Одна моя приятельница попросила выложить мои умозаключения на интернетную "бумагу", а именно - поведать о злоключениях, случившихся со мной четыре года назад.

Девица я весьма полная и, как часто случается с тучными людьми, маялась гастритом и еще фиг знает чем. Так вот, загремела я в больницу с сильнейшими болями, через полчаса после того как скорая привезла меня в госпиталь при "Главмосстрое" на Мичуринском проспекте (Между нами - хирурги там - гении, особенно Галямов Эдуард Абдулхаевич - помнить его буду до конца дней), так вот, через полчаса я уже была на пути в операционную. Друзья мои, скажу сразу, то что мне удалось выжить - исключительно заслуга моей счастливой звезды и молитв моей матери. Пришла в сознание я в палате реанимации, исследовав себя зрительно обнаружила здоровенный шов (полостная), и восемь торчащих из меня прозрачных, гибких грубок (лапороскопия, лапоротомия), вот чисто визуально я походила на разъевшегося паука косеножку. Больно небыло и это было первое ощущение острого счастья - я жива и мне не больно! Я могла лежать на спине! Хотя до этого не могла прилечь почти сутки от дикой опоясывающей боли. А потом посмотрела в окно, там бушевала метель и сгибались под ее напором старые ели. Пришел зав. реанимации и сказал - если бы тебя оперировал не Галямов, тебя б уже не было в живых, мы на его золотые руки всем госпиталем молимся.

Потом пришла медсестра и я поняла - придется мне встать. Вот представьте, только что из наркоза, вся исполосованная, с пучком трубок - встать... а никуда не денешься, ну нельзя же позволить этой хрупкой сестричке ворочать такую колоду как я. Итак, через полтора часа после операции я стояла на ногах, пока мне перестилали постельное белье. 

Я провела в реанимационном отделении две недели. Меня изучали, мне удивлялись. Через четыре дня я пошатываясь докрадываль до окна, врачи говорили, что в моих случаях люди проводят в реанимации от трех месяцев, я удивлено вскидывала глаза и была твердо намерена убраться отсюда на много раньше. Неделя на кипяченой воде пошла моим габаритам на пользу, я чувствовала себя мотыльком с поврежденными крылышками - причина по которой он не может порхать. Я собирала свои трубки в горсть и неспешно перебиралась от одной кровати к другой, сестру звала редко, если только шов разболится.

Знаете, я понимала, что могла умереть, я оценивала по достоинству всё фантастическое везение, которое позволило мне остаться живой и больше всего переживала за маму, которая от страха за меня не находила себе места.

Итак.. через две недели меня перевели в отделение хирургии, еще через две недели выписали домой. Я не буду углубляться во все свои приключения в госпитале, их было не мало, но скажу только, что для врачей из реанимации я стала талисманом, при выписке мы с нми тепло попрощались, для пациентов отделения хирургии символом воли к жизни, для сестер - беспроблемным пациентом. 

А причина - почему у меня все получалось (встать на ноги, пойти, выписаться домой через месяц, восстановить организм) очень простая - я отказывалась верить, что у меня это не получится! я не боялась, а делала шаг. Кстати, никаких рубцов после операции у меня не было (я имею в виду подкожных) именно потому что я не разлеживалась, а вставала, сидела и бродила с трубками наперевес, так что привычная гибкость сохранилась. Последнее.. люди, работающие там, видя такое стремление быстрее поправится, меньше обременять их - относились ко мне гораздо теплее, чем ко многим долго и нудно стонущим по койкам гражданам.