В мире бытует лживое мненье,
Вампир – лишь вымысел ваших мозгов?
Но я развею пустые сомненья,
Ради такого на все готов.

Глухие улицы и ночь,
Ищу я в жизни утешенье.
Мне голод сложно превозмочь,
Одно лишь этому решенье.

Подойду к тебе бесшумно,
Жажда крови лишь во мне.
Я хочу тебя безумно…
Судьба такая, ты пойми.

Один укус, и капля крови
Стекает по твоей груди.
Я черств и равнодушен к боли,
Мне все равно, ты извини.

Твое дыханье угасает,
Закрываются глаза.
Душа на небо улетает,
Жизнь не долгою была.

Автор неизвестен

Мрачная сказка или Колыбельная для мертвой принцессы
Вар Александра

Твое Солнышко не светит -
Твое солнышко ушло,
Только тихо шепчет Ветер
Сказку в мертвое ушко,
Как над целым этим миром
Мрак расправил крылышки.
Слышен плач неутешимый,
Голос Смерти-смертушки.
Шепчет тихо, шепчет нежно,
Как замерзшею рукой
Холод Смерти неизбежный
Вдаль уводит за собой.
Ветер тихо напевает
Песню мрачную свою
И погибель предрекает
В дальнем сумрачном краю,
Где в тумане мрачном, стылом,
Вдалеке от зол и бед,
Вечным сном, непробудимым
Спит Принцесса много лет.
Спит в тиши сырой пещеры,
Под покровом темноты,
Без надежды и без веры,
Жизнь оставив позади.
Спит в гробу хрустальном, зыбком,
На ржавеющих цепях,
А вокруг туманом липким
Распускает нити страх.
Ждет принцесса паладина
На лихом гнедом коне,
Принца, мага-господина
В переливчатой броне.
Ждет года и ждет столетья,
Погрузившись в мертвый сон.
Вьются кудри, словно плети,
Тьмой на шелке золотом.
А вдали, за перевалом,
В мертвой выжженной степи
Безнадежно и устало
Бродит мрачный паладин.
Ищет он свою принцессу
Безуспешно день за днем,
Служит сумрачную мессу,
Позабывшись тяжким сном.
Безнадежный вечный поиск -
Стимул двигаться вперед.
Конь, мечтая о покое,
Все блуждает, все бредет.
Всадник в замогильном трансе
Слепо смотрит в этот мир,
Снаряженье и убранство
Ржой изъедено до дыр.
В вечном призрачном блужданьи
Жизнь ушла за горизонт -
Конь и всадник без роптаний
Рассыпаются песком.

***

Ветер сказку тихо шепчет
Нежным голосом своим
И баюкает принцессу,
Что в гробу хрустальном спит.

Юнна Мориц

Песня о Волшебнике

Сапожник починяет нам ботинки,
А плотник - табуретку и крыльцо,
Но только у волшебника в починке
Светлеет ваше сердце и лицо!

Какая тонкая работа -
Счастливым сделать хоть кого-то,
Цветок удачи принести,
От одиночества спасти,
А самому потом тихонечко уйти...

Волшебник - это сказочная личность,
И сказочно он скромен, господа,
В нем сказочно отсутствует двуличность,
И выгод он не ищет никогда.

Какая тонкая работа -
Счастливым сделать хоть кого-то,
Цветок удачи принести,
От одиночества спасти,
А самому потом тихонечко уйти...

Язык чужой обиды и печали
Волшебник изучает с детских лет,
Его вселять надежды обучали -
И это основной его предмет!

Какая тонкая работа -
Счастливым сделать хоть кого-то,
Цветок удачи принести,
От одиночества спасти,
А самому потом тихонечко уйти...

Феи танцуют от холода -
Белые юбочки кружатся.
Прячут под шапками головы
Хмурые люди на улице.

Ветер, привязанный ветками,
Пленником воет на дереве.
Гнутый фонарь неприметный, как
Cолнечное освещение.

Глупый мальчишка постриженный
Смотрит в окно запотелое -
Камни-глаза неподвижные -
Верит! В романтику... белую.
Автор неизвестен

Пластилиновый мёд

Из вереска напиток
А может – не напиток
Сейчас и не проверишь - забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
А может быть – сгущёнки
А если и не слаще, то крепче всё равно!

В котлах его варили
А может быть – тушили
А может даже жарили, но точно не пекли
Малютки-медовары
А может – виноделы
А может – планокуры, а мёд из конопли

Пришел король шотландский,
А может – принц уэлсский
А может – хан монгольский, безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
А может быть – ацтеков
А может – туарегов к скалистым берегам.

Читать далее

Постапокалиптическая сказка

Наступила зима и слиняла к такой-то матери,
Стало сухо и пыльно - снега вокруг нема.
Говорят что это с миром случилась ядерная
То есть - постапокалиптическая зима.

Серый пепел вихрится в небе - красивый, едкий,
И в глаза попадает, видимо, - веки жжет.

Читать далее

Хэллоуин

Хэллоуин – не страшный праздник,
А весёлый и смешной!
На меня взгляните – разве
Может ведьма быть такой?

Фиолетовые ногти,
Тараканы в волосах,
Но совсем не видно злости
В озорных моих глазах.

Я колдуньей нарядилась,
А братишка мой – скелет,
Чтоб соседи веселились,
Чтоб соседи не скупились,
Чтоб в корзинках поместилось
Больше праздничных конфет!

Автор неизвестен

круг

если ночь настигла в глухом лесу, не ходи за дровами вглубь,
отыщи у ели корявый сук, что-то острое: нож, иглу.
острием веди по сырой земле, на промозглом чужом ветру,
не пугайся воя, давай смелей: ты рисуешь защитный круг.

проследи, чтоб не был забит листвой, ни травинки, ни муравья —
и простое старое колдовство защитит тебя от навья.
на края насыпь белену и соль (если сера - то самый блеск),
и едва закатится колесо, как к тебе подкрадется лес.

Читать далее

muggles ballade

На берегу зацветает дрок, совы кричат, как банши, буря с гряды холодит к утру мартовскую листву. Нордстон стоит уже сотни лет - стены и пики-башни: школа для тех, кто открыл талант к чарам и волшебству. Каждый ребёнок, как чудный сон, ждёт по утрам конверта - почерка грани, витки чернил, красные, будто кровь. Пахнет смолой деревянный мост, ставни скрипят от ветра - поезд доставит тебя туда, где ты родишься вновь.

Читать далее

химеры-хранители

в двадцать не жизнь, а сплошные схемы: куча намёток и чертежей. вот ты плетешься домой со смены - вырастешь в Джеймса, пока что Джей. куртка, наушник с плохим контактом, рваные кеды, огонь в глазах - осень на два отбивает такты и залезает к тебе в рюкзак. кончилось лето - волшебный бисер, туго сплети, сбереги навек, память ступает проворной рысью, ждёт темноты в городской траве. вроде не то чтобы зол и загнан — нервые стальные, пока щадят...

но накрывает всегда внезапно — бомбой на скверах и площадях.

мы научились различным трюкам - так, что не снилось и циркачам. стерпим уход и врага и друга, небо попрём на своих плечах. если ты сильный, пока ты молод - что тебе горе и нищета?
только когда настигает холод - Бог упаси не иметь щита. это в кино всё легко и колко - помощь друзей, волшебство, гроза... здесь на окне ледяная корка, и у метели твои глаза. если бесцветно, темно и страшно, выход не виден и за версту...

...те, кто однажды вступил на стражу, будут стоять на своем посту.

Читать далее

Не-сказка

Я много сказок тебе читал, пел песен - не перечесть,
Но все истории - не чета тому что и правда есть.
Нет, сказки будут - любовь, гроза, пророчества, свет зари...
Но в этот час я хочу сказать о том, что в груди горит.

Легко писать про чужой успех, про замки и города,
Куда сложней говорить про тех, кто рядом с тобой всегда.
Про тех, кто точно к тебе придет, подставит плечо легко
Ведь я, наверно, сорвал джек-пот. Так вышло: мой друг - дракон.

Драконов, скажешь, уж нет давно, всех время песком смело
Но видишь - тянется за волной в стальной чешуе крыло
Мелькает тень в зеркалах Невы, по питерским мостовым,
Её в полет провожают львы, все в камне, пройдохи-львы.

Драконы нынче живут хитро - попробуй-ка их найти:
Драконы курят, бегут в метро, читают, сидят в Сети
Тебе дракона не отличить от сотен других людей...
...Но в их глазах - миллион личин, пьянящая гладь степей,

Огромный мир, миллионы тем драконы в сердцах таят
Драконьи песни живее чем у сотен таких, как я
Но в их пещерах ты не найдешь ни золота, ни камней
Лишь можжевельник и летний дождь - богатство как раз по мне.

Моя земля для него - не то, осколок чужих стихий
Мы редко видимся, но зато он слышит мои стихи.

...Но если сломаны фонари, нет света, пуста ладонь
Дай руку - видишь, горит внутри искристый его огонь.

Сергей Лачинов (Джек-с-Фонарем http://cheyzheon.diary.ru/)

A Night in the Lonesome October

В октябре, мой друг, не вставай к утру, не ходи в темноту лесов
Ты увидишь как оживет река, заперев тебя на засов
На краю пруда упадет звезда, отряхнувшись, уйдет сама
Не смотри назад, закрывай глаза и встречай молодой Самайн

В октябре верней избегать теней, просыпаться в чужие сны
В октябре старо вопрошать таро - выпадает аркан луны
В октябре смешно прясть веретено, доверять городским котам.
И запомни впредь: все что можешь спеть всё равно попадает в такт.

Не идет строка - убегай в закат, с лешаками играй в я-цы
Не сходи с ума в молодой Самайн: ты годишься ему в отцы
И ныряй в поток чтоб умолко то, что срывается с языка
Но не смей дышать - здесь на каждый шаг отзывается музыка

Сергей Лачинов (Джек-с-Фонарем http://cheyzheon.diary.ru/)

Несеверное сияние

Он трет рубин, пытается высечь пламя, возится долго, яростно с непривычки. Это его последний волшебный камень, жаль что не курит, были б хотя бы спички. Он тридцать лет от роду, ворчлив и грозен, сердце медведя, гордая стать солдата. (Да, и впервые в жизни он так серьезен, что самому становится жутковато).
Вскоре костер вздымается, словно скерцо, но от него тревожно и как-то зябко. Он, сдвинув брови, огню смотрит прямо в сердце, так как его учила колдунья-бабка.
Лишь когда ночь смыкает свои обьятья, видит в костре мерцающие картинки. Вот и она - на троне и в белом платье, рядом с ней мальчик, он собирает льдинки. По лесу девочка - ей помогают розы, звери, разбойники, хочет пробраться в замок, шмыгает носом и утирает слезы, смотрит вперед отчаянными глазами...

Он собирает лагерь, идет в дорогу, тусклый рубин валяется где-то в саже.
Он заявляется прямо к ее порогу, через снега, ущелья, замки и стражу.

Снежная Королева блестит морозом, скулы белы, как ночь за полярным кругом. Что ж этот парень, не сознает угрозы?...
Он и она стоят друг напротив друга.

Тут во дворце как будто стихает ветер, словно поток воды посреди пустыни - он говорит: "Пойдем, нас заждались дети". Он говорит: "Там плюшки почти остыли". Он говорит, пытается улыбаться, дышит на руки и растирает уши. Он говорит - "Я шел к тебе лет сто двадцать, ну, ты же знаешь, в сказках всегда так скушно".

Прямо из замка ведет ее по тропинке, там, где тепло, где август и запах вербы.
А в тронном зале Кай собирает льдинки. Каю совсем чуть-чуть ждать прихода Герды.

Сергей Лачинов (Джек-с-Фонарем http://cheyzheon.diary.ru/)

unchosen one
— Ни одного человека так нельзя называть! — сердито выкрикнула Диба. — Понимаете, ни одного! Нельзя делить людей на избранных и неизбранных!
(Чайна Мьевиль, "Нон Лон Дон")

Вот открывается дверь холма, входит седой волшебник. Вот из Убежища путь на свет - в жаркий пустынный яд. Молния-шрам, драгоценный меч, слышишь, смеется небо? Избран - и значит, шагай вперед, слава и сталь твоя.

Только вот - места не хватит всем в рамках тугих пророчеств, кто-то не назван ни там, ни тут, ни на полях томов. Кто-то не рыцарь, не паладин, и не посланник ночи - просто прохожий, пальто и зонт, тусклый осенний смог. Просто не избран, бывает так, к службе не каждый годен, роза, шиповник, чертополох, пыль в золотом луче.
Если "не избран" - послушай, брат, значит - что ты свободен, ты выбираешь себе судьбу, шпагу, девиз и честь.

Вовсе не к каждому приходил светлый чужой посланник, в белом плаще, на лихом коне, яростен и крылат. Мальчик однажды шагнул за дверь - мир оказался странным, фермерский домик в сухой степи буря с собой взяла. Если не избран - решаешь сам, верно, что так страшнее. Кроличьи норы ведут, ведут прямо сквозь зеркала. Лес, пробужденный смешной игрой, тигры, мартышки, змеи. Не убоишься идти один топкой дорогой зла?

Книжные полки до потолка, можно по ним подняться? Чтобы спасти тех, кого ты сам выбрал себе в друзья? Сколько не-избранный стоит здесь, может, и рупь за двадцать, только тропинка бежит вперед, значит - по ней и я. Чьи-то следы по сухой пыли, ноги, копыта, лапы, дремлет стрелок у костра в ночи, думая ни о чем. Пусть на девизе нечеткий текст, знамя - обрывок тряпки, Элли шагает сквозь свой Канзас, свет за ее плечом.

Нет, я не знаю лица и слов - хэй, есть ли ты на свете? - я выбираю тебя, мой друг, я выхожу искать. Ехать верхом через этот край - пара десятилетий, кто-то по башне крутой идет, вечный плетет рассказ. Белый дракон улетает вдаль, черный - в зенит и выше, время не-избранных, слом эпох, хрупкий сухой листок. Станешь великим и мудрым львом, или отважной мышью, шпага готова (а может - хвост), курс на чужой восток! Ставит Алиса флакон на стол и открывает дверцу. Я выбираю тебя, мой друг, слышишь ли ты меня? Единорог на дыбы встает, бьется стальное сердце. Падают медьки на грязный пол, катятся и звенят. Чьи там подвески, на чьей груди - разве так важно, сэры? Ждет самолетик своих друзей где-то в пустых местах. Ты выбираешь себе любовь, правду, богов и веру, тот, кто за нами следит с небес - пусть не скучает там.

Светлый посланник, гони коня, путь для других проложен. Время не-избранных, ранний час, сброшенная весна.
Тех, кто в пророчествах не учтен, книги опишут - позже.
Книги расскажут про тех, кто - сам.
Может быть - и про нас.

wolfox (Волколис)

...снова девочка-Лето уснула, свернувшись клубочком...
...одеялом из листьев опавших, укрывшись с головкой...
...пусть ей снятся красивые сны о трепещущих почках...
...что малышка-Весна разбросает в зелёных листовках...
...мама-Осень, заботясь, поправит на ней одеяло...
...и подушку взобьёт, чтоб уютней спалось до рассвета...
...а бабуля-Зима потеплей подоткнёт покрывало...
...и пуховой периной прикроет - спи, девочка-Лето...

Ник Туманов

лиса ходит по краю, Алиса не видит грани,
По старой привычке ночами гуляя по зазеркалью.
Играет в крикет. Часами кокетничает с вальтами...
И к Кролику временами заходит на чашку чая.

Алисе тоскливо днями, она разругалась с друзьями.
И делится новостями с утятами и лебедями:
Про дверцу в кротовой яме, про торт с десятью свечами...
И то как скучает по маме, но тут её не навещают...

Алиса носит в кармане флакончик с цветными снами
И биркой - "Дорога к раю. Не пей меня, дорогая..."

Автор неизвестен

Здравствуй, Малыш. Все нормально. Живу на крыше.
Я все такой. По-прежнему вздорный. Рыжий.
В меру упитан. В полном расцвете лет.
Да, не летаю. В общем и целом – не с кем.
И не считаю небо занятьем детским.
Ты –то хоть помнишь? Нет, ты не помнишь. Нет.

Кристера видел. Спился. Весьма уныло
Выглядит на панели твоя Гунилла.
А про тебя я в курсе из новостей.
Стал депутатом в риксдаге ты или где там?
Сто дураков внимают твоим советам.
Ты не пустил на крышу своих детей.

Тихо кругом. И пусто. Ну, разве кошка
Черная промелькнет в слуховом окошке,
С улицы донесется неясный вздор.
Я, не меняя, переодену гетры.
Все как обычно. Осень. Дожди и ветры.
Лень есть варенье и проверять мотор.

Я не летаю. Я не могу - с другими.
Кстати… Ты и не знал – у меня есть имя…
И не узнаешь, но подводя итог,
Я не виню тебя. Все мне вполне понятно.
Капли из низкой тучи еще бодрят, но…
Просто, Малыш, ты вырос… А я не смог.

Автор неизвестен

Баллада о заброшенном вокзале

По расписанию поезд в восемь, время - одиннадцать, без пяти.
Ольга твердит себе: "Нет, не бойся! Просто задержка в конце пути,
просто дурак один, шутки ради, дёрнул, не думая, за стоп-кран".
Ольга стоит под обстрелом градин, ждёт в одиночестве до утра,
шарф поправляет рукой дрожащей, трёт раскрасневшиеся глаза
и повторяет как можно чаще: "Он возвратится домой, назад!
Если я жду, неотступно, честно, если люблю - то он мной храним.
В тверди земной, в вышине небесной, Господи, сжалься, прошу, над ним!
Пусть он вернётся домой под вечер, будто услышав мои мольбы,
а обещание нашей встречи будет сильнее любой судьбы.
Если же он в неизвестность канет, звездную бездну и белый дым,
Господи, сжалься, тогда над нами, дай мне возможность уйти за ним!"
Время и жизнь пролетают мимо, скорбную женщину обходя.
Мир превращается в тёмный снимок: старый вокзал за стеной дождя,
выбиты окна, ступени стёрты, крыша обрушилась в главный зал,
здание кажется злым и мёртвым, скоро укроет его лоза.
Место дурное, и здесь не ходят нелюди, люди и поезда
- старый вокзал никуда не годен. Ольга стоит. Продолжает ждать,
в тень истончившись, истлев, исчезнув, верит, и вера её крепка.
Чувства её - как маяк над бездной - светят сквозь пропасти и века.
Только всё глупо и бесполезно, пусть и любовь её велика.

Но хорошо завершится повесть, что бы рассказчик там ни сказал.
Сквозь царство мёртвых несётся поезд
На опустевший давно вокзал.

Джезебел Морган

Девочка-воин плачет у барной стойки,
Рыжую чёлку заправив под капюшон.
«Сколько ещё убить мне драконов, сколько,
Чтобы ты бросил всё и за мной пришёл?»

Потом тяжело вздыхает и пьёт мартини,
Белым платком протирая кривой кинжал.
В области сердца выжжено его имя.
Девочке холодно и ничего не жаль.

Грузные гномы традиционно с пивом
Чинно гудят за столиком у окна.
Сальные гномьи шутки летят ей в спину.
Девочка-воин молча стоит одна

У повидавшей всякое барной стойки.
Он обещал, что придёт на исходе …бря.
«Сколько ещё убить мне драконов, сколько,
Чтобы ты понял – со мной так шутить нельзя?!»

Пьяные стражники шумно бранят барона:
«…выжил…совсем не платит…дурак и жмот…»
Время к утру, бар уже покидают гномы,
…брь на исходе. Она неусыпно ждёт

Пятые сутки, глаза проглядев. Не ново.
Плачет, зажав в белых рученьках по ножу.
«Сколько, ну сколько ещё мне убить драконов,
Чтобы ты понял, что я тебе подхожу?!»

Старый сатир молока наливает кошке,
Ей – валерьянки: «Пей, девочка, снимет стресс.
Бедная-бедная… Как не поймёшь ты, крошка?
Рыцари издревле ищут себе – принцесс…»

Дарья Иванова

С мачехою на краю деревни
У опушки я жила лесной.
А за лесом этим замок древний
Обходили люди стороной.

Знали, в замке том живёт жестокий,
Бессердечный, грозный Людоед.
Он в деревню нашу, что под боком,
Заходил частенько на обед.


В жизни этой счастья я не ведала.
С мачехой жила, как в страшном сне.
Так, что даже жертвой людоедовой
Очень часто стать хотелось мне.

Вот однажды, осенью ненастной,
Указала мачеха за дверь.
Слёзы лить и умолять напрасно.
И куда же мне идти теперь?

В лес пошла, уселась там на камень,
Зарыдала горько, «в три ручья»,
Слёзы растирая кулачками…
Слышу вдруг – «Дитя моё, ты чья?»

Подняла глаза – мужчина мрачный,
Смотрит на меня довольно зло.
Взглядом кровью налитым, маньячным.
Людоед! Ах, как мне повезло!

Бросилась я в ноги к людоеду,
Даже чуть попятился злодей.
«Съешь меня, пожалуйста, не медля!
Умоляю, съешь меня скорей!»

Видно было, с просьбою такою,
До меня, никто не подходил.
Нервно лоб потрогал мне рукою
И на камень снова усадил.

Но на камне я сидеть не стала,
Кинулась опять в слезах к нему –
«Умоляю, съешь! Я так устала!
Не нужна я в мире никому!»

«Ладно, съем! Коль ты об этом просишь!
Только успокойся и не плачь!» –
Пожалел меня он и набросил
Мне на плечи свой огромный плащ.

Рядом с ним я шла лесной дорогой,
С нетерпеньем смертный час ждала.
На меня злодей косился строго.
Может, подбирал размер котла?

Замок был внутри совсем не страшный,
Никаких костей и черепов.
Людоед надел халат домашний,
В нём казался он не так суров.

Подошёл. Зажмурилась…и что же?
Взял за ручку и подвел к огню.
Почему он снова медлит? Боже!
Составляет, видимо, меню?!

Усадив меня к камину, в кресло,
Красного вина в бокал налил,
И спросил – «Мне очень интересно,
Чем же белый свет тебе не мил?»

От вина язык мой развязался,
С потрохами мачеху сдала.
Зарычал злодей и заметался –
«Ну и стерва! Как она могла?

Завтра же пойду и съем заразу!
Кстати, я купил котёл большой»
К людоеду я прониклась сразу
Всей своей израненной душой.

«Нет!» – сказала – «Есть её не надо!
Лучше съешь меня, как обещал.
В мачехе-отраве много яду!»
Людоед на это промолчал.

От вина в тепле я задремала.
Он отнёс меня в одну из спален,
Подоткнул с заботой одеяло…
Да! Злодей, и впрямь, был уникален!

Утром я к нему всё с той же просьбой.
Потрепал легонько по плечу –
«Обещал, что съем?! Так успокойся!
Просто… мяса нынче не хочу!»

День за днём просила о расправе,
Я устала слушать отговорки.
То не знает, чем меня приправить,
То вдруг, масло у него прогоркло.

Как-то раз, я перегнула палку –
«Ну, скажи мне, что ты за злодей?!
Почему тебе меня не жалко?
Чем я хуже всех других людей?»

На меня злодей взглянул сердито –
«Хорошо, сегодня же и съем!»
Книга кулинарная раскрыта
И рецепт отыскан без проблем…

Наточил свой самый страшный ножик,
Стол на одного сервировал…
Подошел. Зажмурилась… и что же?
Людоед меня… поцеловал.

Все его «злодейские» повадки,
Каждый божий день теперь терплю.

Любит и зовёт своею сладкой...
А уж я то, как его люблю!

Автор неизвестен