"- Человек имеет право жить там, где хочет! Я свободная личность!
- Ты? - удивился Башмаков.
- Я!
- Это ты, Слабинзон, в очереди к посольству заразился.
- Да пошел ты, комса недобитая!
- Заткнись, морда эмигрантская!
Спор, перераставший из шутливого во всамделишный, Борис Исаакович, пресек молча, одним лишь взглядом - и Башмаков вдруг понял, как он поднимал залегшую роту.
- Не надо путать свободу перемещения со свободой души. Можно и в колодках быть свободным, - сказал Борис Исаакович.
- Осточертели вы мне с вашей романтикой глистов, сидящей в любимой заднице! Нет, Моисей правильно водил наш маленький, но гордый народ по пустыне, пока последний холуй египетский не сдох!
- Ты где это прочитал?
- Какая разница? В Библии! - гордо ответил Борька.
- Ага, в Библии! В "Огоньке" он прочитал, - наябедничал Башмаков, - в статье публициста Короедова "Капля рабства в бочке свободы". Там еще про то, что раба из себя нужно выдавливать, как прыщ.
- Моя воля, я бы этих публицистов порол прилюдно. Начитались предисловий! - посуровел генерал. - Моисей водил народ свой по пустыне, чтобы умерли те, кто помнил, как сытно жили в Египте. "О, если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб досыта! Хорошо нам было в Египте!" Водил, потому что в Земле обетованной их ждали кровопролитные сражения за каждую пядь, голод, лишения... А раба, друзья мои, если слишком торопиться, можно выдавить из себя вместе с совестью. К этому, кажется, всё и идет..."

Не торопись ни в чем; закон действий Божиих – постепенность, медленность, и зато – дивная твердость! Диавол тороплив, потому что не имеет в себе покоя и поспешностью склоняет ко всякому греху, потому что в поспешности нет премудрости.     Иоанн Кронштадтский

Серия сообщений "ЦИТАТЫ, коротенько-8":
Часть 1 - Шаги
Часть 2 - Осень. Птички.
...
Часть 30 - Заблуждение
Часть 31 - Нет ни завтра, ни вчера...
Часть 32 - Не торопись
Часть 33 - Семья
Часть 34 - У Бога мертвых нет
...
Часть 37 - Иоанн Златоуст
Часть 38 - Первый снег
Часть 39 - Шаги.

На каждого из нас - у Бога свои планы. На каждого - и свой вертеп и тройка удалая.


Каждому ножницы в руки, латки вырезать, и чинить, и лечить. И лоскутный плед шить, и кого-то им укрывать. Каждому мастерство по умению, а умение по широте. Той самой души.

На каждого по ложке дёгтя и по отрезу на платье. По песне к заутренней, и по плащу к дождю. По врагу сердечному и другу бесхитростному.

На каждого из нас - у Бога свои планы.
По таланту и по проклятью, по дару и по утрате.
По цветку и хлысту. Что растут на одном и том же дереве, в одном сумеречном лесу.
На каждого по расчётливому подлецу.

***

«Счастливый ли я человек? Я помню, как был счастливым, но это было в детстве. Иногда я бываю счастлив, очень коротко. Но я помню о счастье. И поскольку я был счастлив в детстве так сильно, понимаю, что уже никогда не смогу быть таким счастливым, что бы ни делал. Поэтому позволяю себе не суетиться».

Евгений Гришковец

Holly Cawfield - Leaf Cascade
 

  Паустовский Константин  » Желтый свет » (отрывок)

Часто осенью я пристально следил за опадающими листьями, чтобы поймать ту незаметную долю секунды, когда лист отделяется от ветки и начинает падать на землю. Но это мне долго не удавалось. Я читал в старых книгах о том, как шуршат падающие листья, но я никогда не слышал этого звука. Если листья и шуршали, то только на земле, под ногами человека. Шорох листьев в воздухе казался мне таким же неправдоподобным, как рассказы о том, что весной слышно, как прорастает трава.

Я был, конечно, неправ. Нужно было время, чтобы слух, отупевший от скрежета городских улиц, мог отдохнуть и уловить очень чистые и точные звуки осенней земли.

Как-то поздним вечером я вышел в сад, к колодцу. Я поставил на сруб тусклый керосиновый фонарь «летучую мышь» и достал воды. В ведре плавали листья. Они были всюду. От них нигде нельзя было избавиться. Черный хлеб из пекарни приносили с прилипшими к нему мокрыми листьями. Ветер бросал горсти листьев на стол, на койку, на пол, на книги, а то дорожкам сада было трудно ходить: приходилось идти по листьям, как зо глубокому снегу. Листья мы находили в карманах своих дождевых плащей, в кепках, в волосах – всюду. Мы спали на них и насквозь пропитались их запахом.

Бывают осенние ночи, оглохшие и немые, когда безветрие стоит над черным лесистым краем, и только колотушка сторожа доносится с деревенской околицы.

Была как раз такая ночь. Фонарь освещал колодец, старый клен под забором и растрепанный ветром куст настурции на пожелтевшей клумбе.

Я посмотрел на клен и увидел, как осторожно и медленно отделился от ветки красный лист, вздрогнул, на одно мгновение остановился в воздухе и косо начал падать к моим ногам, чуть шелестя и качаясь. Впервые я услыхал шелест падающего листа – неясный звук, похожий на детский шепот.

Петь о весне смолкаем мы с годами:
Чем ближе к старости, тем все ясней,
Что сердцу ближе весен с их садами
Несытая пустынность осеней...
Игорь Северянин

Николай Морский

Осень

Марина Ив 58

Одиночество, как положение, исправлению доступно, но как состояние, это — болезнь неизлечимая.
Владимир Набоков

Leszek Bujnowski