Приручил бы меня кто - нибудь, а потом бы был в ответе...

В колонках играет - "Гражданская Оборона" - "Моя Оборона"

У меня нет слов! – так воскликнет восхищённый человек, которого раздирают на части эмоции. Они переполняют на столько, что все слова по сравнению с этим – жалкий звук.
У меня нет слов... – так говорю я, сейчас. В данную минуту, и не секундой раньше или позже.
Во мне нет удивления.
Во мне нет восторга/экстаза.
Во мне нет усталости.
Стихи «по – пластунски» кровоточат, по бумаге. Вырисовываю неразборчивые, острые буквы. Пик зариffмованного графоманства? Нет. Переполнение/скопление меня.
Раздать бы всю неЖЖность, - по возможности.
Сломать бы старые привычки, - по истечении срока годности.
Впитать бы в себя, - хриплые голоса. До истощения.
У меня нет слов!
У меня нет слов...

Вечер.
Крепкий чай. Нарезанный на ровные, тоненькие дольки апельсин. И сливки из пакета.
Усталость гнёт мышцы. Мой словарный запас заканчивается частицами «да» и «нет».
Удивляются моей неразговорчивости. Рассматривают, как неведомый предмет, привезённый откуда – то из дальних стран. Стараюсь улыбаться чаще и сочнее.
Так, большое количество вопросов отпадает само собой [уж, не знаю, что окружающие в такие моменты думают].
Думаю не_туда.
Простужена.
Хриплю на разные аккорды.
В ушах – «намертво» врезан голос Арбениной.
Грубый, и в то же время невероятно нежный.
Волосы.
Хочу короче.
... И какой – нибудь сопливый фильм вприкуску.
Одеяло и молоко с мёдом. Добавить бы ещё пунктик, - но это будет лишнее.

Ты привил мне умении быть без тебя. Бледными прожилками облаков на ярко – голубом небе, - оставаться в сердцах людей, - не заполняя их полностью. Поддерживать «умную» беседу, дерзко улыбаясь. Пробовать всё и по – чуть – чуть. Отрывать и выбрасывать. Пить крепкий кофе с корицей и держать «хорошую мину при плохой игре». А ещё, - ты научил , - говорить «будь счастлив» и отвешивать пинок под зад для скорости.
Ты так боялся, что я буду хоть чем – то схожа с тобой.
Посмотри на меня, -
я даже смотрю твоими глазами и чувствую твоей кожей. Каждой клеточкой. Ощущаю запахи и верю в «жизнь, после смерти».
Ты научил...
Мой банальный учитель начальных азов жизни. Слишком много потерял, не научив меня – верить.

В колонках играет - "Ночные Снайперы" - "Солнце"

«Больше не осталось ничего, теперь мне путь свободен» (с) «Ночные Снайперы»

Вырываю из себя клоки себя, - дарю, как сувениры. Подаркам удивляются. Они стесняют. Это, как преподнести на День Рождение, своей бабушке – кнут из sex_shop – а. Неразумно?...
Моя музыка, - ограничивается «Детским Лепетом» - «Ночных Снайперов». Впечатываю в память каждое слово, - чтобы по – лучше, по – крепче запомнить.
А Осень? Что Осень?
Осень наступает на пятки, - убегай, а то зацелует.
Внутри себя шепчу: «Целуй, целуй сильней. В шею губами врастай». Я хочу срастись с этой Осенью.
Знаете... Мне так сумбурно. Не думаю о смысле, потому что все смыслы оборачиваются в «смысл Жизни», - не люблю.
Я просто жива. В чём – то счастлива. В чём – то несчастна, до истерики. Теряю – нахожу. И сны мне снятся...

Слышу, как орут на каждом углу, брызжа слюной: «Меня никто не понимает!». Меня, например – все понимают. Только каждый по – своему, - одинаково не верно. Многих отталкивает моя излишняя откровенность, маниакальная грусть. Мои родители принимают свою дочь в той дозе, что необходима и не кубом больше. Они знают меня настолько, чтобы больше не знать. Я счастлива тем, что они не пытаются перерывать мою душу лопатами рук, чтобы отыскать там то, что чего они ещё не знают.
«У меня нет души», - так говорят те, кто верит в своё превосходство над другими. У всех есть душа! И у меня, - огромный помойный бак, для погружения отбросов. Я помещаю в неё то, что мне необходимо для существования. Порнографию чужих, излишне откровенных стихов, картинки видео, слитые единым ужасом, что заставляет чаще дышать и музыку, что кишит своей свободой.

«Мысль - это оргазм мозга. Те, кто способен его испытать - получают истинное наслаждение, остальным приходится имитировать»

В колонках играет - "Сплин" - "Ганбол"
Настроение сейчас - Где ты?

Мы не умеем дарить добро точно так же, как не умеем его принимать.
Это, как невкусная, слипшаяся каша, приготовленная человеком, который дорог. Можно прожевать её, не смотря на неаппетитный вид и паскудный вкус, проглотить не проваренные куски, улыбнуться и сказать:

«Было очень вкусно! Спасибо!».

Другой вариант состоит в нравоучительной беседе про неумение съедобно готовить, попытке отравить или просто от себя оттолкнуть, - эдакий способ. Первый вариант, это не – «уровень фальши», - это желание не причинять боль. Зачем? Этой боли и так хватает. Ею перенасыщены, - слишком тошно получать её ещё?

На чужих сберкнижках
Оставляй свои чувства.
С наслаждением
Делай вклады.
Им от этого только лучше.
Насладись наличием
Клада.
Вне себя.
Обыграй все приличия
Так, чтобы я
Не узнала.
Заплати всё сполна,
И наплачься
Вдоволь.

Я хватаю ртом кем – то разжёванный воздух. Мне, как маленькому ребёнку, пытаются его втолкать, вдавить в лёгкие. Только отплёвываюсь и засыпаю, лицом к стенке. Как чужая.
Два дня в непонятном и непонятом коматозе.
Он был необходим и не нужен одновременно.
Иногда нужно покопаться в себе, не царапая нервы.
Иногда нужно покопаться в себе, не разрешая копаться во мне другим.
Не говорите мне «не знаю», хотя бы сегодня...
Этого так много. С переизбытком.
Никто ничего не знает, - разве это может не пугать?

На балансе «нуль-нуль». С великого расстройства решила не заглядывать больше в телефон. Спрятала его поглубже в ящик. Пусть корчиться в своём «безналичие», пусть бьётся вибрацией без моих пальцев.
У меня приступ молчания. Такой желанный и до сегодняшнего дня, меня не посещающий.
Все мысли сбрасываю на бумагу. А она всё терпит. Пока ещё терпит.
Дописан стих. Спрятан. После будет исправлен, а может быть удалён.
Душила ностальгия, - достала из шкафа кассетный плеер и «Снайперов», - пиратский альбом.
Улыбка на лице стала нессшиваемой!
Мой маленький, затяжной внутренний невроз.

Я так хочу тебя! Хочу!...
... Но всё же меньше, чем хотелось бы...

Я раздеваю мгновения наглыми пальцами. Следи за то, чтобы за чёткостью дыхания не вырвалось ни одного звука.
Наблюдай пристально, неоглядно, без оборотов и сгибов. Чеканя чёрноту зрачка о зрачок. Проверяй на ощупь нежность губ и липкость поцелуев. Не прикасаясь.
Мне ведь тоже сложно не_ задохнуться в этой не_любви. Внутри всё вздыбилось, взъерошилось,
- защищаясь.
В голове перегорают лампочки,
- взрываются от пере_напряжения. В кого внедрить
всю эту бьющеюся неЖЖность? Вспороть кожу под лопатками (читать – под_крылье) и назойливо всунуть
ампулу с тем, что бешено бьёт изнутри. А навязчивость слов лечится временем. Потерпи.
От этого быстро сгорают.
Вот и я. Сгорю.

Мои стихи не знают, что такое – издательство.
Они слишком в себе. Греются в своей несносной пошлости. Плюются фразами – на разнос. Я не знаю откуда они во мне. Постоянные, полноправные жители со всеми удобствами. Любят меня через ненависть. Их, вполне справедливо назвали – «куртиzанскими». Красивое слово, правда? С неоднозначным смыслом...
Я не посвящаю их людям, - боюсь обидеть, оскорбить. Если они и пишутся «про кого – то» и с чувствами к «кому – то», - это тщательно скрыто.
Мои стихи не знают ласки...
Они не пишутся. Не слагаются. Не риffмуются. Они – кровоточат. Красной пастой по белому листу.
Я скрываюсь за ними. В них. Не между_строчками, а – в (!) строчках.
Мои стихи не знают грубости.
Слёз.
Времени.

В колонках играет - "Крематорий" - "Моя соседка"

Меня убивает изысканная анти_чесность. Звонки с невыносимым молчанием на том конце провода, сообщения совершенно случайно оказавшиеся не по адресу. Его жадность пытается выхватить кусками мою нежность. Не поддаётся, а он закусывает край накрахмаленной простыни и цепенеет от моего простуженного голоса. Испытывает нервы на прочность задавая редкие, откровенные вопросы. Я почти ненавижу. За его красивую внешность и тонкое мышление, за бархатный голос с нотками хрипоты, за тонкие, дорогие сигареты, которые курит, одурманивая безумно вкусным запахом. Он бесполезно юн, и не успел набраться мудрости. Именно его персоне я не люблю давать характеристик. Манерное сходство чувств, подобно хамелеону меняет цвета. Конечно, кричит о жалости ко мне. Какое же это гнилое чувство – «жалость». Но ведь, я в ней совершенно не нуждаюсь! Зачем, трать нервы и слова?


*мини - стриптиzz от меня.
жара раздевает...

Раннее уtро. Радио захлёбывается в помехах. Во дворе мальчишки играют в футбол.
Немытая посуда.
Бутылка от вина рядом с мусоркой. Что вчера было?
Хочется молока.
Беshено хочется.
В холодильнике ничего нет, кроме консерв и банок с вареньем.
/Раzочарование немыслимое/
Импровизирую. Варю кашу. Дальше разберусь.
На ходу придумываю. Длинную юбку нужно обрезать по колено, и сделать разрезы.
Шикарные, глубокие разрезы.
Во мне заживо похоронен дизайнер – модельер.
Скорбим.
Женские голоса стучаться в уши. Приятные, чуть хрипловатые от сигарет.
Обожаю – эту хроническую простудность.
У этих женщин вишнёвые губы и
Гладко уложенные волосы.

Пошла за молоком.

Высшая степень графоманства.
Нахожу несмело написанные фразы на старых обоях. Почти стёртые, - запудренные пылью.
Выхваченные из песен фразы. Что – то вроде того (запомнившееся) – «Не надо уходить от тех, кто только собирается прийти». Не помню откуда это. Но, она есть, - ведь она не может не есть?
И это важно.
Радуюсь купленной помаде. Хм, - двум (!) купленным помадам, - сливочно – персиковая и вишнёвая.
Посоветуйте что – нибудь почитать?
Какие книги произвели несмываемое_незабываемое впечатление?

Мягко перебираю пальцами по клавиатуре, так, как будто набиваю роскошное тату, какому – нибудь заносчивому миллионеру. Боюсь оступиться. Двигаюсь точно, изящно, как кошка. За стеной директор. Воркует с секретаршей, принимает бумаги, отдаёт свою нежность. Слишком тонко, чтобы мне не слышать их. Интернет запрещён. Здесь вообще всё под запретом, и если бы на входе в это здание повесили бы табличку "It Is Forbidden", - всё встало бы на свои места. Прикидываюсь, что накрепко занята тем, что ваяю планы работ и прочее. Верит. Улыбается. Ему ничего не остаётся, кроме того, чтобы верить и лыбиться. Он невысокий и носит майку под рубашкой, - прослеживаю это взглядом. Мысленно залезаю курсором зрачка под одежду. На ощупь определяю стыки и неровности. Дотошно изучаю людей. У него сынок... Старший. И не_по сценарию песни "Мары" - пахнет Осенью. Пыльно и удушливо. Копия папы, - ценит в людях большие деньги. Знаете такое качество в людях, - «деньги»? Это как "добро", "чувство "ю"" и "оптимизм". Обладает своей философией, но показывает её нагло, распущено и пошло. Чем он живёт? На самом деле мне абсолютно всё равно чем он живёт. Я больше не позволяю себя ломать.

_Для архива. Испытан тошный страх. Испытана смелость.

23.07.06г

В колонках играет - "моё сердце подносят к огню, и поэтому я так звеню"

Невероятная вещь – зажигалка в форме маленького кольта. Мечтаю застрелить чью – нибудь сигарету. Хладнокровно, но с улыбкой. Кошачьей, заискивающей.
При нажатии курка (как в «русской рулетке» - игре для настоящих мужчин) сдавливает сердце. Совершенно немыслимо и необъяснимо.
Я ещё не полностью привыкла и осознала, что это оригинальный прикуриватель, а не пистолет, заряженный пулями.
Ласковая штучка, - с холодным и неприкосновенным видом, как и всё оружие.
Ах, - милая убийца сигарет! – Помещается в ладони, но не вмещается в сердце.

В колонках играет - "Перекрёсток" - "Кокаин"

Так скаzочно нежно кружиться голова. Утром её буквально раскалывало на части, а сейчас... – дурманит и вскруживает.
Кофе сбежал, заляпав плиту. [сюрреалистическая картина неизвестного автора] У Саши Васильева «кофе сбежал» под "пропеллер хец ах", а у меня – под Сашу Васильева. Смешное не_совпаденице.
Телефон плюётся сообщениями. Ответить не на что. Откладываю, ругая себя.
Кто – то скажет: «Не хочу никого слушать». Я скажу так: «Я хочу слушать всех и вся»!
Позволяю себе минутные нежности... – хожу по дому полу_ню, открываю наполовину форточку.
Ветер лижет шею, плечи.
Дождь совсем не пугает, скорее – забавляет и манит.
В колонках шепчет «Мумий Тролль».
Шепчет, - до интимности тихо.
«И этот город будет загадочно любим, в нём пропадают такие девчонки».
Чувствую себя «такой» девчонкой. Ухмыляюсь и перечитываю «Морфий» Булгакова по третьему кругу. История типичного торчка, который верит в то, что совершенно независим.
А есть ли вообще люди – совершенно ни от чего не зависящие?
...У каждого свой «наркотик», мучительные муки и приятие эйфории... – эм, что – то не туда несёт – безнадёжно не по теме. Хотя, мой флуд хроничен.