Далее будет много чуши, так что для тех, кто торопится, вывод перенесём в начало текста: ни в коем случае не соглашайтесь, чтобы я навещал вас в больнице. Мало того, что ничего не принесу, так ещё и утащу что-нибудь.

Собственно, dybr, он же вник.
Где-то в районе февраля госпоже Алисе, любительнице полётов во сне и наяву, можно было делать операцию на позвоночнике. И всё бы хорошо, но в питерской клинике завис компьютер.
Это называется "цепь случайностей", она появляется, когда действует так называемый закон подлости. Эти события выглядят несвязными, но проблема в том, что на компьютере полетела база пациентов, сломалась вся очередность - и операция была перенесена на неопределённый срок. Всё это время, с декабря, Алиса лежала дома, живя котом Рицкой - царапущее существо!, - компьютером и редкими визитами друзей. Позже стало понятно, что пропустить в учёбе придётся ещё много, так её стали навещать учителя.
Но неопределённое время - это ещё не бесконечность. В середине прошлой недели Алиса была транспортирована в Северную столицу.

"...сообщу лишь, как проехать. М. Купчино, 287 маршрутка до НИИ Турнера - таков путь в страну чудес) ...весьма рада. Но если принесёте что-нибудь съестное - обижусь". Эсэмэски поломали все споры и планы: купить апельсинов, конфет, или и того, и того. Вздохнув о предусмотрительности подруги, я поставил будильник на субботнюю дикую рань - 14:00.
Я честно думал, что добраться до городка Пушкин сложнее, чем просто доехать на маршрутке - электричка там, или автобус. Наверно, ещё со времён появления первых жёлтых газелей остался стереотип: автобус большой, маршрутка - маленькая и едет недалеко. Забавно.
День выдался внезапно поздневесенним, даже чувствовалось близкое дыхание лета. Солнце светило ярко, но уже не слепило, глаза приноровились, тут и там на газонах показывалась первая растительность и последние окурки, воздух настолько прогрелся, что хотелось снять куртку, и лишь нежелание болеть из-за питерского ветра останавливало.
Не могу сказать, долог ли был путь - всю дорогу я читал "Книгу для таких, как я" Макса Фрая - но Пушкин появился внезапно, и я не сразу осознал, что впервые - в Ленобласти. Пушкин намного ближе к Вологде - быть может, в те дни, когда она прилизана к празднику, или к приезду, или просто так - а может, и он не всегда такой, или наш путь пролегал исключительно по центру. Но чем действительно отличался городок - это свежим воздухом. Покинув маршрутку, я сразу захлебнулся этим великолепием, чуть не передышался кислородом... Мне казалось, что в Питере вполне даже нормальный воздух - возможно, дело не только в машинах-технике, но и в близости моря, изменяющего состав дыхательной смеси.
Объяснения водителя мне дали мало, но, к счастью, у того же НИИ вышла группа школьников, планировавших навестить друга. Я шёл вслед за ними, и, действительно, скоро показались ворота Лечебного Центра.
На входе меня пропустили явным чудом: гвалт многочисленных табличек вокруг вахты гласил, что посещение возможно лишь совершеннолетними и с паспортом - тогда как я был совершенно не летним и в придачу специально перед выходом выложил краснокожую книжечку - а зачем, собственно, она там нужна? Из драгоценных двух часов, в кои было разрешено посещение, прошла к тому времени уже четверть, но я не торопился. Территория детского лечебного центра НИИ с разбросанными тут и там корпусами вызывала исключительно светлые эмоции: вокруг существовали немного поломанные, но всё равно радостные дети с родителями, пели солнышки, светили птички, на газонах распускалась первая мать-и-мачеха. На двери корпусов не были нанесены какие-либо опознавательные знаки, так что мне пришлось изрядно поблуждать, прежде чем добрые курящие медсёстры указали верное направление. Позже они направляли неспособного удержать в голове пару строчек меня криками.
Как ни странно, нужное отделение оказалось в Самом Главном Корпусе, прямо напротив входа. На пути на второй этаж путника не мог остановить никто, кроме огромных рыбок в огромных аквариумах да и те не особо рвались. Повздыхав о надписи "Вход в верхней одежде и обуви запрещён", я снял хотя бы куртку, прошёл в глубь коридора, глубоко вздохнул и постучался в нужную палату.
Меня приветствовала узкая комната с кафельными стенами, очень высоким потолком и большими окнами, одна кровать, высокая и пустая, стояла у окна, а на второй, что напротив, и возлежала сама Алиса. Она выглядела вполне живо, а над ней реял воздушный шарик.
Мы разговорились, мы говорили о совершенно разных вещах - но всё больше о прошлом и будущем. Господи, как же люблю такие встречи, и чем дольше не видишься в реальности - тем лучше... по крайней мере, в этот момент.
Алиса - совершенно худенькое существо с огромными глазами. Она любит смеяться, да и о своём положении говорит исключительно с улыбкой. Её планы на жизнь меняются ежедневно, хотя раньше были вполне статичны. Она может писать красивые вещи, хотя делает это и нечасто. Всё, что у неё есть здесь - книги, фотография Башлачёва и плюшевая собака. Шарик и собака иногда исполняют роль боксёрской груши - даже здесь Алиса старается держать себя в форме, дома же ей в этом помогали тренажёры. Книги - в основном учебные, да несколько хрестоматийных томов и детских детективов "лёгкого чтения". Я удивился, увидев знакомых и в детстве (ха!) любимых авторов-детективов - мог бы привыкнуть уже, наши с Алисой интересы в прошлом часто пугающе совпадали; с тех пор, как мы увиделись в реальности, мы реже общаемся он-лайн, и реже узнаём друг о друге что-то новое - да и нового осталось куда меньше. На полке соседствуют фолиант третьего-четвёртого томов "Войны и Мира" - закладка приближается к эпилогу, а при наличии первых томов Алиса уверяет в возможности убийства знаниями - и тоненькое "Преступление и наказание". Алиса потребовала назвать, мысли о ком приходят при взгляде на портрет Раскольникова на обложке, и несколько расстроилась, когда мой вариант совпал со словами её мамы - художник изобразил петербургского студента весьма похожим на Киркорова, хотя, судя по возрасту книги, это певец вырос похожим на изображение.
Алиса рассказала, что, когда она ещё лежала на высокой кровати, она могла видеть следующую картину: каждый день девочка в гипсе на обеих ногах пыталась покачаться на качелях, у неё не получалось, но она приходила снова и снова. "Постойте, но Вы же приехали совсем недавно! Два или три дня назад" - "Да, позавчера" - "И, как же она... как же Вы?.." - "Всё это время она приходила каждый день".
По словам Алисы, съестного у неё предостаточно - куча фруктов, много сладостей, да и кормят хорошо. За встречу она предложила съесть кисть винограда. Вместо отсутствующей тарелки было предложено использовать кружку с рисунком рок-группы - если мне не изменяет хотя бы память, это Rammstien.
Когда я мыл виноград в примкнувшем отдельной комнатой санузле, дверь упорно пыталась закрыться и оградить нас от света - включать верхний не хотелось. Тогда Алиса крикнула из комнаты: "Вам помочь? Я хорошо могу ползать!"
Ели мы мало, и когда подошло время прощаться, почти целая кисть винограда была пожертвована бедному студенту; тот отнекивался, а в финале попытался забыть, но не преуспел.
Часа через полтора после начала встречи время истекло. Принесшая обед (ужин?) медсестра призывала не торопиться, но Алиса опасалась закрытия ворот.
Так и завершилось наше преприятное свидание. Мы не встречались полтора месяца, и неизвестно, когда ещё сможем свидеться - до майских праздников посещать нельзя, а потом я уеду в Вологду, и вернусь примерно во время возвращения Алисы. Только лето... всё лето впереди. Лето вселяет надежду.

Скорее всего, операция будет во вторник - уже завтра, даже сегодня. Почти сразу после, чуть ли не в тот же день, Алиса сможет ходить, но сидеть ей нельзя будет до осени. Надо сказать, значимая и непростая перемена - за последние полгода она смогла подолгу сидеть, опираясь на что либо, а ходить придётся учиться заново.

PS Спешу предупредить: покинуть уютный Пушкин куда сложнее, чем попасть туда, маршрутки радостно ходят или мимо, или не туда. Но через час ожидания в разных местах автобус может вознаградить многими минутами дрёмы. Неплохой размен, мне кажется.