Когда-то Город был столицей огромной империи. От Пиренеев до Карпат тянулась держава, и в самом центре ее лежал Город. Нет у Города ни реки, ни морского берега. Только три-четыре небольших ручья.
В сердце Города — одиннадцать горячих источников. Пахнут тухлыми яйцами. Говорят, что бьют они — прямо из ада, оттого-то горячие и сернистые. Кто знает, может, и правда.
Каждые семь лет в соборе открывают золотую раку, вынимают для паломников святыни собора. Меж колокольней и барабаном купола построен мостик. Десять дней подряд показывают с мостика рубашку Девы Марии. Люди со всего мира стоят внизу в ожидании этого чуда.
Йоханнес часто принимает паломников: из германских городов, из Франции, а порою из дальних стран.
Анне — шестнадцать лет исполнилось: юная кареглазая девушка, невысокого роста, с прямыми темными волосами, в широком цветном платье. Сама шила, из тканей, что Йоханнес подарил, а то и сама спряла.
Оказалось, что понимает Анче чужие языки. Нет, говорить не умеет, но понимает всё.
Как Йоханнес это заметил — стал Анну при себе держать: если кто из постояльцев начнет что подозрительное говорить — Анна всё отцу расскажет.
Йоханнес любя называет доченьку: «моя ведьмочка». Тихо, чтобы никто не услышал, даже близкие...
В доме остановились венгерские паломники. Говорят на своем тарабарском, по-немецки еще пару слов связать могут. Семья глядит на них с опаской: как бы чего не своровали. Анна с Бертой готовили фасолевый суп на всех — один венгр съел всё, утерся рукавом и что-то сказал. Вроде бы, недовольно. Берта Анну в сторону отвела:
- Что ему не понравилось?
- Он сказал: спасибо, очень сытно.
- Чего ж сердитый такой?
- Не знаю... А! Он говорит: эти ребята готовят сытно, да не вкусно.
- Ишь ты, господин какой! Нечего жаловаться. Ест пусть молча.
- Он же спасибо сказал.
- И то хорошо. А пес их что говорит?
- А ничего он не говорит. Любит своего хозяина, тявкает: «господин мой хороший» — а больше ничего.
- Ах, Анче, что бы я без тебя делала. Светлая ты голова, выучи-ка их язык. Чтобы не только понять кого — но и ответить. Вдруг какая сволочь тебе гадости наговорит. Чего молчать? Отвечай.
- Да я попробую, Бертке. Они покамест хорошие, ворчат только.
- Пускай себе ворчат. Главное, не воруют, не пьют и не дерутся.
- Слышь, Анче? В Кёльнском переулке, говорят, парень остановился. Молодой, красивый, Стефан зовут. К отцу приходил, рамочки заказывал.
- Какие такие рамочки?
- Да не знаю. Вроде как для картин: на рамку холст натянуть, а потом рисовать.
- Ишь ты. Он поди женат.
- Мне откуда знать?...
