с 1 по 24 августа меня не было в Москве. Я была в первом в своей пока что 22-х летней жизни походе. Что сказать? Сказать могу много.
Хотя бы то, что до сих пор не могу справиться со странным состоянием пребывания в столице. Мне так непривычно засыпать в бетонной коробке без звездного неба над головой, без потоков горного воздуха, без ощущения свободы. В метро, когда идешь по переходу, чувствуешь себя птицей, вырвавшейся из клетки, чье гнездо за много тысяч километров. меня удивляют лица людей, запахи, суета. Мне тошно, тесно и грустно здесь.
От Москвы нигде не скрыться... И я люблю этот город в целом, как живой организм, но так сложно быть частичкой, перевариваемой его кишечником - да простят мне читатели столь странно-претенциозную метафору.
Тут меня встретила моя еще более потолстевшая кошка, узнала, так странно, опять забралась на грудь и урчала, голубь мой потрепанный прилетел на окошко.
Но вчера как идиотка полночи читала про эльбрус, а сегодня полдня смотрю видео с прошлогодних "ходок".
Хорошо, что хотя бы не плачу. Ведь я же не плачу?
Курить хочется.
Почему-то все воспоминания об этих днях слепились в один большой снежок с надписью "Там хорошо", у меня нет строгой системы в голове, нет календаря событий, я даже помню не все названия мест, где ступали наши крутые горные ботинки и прикасались к камням лыжные палки.
С рюкзаком сроднилась я как с продолжением себя, стоит он теперь в комнате - так осиротел без гор, бедняга.
Слушаю депрессивную музыку, хотя мне не совсем плохо, мне даже хорошо.
Вчера заходил знакомый вечером. Говорит. "Стрижка тебя молодит, а глаза совсем взрослые стали, так всегда бывает, после опыта прикосновения к смерти". Я ему верю, хотя руки уже почти совсем зажили и почти ничто мне не напоминает о том падении, о тех эмоциях, о том душевном подъеме, об рухнувшем на плечи тяжким грузом счастье жить и дышать.
Но я мечтаю о вершине и о Горе с большой буквы, только так.
Пока не совсем понимаю, как жить дальше.
Зашла на работу, была рада только Диме, немножко космический. А остальные лица не "внушили доверия", как правильно спела Земфира.
Пора бы приступить к описанию событий, что же было там?
Я помню поезд - разговоры и ожидание, было немножко тревожно. Потом помню ощущение высоты. Помню, как бродила по Терсколу и в голове складывались строки "Я знаю, есть на свете высота" И я мечтала об Эльбрусе и просила свой организм как друга, чтобы он не подкачал, чтобы помог мне добраться до вершины, чтобы он был послушен мне как верная собака. Для меня Гора стала кем-то одушевленным и уже поднимаясь с 4200 наверх, все выше и выше, с каждым шагом и с каждым выходом внутри рождались слова, рождалось счастье. А слова были такими " Эльбрус, не бросай меня, не оставляй, помоги мне дойти до тебя".
Потом уже внизу, на 2-х километрах с копейками, случайный знакомый объяснял мне теорию "Ты знаешь, сюда приезжают два вида людей. Первый - это хорошо подготовленные спортсмены, в отличной физической форме, преимущественно иностранцы. Они знают куда и на что идут. Обычно у них все получается. А второй вид - это наши русские. Они пьют, курят, и все равно хотят залезть на гору. Это подсознательное стремление к смерти. Суицидники чистой воды. Ну есть еще и третий вид. Если есть какая-то энергия внутри, которая помогает человеку стать способным полностью забить на свое тело, на его потребности. Не пожалеть себя. Эта сила и энергия - любовь." Я сразу поняла, что он имеет ввиду.
По-моему это любовь к жизни. Парадокс?
Но то, что поднимается из самой глубины и ведет тебя вперед вопреки снегу, дождю, усталости - это ли не есть сама твоя суть, суть твоей жизни и любовь к ней?
Вы постоянно проверяете себя на прочность. А заодно и окружающий мир. В конце концов, вся жизнь - это такой большой эксперимент, а уж вы-то экспериментатор от бога. На кухне вы можете творить чудеса, если конечно снизойдете до такой банальности, как кухня. Вы прожженый циник и неприкрытый романтик одновременно. И черт его знает, как вам удается это сочетать.
