Я расскажу вам сегодня, друзья мои, об эпичном путешествии из Петербурга в Петродворец (бывший Петергоф). Вот карта: http://maps.yandex.ru/-/CBekN82p, по ней можно следить за перемещениями, так проще.

Преамбула сей истории состоит в том, что прекрасная Н. в этом году, наконец, вырвалась из душных объятий родного городка и родительской опеки и ворвалась в Петергоф и Питер. Здесь её ждала совсем другая жизнь — многочасовые прогулки, ночной Питер, кафешки, литры кофе, бессрочное страдание хренью; даже сон со временем стал ненужным. (Не подумайте о ней плохо — той же учёбой она также занимается со всей старательностью) Новые друзья, хоть и не заменили старых, но с удовольствием бродят с ней по узким улочкам и широким проспектам, уменьшая количество белых пятен.
Это и многое другое Н. поведала мне в переписке, а после посетовала, что никто не хочет сопроводить её в пути из Питера в Петергоф. Разумеется, здесь содержался не особо завуалированный намёк, и я, хоть и чувствуя масштабы, согласился на прогулку. Мы назначили срок на ближайшую субботу. Время и место встречи также было согласовано, а маршрут было решено прокладывать по ходу.

К старту марафона, выходу станции «Васильевский остров», мы подошли практически одновременно. Неизменная карта показала нам направление на самый южный мост Васильевского, Благовещенский. Куда-то примерно туда мы и направились.
Мы не виделись месяц, а за этот месяц жизнь одной из нас кардинально поменялась; Н. рассказывала о своём новом бытии, а мне только оставалось чувствовать себя обленившимся животным.
— Печеньки, всё-таки, так быстро есть не стоит. Они нам до Петергофа же.
— Если мы съедим их сейчас, то не будем хотеть потом. Понимаешь, если есть что-то, то хочется это съесть, а если его нет — то и есть не хочется!
— Хм, а ведь и верно…
Мы перешли мост и продолжали топать по берегу, примерно представляя, куда надо идти. Сначала обходили оживлённую дорогу, затем просто не было пути — направление движения было ещё верным, но мы углубились в материк.
Вокруг шёл ремонт дороги, и пару раз мы чуть не попали под строительную технику. Уже на более спокойном месте какой-то дядька спросил у нас дорогу к зоопарку.
Сейчас следует сказать, что спрашивать у Н. дорогу — занятие бессмысленное и неблагодарное. Она принципиально ходит везде с кем-либо и принципиально не запоминает пути. Город в её памяти состоит из тысяч мозаинок-видов, никак не связанных между собой; любой город, и ей это нравится.
Зоопарк — около Петропавловки, это я помнил точно. Как дойти до Петропавловки отсюда я примерно представлял, но объяснить не мог. Таким образом, после пары загадочных пассов руками незнакомец был отпущен восвояси, искать кого-то более аборигенистого.
Через две минуты мы вышли к зоопарку.
— Ну надо же! Получается, здесь два зоопарка: этот и тот!
Через ещё минуты три нашему взору открылись башни, и стены, и золочёный шпиль, и всё это было за каналом.
— Ой.
— Мы пошли куда-то не туда?
— Нет! Не так мягко!
— Мы пошли в противоположную сторону?
— Это уже чуть ближе к истине…
Всё дело в том, что уже около станции метро мы пошли не в ту сторону, перешли не тот мост, и оказались далеко-о не там. См. карту: между первой и двадцать третьей точками в идеале должна проходить прямая линия.
Всего со второго раза мы добрались до моста и вернулись на Стрелку Васильевского. Место это настолько памятное, что перепутать его ни с чем нельзя — мы на правильном пути! По крайней мере, перепутать второй раз за день…
Большое количество свадеб на Стрелке чуть опечалило нас, но не сбило: мы привыкли.
Мы перешли ещё один мост и оказались в центре, там явно нужно было двигаться по Английской набережной — так мы и поступили.
Какой-то мелкий канал помешал шествию по берегу, нам вновь пришлось взяться за карту. Она утверждала, что путь долог, опасен и извилист, но дойти вообще реально!
— Если мы сейчас заглючим, то попадём на Невский. О, или к дому Марго.
— Марго живёт на Невском?!
— Э, нет. Для Невского надо глючить сильней.
Мы шли по гранитным заасфальтированным берегам и разговаривали о них, мы видели странное ведро, привязанное длинной верёвкой к перилам, окаймляющим канал, и так и не поняли его предназначение, мы зашли в супермаркет и взяли бутыль газированной воды — и это была самая длинная остановка.
— Ай, снова она! Мы заблудились?
— Нет, там была Английская набережная, а тут – проспект.
Повороты судьбы постоянно и скучно совпадали с поворотами на карте, и мы, не заметив, как, дошли до метро Нарвская.
Недалеко находится клуб «Плэйс», там играют в настолки; мои попытки объяснить Н. смысл «Манчкина» завершились неудачей.
Мы легко и криво нашли нужный нам проспект Стачек, далее дорога обещалась долго быть прямой, и обещание сдержала.
До самой Комсомольской площади мы шли прямо, прошли метро Кировский Завод. Перед нами дорога разветвлялась, и был не вполне понятен путь. Махинации с картой и номером дома указали путь, но, к счастью, Н. предложила спросить аборигена; мы отправились в сторону, противоположную начальной задумке.
Мы некоторое время пытались понять, ту ли дорогу мы выбрали — пейзаж техногенный, заводы — не понять. Нам помогла дорога на Турухтанные острова, она одна и есть на карте.
— Почему встречаются знаки до проспекта Стачек, но не встречаются до Петергофского шоссе? И вообще, разве наш проспект пересекается с проспектом Стачек?
— Они сначала идут параллельно, а потом — пересекаются.
— о_О
Н. считала, что пересечение с проспектом раньше, чем с шоссе, мне казалось иначе; карта разрешила наш спор, на пересечении проспект превращался в потенциально наше шоссе.
Искомое шоссе совершенно не имело тротуара, поэтому нам пришлось идти по какой-то параллельной окологородской дороге, вдоль огромных газонов и чего-то, похожего на залитые рисовые поля.
— А как растёт рис?
— Он садится, потом как-то заливается дождями…
— Нет, как он именно выглядит? Ты вообще можешь себе представить?
— Могу. Но мне кажется, что это будет неправильно.
Наконец, нам пришлось идти между шоссе и трамвайными путями, прямо по траве. К тому времени мы уже явно вышли за пределы моей карты…
Ещё раньше выяснилось, что друзья Н. делали на нас ставки: кто-то считал, что мы вернёмся через пять часов, кто-то — что через семь, а кто-то — лишь под утро. Первые уже явно проиграли, на очереди были вторые.
Идти было темно, идти было однообразно и скучно. Н. сравнивала путь с прогулками по Питеру: Питер красив, а здесь — одна скука. Разнообразили положение изредка встречающиеся открытые люки.
Мы шли и шли, а трамвайные пути всё не кончались, непонятно, почему, ведь трамваев в Петродворце нет. И мы всё реже говорили. Мы не устали, но… скорее, устали морально.
Наконец, пути кончились. Чтобы скрасить время, я начал (с позволения) рассказывать сюжет «Алисы МакГи», и Н. нравилось! Нам оставалось ещё километров 15.
В населённом пункте Стрельна к нам подбежали две собаки, обнюхали, и решили остаться. Среднего собачьего роста, светлая и чёрная: светлая бегала вдалеке, чёрная всё время была около нас. Они ничего не делали, просто бежали рядом. Они не обратили внимания, даже когда мы случайно пару раз запнулись за чёрную.
Дорога была длинная, но прямая. Примерно одновременно с завершением «Алисы» мы вошли в Петродворец. Осталось всего ничего: добраться до местного студенческого городка, километров шесть. И была ещё одна «Алиса», “Alice: Madness Returns”… Н. была не против, правда-правда! Ну, это действительно интересные истории…
— Как ты это всё помнишь? Специально запоминал?
— Я проходил дважды.
—Дважды?! Какой ужас! И… всё равно.
— Я хорошо запоминаю фигню, а вот нужное — редко.
— А я вот ни фигню, ни нужное запомнить не могу.
— Кстати, вторую часть я проходил один раз и не до конца. Там уже не будет так… подробно.
Пару раз мы проходили мимо нетрезвых компаний, разумеется, удачно.
— Собаки. +2 к внешнему виду. Или там к защите.
— Но, если что, они же не будут для нас ничего делать! Мы им ничего хорошего не делали. И пинали.
— Главное, что окружающие этого не знают!
Не без помощи связи со штабом, мы вышли на финишную прямую. Там нас и подобрал добрый припозднившийся пустой автобус — последний километр мы проехали.
Времени был час, и я морально готовился провести часа четыре на улице, но один из милых друзей Н. помог мне попасть на территорию городка, а потом — в саму общагу.
А то, как мы вшестером ещё сидели до половины шестого, и потом завалились спать на полу на двух матрасах, наше следующее безумное утро, — всё это к путешествию уже не относится.
Получается, за тот вечер, за чуть более девяти часов мы прошли более сорока километров, марафонскую дистанцию. И у нас есть галочка: дойти от Питера до Петродворца!