статья из газеты Звёздный бульвар.
-------------------------------------------------

"Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое; да придет царствие Твое; да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли; хлеб наш насущ¬ный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко и мы оставляем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго"

Эти слова прозвучат на богослужениях в наших храмах в предстоящие дни. Возмож¬но, это самые популярные евангельские строки. Молитва, которой Иисус научил апостолов. Молитва, которой раньше всего учат бабушки малышей. Молитва, которую вслух хором читают на литургии прихожане. Молитва, с которой начинают трапезу. Молитва, которой защищаются от опасности. Молитва утренняя и вечерняя. Молитва, вмещающая в себя целое бо¬гословие.
Одна из немногих, которую не обязательно переводить с церковнославянского, по¬скольку она понятна каждому без перевода. Впрочем, для полной ясности в русском переводе звучит она так: «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого*.
И в то же время это один из самых загадочных текстов в Священном Писании.
Пожалуй, особо сложное для понимания место — «да будет воля Твоя, яко на небеси и на земле».
В самом деле, как может человек обращаться к Богу с такими словами? Что это — пожелание, просьба, призыв? Разве нужно Богу от человека что-то в этом роде, чтобы осуществлять волю в мире, который Им, Богом, создан? Зачем ему нужна эта просьба от человека, которого Он же и создал? Может ли вообще что-либо препятствовать воле Бога, как на небе, так и на земле? Какой смысл должен вкладывать человек в эти слова, произнося молитву?
Есть множество разнообразных толкований этих евангельских строк. Но и по сей день каждый волен воспринимать и открывать их для себя по-своему и заново. На днях мы беседовали об этом с одним из иерархов нашей Церкви, современным богословом и церковным писателем, митрополитом Таш¬кентским и Среднеазиатским Владимиром.
— Давайте сначала задумаемся, — предложил владыка Владимир, — для чего Бог создал человека? А если задумаемся, то поймем: для любви. Бог любит человека. И хочет ответной любви. Но настоящая любовь невозможна без свободы. Она именно со свободы и начинается. Тогда как жесткая запрограммированность на любовь саму эту любовь убивает. Если нет выбора, ничего не получится. Ведь любовь это и есть выбор. Бог потому и создал человека свободным. Дал ему свободу воли. В том числе и свободу неверия. Свободу нелюбви. Бог не навязывает Себя человеку, не навязывает Свою любовь, Свою волю. И в этом проявление Его любви к нам. Но когда мы обращаемся к Господу с главной молитвой, мы заявляем о своем желании исполнить Его волю. И еще о том, чтобы эта воля Божия восторжествовала повсеместно. Чтобы весь мир был заполнен любовью. Таким, пожалуй, может быть смысл этих слов. Но всей их глубины и это толкование, как любое другое, конечно, не исчерпывает...

Валерий Коновалов.