Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

Омыв в фонтане жар лица, 

Хлебнув полуденного солнца, 

Я с наслажденьем незнакомца 

Лелею взглядом деревца, 

Затерянные меж оград 

В чаду кромешной жизни града... 

Зеленой поросли отрада 

Порой дороже всех наград. 

Казенный городской декор 

Ничем не упокоит взора. 

Из камня сложены узоры. 

В них принцип красоты  — повтор. 

Симметрия прямых углов —

Поэзия немого слова. 

И крыша — кровля вместо крова —

Одна на тысячу голов. 

А тут — упрямые ростки, 

Впитав неведомые соки, 

Раздвинули людские склоки, 

Под небо выпростав листки. 

Послушай шум их под окном — 

Он вытянет тебя из дома. 

...А если победит истома, 

То ты уже готов на слом. 

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 29 - Круги над пучиной
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

Слетались птицы из далёких мест 

И медленно кружились над курганом, 

Что людям, верно, показалось б странным, 

Когда бы был хотя бы кто окрест.

Но ни костра не видно с высоты 

Орлиного неспешного полета. 

Когда-то шла здесь на людей охота, 

И расцветали бурые цветы...

Как было шумно... А теперь — покой. 

Садится солнце —  зарево над степью. 

Безмолвное ничьё великолепье. 

Лишь комары толкутся над рекой.

А птицы, разгоняя взмахом крыл 

В безветрии застывший пряный воздух, 

Всё также кружат, не садясь на роздых... 

Кто был бы рядом, он бы объяснил.

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 28 - Пилат на должности
Часть 29 - Круги над пучиной
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

Каждую осень, сполна прогорев,  

Золото сбросить под ноги прохожим  

И затаиться — как добрый напев  —

В сердце, зарыться под белые кожи.  

Но по лучу, распахнувшему высь,  

Вырваться, снять неуклюжие шины...  

Круг завершился, ростки поднялись.  

Так и идет — как круги над пучиной.  

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 27 - Воробьи
Часть 28 - Пилат на должности
Часть 29 - Круги над пучиной
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

Пилат на должности. И руки  

Умыл как римский гражданин.  

Но страшных труб истают звуки, — 

Тогда предстанет он один.  

И не сослаться на державу,  

На императорский указ.  

Ты Риму послужил на славу,  

Себя же самого не спас.  

Укажешь ли на иудеев? — 

Их чаша через край течет.  

Ты был политиком, надеясь  

В игре на тонкий свой расчет.  

К твоей беде сама Реальность  

Игры нарушила канон. 

Ты жаждал соблюсти тональность,  

Боясь услышать верный тон.  

С тебя и спрос. А мы чем ины?  

Земною мудростью мудры.  

Готовы прыгнуть под машину, 

Лишь бы не выйти из игры. 

Велик и страшен голос Правды,  

И чтобы он не звал меня,  

Я прячусь за свои расклады,  

Пилату дальняя родня.  

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 26 - Цена Оценённого
Часть 27 - Воробьи
Часть 28 - Пилат на должности
Часть 29 - Круги над пучиной
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

Весны дыхание — теплей. 

Устав с рассвета тенькать, 

Весьма довольный воробей 

Клюв чистит о ступеньки. 

Пищит-чирикает застрех, 

Двор полон звуков звонких. 

И беспричинно сыплют смех 

На лавочке девчонки. 

И даже вечно хмурый я 

Воспрял, когда пушистый 

Упругий шарик воробья 

Под ноги мне скатился. 

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 25 - Нежнейшего, фисташкового цвета...
Часть 26 - Цена Оценённого
Часть 27 - Воробьи
Часть 28 - Пилат на должности
Часть 29 - Круги над пучиной
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

Данная статья написана в продолжение темы, поднятой в беседе Александра Тимофеева, Павла Тихомирова и Владимира Янчевского (см. Возможно ли, не имея дум, стать властителем дум?).

На днях, будучи в книжном магазине, обратил внимание на стенд «Лучшая современная российская проза и поэзия». Надо признаться, что, прежде всего, меня удивило само существование подобного стенда. Надо же, – подумал я, – есть у нас смелые люди, рискующие выделить лучшее в нынешнем бушующем литературном море. Стало интересно, но когда я подошёл поближе, интерес мой сразу увял. Произошло узнавание. Большинство из выставленных там книг были мне знакомы, – не по тексту, так по названиям, скажем так, по дискурсу – волнам и эху, вызванным в публичном пространстве. Однако суть возникшей эмоции заключалась в другом: знакомой была общая тенденция – нечто среднее между направлением и интонацией, и в эту тенденцию укладывались все книги стенда. Половина из них, если не больше, были лауреатами премии Большая книга. Увы, это вовсе не говорит о качестве текстов, скорее о том, что весь литературный процесс у нас ныне сводится только к одной премии. Я взял полистать книжку, пожалуй, единственную из представленных, о которой я ничего не слышал, и скоро поставил обратно – она, конечно, была написана на русском языке, но художественный язык в ней напрочь отсутствовал. В общем, ситуация грустная, но ожидаемая. Яркие находки на стенде были бы приятным сюрпризом, но, к сожалению, весьма маловероятным. С литературой у нас сегодня большие проблемы. Почему так?

Безусловно, и теперь существуют люди, владеющие словом. Способность писать интересно, увлекать людей текстом не исчезла из нашей реальности. Кресало по-прежнему выбивает искру. Но костёр не разгорается. Не возникает действительно важных произведений, которые бы становились культурным и языковым явлением. Произведений много, но этот поток не намывает золотого песка. Громкое эхо, порождаемое теми или иными названиями, объясняется не тем, что внутри книги, а тем, что снаружи её – социальным, идеологическим или культурным контекстом, в который автор помещает своё детище. Это эмуляция литературы, воспроизведение её структуры, но вместо вен и артерий мы видим шланги, по которым течёт не кровь, а дистиллят.

Первая гипотеза, возникающая почти сама собой, сводится к тому, что подлинная литература создаётся и сегодня, но она не находит массового читателя. Например, её толком не издают, она не интересна книжным магазинам. Читатель дезориентирован книжным изобилием и потому не находит того, что действительно представляет литературную ценность. Тут интересная почва для конспирологических построений. Можно было бы сказать о заговоре издательств или книжных сетей, которые работают на оглупление граждан нашей страны, предлагая им литературную жвачку вместо подлинного духовного питания.

Но у нашего современника вовсе нет обязательств кормиться исключительно из книжных магазинов. Бумажную книгу приятно держать в руках, однако если есть желание что-либо почитать, художественный текст несложно найти в интернете. Авторы, которым не удалось достучаться до издательств, имеют возможность выложить свои произведения на ресурсах общего доступа. И таковых текстов – множество. Да и с бумажными книгами ситуация не столь однозначна. Существуют православные издательства и православные книжные магазины, в которых представлена «правильная» художественная литература. И она не очень-то раскупается, скорее лежит. Дело не в том, что перекрыт доступ, а в чём-то другом.

Одним из значимых факторов является переизбыток художественных текстов. Когда принимаемых сигналов становится больше, чем человек может обработать, они перестают различаться и складываются в шум. Свобода слова имеет свою оборотную сторону: говорить начинают все – кому есть, что сказать, и те, кто хочет просто услышать свой голос. Ничем не ограничиваемая возможность создавать (и публиковать) тексты неизбежно означает, что доля качественных текстов снижается, поскольку некачественный текст создать куда проще. Нечто ценное вполне может потеряться среди мусорной кучи.

По идее, чтобы такого не происходило, необходимо то, что принято называть «литературным процессом». Нужна литературная критика, вытаскивающая под свет юпитеров всё, что имеет хоть какую-то художественную ценность. Нужны площадки, которые бы концентрировали подлинную литературу. Такими площадками ранее были журналы, а в теории могли бы быть издательства и литературные премии. Но…

Проблема в том, что для эффективного поиска талантливых писателей нужны талантливые критики. Понятно, что люди пристрастны и ожидать объективности было бы смешно. Любые ресурсы в сфере литературы всегда ангажированы, всякая площадка подчинена конкретным людям, принадлежащим к тому или иному кругу и поддерживающим своих. Но если эти люди имеют некий культурный масштаб, то поддерживать и подтягивать они будут тех, кто тоже не является культурным лилипутом. А вот если те, кто держит литературную площадку, сами по себе незначительны, то и организуемый ими «литературный процесс» будет лишь ковырянием в песочнице. Откопать клад не удастся.

И всё же: а есть ли клад? Есть ведь и вторая гипотеза: мы видим сад литературы засыпанным сплошь мелким гравием, потому как литературных глыб просто нет.

Чего хочет современный издатель? Прибыли. Чего хочет современный писатель? Дохода. Ну ещё и известности. В общем-то, издатели всегда хотели прибыли, а писатели – признания (известности) и дохода.  Но раньше у тех и у других была ещё и дополнительная мотивация. Издатели чувствовали, что им присуща просветительская функция – они знакомили людей с тем, что создавали писатели. А писатели хотели изменить мир или изменить людей (преобразующая и воспитательная функции). Сегодня же деньги занимают так много места, что для остального его практически не остаётся.

Литература создаётся сразу же как коммерческий продукт. А лучше всего продаётся то, что соответствует запросам потребителей. Если книга больше читателя, то тому придётся потрудиться, чтобы вместить её в себя. Потребуется душевный, а то и духовный труд. Есть люди, которым такой труд в удовольствие, однако человек изначально ленив, и в большинстве случаев мы предпочитаем лишний раз себя не утруждать. Поэтому книга, не требующая труда (погружения, сочувствия, сильных эмоций, размышления, внутренних споров и т.д.), найдёт значительно больше покупателей. Книга должна быть меньше читателя, тогда проглотить её будет проще. И современная литература ориентируется на текущее состояние человека.

Наш сегодняшний соотечественник – продукт многовекового культурного процесса. Что это за процесс? Возьмём на оси истории некую условную точку. Например, ею будет легендарная библиотека Иоанна Грозного. Её основу составляли книги, которые привезла с собой как часть приданого Софья Палеолог. Она прибыла в Москву в 1472 году. О содержании библиотеки было много споров, но несомненно, что в ней было немало произведений античных авторов. В Европе их читали, на Руси – нет. На Западе к этому времени широкое распространение получил рыцарский роман, развивалась городская, чисто светская литература. А что у нас? Писались летописи и жития, составлялись хронографы, переводились апокрифы, христианские сказания, то есть в ходу была историческая и духовная литература.

С европейской точки зрения мы запаздывали. Но если называть вещи своими именами, тогда мы были более христианской страной, чем любое другое государство Европы. Наши культурные интересы ориентировались на духовное. Католическая церковь запрещала «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле (это XVI век), она боролась с тем, что объявило себя просвещением и гуманизмом, то есть со светской и – более того – антиклерикальной культурой. А у нас страсти кипели вокруг протопопа Аввакума и старых книг – богослужебных, а вовсе не художественных, а ведь это уже XVIIвек. И только с Петром I ситуация меняется. Верховная власть силой навязывает обществу светскую культуру, начинает формироваться литература европейского типа.

Расцвет отечественной художественной литературы приходится на XIX век. Именно тогда она становится властительницей дум – конечно, не для всей нации, а лишь для образованной её части. И выход литературы в «учителя жизни» жёстко связан с потерей христианского умонастроения среди тех, кто умел читать. Место ослабевающей веры занял интерес к художественному слову. В какой-то мере это чисто отечественное явление, ни в одной другой стране, имеющей Большую литературу, литераторы не были окружены столь плотным коконом квазидуховности. Русский писатель оказывался не просто тружеником пера; принадлежность к миру литературы делало его членом особого ордена, сражающегося за души людей. Литература должна была светить, разгоняя мрак убогости и невежества, именно так она тогда воспринималась. И сами литераторы чувствовали себя адептами света, те же из них, кому нужны были только деньги, за чьим творчеством не стояло идеи, в их среде презирались.

По сравнению с полнотой христианства эта подменная духовность была, без сомнения, ущербной, однако шаг вниз ещё не превратился в прыжок в культурную пропасть. Осмысление мира –социального и внутреннего (этического пространства) – шло не через познание истин веры, но через литературу. И русские писатели, вскормленные дыханием родной земли, которая на базовом уровне культурного кода ещё в значительной степени сохраняла православную традицию, действительно многое могли дать. Интерес к литературе того времени показывал, что общественное сознание нуждается в осознании многих тем.

Давайте пройдёмся по названиям произведений, чтобы понять, какие темы тогда были актуальными: «Отцы и дети», «Война и мир», «Преступление и наказание». Союз «и» подчёркивает, что мы имеем дело с членами одного семантического ряда. Эта короткая подборка хорошо показывает масштаб понятий, с которыми работали авторы «золотого века» нашей литературы. И всё это активно читалось сразу же, как выходило. То есть тогда в обществе был запрос именно на такой широкий семантический горизонт.

Далее была революция. Вот название, которое передаёт новое тематическое направление – «Как закалялась сталь». Требовалось осмысление, что было отвергнуто и что утвердилось, каковы новые параметры правильности, заданные советской властью.

Потом случилась война. «Живые и мёртвые» – это название можно приложить не только к роману Симонова, оно отлично обозначает целый пласт литературы, посвящённый военной тематике. Люди читали про подвиги наших солдат, про то, что происходило в тылу, про тех, кто жертвовал собою и оставался жив в нашей памяти даже посмертно, и тех, кто спешил сохранить свою шкуру или получал выгоду от чужого горя и был мёртв ещё при своей жизни. Война унесла близких почти в каждой семье, она перепахала личные истории и оставила глубокий след. И поэтому военная тема весьма долго оставалась актуальной.

Следующей и, по-видимому, последней большой теме подходит название «Жизнь и судьба». Этот роман Гроссман закончил уже после смерти Сталина. И хотя сюжетно в центре романа находится Сталинградская битва, эпопея имеет явный антитоталитарный посыл. СССР в ней представлен как тоталитарное общество. Роман объявили антисоветским, рукопись изъяли. Потом, уже после смерти автора, копию романа вывезли за рубеж. Роман был впервые опубликован в Швейцарии в 1980 году. У нас он вышел во время горбачевской перестройки, в 1988-м.

Вся эта история по-своему типична. Вывоз рукописей за рубеж был своего рода культурным трендом, в основе которого лежала набирающая силу критичность в отношении советского строя. И когда СССР ослаб и распался, вдруг оказалось, что есть множество произведений, которые были запрещены или которые писались уже постфактум, посвященные недостаткам ушедшей системы. Вскрылась тема репрессий, бичевался сталинизм, обличался застой, засилье партийного контроля и коммунистической идеологии. И это было интересно массовому читателю.

А после таких тем, способных увлечь внимание значительной части общества, уже не возникало. Пришла эпоха коммерческой литературы. На рынке важно иметь свою нишу и чем-то отличаться от конкурентов. Общая с кем-то ещё тема мешает позиционированию. Поэтому темы стали высасывать из пальца. В конце концов, пришли к мнению, что тема – не главное, можно накрутить сюжет, не имея никакой темы. Важен стиль, герои, диалоги.

А за всеми этими писательскими ухищрениями проглядывает другое: в обществе нет запроса на какие-то темы. И это закономерно. Дело ведь не только в утрате ожиданий, что литература способна выполнять функции совести, чести, да и ума нации. Но и в том, что совесть, честь и ум сегодня ценятся не очень-то высоко. Деградация шла параллельно. Переход от духовной литературы к светской, кризис духовности, проявившийся в декадентстве Серебряного века, партийный контроль над литературой и сужение духовности до интерпретации, заданной единственно верной идеологией, потом отказ от этой идеологии и пляска на костях павшего СССР – это социально-культурный процесс, которому соответствовал процесс на уровне человека, сначала отложившего Писание и взявшего в руки роман, потом забывшего, что есть духовная литература, потом вспомнившего о Писании только для того, чтобы торжественно от него отречься, попытавшегося отречься и от классической литературы, но одумавшегося, что ведь так у него вообще ничего не останется, так и не накопившего достаточного багажа новых значимых книг за время существования СССР и сразу оказавшегося духовно нищим, когда магический шар идеологии упал на плиты реальности и разбился.

Из нынешнего состояния есть два пути – вверх и вниз. Эпоха рынка, когда каждый мог получить достаток, продав на торжище какую-то часть себя (своего времени, сил, души), заканчивается. Жить будет всё сложнее. Пойти путём, идущим вниз, это значит озлобиться. На этом пути нас ждут социальные потрясения и личные трагедии, кровь, крики на улицах и литературная немота. Литературное возрождение откладывается, возможно навсегда. Другой путь – вверх. Это путь осмысления (а лучше – покаяния). Если мы как народ найдём то, что нам следует осмыслить, то в ответ на этот запрос вернётся и большая литература.  Если же дорастём до покаяния, то потребуется литература православная, а там, глядишь, – и духовная.  Господь долготерпелив и многомилостив, поэтому будущее не предопределено, мы ещё можем измениться в лучшую сторону.

Горшечник рад. Он землю продал храму. — 

Не всякий может сотворить добро,

Заполучив при этом серебро. — 

Святое дело! Сделка без обмана! 

Вот тридцать ещё тёпленьких монет 

(Огнеподобно торжища дыханье).

Чьи ими ранее оплачены страданья 

Теперь уж никому и дела нет.

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 24 - Не грузите грустью грёзы
Часть 25 - Нежнейшего, фисташкового цвета...
Часть 26 - Цена Оценённого
Часть 27 - Воробьи
Часть 28 - Пилат на должности
...
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

Нежнейшего, фисташкового цвета,

Ещё не развернулись до конца

Розетки листьев. Будущее лето

Не вылупилось толком из яйца.

Холодный ветер. Заморозки ночью.

Не очень-то радушен этот год.

Вдруг в шестерёнке времени источен

Тот зубчик, что толкает нас вперёд?

И мы застыли вовсе не случайно,

А просто все остались при своём — 

Мир не спешит нас согревать дыханьем,

И мы тепла души не отдаём. 

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 23 - Майские ночи. Пьяный смех за окном
Часть 24 - Не грузите грустью грёзы
Часть 25 - Нежнейшего, фисташкового цвета...
Часть 26 - Цена Оценённого
Часть 27 - Воробьи
...
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

5 мая 2021 г. в культурном центре «Покровские ворота» (Москва) открылась выставка работ хабаровского художника Александра Петровича Лепетухина (1948-2016).

Я немного знал его, когда работал в Хабаровской семинарии, общались мы, правда, совсем чуть-чуть, к сожалению. Выставка его работ тоже была в семинарии в фойе актового зала. У него есть детские иллюстрации, разные другие работы в стиле наив, но главное, что он открыл для себя – цикл картин, посвященных проповеди Христа.

Наверное, все большие художники так или иначе писали картины на евангельские сюжеты. В основном это картины-иллюстрации. Александр Петрович пошел совершенно по другому пути. Он не только иллюстрировал новозаветные сюжеты, но и создавал новые. Его идея была – показать те события жизни Христа, которые не отражены напрямую в Евангелиях, но подразумевают их. И речь не об апокрифической литературе или церковных преданиях о земной жизни Спасителя. Речь о житейских ситуациях, которые несомненно сопровождали все 3,5 года общественной проповеди Христа.

Вот одна из его картин: «Остановка в пути». Апостолы прячутся под деревом от проливного дождя, и лишь Иисус с одним апостолом беседуют прямо под открытым небом. Конечно! Ведь не всегда же они шли, что-то говорили, кому-то проповедовали. Эти 3,5 года были наполнены самыми обычными жизненными ситуациями, сюжетами, обыденными эпизодами. Однако в этой обыденной жизни участвовали не кто-нибудь, а Христос и Его апостолы. Какими они были, эти житейские эпизоды? Самыми разными. Вот картина «Проповедь под пальмами», вот апостолы и Христос куда-то очень быстро идут, вот они сидят на берегу Галилейского моря и просто смотрят на воду, вот они греются ночью у костра…

Все эти моменты изображены очень реально, житейски, и вместе с тем благоговейно, деликатно, с большой любовью и осторожностью к тем тонким материям, которые скрываются за этими, казалось бы, вполне обычными ситуациями. Благодаря такой трактовке евангельское повествование приобретает то, к чему так стремились всегда библейские комментаторы и библейские археологи – новозаветная история становится живой и очень душевной, человечной.

Апостолы, оставаясь иконописными святыми фигурами, вдруг становятся близкими к зрителю такими же земными людьми, жившими не где-то в заоблачных высотах духовной жизни, а вот здесь, на вполне материальной земле, в рядовых условиях, в которых жили и продолжают жить тысячи и тысячи таких же, как и они, обыкновенных людей. Их духовность, святость – не в том, что «ах, они же апостолы!», а в том, что они такие же единоприродные с нами люди, но выбрали свой путь – путь со Христом – и прошли его от начала до самого завершения.

И образ Христа тоже неуловимо становится ближе к нам. Художник по-прежнему изображает Его особо, в своего рода иконописном стиле, но вместе с тем, используя технику детской иллюстрации, наивный стиль, делает это столь благородно, деликатно, тонко, что фигура Спасителя, не теряя своей величественности, неотмирности, духовности, вдруг тоже становится ближе к нам. Ведь Христос проповедовал не только на возвышенностях, Он проходил через народ, а его в Иерусалиме всегда было множество, Он общался с обычными людьми в обычных условиях, природных, погодных, житейских в хорошем смысле этого слова. Он был подлинно Человеком в самом богословском и одновременно обыденном смысле этого слова.

Эта приближенность к нам человечности Христа звучит во всех картинах, и звучит очень возвышенно, изобразительно, мягко, как писал апостол Павел: «в вас должны быть те же чувствования, что и во Христе» (Флп.2:5). А какие были чувства Христовы? Те же, что дороги и нам: любовь, радость, мир, долготерпение, смирение, кротость, благожелательность… (Гал.5:22). О Христе так и говорили, что он «не воспрекословит, не возопиет, трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит» (Мф.12:19-20).

Лично мне, как библеисту, особенно дорога эта сторона картин А.П. Лепетухина. Обычно тот свет благодати, что исходит от евангельского повествования, очень ярок и, можно сказать, ослепляет читающего. Ведь действительно, новозаветный текст, как и вообще библейский, предельно сжат, сплавлен. В нем богословская, историческая, этическая составляющие спрессованы в плотную массу слов, вызывающую глубокие образы, ассоциации, размышления, переживания. Поэтому читать Писание приходится медленно, трудно, словно преодолевая препятствие. Конечно, чтение Священного Писания – Божественного Откровения – это всегда труд, и в первую очередь труд духовный. На этом тернистом пути чтения нам помогают исторические комментарии, богословские, различные иллюстрации, справочники, большое количество сопутствующей литературы. И тут картины Александра Петровича – безусловная находка, радость, ликование! Они словно слегка рассеивают этот солнечный свет благодати, который исходит от каждой страницы Евангелий, и позволяют увидеть сквозь него реальную жизнь древней Палестины.

Да и вообще все картины его – это радость и ликование. Они светлы, прозрачны, легки, наполнены мягким, ненавязчивым светом. Даже самые трудные и скорбные эпизоды евангельской истории выглядят в картинах Александра Петровича без надрыва, спокойно, достойно, уравновешено: «Спасение утопающего Петра», «Поцелуй Иуды» и др.

Посетить эту выставку и познакомиться с картинами Александра Петровича Лепетухина – словно приобщиться к настоящей пасхальной радости.

Выставка будет работать до конца месяца.

Серия сообщений "Выставки":
Часть 1 - Способ и образ
Часть 2 - Освобожденная Европа
...
Часть 16 - Русская финифть. Иконы на эмали XVIII - начала XX века
Часть 17 - Мечты о свободе. Романтизм в России и Германии
Часть 18 - Путь Александра Лепетухина

Не грузите грустью грёзы — 

Помечтаем о смешном.

Ведь трагические позы

Принимать перед окном

Не советует нам доктор.

Прыщик вскочит на губе.

А ещё — пронзит, как током,

Острой жалостью к себе.

Видишь, в чём теперь загвоздка:

Ну-ка, улыбнись — шалишь!

Грусть сильней, чем заморозка, 

Только набок рот кривишь.

Хмуришь лоб. Воображенье

Точит слёзы, входит в раж.

Но рисует отраженье

На стекле весёлый шарж.

Как тебя перекосило,

Растянуло снизу вверх.

Это, набирая силу,

На свободу рвётся смех.

Посмеёмся ж над собою,

Промокнув платком лицо.

И грядущее рябое

Нам снесёт судьбы яйцо.

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 22 - Немного о прогрессе
Часть 23 - Майские ночи. Пьяный смех за окном
Часть 24 - Не грузите грустью грёзы
Часть 25 - Нежнейшего, фисташкового цвета...
Часть 26 - Цена Оценённого
...
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

Завязать развязный смех,

Трезвость пропустить по венам

И, конечно, непременно

Объяснить, где низ, где верх.

Так,  чтоб каждый уяснил

И воспользовался тут же 

Шансом стать немного лучше

С приложением всех сил.

Так мечтаю по ночам,

Вспоминаю на восходе

О дарованной свободе:

Только ты. И только сам.

Сам же, вроде бы, хорош,

Да под милою личиной

Проступает мертвечина.

Значит, зеркало, ты врёшь.

Проповедовать другим — 

Просто. Управлять собою — 

Это что-то вроде боя,

Больно я собой любим.

Сам к себе не будешь строг.

Только стать захочешь лучше — 

Хохот пьяниц лезет в уши,

Как таких выносит Бог?

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 21 - Разговор с критиком о любви
Часть 22 - Немного о прогрессе
Часть 23 - Майские ночи. Пьяный смех за окном
Часть 24 - Не грузите грустью грёзы
Часть 25 - Нежнейшего, фисташкового цвета...
...
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

Сторонников прогресса

Давно уж легион.

Лентяям и повесам

Весьма удобен он.

Не напрягаясь сильно,

Себе потрафить чтоб, — 

Вот это прогрессивно!

Вот это выйдет в топ!

Мир жаждет жизни лучшей

И ждёт тот миг, когда 

Что хочешь, то получишь,

Без боли и труда.

«Не надо слёз и пота» — 

Таков его девиз.

Тяжёлая работа

Отныне — атавизм.

А кто готов трудиться

С отдачей и за так ,

Тот — дурень и тупица,

Прогрессу первый враг.

Не надо напрягаться,

Пусть сердце не болит.

И человек за двадцать — 

Почти что инвалид:

Хил телом, духом страшен.

В нём скуден интерес.

Так завершает нашу

Историю прогресс

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 20 - Ты ждёшь, когда я постучу
Часть 21 - Разговор с критиком о любви
Часть 22 - Немного о прогрессе
Часть 23 - Майские ночи. Пьяный смех за окном
Часть 24 - Не грузите грустью грёзы
...
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

Сегодня в западной культуре царит идеологическая диктатура. Как некогда в СССР нельзя было даже немного зайти за черту, проведённую марксистско-ленинской идеологий, так ныне на Западе есть вещи, о которых нельзя говорить, да и думать – тоже не следует.

Свежий пример. Очень прогрессивный господин – Ричард Докинз (Richard Dawkins), биолог, известный атеист, получивший некогда (в 1996 году) от Американской Гуманистической Ассоциации (American Humanist Association, или AHA) звание «Гуманист года», стяжавший себе ещё больше славы книгой «Бог как иллюзия»  (The God Delusion; 2006) на днях опубликовал твит следующего содержания:

«В 2015 году Рэчел Донезал, белая женщина, президент NAACP, подверглась резким нападкам за то, что идентифицировала себя как черная.  Некоторые мужчины идентифицируют себя как женщины, и некоторые женщины - как мужчины. Вас подвергнут нападкам, если вы станете отрицать, что они буквально те, кем решили себя идентифицировать. Давайте обсудим это».

Такой вот дискуссионный вопрос. Но академической дискуссии не получилось. Хотя, казалось бы, Докинз старался, как ему виделось, придерживаться строгих фактов, оказалось, что думать в таком направлении нельзя. Последовали те самые нападки. AHA отозвала давнишнее звание «Гуманист года». И несмотря на то, что наш герой в своё время поддержал решение платформы Twitter отключить Трампа, его причислили к республиканским фанатикам».  Докинзу пришлось оправдываться:

«Я не собираюсь принижать трансгендеров. Я вижу, что моё академическое предложение "обсудить" было неправильно истолковано, и сожалею об этом. У меня также не было намерений каким-либо образом вступать в союз с фанатиками-республиканцами в США, которые сейчас используют эту проблему.»

Но восстановить репутацию ему уже вряд ли удастся. Былые прогрессистские заслуги – ничто, если ты «теряешь волну». Ты должен следовать туда, куда она тебя несёт, и не задавать лишних вопросов. Задумываться не надо. Это раньше прогрессизм заглядывал науке в рот, что грело душу многим учёным: они оказывались как бы самыми передовыми людьми. Теперь же интеллектуалы должны слепо обслуживать идеологию. Сами по себе они уже никому не интересны.

На сайте: http://culturolog.ru/content/view/4117/20/

Несорванный цветок 

В ненарванном букете, 

В котором мой восторг, 

Как в комплименте скрыт. 

Изношенный, как стыд, 

Тащусь в кабриолете. 

А критик-следопыт 

Читает между строк, 

Что я влюблен давно,

Но не сумел признаться. 

Водил ее в кино 

И был уклюж, как лось. 

Что взять такси пришлось,

Чтоб к ней теперь добраться.

Вся жизнь — как на авось, 

Что и отражено 

Сим путанным стихом, 

Написанным попутно.

Не справившись с шарфом, 

Я путаюсь в пальто.

Сюжетец-то простой, 

Что сочинить нетрудно,  

Читается зато 

Со скукой и трудом.

То не беда, мой друг, 

Что чтец умрет со скуки. 

Стихов моих недуг 

Для автора —  пустяк. 

Но жить прикажешь как? —

В сюжетце вдосталь муки. 

Но критик — он мастак, 

Он рек: дешевый трюк. 

Подумаешь, влюблен! 

Так в ком без недостатка. 

Коль ходишь дураком, —

Послушай умных впрок... 

Тут я сказал: дружок, 

А ты ведь мне порядком 

Поднадоел и слог 

Попортил... Нут-ка — вон!

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 19 - Земля на острие травы
Часть 20 - Ты ждёшь, когда я постучу
Часть 21 - Разговор с критиком о любви
Часть 22 - Немного о прогрессе
Часть 23 - Майские ночи. Пьяный смех за окном
...
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

С 23 апреля по 8 августа 2021 г. в Новой Третьяковке (Москва) проходит выставка «Мечты о свободе. Романтизм в России и Германии».

Экспозиция объединяет работы крупнейших художников первой четверти XIX века: Каспара Давида Фридриха, Филиппа Отто Рунге, Иоганна Овербека, Александра Иванова, Алексея Венецианова, Ореста Кипренского, Карла Брюллова и других.

Многолетняя дружба связывала русского поэта В.А. Жуковского и немецкого живописца К.Д. Фридриха, чьи картины украшали личные покои императорской семьи. Прежде всего, художник прославился своими философскими пейзажами — «ландшафтами души», в которых воплотилось философское постижение мира. Другой герой выставки, гениальный русский живописец Александр Иванов, на протяжении всей жизни пытался создать новый язык религиозного искусства и стремился выразить в нем глубокое погружение и проникновение в суть евангельской истории.

Более 300 произведений, среди которых около 200 живописных полотен, а также рисунки, архивные материалы и уникальные экспонаты из десятков немецких и российских собраний, раскроют это художественное направление во всей многогранности, обозначив точки сближения и различия.

Эпоха романтизма определяет новый этап развития искусства и связана с поисками духовной и творческой свободы: многие исследователи определяют этот период как точку отсчета в формировании современного мировоззрения. Такая интерпретация позволила кураторам придать неожиданный поворот всей концепции выставки: благодаря расширению традиционных хронологических рамок выстраивается диалог между полотнами мастеров XIX века и проектами художников, в творчестве которых импульс романтизма воплотился особенно ярко. Работы Гвидо ван дер Верве, Джеймса Тарелла, Николая Полисского, Хироси Сугимото, Андрея Кузькина, Сьюзен Филипс, Вольфганга Тильманса помогут зрителям увидеть романтизм глазами человека XXI века и лучше осознать уникальность этого явления — его вневременной характер.

На сайте: http://culturolog.ru/content/view/4116/31/

Серия сообщений "Выставки":
Часть 1 - Способ и образ
Часть 2 - Освобожденная Европа
...
Часть 15 - Реалисты России
Часть 16 - Русская финифть. Иконы на эмали XVIII - начала XX века
Часть 17 - Мечты о свободе. Романтизм в России и Германии
Часть 18 - Путь Александра Лепетухина

С 22 апреля до 20 июня 2021 года  в Музее имени Андрея Рублева (Москва) будет проходить выставка, посвященная искусству живописной эмали, иначе называемой финифтью.

Зрители смогут увидеть 45 выполненных в этой технике произведений из фондов Музея имени Андрея Рублёва, созданных в XVIII – начала ХХ века в двух крупнейших центрах эмалевого производства – Москве и Ростове. В первом из них это искусство зародилось в еще в конце XVII столетия при царском дворе. Второй с последней четверти XVIII века стал крупнейшим производителем живописной эмали разного уровня и стоимости, что наряду с декоративностью и яркостью произведений сделало их популярными во всех слоях российского общества.

Техника создания миниатюрных эмалевых икон сложная и многоэтапная, а конечный результат виден только после нескольких термических обработок – обжигов. Производство живописной эмали требовало специальных знаний и опыта, так как все процессы делались «на глазок».

На выставке представлены эмалевые иконы, среди которых паломнические образки с изображением чудотворных икон и почитаемых святых, выполненные по заказу российских монастырей, а также различные богослужебные предметы с эмалевыми вставками - потир, дарохранительница, брачные венцы. Это и образцы высокого искусства, и памятники культуры, близкой к народной. Особый интерес представляет уникальный складень 1729 года «Распятие, с избранными святыми», где эмаль положена на золотую основу, как это практиковалось в конце XVII века. Складень принадлежал сподвижнику Петра I адмиралу И.М. Головину. Большую редкость представляет пластина «Воскресение Христово» первой трети XIX столетия с авторской подписью выдающегося ростовского художника-эмальера Я.И. Шапошникова.

Серия сообщений "Выставки":
Часть 1 - Способ и образ
Часть 2 - Освобожденная Европа
...
Часть 14 - Образы России
Часть 15 - Реалисты России
Часть 16 - Русская финифть. Иконы на эмали XVIII - начала XX века
Часть 17 - Мечты о свободе. Романтизм в России и Германии
Часть 18 - Путь Александра Лепетухина

До 2 мая 2021 г. в Центре пропаганды изобразительного искусства (г. Владимир) проходит Всероссийская передвижная выставка «Реалисты России».

Экспозиция знакомит зрителей с произведениями 25 художников, приверженцев реалистического направления в искусстве. Они являются лауреатами российских и зарубежных конкурсов, выставок и пленэров. Это представители разных региональных отделений Союзов художников, имена некоторых из них внесены в альбом «Лучшие живописцы России». Большинство произведений на выставке – пейзажи, демонстрирующие красоту русской природы.

Идея создания Всероссийской передвижной выставки принадлежит директору картинной галереи «Ренуар» Анне Дулько, которая предложила художникам онлайн-проекта «Верещагинка» объединиться и собрать живую экспозицию современных реалистов с целью демонстрации лучших произведений традиционной классической школы русского искусства. Открытие проекта состоялось в Череповце в Камерном театре 26 октября 2019 года, а впоследствии он охватил разные города России.

На сайте: http://culturolog.ru/content/view/4113/31/

Серия сообщений "Выставки":
Часть 1 - Способ и образ
Часть 2 - Освобожденная Европа
...
Часть 13 - Русская Антарктида. Два века истории
Часть 14 - Образы России
Часть 15 - Реалисты России
Часть 16 - Русская финифть. Иконы на эмали XVIII - начала XX века
Часть 17 - Мечты о свободе. Романтизм в России и Германии
Часть 18 - Путь Александра Лепетухина

Ты ждёшь, когда я постучу, 

Чтоб одарить любовью...

А я боюсь зажечь свечу,

Как в детстве бегал крови, 

Не ведая, что Кровь спасёт...

И вот — в руке нет силы, —

Стою, как идол, у ворот.

Дай стукнуть, Боже милый! 

Серия сообщений "Стихи":
Часть 1 - Дождь-кукольник
Часть 2 - Искушение весной
...
Часть 18 - Тает. тает ночной снежок...
Часть 19 - Земля на острие травы
Часть 20 - Ты ждёшь, когда я постучу
Часть 21 - Разговор с критиком о любви
Часть 22 - Немного о прогрессе
...
Часть 30 - Степь
Часть 31 - Приглашение на прогулку
Часть 32 - Играли в карты, пили грог...

А.В. Ахутин