Спокойна ночь, звёзд полон небосвод,
Искрится свет сквозь золотые взвеси.
Но тёмен сон седых недвижных вод
Под кронами деревьев Лихолесья.
— Скажи, отец, ужели никогда
Ты не хотел поддаться зову сердца?
Уйти туда, где талая вода
Смывает снег? Под ярким солнцем греться?
Так ярок свет за пеленой дождя,
Укрывшей дом, и прячущей надёжно.
За этим светом, через дождь уйдя,
Остаться прежним просто невозможно.
Туда, где мир раскинулся другой,
Держать свой путь – уверенный и новый.
Из прежней жизни веру взяв с собой
И открывать себя – совсем иного.
Свободна грудь, и воздух звонко-свеж.
И леса тень бледнеет за спиною.
И дарит путь величие надежд,
Ведя в луга уверенной тропою.
Запретов гнёт, законов жгучий яд
Остался здесь – где всё пропахло гнилью.
Здесь, за стеной, так много лет подряд
Во тьме без звёзд, осиротевши, жили.
Здесь нет побед и пресен чинный быт.
И только лес шумит над головою...
Сбежать туда – в сверкающий зенит,
Спасти себя и воспылать душою.
— Бежать туда, где властвуют ветра?
Где шторма вой распарывает небо?
В восторге ты от тающего снега,
Но посмотри на эти города.
Как мало тех, кто получил сполна
Даров земли без боя и усилий.
Чему они обеты приносили,
Чтобы испить свою мечту до дна?
Чему клялись, и кто теперь их бог?
Не солнце, нет. И даже не природа.
Топор, огонь – вот правда для народа,
Который шёл по острию дорог.
Там жгут леса. Там властвуют бои.
Там враг хитёр, и действует жестоко.
Бежать туда, где Тень ползёт с Востока?
Под чёрным флагом ходят корабли?
Где не вода весной стекает с гор.
Под птичий крик природа плачет чёрным –
Исходит сажей мир тот обречённый.
В него уйти ты хочешь до сих пор?
Ответь мне, сын, чем не хорош покой?
Защитой стал нам вечный наш ЛасГален
Хватает нам и солнца, и проталин.
Зачем бежать за не своей судьбой?
— Да, чёрен мир, затянут Тьмой Восток.
И счастье там слабее, чем несчастье.
Но, посмотри, есть те, кто, всё же, смог
Преодолеть жестокое ненастье.
Есть те – они, ушедшие на Свет.
Есть те – они – герои нашей крови.
Они прошли свой сумрачный рассвет
И сохранили веру за душою.
Они сражались с Тьмой внутри себя.
Они вели. И верили им свято.
За ними шли, безмерно их любя
И звали братом кровного небрата.
Они познали Свет священных Древ.
Они сердца для чести сохранили.
Скажи, отец, ужели мало тех,
Кто для других и ради правды жили?
Порывы их чисты и высоки,
И их мечи крушили вражьи тени.
Да, не бывают подвиги легки,
Но ни один не преклонил колени.
Свободен мир героев и огня.
Велики те, кто стал его столпами.
О них поют, признание храня...
— Но только за красивыми словами
Ты забываешь, сын мой, об одном –
Великих тех давно проклято имя.
Они умели жертвовать другими
И убивали с ласковым лицом.
Жесток был род, где брат на брата шёл,
Где предавали, просто и надменно.
Они пролили кровь в морскую пену
И осквернили святость шумных волн.
Огонь и сталь они несли с собой.
Не это ль ты зовёшь дорогой к свету?
Ужели мало песен было спето
О том, как Арда плавилась войной?
О том, как пал к ногам Белерианд?
Они прошли – владыки, а не братья.
Неся с собой раздоры и проклятья –
Едка их соль для незаживших ран.
Что стало им заменой для души?
За блеск камней они отдали веру.
Второй великий Дом был предан Первым.
Так что осталось от сердец, скажи?
Синдар пошёл за братьями вослед.
И где же те, кто лес родной покинул?
Пропал иль мёртв, продался или сгинул.
Какой же ты так хочешь видеть Свет?
Зачем идти нам по тропе вражды?
Мы здесь живём в согласье и в союзе.
На нас нет крови и раздора груза.
Как мы не можем этим быть горды?
— Но разве нет того, кто сердцем чист?
Пусть было всё – от боли до потери.
Прошли их души словно тонкий лист
Сквозь новой жизни пламенные двери.
Ведь даже те, кто пал или предал,
Всё искупили новыми делами.
Создали мир, который крепче стал,
И изменились с этим миром сами.
Взгляни, отец, сколь люди велики
И Гондор сколь силён и безопасен.
Их жизнь быстра, как таянье реки,
Но в этом род людской, отец, прекрасен!
Они смогли подняться из руин
И возродили всю былую славу.
Свободу чтят до смерти и седин.
И служат тем, кто избран им по нраву.
Пример людей – достойнейший, отец.
Они сильны и это доказали.
Для них свобода – золотой венец.
И злой неволи горче нет печали.
Не нужно ль нам вслед за людьми идти?
И доверять, их мир не отвергая?
Не выше мы... И нам пора найти
В себе огонь, что поведёт до края.
— Идти за тем, кто боем закалён,
И восхищаться славными делами?
Людей великих ставить рядом с нами
И трепетать пред звуком их имён?
Да, сын мой, люди могут покорить –
Их жажда жизни столь ярка и рьяна...
За этой жаждой прячутся изъяны –
Не только жизнь желают люди пить.
Им не познать даров своей земли:
Они берут то, что не им сулилось.
Огнём и сталью убивая милость,
Своё величье строят короли.
Они жадны, и голод их суров –
Кровавой жатвой кончатся походы.
И как бы славны ни были народы –
Не искупить им грех своих отцов.
Когда-то пал великий Нуменор –
Что погубило Землю под Звездою?
Погоня за бессмертною душою.
Так что же изменилось, сын, с тех пор?
Не эта жажда ли ведёт людей?
Зачем же нам идти за ними следом?
Минуют нас безумия и беды?
Ужель не хватит нам земли своей?
Затих дворец, затянутый в листву.
И юный князь ушёл в свои покои,
Отца оставив – зря побеспокоил,
Не в силах отстоять свою мечту.
Слова пусты – зачем их говорить,
Когда возможно доказать лишь делом?
Коня седлать – сноровисто, умело
И утром ранним из дворца отбыть
Туда, где быть до этого не смел.
Гонцом лихим без свиты и без шума
Наперекор отцу сбежать из дома
В далёкий и зелёный Ривинделл.
Бесшумна ночь над летнею листвой...
Король Лесов задумчиво на троне
Застыл. И лунный отблеск на короне
Звездой горит над гордой головой.
— Иди, мой сын... Ты так же яр, как я
Когда-то был... Как жаль, что столь похожи.
Как жаль, что те же мысли так манят.
В своих порывах мы едины тоже.
Но только я всё понял так давно –
Пока мы здесь – к нам не придут ненастья.
Я лжи своей исправно тку руно.
И отрицаю эту веру в счастье.
Когда-нибудь меня поймёшь и ты.
И выберешь спасенье для народа.
Свои леса, свои холма, цветы,
Своя земля... Нас здесь хранит природа.
Нам здесь не нужно ветра перемен.
Истлели все, кто шёл на этот ветер.
Я бью мечту, тебе отдав взамен
Свой горький опыт всех тысячелетий.
Ren Zoisite
