Если вы читаете эту запись, то, по-видимому, тем или иным образом заинтересовались психологией, психотерапией, психоанализом, юнгианским анализом.

* Возможно, кому-то из ваших близких (взрослых или детей) нужна психологическая помощь, и вы не знаете, к кому обратиться, как выбрать специалиста, как сориентироваться в различных методах и подходах (их действительно очень много).

* Возможно, вы чувствуете, что помощь нужна вам, и не уверены, что готовы доверить свои переживания незнакомому человеку, пусть даже специально для этого подготовленному (это действительно может быть довольно трудным первым шагом).

* Возможно, вы осведомлены в психологии, читали Юнга или Лакана, Фромма или Калшеда, Гиппенрейтер или Бедненко, журнал Psychologies или статьи на сайте Флогистон, и вам в голову приходила идея: что если это оказалось бы интересно - обнаружить в себе все те сложные, пугающие, красивые, невероятные, до боли знакомые или странные переживания, о которых столько написано (это действительно захватывающее приключение).

В любом случае, вы можете прийти на одну встречу и прояснить все, что пока остается неясным:

- нужен ли вам анализ или психотерапия,
- что это может вам дать,
- к чему надо быть готовым,
- подходит ли именно вам именно этот метод,
- как вообще выглядит работа с психологом.

Для этого нужно предварительно договориться о встрече, написав письмо (Clinical.center.maap@gmail.com) или позвонив по телефону (8(903)137-99-00). Можно предварительно выбрать, с кем из специалистов вы хотели бы встретиться (вот здесь есть информация о нас), а можно положиться на случай и просто записаться на подходящее вам время. Говорят, клиенты и психологи всегда находят друг друга неслучайным образом, - в этом, наверное, есть доля правды.

Аналитическая психология – это традиционное направление глубинной психологии, в основе которого - представление о внутреннем источнике роста и творчества в душе человека. Метод практической помощи людям на основе аналитической теории называют юнгианским анализом. Главная цель такой психологической работы – полное раскрытие творческого потенциала души, устранение причин, мешающих реализовать свои замыслы, получать удовольствие от жизни, выйти из замкнутого круга ежедневных проблем.

Карл Густав Юнг, основоположник аналитической психологии великий швейцарский психиатр считал, что душа любого человека от природы имеет потенциал к самоисцелению. Психотерапевт должен найти это здоровое зерно и помочь пациенту «оживить» душу. Обратившись к психологу, человек получает возможность полностью интегрировать свои ресурсы, стать более открытым для изменений и использовать их энергию. В процессе психотерапии люди учатся менять свою жизнь, отношения с другими людьми, добиваться успеха и получать удовольствие от полноты и гармонии мира.
 

* Юнгианский анализ, психотерапия, консультирование

Психолог помогает клиенту осознавать то, что с ним происходит, изменять все то, что человека не устраивает в его жизни. Специально организованная процедура общения позволит вам наблюдать свои проблемы изнутри, исследовать их вместе с аналитиком и научиться разрешать их и управлять ими прямо в терапевтическом кабинете.

Психологическая работа позволит вам избавиться от тревог и страхов, которые ограничивают вас и мешают действовать. Вы научитесь понимать язык, на котором с вами говорит ваша душа. Мечты, сновидения, творческие идеи – все это имеет глубокий смысл, в котором нуждается человек, чтобы сделать свою жизнь одухотворенной.

Юнгианский анализ позволяет справляться с различными трудностями, например:

• - конфликтные, не удовлетворяющие отношения в семье и на работе,
• - сниженный тонус, потеря интереса к жизни,
• - страхи, тревоги, боязнь принимать решения и смотреть в будущее,
• - одиночество, отчужденность, беспомощность,
• - неуверенность в себе, низкая самооценка.

 

* Консультации для родителей. Детский анализ и терапия

Раскрытие природы и возможностей человека в юнгианском анализе делает его основным направлением работы с детьми в современной психологии. Раскрытие творческих возможностей, реализация своего потенциала важны не только для взрослых. Дети тоже нуждаются в поддержке своего «Я», в том, чтобы уметь справляться с конфликтами, стрессом и негативными переживаниями. Поэтому им бывает нужна помощь специалиста, владеющего методами работы с детьми.

Конфликты и несогласие – естественная часть семейной жизни: так мы выясняем отношения, устанавливаем границы. Но иногда отчуждение и холодность в отношениях настолько возрастают, что с ними не справиться с помощью советов близких или чтения популярной психологической литературы. Часто это происходит с родителями, утрачивающими контакт с детьми. Они чувствуют одновременно злость на ребенка и страх за него, переживают свою родительскую беспомощность. Ребенок тоже страдает – теряет интерес учебе, прежним друзьям, становится груб, капризен. Тогда важно не откладывая скорректировать отношения с ребенком.

Зачастую к психологу обращаются, когда возникают такие детские проблемы:

• - непослушание, упрямство,
• - трудности в школе,
• - навязчивые привычки,
• - трудности приучения к горшку, энурез,
• - страхи, боязнь оставаться одному, плаксивость,
• - переживания ребенка в связи с разводом родителей.

 

* Психотерапевтическое сопровождение при соматических заболеваниях

Медицинское понятие «психосоматическое расстройство» относится к таким случаям, когда длительное душевное напряжение и тревога приводят к реальным нарушениям функций отдельных органов и их систем. «Запертые» внутри переживания начинают искать выход через боль и дискомфорт.

По статистике, от 10 до 40% всех людей, приходящих в поликлинику, страдают не от физических болезней, а от психосоматических расстройств, но на постановку правильного диагноза зачастую уходят годы. Если врач не может обнаружить эту причину, скорее всего, она относится к психологической сфере. Тогда медикаментозное лечение не требуется или должно сопровождаться психотерапией, иначе эффект лечения будет невелик.

Распространенные психосоматические заболевания:

• – астма, болезни органов дыхания,
• - гипертония,
• - урологические и сексуальные проблемы,
• - анорексия и булимия,
• - болезни сердца,
• - болезни пищеварительной системы,
• - болезни кожи.

 

**********

Для обращения за помощью к аналитическому психологу (юнгианскому аналитику) нужно иметь желание изменить свою жизнь и готовность к серьезной работе над собой, - а о том, как именно эту работу организовать, позаботится психолог.

Работа может быть как долгосрочной (несколько лет), так и краткосрочной (несколько месяцев или недель). Как правило встречи происходят один или два раза в неделю в кабинете психолога. Обо всех условиях работы психолог расскажет вам на первой встрече, и можно будет обсудить предполагаемую длительность работы, договориться о подходящем дне недели и времени встреч, уточнить иные детали.

Психологи нашего центра в работе ориентируются на Этический кодекс Международной ассоциации аналитической психологии (IAAP) и Этический кодекс Российского общества аналитической психологии (РОАП).

В нашем центре прием ведется по предварительной записи: Clinical.center.maap@gmail.com или 8(903)137-99-00.
Помещение центра находится недалеко от ст. м. «Кропоткинская».
Центр работает без выходных, с 9 до 22 часов.
www.maap.ru/cons/clinical.centre

Юнгианский анализ помогает людям познавать себя и окружающих, строить свою жизнь, делая ее полнее и богаче.

Как выглядит работа психолога, как можно получить психологическую помощь, чего ожидать и как достичь максимального результата - подобные вопросы в явном или неявном виде возникают у каждого, кто рассматривает для себя возможность обращения за помощью к психологу. В конце концов, психологические услуги для многих людей - дело незнакомое.

Если, купив машину, мы ожидаем, что она будет сама нас возить в нужные места, то будем разочарованы. Чтобы получить от машины то, для чего она предназначена, надо научиться ее водить, а потом активно управлять процессом. В психотерапии клиент тоже должен проявлять собственную активность, предпринимать определенные действия, соблюдать свод правил, - и тогда сможет успешно "доехать" до "места назначения".

Надеюсь, некоторые подсказки помогут вам сориентироваться в теме и в итоге быстрее достичь полезного эффекта. Я написала краткие ответы на основные, самые общие вопросы о работе психолога:

* Частота, время и длительность встреч с психологом (сессий).

* Общая длительность работы, ожидания, объективные ограничения... Так сколько времени нужно работать?

* Готовиться ли к встрече с психологом заранее (делать ли что-то между сессиями).

* О чем говорить во время встречи с психологом.

...Продолжение следует.

*******

Кто определяет, о чем пойдет разговор

Тему и направление разговора задает клиент, моя задача - посредством своих вопросов, замечаний, реакций помочь ему полнее развернуть перед самим собой происходящее в его душе, чтобы человек сам лучше понял и почувствовал, что с ним происходит в данную минуту и в данный период жизни, куда он может двигаться дальше. Я могу задавать вам вопросы, но лишь для того, чтобы помочь вам свободно выражать все, что происходит с вами, и чтобы обратить ваше внимание на такие аспекты ваших содержаний, которые, может быть, ускользают от вашего сознания, а со стороны могут быть заметнее. В результате разговора, построенного на таком принципе, человек способен обнаружить, что в его душе происходит гораздо больше различных сложных и содержательных процессов, чем ему, возможно, казалось. А это значит, что и возможностей и вариантов для решения жизненных задач становится тоже больше.

 

Нужно ли говорить совершенно все, что приходит в голову

Основное правило психоанализа, введенное З.Фрейдом, настаивает на том, чтобы клиент говорил абсолютно все, что приходит ему в голову. Мне кажется, в такой формулировке звучит излишнее принуждение, давление на клиента. Поэтому я скорее предлагаю говорить обо всем, что вы сочтете возможным сказать. И далее я лишь надеюсь, что могу достаточно деликатно принять вашу откровенность, чтобы вы могли почувствовать безопасность и доверие, высказываться свободнее. Такая безопасность и свобода - залог того, что вы сможете лучше и полнее понять себя и свою жизнь во всех проявлениях, найти смысл всего, что с вами происходит, - и обнаружить наилучшее подходящее вам направление для движения дальше.

 

О чем именно говорить

Понятно, что человек станет говорить прежде всего о том, что его больше всего волнует в данный момент. К этому очевидному наблюдению я бы хотела сделать два дополнения:

* Чтобы разобраться с волнующей вас проблемой, нужно не только сосредоточиться на ней самой, но и увидеть ее на каком-то фоне, в более широком контексте. Поэтому полезно говорить не только конкретной сложности, но и описывать сопутствующие обстоятельства, даже если их связь не очевидна. Например, говоря о бессоннице, важно припомнить, что обычно предшествует ей днем, или перед какими событиями она обостряется, а также что вы ели, пили или принимали (лекарства) в период бессонницы.

* Если дать сознанию бОльшую свободу, не принуждать его сосредотачиваться лишь на главной задаче, оно способно само открыть неожиданные связи, породить творческое решение (как в пословице "Утро вечера мудренее"). Поэтому полезно в разговоре о конкретной теме обращать внимание даже на самые непонятные и неожиданные ассоциации, возникающие по ходу дела. Это может быть ценной информацией для анализа проблемы, обогащать и уточнять картину происходящего. Например, говоря о той же бессоннице, человек вдруг может почему-то подумать об одном недавно увиденном фильме, сюжет которого никак не связан с бессонницей. Обсуждая эту ассоциацию, можно обнаружить, что, например, злоключения главного героя отражают то, о чем клиент на самом деле мучительно и бесплодно думает во время бессонных ночей, - и так ассоциация указывает на причину бессонницы и на то, какие вопросы следует разрешить, чтобы бессонница прошла.

 

Нужно ли говорить только о проблемах, имеет ли значение повседневная жизнь

Полезно говорить о том, что вас волнует. А волновать могут не только проблемы, но и радости, и хорошие идеи, и удачи, и планы на будущее. В них - как и в проблемах - точно также отражаются наши душевные процессы, и в разговоре о приятных вещах можно так же глубоко понять, что с вами происходит и куда вам двигаться дальше.

Повседневная жизнь ничуть не менее важна, чем воспоминания детства, отношения с супругом, сновидения или телесные симптомы. Ведь даже (а то и прежде всего) в быту мы действуем согласно нашим общим личностным приоритетам, организуем нашу повседневную жизнь на основе наших более общих взглядов на жизнь. Как мы питаемся и одеваемся, по каким маршрутам передвигаемся по городу, предпочитаем ли автомобиль или общественный транспорт - все эти обычные вещи каждый человек делает, вкладывая в это собственный смысл, а не только подчиняясь внешним обстоятельствам.

Зачастую в том, как обустроено наше жилище, мы можем, как в зеркале, увидеть отражение нашего внутреннего пространства, душевного интерьера: уютно ли там, нет ли лишних вещей или мусора, хватает ли простора... Обставили ли вы квартиру по фен-шую или сваливаете вещи кучей в углу, любите ли принимать гостей или прячетесь дома, как моллюск в раковине, - разговор с психологом об этом может помочь вам увидеть со стороны свою жизнь в целом, обнаружить в ней новые возможности, в том числе, в отношении актуальной проблемы.

Об авторе:

*******

Готовиться ли заранее к первой встрече с психологом

Даже если вы решите не готовиться, какой-то процесс подготовки, ожидания уже начинается с того момента, когда вы подумаете о возможной встрече. Поэтому ничего специально предпринимать не надо, лучше просто прислушаться к себе - что с вами происходит сейчас, когда вы только собираетесь увидеться с психологом. Ведь когда мы что-то планируем, у нас возникают естественные размышления, фантазии, предчувствия, желания и намерения: что меня там ждет, как сложится беседа, что я скажу, помогут ли мне...

Наверняка вы будете размышлять о том, как сформулировать свою проблему, вопрос, задачу, - мысленно испробуйте разные формулировки, поищите наиболее точную, такую, чтобы она действительно отражала ваши переживания, опасения, сомнения, надежды. В процессе такого обдумывания вы фактически уже начинаете процесс психологической работы, - как музыкант пробует инструмент перед выступлением, как спортсмен разминается перед тренировкой. Подумайте о том, с какого момента вы стали беспокоиться о вашей проблеме и с чем, по-вашему, она могла бы быть связана в вашей жизни - что вы могли бы предположить насчет ее причин. Сам процесс размышлений об этом уже создает условия для того, чтобы проблемная тема начала раскрываться перед вашим сознанием, и вы в дальнейшем смогли бы увидеть ее в новом свете, с новыми возможностями решения, - в этом вам и поможет психолог.

Кроме рациональных размышлений, дайте себе возможность свободно фантазировать в связи с вашим обращением к психологу. Например, если вы не были до этого лично знакомы с вашим психологом, а знаете его/ее только заочно (обратились по рекомендации, поговорили только по телефону, читали в интернете и т.д.), то отметьте, каким вам представляется психолог и его реакции, поведение в разговоре с вами: приходит ли вам на ум опасаться осуждения или поддержки с его/ее стороны, или вам представляется тот или иной стиль его/ее поведения. Возможно, пока вы ожидаете первой встречи, вам будет что-то сниться, или станут всплывать воспоминания, которые как-то связаны с тем, в связи с чем вы хотели бы обратиться к психологу. Или вы заметите неожиданные совпадения, - например, кто-то из знакомых, не зная о ваших планах, скажет вам, что собирается идти к психологу. Или в книге, которую вы читаете, вдруг наткнетесь на слова, будто описывающие ваше нынешнее состояние. Речь не о мистических явлениях, а о том, на что настраивается ваше восприятие, какие образы сознание выхватывает из окружающего мира, в чем узнает себя. Обратите внимание на все эти вещи, поделитесь своими наблюдениями с психологом при первой встрече, - это даст хороший, содержательный старт вашему сотрудничеству.

 

Делать ли что-то между встречами

Так же, как и в ожидании первой встречи, вы можете предаваться как рациональным размышлениям на волнующую вас тему, так и обращать внимание на произвольно всплывающие мысли, образы, воспоминания, сновидения.

Посвятив насущной теме разговор с психологом, вы - даже не очень осознавая это - будете еще какое-то время находиться в состоянии активного контакта со своим внутренним миром. Как в пословице "Утро вечера мудренее", иногда надо намеренно отложить в сторону проблемные размышления, забыть о том, что волнует больше всего, - и, таким образом, дать глубинным душевным процессам проделать свою работу, сдвинуться с места, обработать новые впечатления и идеи. Эту работу проделывает для нервной системы состояние сна. А в контексте работы с психологом эта бессознательная переработка опыта происходит в паузах между встречами. Другое дело, что эта внутренняя душевная активность через какое-то время приостанавливается, затихает, - поэтому важно, чтобы встречи с психологом происходили регулярно и не слишком редко. Обычно это 2 раза в неделю (подробнее об этом).

Единственная "домашняя работа", которую я прошу клиентов делать между встречами, - это запись сновидений. Сновидения - ценнейший материал, который дополняет и обогащает то, что есть в нашем сознании. Самые странные, короткие и, казалось бы, бессмысленные сновидения дают возможность нашему сознанию освободиться от привычных стереотипов, уловить более тонкие и важные нюансы душевной жизни. Опираясь на материал сновидений, человек получает шанс выразить такие переживания, которые еще непонятны ему самому, и найти смысл в самых сложных и затруднительных ситуациях реальной, "дневной" жизни. Поэтому я прошу клиентов держать у изголовья блокнот и карандаш, чтобы иметь возможность сразу же после пробуждения записать сон. Запись важно делать как можно скорее, так как сны очень быстро забываются, особенно подробности.

Безо всякого задания от психолога вам может захотеться однажды нарисовать что-то, или вы обнаружите, что сделали фотографию, которая точно передает трудновыразимые нюансы ваших переживаний. Или вам попадется где-то созданное кем-то изображение (рисунок, фото и т.д.), которое производит на вас какое-то особое впечатление. Все эти вещи - рисунки, фото и т.д. - вы можете принести на очередную сессию, и они могут стать ценным материалом для обсуждения.

Об авторе:

*******

Длительность работы зависит от намерений и готовности клиента, это может быть как краткосрочная работа (от нескольких встреч до полугода), так и длительный анализ (в среднем 2-4 года, но все, конечно, очень индивидуально и решается аналитиком и клиентом совместно в ходе работы). Скажу о нескольких отдельных аспектах этого вопроса. Позднее, возможно, напишу более развернутый материал об этом.

 

Ваши ожидания

Длительность работы изначально, конечно, заявляется клиентом - ведь у вас есть некие ожидания, готовность к тому или иному "заплыву", на ту или иную дистанцию. Вы никак не должны обосновывать эти свои ожидания, потому что они тоже могут составлять важную информацию о том, каково ваше душевное состояние, каковы потребности, - даже если трудно сказать конкретно, почему вы настроены на 3 встречи или на 3 года.

Не обязательно, чтобы мы с вами действительно стали работать столько, сколько вы изначально решили. Например, вы вольны закончить работу раньше, чем планировалось. Или продлить работу, которая изначально была ограничена коротким сроком. Единственное правило, которое нужно иметь в виду, - это то, что завершение работы должно происходить не резко, а постепенно. И чем длительнее была работа, тем больше времени нужно дать душевным процессам для плавного, нетравматичного и эффективного завершения. Об этом я напишу позже более подробно, так как тема завершения работы с психологом очень интересна и важна.

 

Объективные обстоятельства, ограничения

Понятно, что иногда есть внешние обстоятельства, которые диктуют те или иные ограничения. Например, в Москве вы в командировке, или собираетесь уезжать из города (или из страны) жить в другое место, - и это изначально задает время окончания работы, объективный предел. В таком случае можно лишь обсуждать, сколько встреч мы успеем сделать за это время и какому содержанию успеть уделить время. Например, это может быть конкретная тема (отношения с определенным человеком, выбор пути карьерного развития и т.п.) или симптом (например, работа лишь со страхом публичных выступлений).

В других ситуациях внешними обстоятельствами являются финансы, - например, выделенная ограниченная сумма, которую клиент может и готов потратить на работу с психологом (единовременно или в месяц). Можно уложиться в подобные ограничения, оговорить их заранее. При этом не стоит сбрасывать со счетов две дополнительные возможности:

* Как правило стоимость одной встречи подлежит обсуждению, и в отдельных случаях я могу делать некоторую скидку от базовой цены.

* В процессе работы (даже если это всего несколько встреч) клиент может обнаружить новые возможности заработка и, таким образом, продолжения работы с психологом.

Еще один вид объективных рамок - физическая дистанция, которую клиенту приходится преодолевать для встречи с психологом. Например, если вы живете в Подмосковье или в другой области и бываете в Москве наездами. В таком случае можно обсудить возможность "шаттловых" встреч - то есть по нескольку встреч в каждый ваш приезд с последующим относильно большим перерывом. Конечно, такой режим проигрывает обычному регулярному сеттингу, но имеет и свои специфические преимущества и вполне может быть приемлем, если иное невозможно. (К слову, в таких случаях, когда клиент живет далеко, некоторые мои коллеги работают по скайпу или аське. Я так не работаю, поэтому ничего сказать про этот формат не могу. Но понятно, что иногда это единственный способ найти для себя возможность психологической помощи, и хорошо, что теперь есть такие технические средства для этого).

Наконец, главным, казалось бы, фактором длительности психологическом работы является суть и сложность ваших проблем. И действительно, для некоторых тем я готова почти сразу предположить и рекомендовать какую-то определенную длительность работы. Например, если речь идет об обретении независимости от родителей и обустройстве самостоятельной жизни, я предполагаю работу в течение 2-3 лет. Но никто не может решить это однозначно за вас. Повторю уже сказанное выше: вы вольны выбирать время работы (сразу или уточнять его в процессе), остановить работу в любой момент или, наоборот, предложить продлить изначально краткосрочную работу. В любом случае это вопрос, который мы с вами можем и должны обсуждать.

 

Так сколько должна длиться работа с психологом

Некоторые мои коллеги готовы изначально говорить о том, сколько встреч или сколько времени потребуется для решения той или иной проблемы. Такой подход звучит весьма разумно и здраво, имеет право на жизнь, дает свои плоды и приемлем для многих клиентов. Мой подход несколько иного свойства. Я не предлагаю вам купить результат и не торгуюсь по поводу времени его достижения.

Я предлагаю сопровождать вас на пути к результату столько времени, сколько вы сочтете возможным для себя. И беру на себя обязательство работать все это время в полную силу своих возможностей, своей квалификации. Думаю, я имею право говорить об обязательствах и гарантиях со своей стороны в этом вопросе, потому что я люблю свою профессию психолога (консультанта, аналитика), и работа с человеком, который ко мне обратился, - это для меня возможность как раз делать мою работу как можно лучше и вместе с моим клиентом переживать удовлетворение от результатов. Поэтому нет смысла говорить о затягивании времени, - затянутая, некачественная, поверхностная работа с клиентом бессмысленна и потому поистине мучительна для меня самой и не стоит никаких денег.

Я смотрю на психологическую работу как на средство, которое интенсифицирует естественные душевные процессы, является их катализатором, усилителем и ускорителем. Вы можете выбирать, в течение какого времени хотите пользоваться этим средством. За это время оно успеет дать некий результат. Я не могу гарантировать, что некая заявленная трудность будет за это время решена полностью, или на 80% процентов, или на половину, или будут решены две проблемы, или три с половиной сложности. Я могу лишь гарантировать, что в течение всего времени работы с вами я буду применять все свои профессиональные возможности для того, чтобы помочь вам. И не берусь предсказывать тот или иной конкретный уровень достижений, как консультант по бизнесу взялся бы предсказывать рост уровня продаж на столько-то процентов от применения той или иной управленческой идеи.

Думаю, такой подход (не обещание результата, а предоставление качественного сопровождения на пути к нему) наиболее верным образом настраивает душевные процессы - как клиента, так и психолога. Наша жизнь не делится на куски, не состоит из отдельных проблем. Она длится, течет, движется. Выделение отдельных проблем - искусственный прием сознания, вовсе не полностью соответствующий истинному положению вещей. Поэтому я стараюсь строить психологическую работу с клиентом так, чтобы дать в ней возможность развернуться реальному, текучему и непрерывному процессу душевной жизни. Мы вместе с клиентом входим в эту реку и находимся в ней столько времени, сколько клиенту субъективно будет необходимо и достаточно.

Об авторе:

*******

Частота и время встреч

По моему опыту и в соответствии со спецификой метода наиболее эффективен режим встреч 2 раза в неделю. Я работаю только по будним дням. А время встречи может быть очень разное - в зависимости от того, что приемлемо и удобно и для клиента, и для меня. Это может быть утро с 9 часов, а вечерний прием идет до 22 часов (т.е. самое позднее начало сессии - в 21.00).

Есть такое наблюдение, что работа 2 раза в неделю более, чем в 2 раза, эффективна по сравнению с 1 разом в неделю. Действительно, мне не раз приходилось замечать, что процесс психологической работы при каждой встрече клиента и психолога как бы получает импульс к движению, словно раскручивается какой-то массивных маховик турбины. До следующей встречи инерция этого движения может затихнуть - и если перерыв неделя или больше, то движение затихает довольно существенно. Кажется, что что-то остывает без "подогрева" между редкими встречами.

А при встречах 2 раза в неделю это затихание гораздо меньше, движение продолжается, и не нужно тратить дополнительных усилий и времени, чтобы вспомнить, на чем мы остановились в прошлый раз, восстановить эмоциональный настрой, ощущение понимания и контакта между нами, - то есть создать условия для эффективной психологической работы.

 

Регулярность встреч

Мне представляется, что психологическая работа (будь то анализ, терапия, консультирование) обладает свойствами некоего потока, процесса, который требует регулярной подпитки, внимания. Одними сознательными усилиями полностью управлять им невозможно. Настроившись на работу, поймав некую волну душевного движения, хорошо бы поддерживать ее, помогать ей работать на вас и совершать полезные изменения. Похоже на раскачивание качелей, когда мы улавливаем естественные колебания - и стараемся движениями тела войти с ними в резонанс, усилить их. Другая аналогия - езда на велосипеде: вы сохраняете баланс и продвигаетесь вперед, пока нажимаете на педали.

В этой связи важно соблюдать правила, касающиеся отмены сессий (встреч), отпусков и т.д. На этот счет нет единого правила, которого придерживались бы все психологи. Даже среди моих коллег - юнгианских аналитиков (аналитических психологов) практикуются разные варианты правил. Я придерживаюсь таких рамок:

* Встречи происходят регулярно по оговоренным дням недели, в оговоренное время, удобное обоим участникам работы. Перенос встречи мы можем сделать лишь в отдельных случаях, - например, в связи с праздничными днями. Изменение дня и времени встреч возможны, но делаются в крайнем случае, если сохранять прежнее расписание нет никакой возможности.

* Отмена или перенос встречи делаются заранее, как минимум - за сутки до встречи. Если инициатива принадлежит мне, я стараюсь сделать это как можно более заранее.

* Если клиент не может прийти в оговоренное время, он/она старается сообщить об этом заранее. Если это сделано за сутки (или ранее), то отмененная встреча не оплачивается. Если клиент отменяет встречу позднее (в последние сутки перед встречей), то оплачивает отмененную встречу (приносит деньги в следующий раз).

 

Длительность одной встречи

Обычная длительность одной встречи - 50 минут. Подразумевается, что это время включает и приход, и уход, и время на то, чтобы переобуться или снять/надеть пальто, и т.д. То есть ваши 50 минут начинаются с момента вашего звонка в дверь и заканчивается, когда вы выходите, и дверь за вами закрывается.

Соблюдение временнЫх границ встречи имеет не только социальный смысл, то есть является не только правилом этикета, приличий и т.п. В контексте психологической работы соблюдение границ - это необходимая часть работы по созданию и поддержанию безопасного пространства, в котором клиент может чувствовать возможность свободно и безопасно раскрывать свои душевные содержания (перед собой и психологом). Такая, казалось бы, мелочь, как соблюдение границ времени невольно определяет ощущение той или иной степени безопасности и надежности пространства этой работы с психологом.

В этом смысле опоздания или приходы раньше времени тоже осмысляются не столько в контексте этикета (и уж точно не для осуждения клиента), сколько с точки зрения смысла этих событий в контексте содержания психологической работы. Ведь иногда (и очень даже часто) мы не замечаем, не осознаем каких-то своих душевных импульсов, и они находят свое выражение в поступках - и опоздания, например, являются иногда примером такого выражения бессознательных мотивов, даже если случаются из-за объективных обстоятельств (пробки и т.д.). Обсуждать такие колебания клиента в отношении рамок времени - важная часть работы с психологом, которая позволяет внести в пространство терапевтических отношений даже не осознаваемые содержания и переживания клиента.

Об авторе:

Каковы общие истоки психологических проблем в семьях с приемными детьми?О чем приемным родителям нужно подумать заранее, еще до усыновления?В чем помогает психотерапия, какие задачи она решает в таких ситуациях?

Об этом мы говорили с коллегами – специалистами Клинического центра аналитической психологии, Натальей Александровной Писаренко и Марией Игоревной Прилуцкой, которые работают с детьми и, в том числе, имеют большой опыт работы помощи семьям с приемными детьми.

Юлиана Пучкова: Коллеги, скажите, пожалуйста, с какими проблемами к вам сегодня обращаются семьи с усыновленными детьми?

Наталья Писаренко: Во-первых, все больше приемных родителей не считает нужным сохранять тайну усыновления, на это работает общественное мнение, реклама, в конце концов, опыт других стран, западных звезд. Усыновление (как и бездетность) перестало быть постыдным.Во-вторых, эта тенденция к открытости приводит и к признанию существующих в приемных семьях проблем. Когда люди больше не боятся признаться, что взяли ребенка из детдома, то они и между собой, и с самим ребенком могут говорить об этом: у нас проблемы, давайте их решать. Среди моих клиентов стало заметно больше таких семей, именно в последние годы. Это совершенно специфический слой проблем – возникающих в семье, где ребенок одновременно и «свой», и «чужой».

Самый распространенный страх приемных родителей, - что ребенок принесет в семью наследственные патологии, негативные черты характера. В некотором смысле, это реальная проблема – поэтому ребенка обследуют, его должны наблюдать врачи, педагоги, психологи, это реальность наших детдомов – дети там развиваются с задержкой, им не хватает элементарного ухода. Но есть еще психологический план этой проблемы: мы берем нечто неизвестное в нашу среду. Мы почему-то не можем фантазировать, допустим, что это ребенок – носитель «гена гениальности». Или что генетически он будет даже более сильным и здоровым или более спокойным. Нет, проецируется только негативное. Потому что внутри семьи теневые аспекты, как им полагается, вытесняются, их как будто нет.

Ю.П.: Родители усыновляют темную лошадку, кота в мешке. И усыновленный ребенок появляется как носитель этой Тени.

Мария Прилуцкая: С наследственностью можно иметь дело. Мне нравится социальная реклама, где говорится, что приемный ребенок может стать родным.

Ю.П.: Нет ли в этой рекламе подвоха, - обещания, что с приемным ребенком будет так же, как было бы с родным, а если нет, то проект не удался?

Н.П.: Дело в том, что так может быть и с родным ребенком, если его рассматривать как проект: я его родил, а он меня не удовлетворил. Просто про родного ребенка не скажешь «лучше бы я тебя не брал» или «сдам тебя обратно в детдом», а тут такие мысли возможны. Так что я не считаю, что реклама, которую упомянула Мария, так уж хороша. Она работает на первом этапе – этапе принятия решения, начала отношений с ребенком, чтобы поддержать родительское вдохновение в первые месяцы. А потом приемные родители зачастую получают настолько жесткие проявления реальности, что порой впадают в ступор из-за несоответствия реальности их мечтам. И они иногда начинают себя так чудовищно вести себя по отношению ребенку (и в ответ на его провокации, и по собственному почину), что в какой-то момент просто ужасаются сами себе. Возникает сильное чувство вины за те моменты, когда они бывают жестоки.

М.П.: Я думаю, если бы меня спросили, что требуется родителям, которые хотят усыновить ребенка, я бы сказала: требуется психотерапия родителей. Психотерапия, связанная, например, с травмой невозможности иметь родных детей. А также с подготовкой к новой роли.

Ю.П.: То есть это то, что всегда подразумевается за кадром, когда вам приводят уже принятого ребенка.

М.П.: Да. Еще, мне кажется, важно сказать вот про что. В чем разница между родным и приемным ребенком? В том, как его получает мать. Родного она вынашивает и рожает. За время беременности у нее формируется родительское отношение к нему еще до того, как ребенок появился, на основе фантазий, мечтаний, опыта. Так она подготавливает определенное психологическое место для этого ребенка. Тогда как мать, которая берет ребенка на усыновление, еще не подготовила это место, эмоционально не выстроила его. И для этого ей нужна психотерапия. Эту задачу надо решать, она сама автоматически не решится.

Ю.П.: Мне интересно насчет той рекламы. Как вы сказали, она хороша только для одной, первой части родительского опыта усыновления, - той, где есть вдохновение, желание, надежды. И как будто чего-то в ней не хватает, нет места сложностям, реальности. Если бы вы конструировали некое послание для рекламы – не конкретный слоган, не конкретные слова, а для начала некую идею, - какая идея была бы более целостной, здоровой, реалистичной? Которая предполагала бы более реалистичную установку будущих родителей.

Н.П.: Есть слоган, который мне нравится: «Боль неизбежна, страдание не обязательно».

М.П.: Отличная идея.

Н.П.: Да, практически дзенская пословица. Я бы заметила, что приемные родители тоже проходят какой-то подготовительный этап к появлению ребенка, и место для ребенка все-таки каким-то образом выстраивается, как мне кажется. Обычно это занимает много времени, со всем этим сбором документов, обсуждениями, сомнениями, даже конфликтами между супругами – брать или не брать. Они навещают ребенка постоянно все это время. Порой этот процесс длится месяцами.

М.П.: Но, возможно, они решают какие-то другие задачи.

Н.П.: Да, наверное. Мне вот кажется, что на этом этапе они проходят еще мало страданий – по сравнению с беременной женщиной, которая подвергается атакам своего же тела, которое делается некрасивым, неповоротливым, болит и тошнит, приступам страха смерти и того, как с ней обойдутся в роддоме, страху жестокого обращения врачей и страданий в родах. Она подвергается кошмару первого года жизни, когда она вообще не спит, у нее течет молоко, младенец кричит… То есть она проходит через много страданий, и уже никаких дополнительных страданий не нужно. Приемная же мама не получает необходимой доли подобных страданий. Не в том дело, что она не получает опыта, - она не получает болевого опыта. И вот этот болевой опыт приемная семья как будто вынуждена добирать потом. Есть смысл говорить с семьей именно про это.

М.П.: Да, я согласна. Еще мне кажется, что здесь речь идет о разных задачах. Вот когда женщина беременна, она знает, что она беременна, то есть ребенок есть. А когда родители оформляют документы, они все это время в подвешенном состоянии – то ли есть этот ребенок, то ли нет, то ли получат они его, то ли нет. Разное начало. Беременной есть с чего начинать, с этого факта наличия ребенка в животе. Даже если есть риск, что впоследствии что-то случится, все равно есть этот исходный факт, от которого дальше выстраивается образ ребенка. А здесь с родителями происходят другие вещи. Думаю, мои слова не противоречат тому, что сказала Наталья.

Н.П.: Да.

М.П.: Приемные родители в процесс ожидания ребенка еще знают, что могут отказаться – и потом тоже. В отличие от родных родителей, которые изначально имеют ответственность за ребенка. И потом, когда женщина беременна, это уже привязывает ее к этой истории, невозможно запросто отказаться от беременности – по сравнению с отказом от усыновления. В беременности есть некая воля судьбы, случайность, желанность или нежеланность, - но не такая, как у приемных родителей, начинающих совсем с другой позиции, сознательной: я решил, я хочу ребенка.

Н.П.: Они начинают с рациональной позиции, и неизбежно потом их догоняет иррациональное, оно должно прожиться.

Ю.П.: Можно ли сказать, что лучше будущим приемным родителям прожить этот иррациональный опыт до того, как ребенок придет в их дом, - чтобы все эти переживания не приобретали потом известные ужасные формы и чтобы ребенка не мучить ими?

Н.П.: Да, для этого и нужна психотерапия.

М.П.: Лучше, наверное, до приема ребенка, - но уж тут как сложилось. Если раньше не получилось, то никогда не поздно обратиться к психотерапии. Иметь дело с иррациональной стороной своих переживаний трудно, для этого нужно особое, безопасное, специально организованное место и время, - и психотерапия такое место и время предоставляет.

Н.П.: Я думаю об идее того, что у приемного ребенка может быть та или иная наследственность, и связанными с нею страхами. Мне кажется, за этой идеей стоит желание приемных родителей знать, кем были родные родители этого ребенка. Думая о них, новые родители хотят дать им какое-то место в этой семье. Все эти навязчивые фантазии о том, что родители принятого ребенка могли быть алкоголиками, бандитами и тому подобное, - это как будто поиск тех людей. И хотя сознательно приемные родители могут говорить «мы ничего не хотим знать об этих людях, и на порог бы их не пустили», через эти тревоги они, возможно, как-то хотят психологически прорваться в ту семью.

М.П.: И это неплохая тенденция, потому что для родных родителей должно быть какое-то символическое место.

Ю.П.: И возможно, через фантазии о родных родителях приемные могут входить в родительскую роль.

М.П.: Отчасти, да.

Н.П.: Возможно. Только я не очень себе представляю, как это может быть встроено в обычную семейную практику жизни. Я, конечно, читала в литературе для приемных родителей, что надо ребенку говорить нечто вроде: твоя мама была очень хорошая, давай ее пригласим в гости. Не представляю, как бы это могло быть в нашей реальности. Это какая-то гипертолерантность, которая с большой вероятностью ранит приемных родителей. Они отодвигаются, роль сводится к опекунской.

М.П.: Возможно, психотерапия – как раз способ найти такое место для родных родителей, через фантазии, переживания, осуждение или понимание их. Здесь реальное знание о них не так важно, как решение приемных родителей вообще иметь с этим дело.

 

***

 

М.П.: У людей, которые хотят иметь ребенка, есть несколько эмоционально-личностных задач, которые им нужно решить, и решаются они в психотерапии. Их довольно трудно разрешать как-то еще.

Н.П.: То есть нам нужно отвести особое место этим задачам, чтобы не вносить иррациональность в нормальную обыденность.

М.П.: Да, именно так. Так вот, подводя итог, можно перечислить эти задачи:

- Переживание своих травм, предшествующих решению принять ребенка.

- Выстраивание отношений с ребенком, начиная с определения места для ребенка в семье и в собственной душе приемного родителя, и получение недостающего (по сравнению с обычным родительством) иррационального болевого опыта, который связывал бы ребенка и мать и не нуждался бы в продолжении.

- Поиск своего нового места по отношению к ребенку и его биологическим родителям.

Н.П.: И в заключение хочется еще раз сказать, что и для приемных родителей, и для ребенка это непростая ситуация. Не нужно ожидать немедленного счастья для всех. Конечно, есть такая фантазия – вот мы берем несчастного брошенного ребенка из детдома, теперь у него все будет – и дом, и семья, и все теперь будет прекрасно. Но ведь в «обычных» семьях все готовы к тому, что дети, подрастая, грубят и капризничают, у них портится характер, они могут плохо учиться итп. Но все это нормально, - потому что «свой»; т.е. трудности не рассматриваются как что-то, отделяющее ребенка от родителей. Его, что называется, полюбят и черненьким. А с приемным ребенком любая проблема сплетается со страхами, тревогой, проекциями родителей, вытесненными теневыми образами. Это неизбежно, этого не нужно бояться. Это, если хотите, цена за то, чтобы иметь ребенка. Приемным родителям нужно ее заплатить – переживая, тревожась, но одновременно сознавая, что происходит с ними, какова роль их проекций, где реальный ребенок, а где его нафантазированный образ. Это путь, который реально пройти. Но, конечно, это очень трудный путь.

(c) Клинический центр аналитической психологии, 2011

«Школа» - практикум для психологов, которые хотят совершенствоваться в рамках юнгианского направления. Это программа развития аналитического мышления и формирования индивидуального терапевтического стиля. Она предназначена для начинающих психологов с базовой теоретической подготовкой, тех, кто думает о развитии собственной практики и развитии собственного стиля в работе и собирается работать со «сложными» клиентами.

Московская ассоциация аналитической психологии представляет:"Школа" - практикум по развитию аналитического мышления и формированию индивидуального терапевтического стиляМы приглашаем: - начинающих психологов с базовой теоретической подготовкой, - тех, кто думает о развитии собственной практики, - тех, кто думает о развитии и совершенствовании собственного стиля в работе - тех, кто собирается работать со "сложными" клиентами; ...и всех, кто хочет совершенствоваться в рамках юнгианской практики.

* Первая встреча: а что дальше?
* Как преодолеть профессиональную неуверенность?
* Как сформировать стабильную практику?
* Что тормозит профессиональное развитие?
* "Сложный клиент": как эффективно работать с переносом и контрпереносом?

Это будет краткосрочный обучающий интенсив - учебный семинар из 5 занятий.
Начало работы - в апреле.
Место - м. Китай-город. Занятия будут проходит по средам, с 18.00 до 21.30 в формате закрытой группы.

У вас будет:
- много упражнений и их разбор (бонус! мы будем учиться придумывать упражнения для вашей
собственной терапевтической и преподавательской практики);
- новые методы работы и понимание их специфики в разных случаях;
- новый взгляд на работу с мифологическими, сказочными и литературными сюжетами;
- возможность разбирать проблемные случаи, в том числе из вашей собственной практики;

Внутреннее пространство группы и сам процесс обучения будут интересными и насыщенными, теплыми, творческими и безопасными.

Ведущие проекта:
Гуляева Ольга ЮрьевнаЮнгианский аналитик. Врач-невролог. Преподаватель МААП. Рутер IAAP.
Писаренко Наталья АлександровнаКлинический психолог (МГУ им. Ломоносова). Юнгианский аналитик (МААП). Детский психотерапевт. Преподаватель МААП, МИАПП. Cпециалист Клинического центра аналитической психологии. Рутер IAAP.
План программы практикума "Школа"
* Начинающий аналитик нуждается в творческой смелости: ему необходим навык, позволяющий встраивать полученные знания и использовать их не механически, не копируя слепо чужой стиль работы. Мы будем учиться развивать в себе способность глубинного психоаналитического видения в своей собственной манере.
* Анализ - искусство, а не только лечебная рутина. Мы будем размышлять о том, как уйти от ремесленничества; научиться "ловить дыхание"; пользоваться интуицией, подчиненными функциями.
* Начинающий или опытный – ни один аналитик не идеален. Как не бояться своих слабостей, а использовать их? Мы будем работать со своими слабостями - страхом, нерешительностью, превращать их в преимущества.
* Где в анализе место слабости аналитика? Что делать, если вашему профессиональному развитию что-то мешает? Как научиться чувствовать свои реальные возможности? Мы будем анализировать индивидуальное стремление к развитию и блокирующие его защиты.
* Рамки - с них начинается анализ. Как перейти от теоретических представлений о границах аналитика к реальной работе с рамками и сеттингом. Специфика сеттинга в различных терапевтических ситуациях. Как работать с нарушениями рамок. Псевдорамки.
* Поле анализа, его структура и свойства. Совершенствование внутреннего пространства анализа.
Узнать про условия и оставить свою заявку можно на jungpracticum@yandex.ru.
В заявке сообщите свое имя, телефон и имейл; возраст, образование, есть ли собственная практика.
Пожалуйста, напишите несколько слов о том, что вас привлекло в проекте.
Вопросы можно задать по телефону +7 916-306-5268 (Ольга Юрьевна) и +790-z560-7252 (Наталья Александровна).
 

Страница практикума на сайте МААП

Один из методов аналитической психологии - амплификация, т.е. обогащение образа ассоциациями из разных контекстов (личные ассоциации, культурные, архетипические - то есть наиболее общие, универсальные). Вот два десятка примеров - совсем коротких упражнений в амплификации, сделанные мной для популярного журнала "Красота и здоровье".

Разумеется, о каждом символе можно собрать в тысячу раз больше различных ассоциаций, это лишь небольшие зарисовки. Кроме того, в амплифицировании образа, который актуализировался в вашей жизненной ситуации, первым делом должны идти ваши личные ассоциации с ним, ваша собственная реакция, которая выявит в образе именно те его аспекты, которые значимы в данный момент лично для вас.

В бумажном журнале тексты опубликованы с иллюстрациями-коллажами, а в этом варианте вам придется включить воображение:

* Ангел

* Корона

* Змея

* Цветок

* Башня

* Лиса

* Квадрат

* Восемь

* Белый

Читать далее

 

От слов - к делу. Но как?

"Не могу принять решение"

"Я все решил, но не могу начать действовать"

"Все понимаю, но не могу заставить себя что-то изменить"

"Не знаю, как тут поступить, поэтому ничего так и не делаю"

"Пора перестать, но не могу остановиться"...

Что делать, если сомнения, лень или страх не дают сдвинуться с мертвой точки? Что делать психологу, если клиент "все понял", но не может приступить к реальным изменениям своей жизни? Поговорить об этом с коллегой.

Мария Прилуцкая: В анализе и терапии, в любом процессе самопознания есть такое место, где заканчиваются размышления и поиски смысла и возникает вопрос действия. Делать или не делать. В принципе, это довольно частое событие в процессе психотерапии, когда психотерапевт ждет от клиента, что тот будет что-то делать, или клиент ждет, что сейчас наступит время действий (или момент, когда надо прекратить делать нечто). Иногда это очень ясно возникает в сознании: я слушаю клиента и думаю, когда же он остановится, нельзя уже это продолжать… Или когда уже он сделает решительный шаг. И я думаю: где есть основания и правильный момент для того, чтобы психотерапевт как-то помог клиенту сделать этот шаг, собраться, совершить переход к действиям?

Юлиана Пучкова: Еще вопрос, должен ли он совершать этот переход.

М.П.: Это довольно неопределенно, конечно. Но я сейчас имею в виду ситуацию, когда человек, вроде бы, созрел для действий и все еще тормозит, думает: как же мне это сделать?.. Читать далее

См. также:

* "Здоровый образ жизни с точки зрения психологов"

* "Психосоматика - с чем ее едят в аналитической психологии" (часть вторая - здесь)

(с) Клинический центр аналитической психологии, 2010

Психосоматика: продолжение беседы (начало см. здесь).

...

Юлиана Пучкова: Ты хочешь подчеркнуть, что другие походы (в т.ч. психоаналитический) больше говорили бы о причинности, о прошлом, а юнгианский подход позволяет добавить (не заменить, а именно добавить) взгляд в будущее, цель, результат, то, к чему ведет человека нынешняя ситуация, симптом.

Мария Прилуцкая: Да, мы учитываем направленность в будущее, но не отбрасывая смысла промежуточных этапов, используя представление о цели для понимания происходящего сегодня, в контексте этой цели. Потому что это очень хорошие слова "обрести душу" и так далее, любой терапевт это скажет, что хочет этого для клиента. Но мы не просто мечтаем, что клиенту будет хорошо, а используем представление о цели для того, чтобы понимать происходящее сейчас, нынешние испытания – зачем они, как претерпевать эти страдания. Страдание может быть и инфантильным (с психоаналитической точки зрения), и созидающим (с точки зрения юнгианской, аналитической), выступающим как плата за возможность обрести себя.

Ю.П.: Таким образом в аналитическом, юнгианском подходе клиенту помогают не только разобраться, почему так происходит, но еще и наметить путь к ориентиру в дальнейшем пространстве жизни, - что дальше, метод является проводником, позволяет видеть перспективу.

М.П.: Да, и я понимаю, что наш метод для человека, не знакомого с психологией, может выглядеть как бы в перпендикулярной логике. Ведь на что люди опираются в обычных отношениях? На обыденную логику, моральные общественные представления о том, что приемлемо и неприемлемо, что перспективно, что нет. Но если бы действовала только эта сознательная логика, все выбирали бы только умных, красивых и перспективных, добрых и честных и так далее. Логика "все выше, выше и выше". Но психика так устроена, что невозможно быть только в светлой стороне постоянно, всегда что-то отбрасывается в тень (объявляется неприемлемым). И это отброшенное продолжает жить и как-то проявляться. Читать далее

Начало беседы см. здесь.

 

См. также: «Здоровый образ жизни с точки зрения психологов»

(c) Клинический центр аналитической психологии, 2010

/

Как психологи могут работать с телесными симптомами и расстройствами,

Как символизация помогает облегчить страдания,

Какое место занимает психологическая работа наряду с медицинской помощью,

Какую ценность обнаруживают люди в работе с психологом,- об этом разговор двух коллег – аналитических психологов.

 

Юлиана Пучкова: Как определяется понятие психосоматического – есть ли качественное явление, или это просто средний (количественный) диапазон, где психического и телесного влияния на состояние человека примерно поровну?

 Мария Прилуцкая: Действительно, психосоматические взаимоотношения (т.е. связь и взаимовлияние души и тела) присутствует везде, в любой ситуации, в любом состоянии. И в психическом расстройстве, и в просто телесном заболевании. В разной пропорции там активны оба полюса. А есть такая особая зона, расположенная между классической соматической медициной, которая лечит болезни, связанные с реальными физическими факторами и повреждениями, и психиатрией, лечащей психические расстройства. Психосоматика вписывается в область между. А с точки зрения жалоб и запросов, в классическом варианте психолог начинает работать со взрослым пациентом, когда тот уже прошел какое-то количество медицинских обследований, которые показали, что нет тяжелой органической патологии, которая объясняла бы происходящее с его телом. Читать далее

См. также «Здоровый образ жизни с точки зрения психологов»

(c) Клинический центр аналитической психологии, 2010

Здоровый образ жизни с точки зрения психолога

 

Коллегам всегда есть о чем поговорить друг с другом. На этот раз мы поговорили о здоровом образе жизни.

(Это фрагмент разговора о психосоматике, следующие порции текста воспоследуют)

Юлиана Пучкова: Здоровый образ жизни – как это, по-твоему, соотносится со взглядом на психосоматическую природу человека?

Мария Прилуцкая: Есть масса занятий для тела – фитнес, йога, плавание, – в которых человек заботится о теле и как будто еще немножко о душе. Это хороший вариант, когда ты живешь в городе и тело сильно депривировано, ограничено в своих потребностях. Например, мы нуждаемся в физическом свободном пространстве, а в городе пространство очень ограничено и все время приходится сталкиваться с другими людьми, все время задевается территориальный инстинкт. Естественности меньше, чем в жизни на природе, и телу нужна особая забота. Ну, раз уж мы выбрали жить в городе, надо что-то делать.

С другой стороны, любая телесная практика может оказаться выхолощенной или искаженной. Читать далее

(с) Клинический центр аналитической психологии МААП

http://flogiston.ru/news/education/maap_psychosomatics

Мария Прилуцкая - специалист нашего центра - проводит обучение для психологов и психотерапевтов по программе "Телесные симптомы и психосоматические расстройства у детей в клинической практике. Принципы и методы психотерапии".

Эта учебная программа ориентирована на подготовку психолога к практической психотерапевтической работе с детьми, страдающими от психосоматических состояний и симптомов. Она необходима для тех, кто занимается психотерапевтической практикой с детьми или планирует заниматься ею.

Психосоматические расстройства — проблема, часто встречающаяся в реальной работе терапевта и детского психолога. С ней сталкиваются специалисты, работающие в частной практике, в клиниках, в образовательных центрах. Работа с психосоматикой имеет свои особенности, характерную направленность, и данный спецкурс предоставляет участникам возможность узнать эту специфику.

Особенность программы — в соединении традиций психоаналитического и юнгианского рассмотрения психосоматических явлений, механизмов и факторов их возникновения.

Телесная феноменология клиента в программе рассматривается:
* через призму различных теорий развития,
* с позиции жизненной истории клиента,
* в связи с динамикой бессознательного, содержанием бессознательного и структурой личности.

Программа показывает ход и этапы аналитической работы с ребенком и родителями по трансформации психосоматических состояний и реакций.

Подробнее о программе - http://flogiston.ru/news/education/maap_psychosomatics

Наталья Писаренко

- о неуправляемости подростков и о том, что же делать родителям:

"Проблемы, на которые чаще всего жалуются родители подростков, выглядят следующим образом:
Все было хорошо, (по крайней мере, нормально).
Потом ребенок сменил школу, влюбился, подружился с плохим мальчиком (или даже компанией плохих детей), просто внезапно изменился.
И теперь мы перестали его узнавать, он совершенно невменяем, диалог с ним невозможен, он стал другим человеком.

И что нам теперь делать? Наказания на него не действуют, да и нет таких особенных средств наказать взрослого человека, которому, в общем, ничего не нужно. Не пойдешь гулять – ну и не надо, будет сидеть, запершись в комнате, слушать музыку. Бойкот не действует – он и сам не больно хочет общаться. Учителей не боится, школу прогуливает, стал воровать, курить итп.
И что нам теперь делать?

То есть такой вопрос предполагает, что психолог знает а) тайную причину, превратившую домашнего ребенка в чудовище и б) волшебное заклинание, способное расколдовать ребенка.

Это не так.

Во-первых, В НОРМЕ подростковый возраст должен сопровождаться легким помешательством ребенка и ухудшением его характера. Это болезнь роста и без нее он дальше развиваться не сможет. В этом случае действует правило самосохранения – родители должны по возможности успокоиться и ждать. Любые агрессивные ответные меры только приведут к ухудшению ситуации, т.к. еще больше нарушат ваш с ребенком контакт. Конечно, должны быть определенные правила – после часа Х домой не возвращаться, не курить (допустим), не кричать и не хамить. И эти правила должны быть одинаковыми для всех членов семьи. И они должны все время проговариваться. Ребенок же будет периодически их нарушать, к этому надо приготовиться и не паниковать, а напомнить, пристыдить, дать возможность извиниться. И терпеть, терпеть.

В случае, ВЫХОДЯЩЕМ ЗА РАМКИ НОРМЫ, ребенок становится асоциален и контакт его с родителями разрушается совершенно. В этом случае мы видим буквально разрушительное, самоубийственное поведение ребенка, полный распад всех предыдущих дружеских связей, депрессию и/или приступы чрезмерно возбужденного, маниакального состояния (различной длительности – от часов до дней). Ребенок начинает воровать, пить, употреблять наркотики, перестает учиться. Очень заметно может измениться его внешний вид, манера поведения.

Грань между этими двумя вариантами, понятное дело, нечеткая и определить ее – задача родителей. Говоря в общем, норма – это когда все плохо, но вы видите, что надежда есть, а не-норма – это когда все плохо и безнадежно, и становится все хуже.

Второй случай (не-норма) требует психологической помощи не только ребенку, но и семье. Первый шаг – выяснить, что в прошлом ребенка привело к его нынешнему состоянию, в чем глубинные причины нарушений. Часто уже на этом этапе ситуация начинает меняться к лучшему, потому что родители получают возможность взглянуть на происходящее с новой стороны. Напряжение в семье ослабевает, и ребенок начинает чувствовать это.
Второй шаг – психотерапевтическая помощь. Часто родители говорят (и это правда) – «он к психологу не пойдет». Но иногда начинать работу как раз лучше не с ребенка, а с родителей.
Важно установить, кто из членов семьи станет клиентом психотерапевта. Бывает так, что мы решаем работать с одним из родителей, и оказывается, что как только ему становится легче или он меняет привычные способы реагирования, ребенок приходит в норму. В других случаях мы работаем с ребенком, а родитель (один или оба) время от времени приходят на консультации, где могут обсудить и происходящее с ребенком, и свои собственные проблемы.

А волшебного заклинания, как и золотой таблетки, не существует. В любом случае, происходящее с вашим ребенком сейчас есть результат всей его предыдущей жизни, наслоения его и ваших состояний. Если подростку 14 лет, то вот ровно 14 лет закладывался фундамент его нынешних проблем, и немедленного решения нет и быть не может".

Клинический центр аналитической психологии

***
Специалисты центра – психологи с высшим образованием, имеющие право вести практическую деятельность в сфере психологических услуг и прошедшие длительную подготовку по аналитической психологии и юнгианскому анализу.



Центр также является базой стажировки выпускников и слушателей двухгодичной программы "Юнгианская психотерапия" Московской ассоциации аналитической психологии (МААП). Все стажеры работают под руководством опытных наставников – супервизоров.
 

Сотрудники:

Писаренко Наталья Александровна
Клинический психолог (МГУ им. Ломоносова). Аналитический психолог (МААП). Детский психотерапевт. Рекомендованный аналитик МААП. Рутер IAAP (Международной ассоциации аналитической психологии).


Прилуцкая Мария Игоревна
Клинический психолог (МГУ им. Ломоносова). Аналитический психолог (МААП). Детский психотерапевт. Разработчик и тренер курса «Аналитическая терапия детей и подростков», «Аналитическая психотерапия психосоматических состояний у детей».


Кобякова Александра Владиславовна
Психолог, преподаватель психологии (Уральский государственный университет). Аналитический психолог (МААП). Специалист по организационной психологии.


Пучкова Юлиана Олеговна
Психолог, преподаватель психологии, психолог-консультант (МГУ им. Ломоносова, Высшая школа психологии при ИП РАН). Аналитический психолог (МААП). Разработчик тренинга «Развитие символического мышления», соавтор семинара «Пространственные архетипы. Трансформация уровней сознания».

Психопатология и анализ - тема статьи Дональда Ф. Сандлера и Джона Биби в журнале Jungian analysis (1995). В статье излагаются основные идеи юнгианского подхода к психопатологии.Еще в начале своей карьеры Юнг заметил, что его юная кузина, считавшаяся помешанной, в своих патологических фантазиях словно играла разные роли, становилась поочередно разными людьми. Это натолкнуло Юнга на идею комплексов - субличностей, которые выделяются в психике человека и проявляют себя относительно автономно.

Причем если у психического больного комплексы совершенно не осознаются, действуют без связи с "я", то человек здоровый таже может иметь комплесы, только в более мягкой форме. Пример проявления комплексов: обычно ироничный и остроумный человек вдруг теряет чувство юмора и всерьез расстраивается или злится, если шутки задевают какую-то определенную тему, - очевидно, лично важную для него.

Теория комплексов легла в основу понимания механизма психопатологии. Разновидности психических болезней - по Юнгу - имеют один механизм (отщепление комплекса, или диссоциация), лишь с различным содержанием у людей с разными характерами.

Авторы статьи пишут: "В 1906 году в работе «Ассоциации сновидения и истерические симптомы» Юнг пишет, что реакции на ассоциативный тест коррелируют с материалом снов. Содержание снов давало вещество и характер для скелета комплекса, обнаруженного в ассоциативном тесте. Во снах становится возможным проследить комплекс, то, как он движется и действует, то есть можно наблюдать работу внутренней психики. То, что психика действительно структурирована комплексами и что эти комплексы доступны для наблюдения во снах, стало фундаментальным для созревающих идей Юнга о базовой природе невроза".

Сегодня анализ сновидений - один из основных приемов юнгианских (аналитических) психологов в работе с клиентами. Мы можем помогать здоровым людям понимать отдельные тенденции, возникающие в душе, понимать их смысл и в соответствии с этим вносить изменения в свою жизнь - направлять усилия на то, чтобы реализовать творческие порывы, которых вы раньше не замечали, или справляться с чересчур острыми переживаниями, которые настойчиво давали о себе знать в виде пугающих снов, телесных симптомов, неуправляемых перепадов настроения и т.д.

Читать далее

 

И не следует увлекаться исследованием глубин своей личности в одиночку, для этого нужно соблюдать меры безопасности. Ведь даже опытные альпинисты не ходят в горы без страховки, без того, чтобы быть на связи (в прямом и переносном смысле) с другими людьми. Как пишут авторы статьи: "...в добавление к внимательному и заботливому присутствию аналитика, пациенту нужен сильный и гибкий центр сознания – эго – для обеспечения цикла одержимости, дисидентификации и новой интеграции, который и составляет процесс анализа".

 

http://www.maap.ru/library/book/143/ - полный текст цитируемой статьи на сайте МААП.

Статья о сновидениях в Википедии содержала лишь небольшой абзац о юнгианском толковании сновидений. Мы перевели соответствующий фрагмент из английской Википедии:

"Юнгианское толкование сновидений

Карл Густав Юнг — ученик Фрейда предложил более широкую концепцию для анализа снов. Юнг не разделял концепцию Фрейда будто сновидения являются «шифром» кодирующим запретные импульсы либидо, репрезентацией неосуществленных желаний, считая такой взгляд упрощенным и наивным. На самом деле сновидение, писал Юнг, является «прямой манифестацией бессознательного», и только «незнание его языка мешает понять его послание». Поэтому в отличие от Фрейда Юнг призывал сновидца не «убегать в свободные ассоциации», но сосредоточиться на конкретном образе сновидения и дать ему как можно больше аналогий. Юнг считал, что метод свободных ассоциаций позволяет выявлять лишь личные (индивидуальные) ассоциации сновидца, группирующиеся вокруг комплексов (что Юнг доказал экспериментально)[1], но не дает приблизиться к смыслу самого сновидения. По Юнгу, смысловое поле сновидения гораздо шире этих индивидуальных рамок и отражает богатство и сложность всей сферы бессознательного - как индивидуального, так и коллективного. Одна из идей Юнга заключается в том, что душа как саморегулирующийся организм компенсирует установку сознания противоположной бессознательной установкой.[2] Поэтому помощь в интерпретации сновидения способна оказать мифология, поскольку сновидения говорят на мифологическом языке символов, объединяющих противоположные установки в целостные смысловые категории. Только непонимание языка символов ставит интерпретатора в положение «француза, который оказавшись на улицах Лондона убеждён что все окружающие издеваются над ним, либо пытаются что-то скрыть».

Юнг считал сновидение средством наладить связь между сознанием и подсознанием, и видел в сновидении функцию компенсации позиции Эго. Так же он особо выделял «большие» сновидения, то есть те сны которые сопряжены с нуминозным чувством восторга и ужаса. В этих сновидениях Юнг видел высшее духовное руководство, которое исходит из центра человеческого (а возможно и всякого) бытия — Самости.

Юнг разработал два основных подхода к анализу материала сновидений: объективный и субъективный.[3] В объективном подходе каждый персонаж сна относится к реальному человеку: мать - это мать, подруга - подруга и т.д. В субъективном подходе каждый персонаж сна представляет аспект самого сновидца. Юнг считал, что хотя сновидцу может быть сперва сложно принять субъективный подход, но в процессе работы над сновидением он сможет опознать в персонажах сна свои черты и неведомые ранее аспекты своей личности. Так, например, если человеку снится, что на него нападает сумасшедший убийца, то сновидец может осознать свои убийственные импульсы. Этот подход расширен гештальт-терапевтами: они считают, что даже неодушевленные объекты во сне могут рассматриваться как воплощения аспектов личности сновидца.

Юнг считал, что архетипы (Анимус, Анима, Тень и др.) проявляют себя в снах через символы или персонажей. Это может быть старик, молодая девушка или огромный паук, участвующие в сюжете. Каждый воплощает бессознательную установку, по большей части скрытую от сознания. Даже являясь неотъемлемой частью психики сновидца, они зачастую существуют автономно и воспринимаются сновидцем как внешние фигуры. Знакомство с архетипами, проявляющимися в символах сновидений, позволяют человеку лучше осознавать свои бессознательные установки, интегрировать ранее отщепленные части личности и включаться в процесс целостного понимания своей Самости, что Юнг считал главной задачей аналитической работы[2].

Юнг считал, что материал, подавляемый сознанием (к чему Фрейд и сводил бессознательные содержания вообще), подобен тому, что в его концепции именуется Тенью, и составляет лишь некоторую часть бессознательного.

Юнг предостерегал от слепого приписывания символам сна определенных значений без ясного понимания личной ситуации сновидца. Он описывал два подхода к символ сновидения: причинный подход и финалистический подход.[4] В причинном подходе символ реуцирован о определенных базовых тенденций. Таким образом, меч может символизировать пенис, змея - тоже. В финалистическом подходе интерпретатор сновидения спрашивает: "Почему именно этот символ, а не иной?". Тогда меч может репрезентировать пенис за счет своих качеств: он твердый, острый, неодушевленный и разрушительный. А змея, репрезентируя пенис, указывает на другие качества: нечто живое, опасное, возможно, ядовитое и скользкое. Финалистический подход раскрывает дополнительные нюансы смысла установки, в которой находится сновидец.

В отношении техники работы со сновидениями, Юнг рекомендовал разбирать каждую деталь сна в отдельности, а потом выявлять суть сна для сновидца. Такой подход является адаптацией процедуры, описанной Вильгельмом Штекелем, который советовал обдумывать сон, как статью в газете, и придумывать для нее заголовок.[5] Гарри Стак Салливан также описывает подобные процесс "дистилляции сна".[6]

Хотя Юнг настаивал на универсальности архетипических символов, его точка зрения противоположна пониманию знака – образа, который имеет однозначно определенное значение. Его подход заключался в том, чтобы распознавать динамику и текучесть, которые существуют между символом и его значением. Символы должны исследоваться как источники индивидуального значения для пациентов, а не сводиться к предопределенным концепциям. Это убережет интерпретатора сновидения от скатывания к теоретическим и догматическим упражнениям, которые уводят процесс от психологического состояния пациента. В поддержку этой идеи он подчеркивал, что очень важно «прилипнуть к сновидению» - раскрывать глубину его смысла через ассоциации клиента к отдельному образу. Такой подход совершенно противоположен свободным ассоциациям Фрейда, уводящим от черт образа. Он описывал, например, образ «деревянный стол». Может быть, у сновидца нашлись бы какие-то ассоциации с этим образом или, напротив, отсутствовали бы какие-либо личные смыслы (что вызвало бы подозрения в особой значимости образа). Юнг же просит пациента представить себе этот образ как можно более живо и рассказать о нем так, как если бы собеседник никогда не видел деревянных столов.

Юнг подчеркивал важность контекста в понимании сновидения. Он считал, что сновидение надо понимать не просто как сложную загадку, изобретенную бессознательным, которую надо расшифровать для раскрытия каузальных факторов, стоящих за ней. Сновидения не могут служить детекторами лжи, которые раскрывали бы нечестность сознательной установки. Сновидения, как само бессознательное, говорят на собственном языке. Будучи репрезентациями бессознательного, образы сновидений самодостаточны и обладают собственной логикой. Юнг полагал, что сновидения могут содержать важные сообщения, философские идеи, иллюзии, дикие фантазии, воспоминания, планы, иррациональные переживания и даже телепатические прозрения.[7]

Сознательная, или «дневная» жизнь души дополнена бессознательной, «ночной» стороной, которую мы воспринимаем как фантазию. Юнг считал, что несмотря на очевидную важность нашей сознательной жизни, нельзя недооценивать важность бессознательной жизни в сновидениях".

1. ↑ Jung, C.G. (1902) The associations of normal subjects. In: Collected Works of C. G. Jung, vol. 2. Princeton, NJ: Princeton University Press, pp. 3–99.
2. ↑ 1 2 The Essential Jung. — New York: 1983. — ISBN 0691024553
3. ↑ Jung, C.G. (1948) General aspects of dream psychology. In: Dreams. trans., R. Hull. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1974, pp. 23–66.
4. ↑ Jung, C.G. (1948) op.cit.
5. ↑ Stekel, W. (1911) Die Sprache des Traumes (The Language of the Dream). Wiesbaden: J.F. Berman
6. ↑ Sullivan, H.S. (1953) The Interpersonal Theory of Psychiatry. New York: Norton.
7. ↑ The Practice of Psychotherapy. "The Practical Use of Dream-analysis". — 1934. — ISBN 071001645X

В работе мы руководствуемся Этическим кодексом IAAP (оригинал и русский перевод) и Этическим кодексом РОАП (Российского общества аналитической психологии).

Мы также опираемся на идею К.Г. Юнга о том, что для эффективности аналитической работы необходим надежный контейнер. Таким контейнером являются организационные рамки, которых придерживаются оба участника аналитического процесса (аналитик и клиент): определенное время встреч (оговаривается день недели и время), регулярность встреч (как правило, 1-3 раза в неделю, пропуски оговариваются особым образом), соблюдение границ (отсутствие физического контакта между клиентом и аналитиком, отсутствие иных отношений, кроме аналитических, - дружбы, общения в любой форме, общих близких знакомых). Это позволяет создать достаточно безопасную и защищенную атмосферу отношений, в которой душевные процессы могут свободно разворачиваться и трансформироваться.

Это перевод* Этического кодекса Международной ассоциации аналитической психологии (IAAP, оригинал - http://iaap.org/iaap-overview/iaap-ethics/). Он является рамочным документом, определяющим основные принципы этики аналитического психолога. В России существует местный вариант такого кодекса, в редакции Российского общества аналитической психологии (http://www.roapinfo.ru/about_01.php). Эти документы являются ориентирами для сотрудников нашего центра. Помимо этого мы, разумеется, придерживаемся общего российского законодательства, но закона о психологической помощи у нас пока нет, поэтому приходится ориентироваться на международные стандарты.

 

Этический кодекс

индивидуальных членов

Международной ассоциации аналитической психологии (IAAP)

 

Принят в апреле 2005 года

Настоящий кодекс распространяется на всех индивидуальных членов (тех, кто не входит в членские сообщества) и рутеров (тех, кто проходит подготовку к индивидуальному членству) Международной ассоциации аналитической психологии. Все индивидуальные члены и рутеры IAAP, на которых не распространяются этические кодексы членских сообществ IAAP, должны быть осведомлены и согласны с настоящим кодексом. Аналитические психологи должны в своей работе вести себя в соответствии с высочайшими этическими стандартами и в качестве главной ценности признавать интересы своих клиентов. Эта ответственность является наиболее существенной составляющей статуса аналитического психолога.

Нарушение любого из этических правил IAAP рассматривается как серьезный проступок. Игнорирование Этического кодекса индивидуальными членами может повлечь за собой приостановку или прекращение членства в ассоциации.

1. Отношения между аналитиком и пациентом.

Ответственность перед пациентами:

Аналитик при любых обстоятельствах уважает целостность своего пациента. Исключение составляют ситуации очевидного и значительного риска для пациента, в которых требуется вмешательство без согласия пациента.

А) В начале лечения аналитик разъясняет пациенту условия: время, частоту встреч и их стоимость. Аналитик гарантирует выполнение этих условий в дальнейшем.

B) Финансовые условия работы аналитика соответствуют существующему уровню стоимости тех или иных видов работы.

C) Во время лечения социальные контакты с пациентом должны быть прекращены. После лечения следует также иметь в виду возможность продолжения переносных чувств и быть осмотрительными в социальных контактах. Социальные контакты с родственниками пациента могут осуществляться самым деликатным образом и только с ведома и согласия пациента. Исключения могут составлять некоторые обстоятельства, например, если пациент опасен для себя или окружающих, в лечении детей или если в принятый план работы включены встречи с семьей или другими людьми в терапевтических или консультативных целях.

D) Конфиденциальность и сохранность анонимности пациента являются вопросами первостепенной важности. С особенной осторожностью следует подходить к публикации клинического материала и его презентации на клинических семинарах. Следует уважать просьбу клиента не публиковать и не обсуждать его случай. Ограничения такого характера уместны и в ситуации профессиональной консультации. Исключение могут составлять случаи угрозы судебных разбирательств и законно обоснованные случаи нарушения конфиденциальности, например, в случае насилия над детьми, необходимости предотвращения опасности для третьих лиц, по требованию суда и т.п.

E) Аналитический психолог должен воздержаться от сексуальных отношений с пациентом и получения личной выгоды в любой форме, которая выходит за рамки аналитического контракта (рамки). Также неэтичным считается прерывание терапевтических отношений для вступления в отношения сексуальные.

F) Аналитический психолог должен воздержаться от применения физического принуждения в работе с пациентом. Использование физических средств удержания допустимо лишь в случаях, когда пациент физически опасен, и его необходимо остановить.

Общая личная ответственность:

G) Аналитический психолог не приписывает себе уровень квалификации, которому фактически не соответствует.

H) Аналитический психолог добросовестно ссылается в своих работах на коллег и не занимается плагиатом.

I) Аналитический психолог не работает с пациентами находясь под воздействием алкоголя и других веществ, а также в состоянии физического или психологического неблагополучия (болезни), которое существенно влияет на его способность к практической работе, применению необходимых навыков и здравому суждению.

J) Если аналитический психолог обвиняется в преступных действиях или замечен коллегами (или государственной лицензирующей организацией) в неэтичном профессиональном поведении, он(а) обязан(а) известить президента IAAP о положении дел с изложением соответствующих фактов.

II. Отношения между супервизором (или обучающим аналитиком) и супервизируемым аналитиком

Ответственность перед супервизируемыми:

Супервизор и обучающий аналитик уважают особые отношения, которые устанавливаются в процессе супервизии. Супервизор и обучающий аналитик не извлекает выгоды из своего авторитета для вовлечения в сексуальные отношения или любого рода эксплуатации лиц, в отношении которых проводит обучение, оценку уровня подготовки, рекомендации к дальнейшему продвижению. Подобные ограничения должны соблюдаться и по окончании супервизорских отношений с учетом возможных продолжающихся и неразрешенных переносных переживаний и проекций, возникших во время работы.

III. Ответственность в представлении Этическому комитету

Ответственность индивидуального члена при обращении за помощью и информировании о непрофессиональном поведении:

A) Ответственность за обращение за помощью и информирование Этического комитета о своем неэтичном поведении лежит на самом индивидуальном члене IAAP. Такое информирование не освобождает аналитика от ответственности за такое поведение и не избавляет его от дисциплинарных мер со стороны Этического комитета.

B) Если аналитик – член IAAP узнал о непрофессиональном поведении коллеги, он(а) несет ответственность за информирование Этического комитета, за исключением случаев, когда необходимо соблюсти конфиденциальность в отношении пациента. Если член IAAP узнал о неэтичном поведении коллеги или рутера, он(а) в первую очередь говорит об этом с самим коллегой или рутером, чтобы тот прекратил такое поведение, и при необходимости рекомендует обратиться за консультацией или личным анализом (лечением). Если это невозможно сделать напрямую по причинам, связанным с конфиденциальностью, следует обратиться к председателю Этического комитета.

Ответственность при представлении Этическому комитету:

C) Если аналитик – индивидуальный член IAAP или рутер вызван для ответа на претензию или жалобу, чтобы прояснить ситуацию предполагаемого нарушения Этического кодекса, отказ от встречи с Этическим комитетом и от благонамеренного сотрудничества может быть основанием для взыскания за неэтичное или непрофессиональное поведение. Такой отказ от сотрудничества может дать комитету повод для направления рекомендации о приостановлении или прекращении членства аналитика в индивидуальной форме или в составе членского сообщества IAAP.

 Проект Этического кодекса IAAP с добавлениями и изменениями в основном базировался на «Этическом кодексе, основных положениях и процедурах», созданных Обществом аналитической психологии (the Society of Analytical Psychology, SAP, Лондон, февраль 1991), Институтом К.Г.Юнга в Сан-Франциско (the C.G. Jung Institute of San Francisco, апрель 1991) и Нью-Йоркской ассоциацией аналитической психологии (the New York Association for Analytical Psychology, ноябрь 1983 and ноябрь 1986).

Eli B. Weisstub, M.D., FRCPC
July 1992

Ранее существовавшая секция «Состав и функции Этического комитета» удалена с одобрения съезда IAAP 22 августа 2001 года, и соответствующая информация включена в Конституцию IAAP.

Последняя редакция: апрель 2005 года, сделана Eli B. Weisstub, Liliana L. Wahba, Richard Willetts и Этическим комитетом IAAP.

_______________________
* Перевод Ю.О.Пучковой

Психологи, как всякие профессионалы, любят говорить на жаргоне. Одно из слов этого жаргона - "целостность" ("целостный").

Что оно значит - не очень-то понятно. Чаще всего его употребляют в рекламе и разъяснительных текстах, когда хотят описать главную исповедуемую психологом ценность и цель работы, то "правильное", блаженное и гармоничное состояние, которым клиент будет доволен и к которому - предположительно - психолог помогает клиенту прийти в результате их совместной работы. Это может быть (если отталкиваться от текущего состояния, в котором пришел клиент) избавление от страданий, обретение смысла в своем нынешнем положении (увязанности разобщенных элементов опыта) и/или открытие новой перспективы на будущее (и новых задач для работы). Целостностью тут, вероятно, называют некое  достигаемое (на время?) состояние гармонии, в котором у человека хватает ресурсов, чтобы справляться с трудностями и строить свою жизнь по собственному индивидуальному проекту. Соответственно, недостаток целостности - это состояние, требующее корректировки. Не обязательно прямо патология, а любая степень несоответствия некоему ценностному идеалу, который психолог понимает, а назвать точнее не может и поэтому употребляет многообещающее и несколько туманное слово "целостность". А ведь если уж обещаешь чего-то людям, хорошо бы им объяснять, что имеешь ввиду.

Звучит слово "целостность" как-то не очень по-русски, похоже скорее на заимствованный термин. Филологи подсказали бы, как проверить, когда и откуда это слово к нам пришло. У Даля находим моря различных оттенков значения, не будем тут в них нырять (хотя очень хочется, интересно же). А мы хотя бы сравним его нынешнее употребление в психологической среде с тем, что оно значит в английском. Целостность - wholeness, от whole, целый. Вот что сказано, в частности, в словаре Вебстера насчет различий между синонимами, передающими примерно одну идею:

"whole, entire, total, all mean including everything or everyone without exception. whole implies that nothing has been omitted, ignored, abated, or taken away <read the whole book>. entire may suggest a state of completeness or perfection to which nothing can be added <the entire population was wiped out>. total implies that everything has been counted, weighed, measured, or considered <the total number of people present>. all may equal whole, entire, or total <all proceeds go to charity>".

Похоже, whole - это не обязательно "целый", а скорее "полный" или даже "единый", а также "весь" (или "весь без исключений" и "весь целиком", ОК). Приведенный пример "read the whole book" мы вряд ли перевели бы как "прочитал целую книгу" - разве что речь шла о ребенке, который только что научился читать, и прочтение книги целиком для него событие ("целую книгу прочел! сам!").

Не знаю, как в других направлениях, а в аналитической психологии эта самая wholeness скорее соответствует "полноте", "всеохватности", "всему", "единству", "объединенности", "налаженности связей". Противоположностью ее является раздробленность личности на комплексы - самостоятельные, отколовшиеся от нее фрагменты идентичности, которые уворовывают у человека часть его энергии, - как осколки зеркала в сказке "Снежная королева", рифмующиеся с льдинками (осколками льдины), из которых Кай собирал слово "вечность". Если идти от этого противного, то целью работы аналитического психолога является создание таких целостных (да-да) условий, такого надежного контейнера терапевтических отношений (надежность времени, места, правил работы, аналитического ритуала своего рода), в которых клиент может прийти к этой самой ... полноте, внутренней связности, единению с самим собой, со всеми ранее отдалившимися от Я частями личности, включая теневые части, части представлений об идее противоположного пола, а также переживание своего Я как части всего, целого, единого человека - и целостного, полного, всего, единого, объединенного человечества.

Это я к чему? К тому, что хорошо бы пользоваться разными синонимами, проясняющими смысл того, что вы предлагаете клиенту (в чем состоит ваше профессиональное аналитическое кредо), а не молиться на один из вариантов перевода как на точный термин. Жаргон - вещь хорошая для междособойчика с коллегами (и то, не очень-то), но в публичной коммуникации надо понимать, что жаргон ограничивает наши возможности взаимопонимания.

"У Шелли написано: лютня, Бальмонт переводит: рокот лютни чаровницы
У Шелли написано: сон, он переводит: роскошная нега
У Шелли написано: женщина, он переводит: женщина-картина
У Шелли написано: лепестки, он переводит: пышные букеты
Так строка за строкой Бальмонт изменяет все стихотворения Шелли, придавая им красивость дешевых романсов".

http://www.liveinternet.ru/community/2450664/post137929015/

Чуковский критикует переводы Бальмонта. А я подумала, что аналитик тоже должен обладать качествами хорошего переводчика: улавливать и суть, и стиль того, что предъявляет клиент. Это одна из вещей, которые усвоила от своего первого психотерапевта и наставника: уловить язык клиента, говорить на нем, присоединяясь таким образом к его миру, играя на его площадке. Иначе это будет восприниматься как вторжение, непонимание. И не только казаться, но и являться.

Другое дело, что во многих случаях "переводчик" (аналитик, терапевт) должен как будто дать клиенту язык для говорения. Например, когда человек погружен в буквальную событийность и не может увидеть символического смысла происходящего. Тогда аналитик берет на себя эту символизирующую функцию: называет (предполагает) чувства клиента, предлагает варианты того, в чем можно увидеть смысл происходящего, предлагает метафоры и сравнения, - чтобы клиент уловил то, что в этих сравнениях подобно его ситуации, его переживаниям.

Но эта функция - уже скорее не "переводческая", а "поэтическая": аналитик предлагает язык для того, что еще не нашло словесного выражения.

Так что выходит, что работа аналитика сродни не только работе врача или священника, но и работе литературной.

"...Со времени да Винчи в Италии и Дюрера в Германии искусство перестало быть "тончайшим цветком чисто ремесленного усилия", а стало рождаться "на основе теоретически-научнго образования". Отсюда и соответственная педагогическая точка зрения - место мастерской мастера заступет преподавание по классам как теоретическое, так и научное или полунаучное. "Началось злосчастное онаучивание академий, устранение которого должно стать оной из первых задач реформы художественной школы (стр. 8). "Современная немецкая молодежь энергично и "страстно" протестует против "утрированного натурализма и интеллектуализма". "Интуиция призывается обратно, иррациональное снова становится ценностью" (стр. 9)".
(Кандинский, "К реформе художественной школы", отзыв на книгу Ветцольдта, 1921).

"Одна из тем .... - это конфликт между сознательно рассчитанной механикой и математикой освещения и съемочного процесса и бессознательно достигаемым волшебством и магией, которые всплывают как раз тогда, когда постановщики настроены наиболее научно и рационально и работают над получением нужного кадра. Это действительно тот случай, когда "два вида мышления" работают бок о бок."
"Один оператор, с которым я разговаривал, настаивает на том, что бессознательные и неожиданные элементы (пополним наш словарик - он назвал это "серендипити") проявляются при содействии их прямой противоположности: когда присутствует четко организованная и распланированная съемка, когда достигнуто согласие в том, что эта сцена должна сказать, и установлены рамки места съемок, освещения и прочего. Как я уже говорил ранее, безопасность, достигаемая путем такого планирования, поражает меня своим сходством с эффектом рамок, установленных в психотерапии - время, место, отношения. В обоих случаях такая безопасность крайне необходима для проявления бессознательных факторов. На съемочной площадке, как и в психотерапии, создается безопасное, ограниченное пространство, что дает возможность осознания процесса, а затем используется интуитивное виденье, произрастающее из бессознательного, которое так заметно усиливает сцены фильма".
(Кристофер Хок, "Что заставляет кино работать" в "Кино и глубинная психология", МААП, 2010).

Московская ассоциация аналитической психологии представляет: Семинар профессора Эндрю Самуэлза (Великобритания) "Юнгианская психотерапия о любви и смысле жизни" 22-24 октября 2010 года Эндрю Самуэлз - профессор Университета Эссекса (Великобритания), член SAP, один из самых известных в мире юнгианских аналитиков. Автор книг "Юнг и постъюнгианцы" (1985), "Множественная психика" (1989), "Политическая психика" (1993) и других. Занимается активной общественной деятельностью, выступает на ВВС. Сайт: www.andrewsamuels.com

Лев Хегай, сопредседатель Московской ассоциации аналитической психологии (МААП):
"Почему профессор А.Самуэлз сыграл важную роль в истории глубинной психологии?
- он посадил в лужу психоаналитиков, показав, что больше половины их ключевых понятий изобрел К.Г.Юнг. Тем самым он инициировал диалог современных фрейдистов с юнгианцами, успешно продолжающийся и поныне.
- он навел порядок в разношерстной компании последователей Юнга, выделив отдельные постъюнгианские школы и показав логику их развития. Он был активным посредником при налаживании отношений между этими школами, внеся вклад в укрепление Международной ассоциации аналитической психологии
- он вывел аналитическую психологию из интровертного подполья, переориентировав ее на политику, бизнес и актуальные проблемы современного мира
- он доказал ригидным академическим психологам необходимость изучения Юнга в университетах, возглавив первую в истории Кафедру аналитической психологии в Эссексе - он яркая харизматическая личность, хотя его оппоненты видят в нем "Инфант террибль"
- он талантливый юнгианский писатель, хорошо известный российскому читателю ("Юнг и постъюнгианцы", "Тайная жизнь политики", "Критический словарь юнгианского анализа", "Плюралистическая психика", "Отец с юнгианской точки зрения", "Христианство и анти-христианство в финальной схватке" (2010))
- наконец, с 1990 он много сделал для становления аналитической психологии в России. Мы с нетерпением ждем встречи с ним, и надеемся, что она станет новым ярким впечатлением".



Программа семинара:

22 октября, пятница

17.50 Открытие семинара
18.00 – 20.00 Лекция Э.Самуэлза "Трансформация агрессии в персональном и политическом контекстах с точки зрения аналитической психологии, психоанализа и духовных учений"

23 октября, суббота

9.10 – 9.50 Матрица сновидений
10.00 – 12.00 Лекция Э.Самуэлза "Как аналитику использовать свою личность в терапии: позиции Юнга, постъюнгианцев и современного психоанализа"
12.00 – 12.15 Кофе-брейк
12.15 – 14.00 Воркшопы МААП в параллели
14.00 – 15.30 Обед
15.30 – 16.30 Супервизия Э.Самуэлза
16.30 – 18.30 Лекция Э.Самуэлза "Современные формы духовности как вызов, который аналитикам нельзя игнорировать".
18.30 – 18.45 Кофе-брейк
18.45 – 19.30 Дискуссионные группы в параллели

24 октября, воскресенье

14.00 – 15.00 Супервизия Э.Самуэлза
15.00 – 15.15 Кофе-брейк
15.15 – 17.15 Лекция Э.Самуэлза "Сексуальные нарушения в аналитической ситуации: кризис и возможность".
17.15 – 17.30 Закрытие семинара. Презентация базовых проектов МААП сезона 2010-2011

В программе семинара возможны уточнения - следите за анонсами.

Место проведения: Библиотека иностранной литературы. (м. Китай-город, Таганская).
Стоимость участия: до 30 сентября - 4500 руб., с 1 октября - 5500 руб.

Зарегистрироваться на семинар

Страница семинара на сайте МААП

Джеймс Хиллман пишет (в работе о трех видах неудачи в анализе), что люди стремятся избегать неудачи, так как думают. что таким образом достигнут успеха. А все, считает Хиллман, часто наоборот: только пережив неудачу можно понять, в чем смысл происходящего, - и это будет истинным успехом. Это, конечно, мой вольный пересказ, - то, как я поняла автора. Но это именно то ощущение, которое бывает у людей в критические моменты жизни (и в критические моменты процесса анализа и психотерапии): пока будешь отмахиваться от переживания неудачи и тащить себя за волосы из болота, ничего не выйдет. А когда отчаявшись ухаешь в ощущение "ничего не выйдет, все бесполезно, я опускаю руки", - оказывается, что ты оттолкнулся от дна. Это относится и к клиенту, и к аналитику, между прочим. Такая работа.

Юлиана Олеговна Пучкова, аналитический психолог. Консультирование, психотерапия, юнгианский анализ.

Я консультирую взрослых здоровых людей. В нашем диалоге вы сможете точнее услышать себя и понять, что вам на самом деле нужно, что для вас важно и к чему стремится ваша душа. Внимание к вашему внутреннему миру - переживаниям, идеям, сновидениям, фантазиям, образам - поможет встать на путь, ведущий к решению проблем - будь то депрессия или тревоги, бессонница или кошмарные сны, одиночество или полоса неудач. Я помогу вам разобраться в запутанных отношениях и сложных чувствах, понять причины и смысл происходящего, продумать новую модель будущего, представить новый образ, который станет вашим личным жизненным ориентиром и вдохновением в решении стоящих перед вами задач. Я верю и каждый раз вновь убеждаюсь на практике, что такое, более тонкое и уважительное понимание себя позволяет человеку и справиться с конкретной проблемой, и получить нечто большее: почувствовать, что жизнь стала более полной, насыщенной, просторной, свободной и осмысленной.

Прием:
- личный кабинет (частная практика), м.Тульская или Шаболовская, 15-20 минут пешком,
- в Клиническом центре аналитической психологии (http://www.maap.ru/cons/137/), филиал - м.Войковская, рядом.

Обсудить время консультации и другие условия можно по почте - juliana.puchkova@gmail.com

***

Образование:
- Московский психолого-социальный институт (социальная психология, 2003-2005)
- МГУ и ИППЛи "Генезис" (индивидуальное консультирование и ведение тренингов, 1024 часа, 2005-2007),
- Московский институт аналитической психологии и психоанализа (юнгианская психотерапия, переподготовка, 600 часов, 2007-2009).

Кандидат Московской ассоциации аналитической психологии (МААП, http://www.maap.ru/).
Личный клиентский опыт - свыше 200 часов.
В 2007-2009 г.г. - участник интервизорской и супервизорской групп под руководством Е.А. Пуртовой, члена IAAP (International Association of Analytical Psychology) - аналитика с международным статусом.
В 2009-2010 г.г. - участник методического семинара Е.А. Пуртовой.
В 2010 г. - автор воркшопа на тему "Пространственные архетипы: трансформация уровней сознания" (совместно с Викторией Андреевой) на IV Международной конференции МААП.

Выпускающий редактор научно-практического журнала "Юнгианский анализ" (главный редактор - Е.А.Пуртова, научный редактор - Ю.В.Власова, литературный редактор М.К.Лосева).