Суббота. Ранее утро. Залитые белесым светом свечки сонных домов, блики по стеклам резкими вспышками. Вялое редкое шуршанье шин по сухому асфальту, редкое дилиньканье трамвая. Воздух чист и прозрачен, Москва опустела: майские праздники и установившаяся погода вернули неукротимых дачников к земледельческому труду, костру и шашлыку. Осиротевшие столичные улицы сконфужено краснеют флагами, стыдясь пустых тротуаров. Заполняя безлюдье каменных джунглей, наверху, где-то в кронах подернутых салатовой дымкой тополей и вязов, надрывно выводят утренние трели пернатые вестники утра. Измайловский парк встречает бодрящим теньком, звуком журчащих ручьев и шорохом прошлогодних листьев. Взвизгивают резвящиеся белки, исступленно заливаются песнями любви отогревшиеся соловьи, щебечут, подпрыгивая, воробышки. Благодатью и гармонией пропитан хрустальный воздух, дышат прохладой клочья тумана по оврагам и низинам. Парковые дорожки еще пусты, не проснулись пока мамочки с колясками и бабушки с малолетними велосипедистами. Лишь изредка деловито трусит навстречу дедуля в спортивных труселях, колыхая дряхлыми ляжками, или,тяжко дыша, мчит молодой физкультурник с раскрасневшимся лицом и лепными рельефными мышцами. Девчонки - бегуньи либо спят, либо расползлись с друзьями по фазендам.
Мелькают по обе стороны деревья, ныряю за поворот и взгляду моему открывается дивная картина: утопающая в сиянии ртуть пруда, обрамленная юной зеленью покатых берегов. Замираю в восхищении, даже дышу тихо - боюсь спугнуть момент;через минуту срываюсь с места и бегу вокруг водоема, что есть мочи. Стучат по асфальту подошвы, на лице застыла улыбка. Я бегу неистово и искренне, как ребенок, не соблюдая техник и не следя за безопасностью, местами перехожу на подскоки и прыжки, лавирую между деревьями, перепрыгиваю широкими шагами кочки и канавы. Я бегу из этого города в тишину лесов, от проблем к безмятежности, от самодостаточности в любовь, от навязчивости к свободе, от обыденности к мечте, от внешней шелухи к себе истинной, глубинной. Счастье и свобода - круг почета нетленным жизненным ценностям.
Кто-то звонит, номер не известен. Обычно не беру,но снимаю трубку, прислушиваюсь. "Алё - алё" - это Пашуля, братик названый. Радостно пыхчу в аппарат, издаю восторженный вопль, выливаю на любимчика поток информации о том, что он-де, засранец, опять сменил номер, не могла его найти, с прошедшим днем рожденья, туда-сюда. "Какие планы?" - вопрошает бразер, потом предлагает поесть шашлыка и испить по чарочке коньячку за его здоровье. "К четырем буду" - не раздумывая, отвечаю и кладу трубку.
Бегу и думаю, что не всегда даже с кровными родственниками связывают вот такие же крепкие нити душевных отношений. Не всегда близкое родство является гарантом понимания и тесного взаимодействия. Брат по крови - он не всегда тянет даже на приятеля, что уж говорить. А вот человек, с которым можно разделить любые души порывы - он всегда бро. И мне тепло и радостно от того, что есть номер, по которому можно позвонить, что бы ни случилось, и всегда услышать ободряющее: "Не ссы, сист, все разрулим".