"Как повезло же девушке в семнадцать, в семнадцать славных, неповторимых лет!" - так начинается "Светлый сонет" Лины Костенко. Она рыдает, но всё в порядке... она ещё растёт, завтра будет выше... и это ещё не слёзы - это цветущая вишенка, на рассвете сбрасывающая росу... столкнулась она, понимаете ли, с неприятностью: парень не ответил взаимностью... он любит другую... и не смотри, что девушка грустна та - как повезло же девушке в семнадцать!

Глупо как-то получается. Глупо и бестолково. Я больше не верю, что это - чья-то проблема. Я, как будто слепая, вообще напрочь отказываюсь верить, что у кого-то есть подобные проблемы. От собственной толстокожести самой неуютно, потому что помню, что так не должно быть: всё относительно, и страдать от того, что бриллианты слишком мелкие, можно с тем же душевным надрывом, что и от отсутствия хлеба. Души не измеряются ни бриллиантах, ни в хлебе!
И так иной раз хочется завопить в ответ на "а у меня вчера вечером была такая депрессия, такая депрессия": да разве это больно?! Вы все живы! Практически здоровы! Ты можешь купить себе шоколадное мороженое, если хочешь, и никто тебя не осудит! Ты не причиняешь никому боль одним своим существованием!
Но каждый раз давлю в себе этот порыв... он слишком эгоистичен. Я, по сути, не слышу, о чём мне вещают. Я слышу только себя, думаю только о том, как плохо и близким, и мне самой. Выходит какой-то замкнутый круг, потому что я... устала, что ли. Это не обычная усталость от недосыпа или от графика учёбы, - наоборот, усилиями нашей школы у нас сейчас вообще нет уроков - конечно же, концерт на тему противопожарной безопасности могут организовать только одиннадцатиклассники, им больше делать нечего. Я даже не сильно продуктивно нервничаю насчёт тестирования, хотя с ними обещается полная госпожа апоЖ. Я даже не очень перетруждаюсь на дополнительных занятиях - фигня какая, всего лишь по 4-9 альбомных листов задают... Это какая-то внутренняя истощённость, не связанная ни с физическими силами, ни со здоровьем. Кажется, за этот год у меня в душе что-то сломалось. Душу, конечно, починим, подлатаем, дырки прикроем, нового нарастим, но как же странно видеть старые фотографии. Вроде бы моё лицо не изменилось, но я всегда вижу по фотке, было ли это "до" или "после". Я так скучаю по себе!

Начало года. Я - самая левая из сидящих.
Что ушло? Что?

P.S. И, если верить Лине Костенко, последний раз семнадцать мне было пять лет назад... Похоже, сейчас мне двадцать два. Молодая ещё совсем.)))

819 просмотров

Фильм о мечте и наркомании. Или в другом порядке - о наркомании и мечте? Главная героиня похожа на наивного ребёнка, попавшего в жестокий мир взрослых, и на самом деле ей очень повезло, что ей встретился однажды тот, кто будет её поддерживать и защищать. Отношение к этим двоим и их связи меняется на протяжении всех 15 минут фильма.

Это действительно Лучшая песня о Любви. Про любовь, которая иногда по силе бывает сильнее времени и смерти, и про боль, которую прячут за весёлыми песенками и совсем не грустным мотивом.

http://vika-pekarskaya.livejournal.com/18194.html
«Я не знаю, чего я хочу»
Сознаете ли вы, что в своей крайней точке это состояние смертельно опасно?

Когда ребенок ощущает какую-то жизненно важную потребность (в еде, внимании, уходе, любви и т.п.), которую он не в силах удовлетворить самостоятельно, он зовет на помощь.

Младенец плачем привлекает внимание матери и, ожидая, что она придет и даст то, в чем он нуждается. Если мать не приходит (или делает не то), ребенок будет чувствовать, как потребность становится все острее и острее, и будет плакать и кричать сильнее: потребность сама никуда не исчезнет. Если проигнорировать его нужду в еде и уходе, ребенок просто не выживет. Результаты неудовлетворения потребности в любви не так очевидны, потому, что убивают не сразу.

Потребность в любви – самая сильная потребность человека. И если к ребенку так никто и не придет, он, конечно, перестанет кричать и плакать, но не от того, что потребность чудным образом исчезла, а от истощения. Ребенок в бессилии и отчаянии, он очень страдает, и к нему приходит понимание, что эта его нужда не может быть удовлетворена никогда никем и никак.

Он начинает искать источник страдания, и находит: это его собственные желания, и чем больше он хочет, тем больше он будет страдать.

Так начинается путь «избавления от желаний».

Он учится забывать о своих чувствах и нуждах. Чтобы отвлечься от боли и неудовлетворенности, ребенок будет старательно учиться: это дети с ранними достижениями, ранними интеллектуальными успехами (уже в 2-3-4 года они начинают читать и считать). Ему свойственны самообвинения. Убежденность «я не такой», «я недостаточно хорош» подпитывается невозможностью направить матери свой гнев за то, что та, например, оставила в яслях и ушла. По сути, он направляет гнев, адресованный матери, на себя. «Она ушла не потому, что она плохая (мама не может быть плохой), она ушла, потому что я плох и не заслуживаю любви». Он очень рано научается оправдывать («понимать») других: «она ушла, потому, что ей надо зарабатывать деньги, и я не имею права требовать от нее быть со мной».


И тогда во взрослом возрасте мы имеем:
1. «Я не знаю, чего я хочу». «Я хочу, чтобы вы мне сказали, что я хочу». Неумение тратить на себя деньги и другие ресурсы. Вера в собственную недостойность лучших условий, лучшей одежды, лучшей работы. Много альтруизма, желания заботиться о других. (Человек неосознанно делает другим то, в чем нуждается сам).

2. «Я не знаю, что я чувствую». Разучился очень давно… Они не чувствительны настолько, что постоянно перерабатываются, переутомляются до истощения.

3. «Я не имею право просить, требовать – даже хотеть чего-то от других людей, особенно от тех, кто для меня ценен». («Я даже знаю, почему они мне это не дадут: у них свои дела и интересы, им не до меня»). «Я никому не нужен», «Меня никто не любит». (В это просто невозможно поверить).

4. Сильнейший страх быть отвергнутым, отсюда – одновременно – демонстрация независимости (как компенсаторное поведение) и самозабвенное прилипание к человеку. Так проявляется страх повторения раннего детского отвержения, «не-принятия», «не-любви».

5. «Я ни на кого не злюсь, я добрый». «Если что-то идет не так, это я сам виноват». Страх предъявлять негативные чувства. Самообвинения и масса негативных убеждений о самом себе. И под всем этим - страх чувств, страх злости, и много отчаяния; сильнейшая борьба между импульсами любви и ненависти.


Это описание характера депрессивного человека. Его 2 основные проблемы (1. хроническое не удовлетворение потребностей и 2. невозможность направить свой гнев вовне, сдерживание его, а вместе с ним сдерживание и всех теплых чувств) с каждым годом делают его все более и более отчаивающимся: чтобы он ни предпринимал, лучше не становится, наоборот, только хуже. Причина – он делает много, но не то.

Если ничего не предпринять, то, с течением времени, либо он «сгорит на работе», нагружая себя все больше и больше – до полного истощения; либо его собственное Я будет опустошаться и обедняться, появится невыносимая ненависть к себе, отказ от заботы о себе, в перспективе - даже от самогигиены. Человек становится похож на дом, из которого судебные приставы вынесли мебель. На фоне безнадежности, отчаяния и истощения, нет сил, энергии даже на мышление. Полная утрата способности любить. Он хочет жить, но начинает умирать: нарушается сон, обмен веществ... Трудно понять - чего ему не хватает именно потому, что речь не идет о лишенности обладания кем-то или чем-то. Наоборот - у него обладание лишенности, и он не в состоянии понять чего лишен. Утраченным оказывается собственное Я. Ему невыносимо тягостно и пусто: а он даже не может оформить это в слова.

Это – невротическая депрессия (лечение антидепрессантами требуется в случае клинической депрессии, когда главный фактор - биологический, а не психологический).


Все это можно предупредить, не доводить до такого результата.

Если вы узнали в описании себя, и хотите что-то изменить, вам необходимо срочно научиться двум вещам:

1. Выучить нижеследующий текст наизусть и повторять его все время, пока не научитесь пользоваться результатами этих новых верований:

Я имею право на потребности. Я есть, и я - есть я.
Я имею право нуждаться и удовлетворять потребности…
Я имею право просить об удовлетворении, право добиваться того, в чем нуждаюсь…
Я имею право жаждать любви и любить других…
Я имею право на достойную организацию жизни…
Я имею право выражать недовольство…
Я имею право на сожаление и сочувствие…
… по праву рождения.
Я могу получить отказ. Я могу быть один.
Я позабочусь о себе в любом случае.


2. Научиться направлять агрессию на того, кому она адресована на самом деле…

…тогда появится возможность испытывать и выражать людям и теплые чувства. Осознать, что гнев не разрушителен, и может предъявляться.


Как заметить ранние признаки депрессивности у других.

Если вы думаете, что человек с депрессивным характером выглядит грустным, или ноет и жалуется все время, то это отнюдь не так. Часто (особенно в молодом возрасте) это очень милый, отзывчивый, общительный и обаятельный человек. Он редко обижается, он всем доволен. Он без труда найдет, как оправдать неблаговидные поступки других людей.

Истинный критерий прост: если он близок к вам, вы никогда не услышите от него прямых требований любви и внимания, требования остаться, если вы уходите, требования изменить ваши планы, если вы хотите что-то не то, чего он ожидал. От ваших искренних признаний в любви, он будет либо сбегать (обесценивать, не замечать, игнорировать, хитро отклонять), либо плакать, если сбежать не получится. Потому, что это очень больно – понимать, как сильно ему нужна любовь, которой так долго нет. Как давно мир «должен» ему любовь…

Очень часто будет случаться, что вы не будете меня понимать, вплоть до полного неприятия и обид. Вспомните тогда, пожалуйста, этот текст. Даже если вам кажется, что уж вам-то я могу всё рассказать... так вот: не могу.

Я ведь давно уже всё простила и отпустила. Да только, оказывается, отпуская, не стираешь из памяти больные моменты, а просто запихиваешь их в подсознание, с тем, чтобы потом оно вылезло в самое неподходящее время. А теперь думай, как оттуда доставать всё, что самолично убирала с глаз долой.
Оказывается, вот почему так невыносимо слышать детский плач. Потому что в каждом плачущем ребёнке заливаюсь слезами я - девочка, которая, когда дальний угол под кроватью перестал быть безопасным местом, усвоила, что лежачего не бьют.
Я так легко забываю неприятные моменты. Бывает, пережила что-то сама, и спрятала куда-то глубоко-глубоко, без всякого озлоблённого осадка, просто выкинула из мыслей, - а потом, когда слышу что-нибудь даже более лёгкое от кого-то другого, прихожу в шок.
Оказывается, вот почему я настолько не ценю себя - потому что детям и немного-то надо, всего пару раз, в миг злобы, сказать... я ведь никогда не винила никого другого, да и не обижалась - всегда виновата я. Родители не могут быть не правы, и если они говорят, что я скотина, то значит, я действительно такая. А потом как-то раз эта "скотина" всплыла в школе. Я сильно разозлилась на одного мальчика и крикнула ему: "скотина!". Все были в таком шоке - ведь это был класс первый-второй, не больше. Так и стояли: одноклассники смотрят круглыми глазами на меня, а я - на них, понимая, что, видимо, это всё-таки не то слово, каким можно называть хоть сколь-либо важных для тебя людей, как бы сердит ты ни был.
Я очень любила танцевать. Я вообще была очень живым, подвижным и ярким ребёнком. Но достаточно всего пары слов, всего один раз, чтобы закрыть танцы и любые танцевальные движения для себя на всю жизнь.
Нет, я бы не променяла свою участь на долю Кати, у которой самым страшным наказанием, судя по всему, были десять минут стояния в углу, и которой я могу рассказать, что в углу стоять даже не очень обидно, а вот коленями на рассыпанной крупе - больно: чем дольше стоишь, тем больнее.
А потом были мелкие моменты вроде полного равнодушия, когда мне так нужно одобрение, или удивления, когда мне нужен совет или поощрение. Были слёзы, такие, что я потом не могла несколько часов говорить. В продолжение к "скотине", была "сучара"... я знаю, что когда бьют ремнём, то в одежде это не так больно, как когда по лицу со всего размаха тетрадью или чем-то ещё таким.
Я всё давным-давно простила и забыла. Даже прощать мне, собственно было и нечего: ведь виновата-то всегда я. Я, и жизнь вместе со мной, научили моих родителей ценить и уважать меня и друг друга, понимать, что я же тоже человек. Это всплывает, и нередко, снова и снова - потому что урок пройден не до конца. Я почти приучила их к тому, что у меня есть право голоса, одно только - я им не пользуюсь. Я учу не так жестоко, как жизнь, - она учит страхом, а я любовью.
Умейте прощать. Зло преумножает зло, и чем больше его копится на сердце, тем больше ты отдашь его миру.
Любите свои обиды, не запинывайте их в глубину души, как я, не пытайтесь забыть. Ведь это всё один человек: я, которая несколько раз чуть не погибла, которая до 6 лет общалась с другими детьми очень редко, которая с 11 лет пролила немеряное количество слёз, которая теперь боится людей, и я, которая смеётся с детских фотографий, которая занимала призовые места на конкурсах и олимпиадах, которая росла счастливым ребёнком, у которой есть любящие и боящиеся за меня мама и папа, которая работает шутом для друзей и которая обещала себе никогда и ни за что не разучаться улыбаться. Это всё одна целостная Я, одна и та же жизнь - где-то грустная, где-то весёлая.
Любите своих обидчиков, ведь человек-то по сути своей всю жизнь из пластилина себя лепит, и если кто-то влияет на тебя, то и ты влияешь на этого кого-то, ты занимаешь у него порядочное место в его мире, а значит, ты можешь действовать. Стучите - и вам откроют, ищите - и вы найдёте. Нет людей с каменным сердцем, есть люди, которые прячут своё сердце за каменной стеной. Не надо ломать эти стены. Есть вещи, которые принято не сносить, а открывать.
Тому, кто делает тебе больно, тоже плохо и тоже больно, потому что у него на сердце свой крест, и не каждый умеет с ним справиться. Научи. Помнишь - зло преумножает зло, - так знай, что пусть потратив на это десятки лет и испытав все способы, но излечить раны на чьей-то душе ты можешь. Бывает так, что всё-таки приходишь в тупик, когда человек "слушает, но не слышит, смотрит, но не видит", - ну и отпусти его с миром, не бейся об его стены, отстранись от него и всё. Пожелай только, чтобы нашёлся кто-то, кому все его стены-окопы будут нипочём, кто достучится до его сердца.
Ничто не меняется само по себе, и один человек не может стать всем миром. Не дано людям исцелять душевную боль. Но что-то сделать можно.

Надеюсь, мои родители никогда этого не прочтут. Я благодарна им за всё, что они для меня сделали, и очень их люблю. Мне не за что снова их прощать.

Поймала себя две недели назад на совершенно диком и анекдотичном рассуждении:
«Может, влюбиться?
Хм...
Любая нормальная девчонка влюбилась бы уже в одного моего знакомого, у которого уйма замечательных качеств - он старше, симпатичный, умный и с ним весело, уютно и не скучно. А я...
Так может, влюбиться, а?
О-о-ой... это придётся причёсываться два раза в день, соблюдать диету, выпрашивать у родителей какие-то новые шмотки, краситься, следить, чтобы не потекла тушь, думать, что говорю, объяснять маме, почему мне вдруг захотелось найти единственный в доме блеск для губ, купленный, когда я была во втором классе... а ещё и нужно держать выражение лица, стараться не выглядеть слишком умной, пытаться найти как можно больше общих интересов с объектом, переживать, думает он обо мне, вообще не замечает моих потуг или смеётся надо мной, писать романтические оды и отправлять их в мусорку, пускать жалобную слезу при прочтении любого фанфика Romance, и всё для того, чтобы, если усилия увенчаются успехом, гордо сказать ему: нет! у меня нет свободного времени, а если бы оно и было, я бы не смогла отцепиться от родительского контроля!.
Ой, не хочу влюбляться...».