Рембрандт Ван Рейн. Автопортрет


Рембрандт Харменс ван Рейн родился в июле 1606 г. К первым годам его творчества относится небольшая картина, изображающая пророчицу Анну. Моделью для евангельской героини послужила престарелая мать художника. Одетая в бархатный глухо-красный плащ и причудливый головной убор с золотой каймой, она читает большую Библию.
Рембрандт умело передает строение, характер поверхности, живописную красоту предмета, который обретает у него «одухотворенность», своеобразную человеческую значимость. Так, большая тяжелая книга с красиво загибающимися страницами воспринимается как воплощение знания, мудрости – прежде всего, мудрости этой согбенной старушки, которая погружена в чтение. Вместо портрета перед нами собирательный образ мудрой, просветленной старости.
В творчестве Рембрандта большое место занимают сюжеты, заимствованные из библейских и евангельских легенд. В отличие от католических стран, в протестантской Голландии подобные картины не были предметом религиозного поклонения, они служили пищей для морального поучения, философского размышления о человеческих судьбах. Поэтому Рембрандт имел возможность выбирать в священном писании такие эпизоды, которые не имели значения для церковной службы, однако полны глубокого психологического смысла.
Портрет матери Рембрандта

Одна из таких работ – маленькая картина «Иосиф рассказывает сны». Библейский герой, юноша Иосиф, с увлечением рассказывает своим родным вещий сон, который сулит, что он возвысится над всеми. Старик-отец и больная мачеха в глубоком раздумье стараются понять, какое будущее ожидает мальчика. Слева – шумные, грубые, насмешливые, полные зависти и недоверия старшие братья Иосифа; они будут преследовать его своей враждой. В древней легенде Рембрандт видит острый психологический конфликт. Он выбирает тот многозначительный момент повествования, когда решается будущее.
1630-е годы – время необычной популярности Рембрандта-портретиста. В бесконечном потоке заказных портретов этих лет к числу самых выразительных относится портрет Марии Трип. Он очень красив и богат в живописном отношении. Рембрандт не выписывает деталей. Черный шелк платья, золотое шитье, очень дорогое кружево... Возможно, это представительница одного из богатейших амстердамских семейств.
Возвращение блудного сына


Вместе с «Ночным дозором» и «Синдиками» к числу крупнейших произведений Рембрандта относится «Отречение св. Петра». Оно написано в 1660 г., в поздний период творчества мастера, отмеченный самыми высокими достижениями. Сюжет из евангельской легенды: когда Христос был взят по стражу, апостол Петр ночью забрел в солдатский лагерь. Узнавшая его служанка спросила, не был ли он среди последователей схваченного Христа, но он ответил отрицательно, отрекшись тем самым от своего учителя и своей веры. Изображая ночную сцену, Рембрандт использует выразительные возможности освещения.
Служанка прикрывает рукой пламя свечи. Свет от пламени падает на ее стройную фигуру, белую рубашку и красный корсаж. Ее взгляд с наивностью обращен на св. Петра. Но его печальный и тревожный взгляд скользит мимо нее. Черты его лица лишены определенности, их формы растворяются в игре неясных отсветов и бликов. Он полон волнения, неуверенности, тревоги, готов вернуть слова, сорвавшиеся с языка. Психология этого образа, казалось бы, выходит за рамки возможностей живописи, однако Рембрандт достигает духовного богатства именно средствами изобразительного искусства: свет, цвет, объем, мазок – все работает на необычайно глубокое и сложное переживание св. Петра.
Отречение апостола Петра

Петр, закутанный в широкий плащ из белой шерсти, противопоставлен не только служанке, но и воину, сидящему на переднем плане. Тревожная одухотворенность Петра сопоставлена с грубой силой воина, мягкость белого плаща – с таинственно и угрожающе поблескивающими доспехами. В глубине виднеется еще одна группа, окружающая высокую фигуру со связанными руками. Это Христос, который молча прислушивается к словам отречения, произнесенным его учеником.
Поздние произведения Рембрандта обладают огромной силой, выразительностью и определенностью содержания, несмотря на всю свою сложность. Всякая попытка облечь в слова психологическую сущность портрета или этический пафос библейской картины останавливается на полпути. Словесная речь оказывается лишь приблизительным, поверхностным отчетом о смысле речи живописной.
Картина «Синдики цеха суконщиков» внешне не отступает от традиций подобного группового портрета, выработанных голландскими живописцами: перед нами группа сидящих за столом мужчин в обычных черных костюмах и шляпах, позади них стоит слуга с непокрытой головой. Каждое из этих лиц – тончайший психологический портрет, и в каждом так или иначе преломился тип дальновидного, энергичного, но внешне сдержанного голландского дельца, т.е некий идеал их сословия. По традиции все они смотрят на зрителя, и один из них держит речь, перелистывая фолиант корпорации. Чтобы избежать однообразия, художник чередует сидящие фигуры с привставшим синдиком и стоящим слугой.
Рентгеновские снимки показали, что Рембрандт долго искал окончательный, наиболее гармоничный вариант композиции, сдвигал фигуры, несколько раз менял их позы и трижды переставлял на другое место фигуру слуги. Однако в законченной картине ничто не говорит об этих долгих, трудных поисках. Кажется, что роскошный красный ковер, покрывающий стол, внимательные, полные внутренней жизни, лица, книга одного, шитые золотом перчатки другого – все это написано в каком-то вдохновенном порыве.
В Амстердаме находится старинный дом, который стоит на границе бывшего еврейского квартала, недалеко от современного рынка. Это дом Рембрандта. Художник купил его в 1639 г., он жил и работал здесь 20 лет, но в 1658 г. дом был продан с аукциона за долги. За прошедшие с тех пор 350 лет он сменил много хозяев, которые перестроили его внутри. Теперь это музей – «Дом Рембрандта». На стенах работы его учителей и учеников, гравюры его эпохи.
Кроме офортов, музей располагает всего одним произведением Рембрандта. Это рисунок самого художника во время работы. Решительным жестом, уперев руки в бока, он зорко смотрит вперед, как бы вглядываясь в находящуюся перед ним, но не показанную на рисунке картину на мольберте, чтобы на века запечатлеть еще одну психологическую сцену, которую будут разгадывать последующие поколения...