Вступление
Как тогда сам вспоминал бывший спикер Сената, он не знал точно, когда и как Тиберий Луций Гальба впервые прибыл на Столичную планету. Вроде как это случилось в начале 70-х годов тридцатого века. И прибыл он вроде как с документами подданного секторального содружества Тейр Центральных миров, Подтвердить или опровергнуть подобные заявления теперь уже не представлялось возможности. И скорее всего, тот приезд был не первым.
За короткое время этот человек стал весьма популярным среди жителей одного из планетарных округов – Чоммеля. Тиберий активно занялся благотворительностью. Посещал больницы, лично следил за ремонтом и состоянием коммуникаций, и вскоре стал председателем Общественного совета города, а попросту говоря, мэром. И здесь он постарался, к всеобщему удивлению, не упасть в глазах избирателей. Подчистил ряды городской полиции, сделал её работу более открытой и прозрачной. Стал привлекать простых граждан к охране общественного порядка и весьма прижал уличную преступность. Единственное, на что новый мэр посягать не стал, так это на деятельность тайных мафиозных кланов, которые тут же дали ему о себе знать. «Знакомство» было отнюдь не агрессивным, просто представители соответствующих группировок довольно вежливо объяснили Тиберию о своих правах.
Как ни странно, Тиберий Гальба возражать им вообще не стал. Ибо все сферы криминальной деятельности в городе уже были поделены, к тому же они занимались и вполне легальными видами бизнеса тоже. Уличная шпана этих господ особо не занимала, поэтому её разгром никак ни на что не повлиял, но сделал обстановку в городе гораздо спокойнее.
А через некоторое время столь эффективный и осторожный мэр вновь попросил глав этих группировок о встрече, которая тут же и была организована. Ибо оказалось так, что новый мэр многим им был обязан, а они были многим обязаны мэру. И Тиберий довольно мягко и ненавязчиво объяснил боссам и всяческим крёстным отцам, выглядевшим как вполне респектабельные бизнесмены, что стравливать даже обновлённую полицию на них не станет, но сможет очень легко обернуть против них общественное мнение и народное недовольство. Однако Тиберий не стал долго распространяться на эту тему и попросил у шокированных боссов только одно – путёвку в Галактический Сенат. Что и было исполнено.
Для мафиози это было отнюдь не легко, но нельзя было придумать более цивилизованного способа избавиться от чересчур активного мэра, чем сбагрить его в Сенат, пусть и галактический. Тем более, что он сам этого так хотел. Для этого пришлось, конечно, организовать отзыв действующего представителя, который явно засиделся на своём посту. Ибо на членов Сената многим и в Галактике вообще, и в данном городском секторе в частности было наплевать.
Итак, получив вожделенный мандат, Тиберий Гальба вошёл в здание Галактического Сената, как полноправный его член 19 января 2975 года по земному летоисчислению.
Дело в том, что Столичная планета направляла в Сенат сразу четырёх представителей. И одного из них – от городского сектора Чоммель. Правда, это был единственный такой пример, связанный с уникальностью данной планеты в короне Центральных миров Республики. Даже представителей отдельно взятых планет в Сенате можно было посчитать по пальцам. Это был верховный орган власти Галактической Республики, где собирались представители от громадных звёздных республик и королевств, включавших в себя сотни и даже тысячи систем, от секторальных сообществ и даже крупнейших корпораций (они же именовались коммерческими гильдиями). Единых правил выборов сенаторов не существовало. Всё зависело от конкретного государства. Где-то их избирал народ, где-то они назначались парламентом, правительством или монархом. Сроки их мандатов также разительно отличались. Некоторые сенаторы были пожизненными, а некоторые не проводили там больше года. Мандат Тиберия был рассчитан на 10 лет с возможностью переизбрания неограниченное количество раз.
Сенат избирал из своего состава премьер-министра – главу Галактической Республики. Он избирался на 4 года с возможностью дальнейшего переизбрания. По правде говоря, очень мало кому из премьеров удавалось проработать весь положенный срок. Политические кризисы были частым явлением.
Галактическая республика была громадным, но очень рыхлым конфедеративным государством со сложной структурой. Основными членами были так называемые полные члены. Таких было большинство, и среди них были и основатели Республики, и наиболее влиятельные члены, и многие окраинные системы. Они обладали полным правом голоса, и их постановления и законы (в рамках полномочий самого Сената, разумеется) имели обязательную силу.
Затем шли так называемые члены с правом вето. Их голос весил несколько меньше, но они могли налагать вето на законы и постановления Республики, но только применительно к их собственным мирам. То есть данный закон мог вступить в силу для всех полных членов, а для члена, наложившего вето, он в силу не вступал. В этом-то и была суть разноскоростной интеграции.
Среди таких сенаторов с правом вето был и представитель от Земли. Но он представлял не только Землю, но и целый конгломерат демократических (или демократизированных) и союзных с Землёй миров. Их было больше сотни. Содружество называлось Орденом Демократических Планет.
На самой низшей ступени стояли наблюдатели. Они имели право участвовать в обсуждениях и парламентских слушаниях, а также право на предоставление информации, но не имели права голоса. А вопрос, принимать ли на себя те или иные обязательства, решался исключительно в компетенции их правительств. Предполагалось, что члены с правом вето и наблюдатели будут подтягиваться до полных членов, но никто пока особо не торопился.
И, наконец, были миры и звёздные системы, не имевшие вообще никакого отношения к Республике. Они находились на Дальнем Рубеже. С самой Республикой они поддерживали непостоянные контакты, а постоянные если и заводили, то только с ближайшими соседями. Вообще же они всегда считались изолятами.
Основой экономики Республики был принцип свободы торговли, который соблюдался всеми влиятельными членами. Хоть Республика формально и считалась союзным государством, но, по сути, была лишь огромной интеграционной группировкой. Основной валютой был Стандартный Республиканский Кредит, имевший хождение повсюду, и наряду с местными валютами примерно в половине членов.
С момента своего основания и большую часть истории Галактическая Республика не была полноценным государством. Это была скорее, общая площадка для консультаций. А сами сенаторы были вроде дипломатическими представителями, а не парламентариями. Поэтому жизнь простых граждан Галактики от Сената не так уж и сильно зависела. Они в гораздо большей степени зависели от местных, своих властей. Вот почему некоторые представители аристократических родов звёздных королевств воспринимали назначение в Сенат как ссылку.
Но теперь ситуация менялась. Появились крупные галактические монополии. Они объединялись. Их интересы становились уже общегалактическими, аппетиты глобальными. Деятельность суперкорпораций и растущий торговый обмен превращали Галактику в единый организм с едиными процессами, оказывавшими влияние на всех граждан.
Для регулирования такой деятельности необходимы были общие законы. Единственным органом, имевшим возможность установить такие законы была, Республика, то есть Сенат. Не нужно было лишний раз изобретать велосипед, так что его значение в общегалактической политике всё более росло. Но никто не задавался вопросом, а был ли готов этот Сенат к приятию новой роли.
Но когда Гальба стал сенатором, все члены этого величественного органа власти, грубо говоря, делились на изнеженных придурков, прожигающих жизнь, либо на откровенно ангажированных политиков, на которых нужен был либо откат, либо компромат. Они всё прекрасно понимали, но все их действия были подчинены узкокорыстным целям. В Сенате шла постоянная грызня. Почти все без исключения были замешаны во всяких махинациях и афёрах. Но при этом они же непрестанно копали друг под друга, пытаясь вывести политических оппонентов на чистую воду. Страшно было даже представить, что творилось в Сенате во время принятии бюджета.
Галактическая Республика существовала уже несколько тысяч лет и декларировала установление вечного и прочного мира во всей Галактике. Действительно, она никогда не имела собственной армии, и войны не велись между основными членами. И всё же не всё было так просто. Республиканское правительство декларировало принцип невмешательства во многие внутренние конфликты или в конфликты на Дальнем Рубеже, или между мелкими членами. Порой такие конфликты тлели веками, конца им не было видно, а Республика предпочитала не вмешиваться. Войны случались тоже, но довольно узкого, локального масштаба. Так Земля и её союзники частенько воевали с нечленами Республики. Применение вооружённых сил считалось внутренним делом (если только речь не шла о Центральных или Ближних Мирах). А вот в упомянутых мирах и, правда царил внешний и внутренний мир, ибо им было нечего делить между собой – они занимались опекой окраинных систем.
Вроде как этот мир поддерживали 10 тысяч членов благородного ордена Жидай, хранителей древней загадочной силы, которую они почему-то именовали Шварц. Они носились по разным мирам Галактики и выполняли всякие миротворческие функции, то есть махали своими световыми мечами и наносили материальный и моральный ущерб. Собственно в этом их функции и заключались.
Особую роль в Республике играли так называемые коммерческие гильдии или корпоракратии. Это были громадные коммерческие организации, которые управляли целыми планетами или звёздными системами, беря на себя функции государственной власти. Это был бизнес, превратившийся в государство. Эти гигантские корпорации охватывали своей деятельностью всю Галактику либо большую её часть.
Гигантские межзвёздные монополии уже начали обзаводиться своими частными флотами и армиями дроидов для защиты своей собственности. Представители некоторых бизнес-титанов даже смогли получить места в Сенате, словно они представляли какую-нибудь нацию.
Сами сенаторы были в двояком положении. С одной стороны, они хотели поставить их под контроль и хорошенько подоить. Но с другой стороны, сами зависели от их подачек и откатов.
Галактическая Республика была сложным, рыхлым и, строго говоря, неэффективным образованием. Поскольку вся система основывалась на компромиссах и взаимных противовесах. Системы Центральных Миров считались основоположниками Республики и играли в принятии решений ключевую роль. А остальные более слабые и разрозненные (и более бедные, что немаловажно) миры окраин как бы следовали в русле их политики. И это как бы считалось нормальным.

Итак, когда на родной ему Земле было 19 января 2975 года, сенатор Тиберий Луций Гальба стоял перед большим окном своей новой сенаторской квартиры в элитном районе главного города планеты – Империал-Сити. Квартиры располагались в небоскрёбе для политиков, высокооплачиваемых служащих, бизнесменов, членов их семей, высокородных аристократов из звёздных королевств и прочих сильных мира сего. Это было символично, ибо теперь сенатор вошёл в их круг и задумчиво наблюдал закат над невообразимым планетарным супергородом на почти километровой высоте от первого этажа. А ведь для местных зданий это бы отнюдь не предел. Да, теперь он стоял на высоте, а под ним располагался весь остальной мир со всеми его невероятно сложными и переплетёнными проблемами и тревогами, повседневными заботами. Но сильным мира сего до них не было никакого дела. У них были свои совершенно особенные заботы и дела.
Сенатор Гальба знал это всегда. Но именно в данные момент его это всё невероятно тревожило. Потому что он достиг очень важной ступени и теперь никак не мог решиться, стоит ли ему делать новый шаг к тому, что он задумал. И хоть времени у него было много, решиться на этот шаг было сложно.
Ведь, несмотря на столь впечатляющие достижения мира, стабильности и социального прогресса во многих мирах, Республика пребывала в состоянии медленного и не очень заметного непосвящённому упадка. Общества почти всех планет и рас были очень сильно расслоенными. И между этими слоями было очень мало взаимодействия. Простые граждане были подвержены порокам общества потребления. Упрощение жизни, упрощение жизненных ценностей до простого до идиотизма потреблении и удовлетворения имели место в виду стремительного развития технологий, делавших жизнь всё более комфортной и беззаботной. Несмотря на прекрасную систему образования, интеллектуальный уровень средних граждан упал. Ибо полученные знания часто не находили должного применения и просто отмирали. В мире красочной рекламы (которая порой транслировалась прямо во сне) и повседневной обыденности не нужно было думать. Общество заметно отупело и деградировало. Разумеется, существовали многочисленные учёные и писатели, да и много кого ещё, кто неустанно трудился, и потому сохранил ясность ума. Но они погоды не делали. Бал правила серая масса.
И даже политическая борьба превратилась теперь в чисто подковёрную. Избирателям было, по сути, наплевать на политиков. А политикам было наплевать на избирателей. Если не случались, конечно, выборы или что-то экстраординарное. А потому сохранять стабильность и статус-кво было выгодно и тем, и другим. Не нужно было из кожи вон лезть во имя привлечения избирателей. Достаточно было довольно дешёвой рекламной кампании, а то и простого подкупа, чтобы завлечь кого надо. Всеобщее благо никого не волновало.
Задача перед новым сенатором стояла сложная. И всё же она не была чем-то невыполнимым. Для того чтобы иметь успешную карьеру в отупевшем обществе «ням-ням» и в коррумпированной политической верхушке Республики, по мнению Тиберия, нужно было знать и уметь управлять их страхами и желаниями и, разумеется, проявлять осторожность.
И всё же не только это волновало Тиберия в тот день. Была какая-то необъяснимая тревога. Но где ему было знать, что в этот самый день на его родной и бесконечно далёкой отсюда Земле, в канализационных коллекторах города Нового Нью-Йорка родилась девочка, которая определит его судьбу.