей шерстью, словом, Белянка. Поначалу я не отмечал кого-либо из них, и если была возможность, оделял их сухариками поровну. Как-то раз, из всей этой братии, она одна привстала на задних лапах и потянулась не к лакомству (которого у меня не было в тот раз), а ко мне. Я погладил ее... И с тех пор она стала моей Белянкой. Едва завидев меня, несется она навстречу, и не описать, как она сперва забежав вперед и опустив низко морду, начинает вилять своим тельцем, взглядывая на манер деревенской кокетки, но потом, не выдержав, все же встает на лапы и уже ластится от души. Впрочем, и я радуюсь не меньше.

Со временем я убедился, что ею движет именно приязнь ко мне, а не чувство голода. Метров двадцать-тридцать мы идем вместе, затем она вежливо отстает, и как я благодарен ей за это: у меня ведь нет возможности взять ее к себе в дом. Иной раз иду намного позднее обычного, все равно - и встретит меня, и проводит. Такая собача. Позавчера вдруг не ткнулась ко мне, а отбежала опасливо. Вижу на голове у нее запеклась кровь. Весь день переживал и думал о том, что вот тот человек, в ее глазах был таким же как я. И ударил. Сегодня, слава Богу, наши отношения восстановлены! Должна быть хотя бы одна душа на свете, которая ждет тебя каждый день. (И почему не бывает у нас любви без тревоги? Увидимся ли мы завтра?)

СНЕГ

С утра шел снег. Невероятно белый и плавный. Как давно она, оказывается, ждала этого, как подставила ему измученные тело свое... Мы все забыли, что она - живая, но сейчас нельзя не слышать протяжный выдох ее: "Уйдите, люди! Уберите свои дурацкие машины, самолеты и поезда... Побудьте где-нибудь, хоть пару часов, хотя бы на полчаса дайте.. сил нету-у!"

Тихо и чисто, как в больничной палате. Я вышел за хлебом и сразу понял, что мы тут лишние. Оказывается бывают минуты, когда человек не хозяин, не царь, не бог. Ему лучше сидеть дома. Аминь.

СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ

"Да не дала я ему, не дала, успокойся! Что ж ты-то, герой, молчал, когда он полез ко мне, забоялся начальства?.." Вот так, в полный голос, средь бела дня, в электричке. Бывало такое услышишь, что в пору провалиться. И ничего, молчим, читаем, дело житейское... А и действительно, чего мы только не знаем про самих себя - жуткое, махровое человечество? Ведь нам миллионы лет, мы все помним!

ИМПЕРАТОР

Император поднялся мрачным, позавтракал, не допивши чаю, на лестнице поскользнулся и согрешил нехорошим словом.

Во дворе встретили его холодно: дворник и сосед со второго этажа сказали, что он вечно ставит свою машину "не как у людей" и что из-за этого каждый раз приходится... "Жигуленок" долго не заводился и наконец тронулся. День опять получился скверным: дела не ладились, кредиту никто не давал, ко всему пришлось "убить" полдня в департаменте, выслушивая всякий вздор...

Вечером, когда он вернулся, закрапал дождь. Император вышел из машины и закурил. Тяжелое настроение не покидало его. Дома он немного поиграл с дочуркой, и на душе полегчало. Но за ужином жена все испортила, напомнив ему опять про треснувший унитаз. Жена простушка - за столом о таких вещах - постоянно донимала его подобными пустяками, но она была единственная, кто называл его "императором", правда исключительно в те моменты, когда к ней приходило желание...

Вы зря смеетесь. Дело в том, что он действительно император, просто он угодил не в свое время. Ему очень сильно не повезло с этим, не то что вам.

Какая это мука - соответствовать!

РАЗГОВОР

- И все трое на него, а он мог их в пять секунд положить, он только шагнул так, и они все попадали...

-Тебе привет, кстати, от Битюка-младшего, вчера встретил его с братаном, веселые: Вован вернулся, морда - во!

- А ему же нельзя убивать, он так сложил руки: "делайте что хотите"...

- Теперь опять за свое возьмутся, точняк.

- Один с перепугу бах его обухом по голове и вырубил, и пошло.

- Ты учти: у Вована зуб на тебя, ты думаешь Битюк зря тебе привет передавал?

- Да знаю. И они затащили его в избушку, думали он там деньги прячет, связали его, понял?, и стали топтать ногами, чтобы он сказал...

- С ним шутки плохи...

- Переломали ему ребра, руки, череп проломили, а он потом сам в монастырь пришел, когда очнулся! Входит в церковь весь в крови, избитый, все так смотрят...

-Я тебя предупреждал, смотри...

- А когда их поймали, он говорит "отпустите, а то уйду от вас'! Ты понимаешь?!

- Да успокойся ты, люди смотрят, ты че...

- Он потом всю жизнь согнувшись ходил и без зубов, а мог в два счета с ними разобраться! Без проблем, понял?

- Ну и дурак. Ты че, правда этому веришь?

- Да ты не знаешь, он мог из глины золото делать и не стал. Представляешь: сколько глины - столько золота!

- Почему не стал?

- А нельзя на халяву, понимаешь?

- Да? А сколько бедных, детишек несчастных, голодных, это как? Да хотя бы в казну, ты врубись, ты прикинь, как бы мы жили сейчас, как Эмиратах!.. Смотри какая девочка...

- Все равно.

- Ой, ну и дурят вас!

- А зачем дурят?

- Да чтобы вы в церковь ходили кланяться.

- А зачем?

- Чтобы вы их слушались там, как суслики!

- А зачем, для чего это им?

- Чтобы управлять вами, дураками, вести вас...

- Куда?

- Куда, куда... в рай!

- А что, плохо?

- Да нету этого ничего, обманывают вас!

- А зачем?! Тогда зачем?!!

- Да чтобы вы в церковь... все, с меня хватит. Слушай, пойдем лучше по пивку дернем, а?

- Не хочется.

- Из-за этого дурака, святого?

- Не говори так.

- А то что? В морду дашь, а потом в церковь пойдешь? Замаливать.

- И пойду.

- Да ты че, правда что ли? Ты ж некрещеный?

- Ну и что.

- Ну давай, давай, я посмотрю, как ты через пару дней придешь: "Санек, пойдем оттянемся".

- Не приду.

- Придешь как миленький!

- Нет. Не приду.

ИСПОВЕДЬ

У нас строгий батюшка. По воскресеньям он исповедует перед литургией и все ждут, когда, наконец, дойдет очередь до последнего. В этот раз последней была старушка. Глухая почти совсем.

- Вы что, на исповедь? - переспрашивает громко батюшка.

- Да вот пришла, - отвечает на весь храм, - а то глядишь помру...

- Грехи-то есть?

Да как же, много, сынок, и ругалась вот и всяко было. Сильно я грешная. Ребеночка я тогда вытравила, в Круглове жили...

Батюшка быстро оглядывает нас. Но все стоят, опустив головы.

- Имя как? - кричит он.

Да я не знаю имени-то, он ведь не родился, ребеночек. Я его...

- Твое, твое как?

- Мое? Я еще картошку мерзлую воровала с сестрой. С колхоза...

- Как зовут? Не сестру, тебя как?

- Антонина я... что, не простят меня?

Батюшка не знает что отвечать.

- Сильно грешная я... в войну тоже...

Он торопливо покрывает ее епитрахилью и она затихает, но не совсем, слышно как она еще что-то перечисляет. Ей удобно стоять согнутой, она ведь и ходит так.

- Господи, помилуй ее! - вырвалось у кого-то.

В ДЕТСТВЕ

В детстве моей 'вечной' обузой во дворе была сестра, она была младше меня на четыре года. Как-то зимой она увязалась за мною с санками, а мне надо было убежать со сверстниками по своим делам и я, посадив ее на эти санки, безжалостно мотал ее на них, резко разворачивая и опрокидывая на виражах, добиваясь того, чтобы она сама оставила меня и не просилась со мною к ребятам. И надо было видеть, как этот неуклюжий маленький человечек, перевязанный шарфом, в шубке, терпеливо страдая, вставал после каждого падения и усаживался обреченно в санки и опять вставал, не смея заплакать... Сейчас я возвращаюсь в детство и уже не убегаю, добившись-таки ее горького плача и отказа идти со мной, нет, я бегу к ней, к своей сестренке и целую ее, и отряхиваю ее от снега, и не нужны мне никакие ребята и никакие дела, я прижимаюсь к ее морозной щечке и шепчу: 'Прости, прости меня, Юлька, не плачь, я никуда не уйду, я не брошу тебя...'

'СЮРПРИЗ'

Напротив меня в электричке две девушки, симпатичные, особенно рыженькая. Обсуждают своих знакомых. Вижу, сзади к ним подкрадывается толстый белобрысый парень с огромным букетом и коробкой в руке. Ему очень весело, он подмигивает мне и прикладывает палец к губам. Я отворачиваюсь и смотрю в окно. Он явно готовит "сюрприз", я даже знаю кому - рыженькой, он уже над ней... Она говорит подруге:

- А Пашка вообще не мужик, лизун противный, обращается со мной как с маленькой девочкой и каждый раз с каким-нибудь подарочком лезет, представляешь?..

Это про него. Он стоит багровый, с глазами, полными слез. Я не знаю куда деваться. Через секунду парень вылетает из вагона, как раз на его "счастье", остановка. Поезд трогается, рыженькая восклицает:

- Ой, Пашка!

- Где? Это разве он?

- Ты думаешь, не он?

- Он, - говорю я.

- А Вы откуда знаете?

- Знаю...

В ЭЛЕКТРИЧКЕ

Теперь уже и в электричках не осталось времени на то, чтобы задуматься о чем-нибудь, подремать, перевести дух. Достанут и здесь. Вот он, встал с поднятой книгой в руке:

- Приятного вам пути, уважаемые пассажиры! А позвольте предложить вашему вниманию уникальную в своем роде книгу, прочитав которую, вы, наконец, поймете, что же на самом деле представляет из себя наш нынешний президент. А все наши прежние слухи, догадки и предположения, найдут в ней свое полное разрешение и подтверждение! А все потому, что написал ее бывший охранник и доверенное лицо президента, верой и правдой служивший своему хозяину до тех пор, пока его не уволили, в результате подлых интриг, враги нашего Отечества! Книга в твердой глянцевой обложке, с большим количеством фотографий, легко читается. А цена книг - двадцать рублей. Желающие могут ознакомиться и приобрести...

Спустя минуту появился бродячий философ, в круглых очках на резинке, и пошел уча, по проходу и увещевая:

- ...Все так и устроено. На двух глаголах: 'наказание' и 'прощение'. Вот бывает: наказание, наказание, прощение; наказание, наказание, опять прощение... А бывает что: прощение, прощение, прощение, прощение, прощение (это хуже всего), прощение - и на тебе! - наказание! Тогда все! Конец! Счастье это когда: наказание - прощение; наказание - прощение; наказание - прощение... Вот это - живи и радуйся. Но не всем. Не всем, ребята... Надо прощать. Тогда и Бог накажет, но и простит; шлепнет и поцелует и никому не отдаст! И будет нам благодать на благодать...

Человек в синей форме проходя по вагону, приговаривает:

- Билетики приготовьте, приготовьте билетики, удостоверения, проездные...

ШМЕЛЬ

Слышу, слышу тебя, неугомон ты наш, где ты тут? На сирени повис черным агатом. Цветы так и ждут тебя, замирая. Я уж давно приметил: осу боятся, пчелу уважают, а тебя - батюшку лугового - все любят. Отец мой гладил тебя тихонько по шерстке, нахваливая на все лады, а мы с сестрой повизгивали от восторга. До сих пор помню. В этом сердитом трудяге, даже мы - несмышленыши - безошибочно угадывали добряка. Лети, мой хороший, благословенны воздуха и все тропинки воздушные - все для тебя, для твоего мирного 'бу-у-у...'

Ariny6ka

Рубрики:

Поэзия,проза

<a href="https://www.liveinternet.ru/users/anna-bon/post102334249/">Р¤СЂРµСЃРєРё - РјР°Р»РµРЅСЊРєРёРµ СЂР°СЃСЃРєР°Р·С‹ Рё СЃС‚РёС…РѕС‚РІРѕСЂРµРЅРёСЏ РІ РїСЂРѕР·Рµ</a><br/>
  РњР°РєСЃРёРј РЇРљРћР’Р›Р•Р’ 
   
   
   
   
  Р¤Р Р•РЎРљР 
  РњР°Р»РµРЅСЊРєРёРµ СЂР°СЃСЃРєР°Р·С‹ Рё СЃС‚РёС…РѕС‚РІРѕСЂРµРЅРёСЏ РІ РїСЂРѕР·Рµ 
   
   
  Р¤СЂРµСЃРєРё - СЌС‚Рѕ РєРѕРіРґР° РїРёС€СѓС‚ РїСЂСЏРјРѕ РїРѕ СЃРІРµР¶РµР№ С€С‚СѓРєР°С‚СѓСЂРєРµ; РїРѕ СЃРІРµР¶РµР№, РІРїРёС‚С‹РІР°СЋС‰РµР№ РѕР±СЂР°Р· РѕСЃРЅРѕРІРµ... РїРѕ СЃРІРµР¶РµР№ РїР°РјСЏС‚Рё, РёР±Рѕ РїР°РјСЏС‚СЊ - РёСЃС‚РѕС‡РЅРёРє РІСЃСЏРєРѕРіРѕ РёСЃРєСѓСЃСЃС‚РІР°: Р¶РёРІРѕРїРёСЃРµС† РЅР°РЅРѕСЃРёС‚ РЅР° С…РѕР»СЃС‚ РїСЏС‚РЅРѕ РёР»Рё Р»РёРЅРёСЋ РІСЃРµРіРґР° РїРѕ РїР°РјСЏС‚Рё; РєРѕРјРїРѕР·РёС‚РѕСЂ С‚РѕСЂРѕРїРёС‚СЃСЏ Р·Р°С„РёРєСЃРёСЂРѕРІР°С‚СЊ РІ РЅРѕС‚РЅС‹С… Р·РЅР°РєР°С… РјРµР»РѕРґРёСЋ, РєРѕС‚РѕСЂСѓСЋ СѓРґРµСЂР¶РёРІР°РµС‚ РІ РїР°РјСЏС‚Рё; С‚Р°Рє Рё РїРёСЃР°С‚РµР»СЊ, СЏРІР»СЏСЏСЃСЊ С‡Р°СЃС‚СЊСЋ СЂРµС‡Рё, РЅРµРјС‹СЃР»РёРј Р±РµР· РїР°РјСЏС‚Рё. 
   
  Р¤СЂРµСЃРєРё - СЌС‚Рѕ РєРѕРіРґР° С†РµР»РѕРµ РїРёС€РµС‚СЃСЏ С‡Р°СЃС‚СЏРјРё: С‚Рѕ Р·РґРµСЃСЊ, С‚Рѕ С‚Р°Рј... 
   
  РџРёСЃР°С‚СЊ РЅР°РґРѕ СЃС‚Р°СЂР°С‚СЊСЃСЏ Р±С‹СЃС‚СЂРѕ, РїРѕРєР° РІСЃС‘ Р¶РёРІРѕ. 
   ... <a href="https://www.liveinternet.ru/users/anna-bon/post102334249/">Р§РёС‚Р°С‚СЊ РґР°Р»РµРµ...</a>

Комментировать

« Пред. запись — К дневнику — След. запись »

Страницы: [1] [Новые]

LiveInternetLiveInternet

-Музыка

-Цитатник

-Метки

-Фотоальбом

-Рубрики

-Ссылки

-Подписка по e-mail

-Поиск по дневнику

-Статистика

Фрески - маленькие рассказы и стихотворения в прозе