Премию Притцкера в 2013 году получит Тойо Ито - японский архитектор. И это неудивительно. Архитектор уже давно удивляет необычностью и оригинальностью своих идей и воплощений.

фото © Daici Ano

На этой фотографии запечатлен музей искусств в Имабари-ши (2006-2011). Это интересное архитектурное проектирование от Тойо Ито. Реакция лауреата Премии Притцкера известна. Он сказал, что архитектура связана разнообразными ограничениями, созданными обществом в процессе эволюции.

Проектируя свою архитектуру, Тойо Ито старается освободиться от стереотипов во имя реализации других проектов, призванных создать более свободную пространственную среду. После завершения здания архитектор начинает испытывать болезненные сомнения, а это дает дополнительную энергию и вдохновение, направленные на решение задач для следующих проектов. Тойо Ито утверждает, что никогда не шлифовал свой индивидуальный архитектурный стиль.

Особняк Демидовых.

Источник: Фоток: cat-cat-cat.ru

История династии Демидовых берет начало еще во времена Петра Великого. Застройка на Большой Морской улице проводилась в первой половине XVIII века. В 1836 году участок, где теперь располагается дом № 43, был приобретен статским советником, хозяином уральских заводов и одним из богатейших людей России Павлом Николаевичем Демидовым. Эта покупка была сделана Демидовым перед своей свадьбой с одной из самых красивых женщин Петербурга того времени, фрейлиной Авророй Шернваль.

Выдающийся актер, режиссер, педагог, театральный теоретик Константин Станиславский говорил, что театр начинается с вешалки. Но если здание проектировал и строил известный архитектор, особое  настроение у зрителей появляется у самого входа. Вспомним семь  российских театров, которые стали памятниками архитектуры.

Дом Мурузи в Санкт-Петербурге представляет собой один из самых известных архитектурных памятников, который датируется последними годами XIX столетия. Располагается это грандиозное сооружение на пересечении двух крупных автомагистралей – улицы Пестеля и знаменитого Литейного переулка.

• Здание включено в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации в качестве объекта культурного наследия регионального значения.

Готика зародилась в северной части Франции (Пикардия, Иль-де-Франс) в середине XII века и достигла расцвета в первой половине XIII в.

аббатство Клюни

Центром религиозных реформ в средневековой Франции было аббатство Клюни, что в Бургундии, — старейший из монастырей ордена бенедиктинцев. Библиотека монастыря насчитывала 570 манускриптов и была среди крупнейших в тогдашней Европе. Именно здесь уделяли большое значение укреплению церкви как духовного учреждения и разработали свой тип базилики, которая наилучшим образом соответствовала условиям реформированной католической мессы.Так возникла в 1088 году пятинефная базилика Клюни с двумя трансептами, алтарная часть которой была расширена венком часовен. После достройки в 1220 г. трёхнефного помещения с запада базилика в Клюни сравнялась в размерах с главным храмом католичества — базиликой Св. Петра в тогдашнем Риме. Длина базилики Клюни достигла 187 метров.

интерьер часовни

Так называемая третья базилика Клюни возникла на месте двух предыдущих и стала образцом для почти всех крупных соборов Франции эпохи готики. Строители в Клюни придерживались строгой симметрии. Это сооружение было снесено в 1807 году, но чертежи дают возможность представить себе величие первичного замысла. Странствующие артели строителей Франции разнесли знания и строительные традиции бенедиктинцев из Клюни в Иль-де Франс-и Париж, Швейцарию, Германию, Британию.

Западный фасад собора в Руане со шпилем на башне над средокрестием

Крёстным отцом готического стиля считается влиятельный и могущественный аббат Сугерий, который в 1135-44 гг. перестроил в новом стиле базилику аббатства Сен-Дени. Традиционно принято считать, что именно с этого здания начинается эпоха готики в Европе. Сугерий писал, что высокий, залитый светом храм призван символизировать безбрежный свет, исходящий от Бога. Вскоре вслед за Сен-Дени новый стиль был применён при возведении собора Парижской Богоматери (заложен в 1163) и Ланского собора (заложен в 1165).

Сент-Дени,интерьер
К окончанию правления Людовика Святого Франция считалась самым могущественным государством в Европе. Готическое искусство достигло своего пика, были установлены стандарты композиции, конструкции, строительных приемов церковных зданий, поэтому сократилось поле для экспериментов. Структура зданий практически не меняется, или, даже, наблюдаются некоторые упрощения. Во время Столетней войны церковное строительство замедлилось, а после её окончания строительство набирает новых оборотов: были завершены многие недостроенные сооружения, были перестроены многие старые в более современном стиле и начато строительство новых.

Из городских кафедральных соборов первым в готическом стиле был выдержан собор в Сансе. Его освящение состоялось в 1168 году. На романскую основу были нарощены шестисегментные ребристые своды, аркбутаны, своеобразной формы шеве. При закладке соборов того времени зодчие планировали возвести немало башен (в Лане — семь, в Шартре — девять), однако эти замыслы практически нигде не были осуществлены в связи с дороговизной и долгими темпами строительства.

Западный фасад собора в Кутансе со стрельчатым окном

В сравнительно короткие сроки (с 1194 по 1220 гг.) удалось возвести Шартрский собор. Как и Реймсский собор (заложен в 1212), этот памятник отличается удивительной художественной цельностью; здесь лучше, чем в других городах, сохранилось первоначальное скульптурное и витражное убранство. Практически одновременно с Шартрским был возведён Буржский собор с широким арочным порталом и высоким нефом, но без трансепта. Этот проект был принят за образец при возведении готических храмов на Пиренеях.

Двойная аркада хора собора в Кутансе

Для XIII века характерно соревнование крупнейших диоцезов за возведение собора наиболее грандиозного по своим основным параметрам, включая вместительность и высоту. Победителем в этой «гонке» вышел Амьенский собор, заложенный в 1218 г. Его главный соперник, собор в Бове, задуманный ещё более масштабным, обрушился из-за недостаточной прочности контрфорсов. После этой катастрофы, подведшей черту под порой радикальных структурных экспериментов, зодчие стали подходить к проектированию более осмотрительно.

Хор и башня над средокрестием собора в Кутансе

Основные особенности этого периода:

богатый декор
усложнение формы свода
колонны аркады не прерываются капителями и плавно переходят в нервюры свода
упрощение конструкции (двухуровневое членение стен без трифория или трехуровневое с глухим трифорием)

Неф базилики Сен-Николя-де-Пор не имеет трифория

Колонны нефа базилики Сен-Николя-де-Пор не имеют капители

Начало Столетней войны и «чёрная смерть» привели к остановке строительных работ в XIV столетии. На примере Клермонского и особенно Руанского собора можно проследить, как менялись архитектурные вкусы в этот период. Своды и рёбра становятся с каждым десятилетием всё легче. В скульптурном убранстве получают распространение природные мотивы, имитирующие листву, цветы и плоды растений.Во Франции зрелую готику с середины XIII по середину XIV века называют «лучистой». Помимо Амьенского собора, наиболее чистый образец этого стиля — Святая капелла Людовика IX в Париже. В XV веке на смену лучистой приходит «пламенеющая готика» (см. ниже).

Архитектура готического собора - символ бесконечности. Его художественный образ, вопреки обыденным представлениям, выражает не математический расчет и рациональную конструкцию, а иррациональную, мистическую тягу души к неведомому, загадочному... И эта дерзкая мечта реально, ощутимо воплощена в материальной, осязаемой форме! Камень за камнем, все выше и выше - метафизика духовного порыва, дерзости и, одновременно, христианского смирения, соединения мечты и реальности.

La façade de la basilique Notre-Dame de l'Épine

Закладка новых церковных сооружений было нередким событием после окончания Столетней войны. Масштабными сооружениями, полностью начатыми и законченными в эпоху бурного развития пламенеющего стиля, можно назвать базилики Нотр-Дам де л’Эпин в Шампани и Сен-Николя-де-Пор в Лотарингии, церковь Сен-Вульфран Абвиля, в Пикардии. Особенно интересным фактом является то, что первые две построены вне больших городов. Несмотря на то, что при строительстве все три сооружения задумывались как церкви, они имеют размеры и планы больших классических соборов. Наиболее показательным примером в этом смысле является базилика Сен-Николя-де-Пор, которая является пятинефной. Такой масштаб связан с тем, что эта церковь должна была быть символом сохранения независимости герцогства Лотарингия после окончания Бургундских войн.

Basilique Saint-Nicolas-de-port facade

Среди больших соборов ранней и классической готики, окончание строительства которых пришлось в эпоху господства пламенеющего стиля, стоит также отметить западный фасад собора Сен-Гатьен в Туре и целый «парад пламенеющих трансептов» соборов Бове, Санса, Санлиса, Осера, Лиможа, Эврё. В это же время был заложен собор в Нанте, строительство которого было закончено лишь в конце XIX века.

Западный фасад Турского собора.

 Художественный секрет готической архитектуры состоит в том, что ее архитектоника («зрительная конструкция») не совпадает с действительной. Если последняя действует на сжатие, то зрительный образ выражает идею Вознесения, устремленности души к небу, слиянию с Богом. Именно это несоответствие постепенно усиливалось в развитии готического стиля.

collégiale Saint Wulfran, Abbeville (Somme, France)

Но все же во всей своей красе пламенеющий стиль проявился, прежде всего, в небольших приходских церквях и капеллах. Это можно объяснить тем, что изысканный декор более выгодно смотрится именно в таких, небольших по масштабу сооружениях, а не в огромных соборах, где он может потеряться. Такие сооружения часто имеют оригинальную композицию фасада, отличную от классических соборов (например, церковь аббатства Св. Троицы в Вандоме, церковь Сен-Маклу в Руане, Сент-Шапель в Венсенском замке), сложное строение сводов и опор (например, приходская церковь Сен-Северен и капелла особняка Клюни в Париже).

Церковь Тринити в Вандоме

Сен-Маклу ,Руан

Капелла Венсенского замка

Нервюры становились декоративной игрой узоров свода, из камня выкладывались якобы конструктивные элементы, не несущие физической нагрузки, в точках пересечения нервюр наподобие фантастических каменных цветов распускались крестоцветы, башенки - фиалы - появлялись в самых неожиданных местах.

Кафедральный собор Святого Стефана, Мец, Эльзас и Лотарингия, Франция, Европа

Северный трансепт церкви Нотр-Дам в Лувье, Верхняя Нормандия

 В Готике, как позднее в стиле Барокко, «преодоление тяжести тела и души» стало главной художественной заботой. Античные и классицистические формы с их уравновешенностью горизонтального и вертикального направлений для этой цели не подходили. В искусстве Готики «тело» - только символ «мирочувствования в пространстве», носитель «невещественной протяженности», идеи бесконечности. Эта новая по тем временам художественная идея проявилась яснее, отчетливее, чем, к примеру, в искусстве Византии. Отсюда вертикаль как доминанта архитектурной композиции.

собор в Нанте

Собор в ЭврЁ

Готический собор только вырастает из земли, но живет в небе. Более того, из замкнутой тектонической архитектура храма превращается в пластическую и пространственную композицию. Готическая архитектура - не столько организация объемов, сколько одухотворение пространства — внутреннего и внешнего. Можно даже сказать, что готический стиль не оформляет пространство, а превращает все вокруг себя - отдельные формы, земную твердь и даже небо - в образно-значительное целое. Вокруг готического храма и свет, и небо становятся иными.

Западный фасад собора Сен-Гатьен в Туре

Понятно, что решение столь грандиозной задачи не под силу одному поколению. Соборы строились столетиями, на возведение их, как когда-то древних египетских пирамид, тратились огромные средства, время, силы и жизнь тысяч людей. 

Церковь Нотр-Дам в Кодбек-ан-Ко

Хор собора в Байё с профилированными стенами

Таковы башни одного из ранних соборов «Нотр-Дам де Амьен» («Родная госпожа Амьена») - Богоматери, в г. Амьене (длина собора 145 м, высота нефа 37,95 м). 

К ранним готическим соборам относятся собор Нотр-Дам в Лане (1160-1230), 

Нотр-Дам в Шартре (также с асимметричными шатрами башен, строился с 1194 г.), 

базилика Нотр-Дам в г. Клермон-Ферран (XII-XIII вв.),

Нотр-Дам в Страсбурге (XII-XV вв.). Крипты и нефы многих соборов возводились в романский период, а своды и башни завершались в готический.

Подлинной жемчужиной французской Готики является Королевская Святая капелла - Сен-Шапель (Sainte-Chapelle) - в Париже.

Она возведена Пьером де Монтрёй в 1239-1248 гг. для короля Людовика IX Святого (1226-1270) и знаменита сохранившимися витражами. 

Средокрестие (пересечение нефа и трансепта) смещается к востоку, в результате чего план собора начинает напоминать фигуру человека с раскинутыми руками: его голова - алтарь, а шпиль над средокрестием выходит из сердца прямо в небо.

Башни, в романских соборах обычно размещавшиеся по две на восточном и западном фасаде, остаются лишь на западном, и вся композиция приобретает большую цельность, направленность и выразительность. Западные башни сливаются с фасадом, центр образующейся симметричной композиции фиксирует большое круглое окно - «роза».

По вертикали западный фасад членится на три части, три перспективных портала внизу выявляют трехчастное деление интерьера - центральный неф и два боковых. Каждому порталу присваивается свое название и символический смысл. Над порталами проходит во всю ширину фасада «галерея королей» - ряд статуй в нишах, изображающих ветхозаветные персонажи - иудейских царей и пророков.

Подробное описание готического фасада приводит В. Гюго в романе «Собор Парижской Богоматери»: «Вряд ли в истории архитектуры найдется страница прекраснее той, какою является фасад этого собора, где последовательно и в совокупности предстают перед нами три стрельчатых портала; над ними - зубчатый карниз, словно расшитый двадцатью восемью королевскими нишами, громадное центральное окно - роза с двумя другими окнами, расположенными по бокам... высокая изящная ограда галереи с лепными украшениями в форме трилистника... и, наконец, две мрачные башни. Все эти гармонические части великолепного целого, воздвигнутые одни над другими в пять гигантских ярусов, безмятежно в бесконечном разнообразии разворачивают перед глазами свои бесчисленные скульптурные, резные и чеканные детали, могуче и неотрывно сливающиеся со спокойным величием целого. Это как бы огромная каменная симфония; колоссальное творение... подобно «Илиаде» и «Романсеро»... чудесный результат соединения всех сил целой эпохи... это творение рук человеческих могуче и изобильно, подобно творению Бога, у которого оно как будто заимствовало двойственный его характер: разнообразие и вечность».

Нотр Дам де Пари

Далее писатель (и знаток французской архитектуры) подчеркивает «переходность» романо-готического стиля собора Парижской Богоматери, в архитектуре которого произошла «прививка стрельчатого свода к полукруглому», и то, что «стрельчатый свод был вынесен из крестовых походов» и «победоносно лег на широкие романские капители». В пропорциях западного фасада и особенно в нижних аркадах интерьера собора Нотр-Дам действительно явственен романский стиль, а версии прямого заимствования франками стрельчатой арки из арабской архитектуры придерживались в то время, в начале XIX в., многие писатели и художники-романтики.

Они не учитывали, как это ни странно, главного отличия готической архитектуры от арабской - одухотворяющей ее христианской идеи Воскресения и Вознесения. К тому же свойства стрельчатого свода, как это показывают памятники, открывались независимо в разное время и в разных странах. Мастера готического стиля многое заимствовали из искусства Востока, но не от арабов, а непосредственно из Византии, - прежде всего идею свето-цветовой организации пространства храма, претворив ее, однако, иначе: не средствами мозаики, а сиянием цветных витражей, позолоты и росписей.

Новая конструкция окончательно освободила стену от нагрузки, и она превратилась в одно большое окно. Но не только цветные стекла, а и переплеты - «горбыли», и свинцовые перемычки «паечных» витражей имели принципиальное значение - своими узорами они окончательно снимали ощущение плоскости стены. Итогом этих важных нововведений стал разительный контраст симметрии, тектоничности плоскости главного фасада и иного по характеру внутреннего пространства храма. Этот контраст производит поистине ошеломляющее впечатление. Ряды уносящихся ввысь пучков колонн, разноцветные лучи света из окон не дают возможности сориентироваться, понять логику конструкции, осознать масштабы: «Всего осязаемей в нефе... был свет.

Он врывался в южные окна, высекая из стекол каскады цветных искр... и повсюду пыль придавала ветвям и стволам света подлинную объемность... тогда как самые дальние... становились цветом, только цветом - медовой желтизною, исполосовавшей тело собора». Это и есть идеал Готики - предельно живописное решение архитектурного пространства. «Вольные каменщики» умело и последовательно уничтожали всякие следы конструктивности, тектоничности, ощущения замкнутости формы. Человеку, находящемуся в храме, должно казаться, что почва уходит у него из-под ног, пространство действительно непознаваемо, а сам он летит в бесконечные миры... Постоянно меняющееся состояние неба снаружи, мгновенно, через лучи света, струящиеся внутрь, создавало мистическое ощущение, что неф - «корабль» - действительно плывет...

Зрелый стиль французской Готики XIII в., времени правления Людовика IX Святого, иногда называют «стилем Людовика IX», или «высокой Готикой Иль-де-Франс». Этот стиль хорошо демонстрируют интерьеры королевской капеллы Сен-Шапель. Помимо многоцветных витражей, своды «нижней церкви» по синему фону расписаны золотыми лилиями Бурбонов.

<

Андрея Штакеншнейдера императору Николаю I порекомендовал граф Александр Бенкендорф. С тех пор заказчиками архитектора сделались и сам император, и его родственники, и другие высокопоставленные жители Петербурга. Штакеншнейдер стал специалистом по зданиям придворного ведомства, парковым павильонам и дворцам. Памятники архитектуры работы Андрея Штакеншнейдера - в подборке портала «Культура.РФ».

ДВОРЕЦ БЕЛОСЕЛЬСКИХ-БЕЛОЗЁРСКИХ

Дворец Белосельских-Белозёрских. Фотография Ивы Афонской ( размещена в фотобанке «Лори»).

Некоторые курорты становятся популярными в зимний период времени, а другие лучше посещать летом. Горные шале начинают заполняться посетителями, как только вершины и склоны гор покрываются снегом. Шале Le Шардон — это роскошный отель, расположенный в Валь д’Изер между хвойными деревьями, растущими на горных склонах.

Израильский архитектор Pitsou Kedem разработал проект этого загородного дома для себя и своей семьи. Здание получилось в лучших современных архитектурных тенденциях. В строительстве и отделке дома использовались материалы в их первоначальном, необработанном виде: облицовочный бетон, железо, неокрашенное дерево и силикатный кирпич. Но больше всего поражает та жизнь и душевная гармония, которая царит в этом доме — детишки на фотографиях, кажется, вовсе не притворяются, им действительно здесь хорошо!

Невероятные шедевры архитектуры

 

Дом Елисеевых (Н. И. Чичерина).Санкт-Петербург

Парадный вход.Дом Елисеевых (Н. И. Чичерина)

Реально он занимает целый квартал

Фойе

Самый необычный дом России
Дом Мельникова

Карл Людвигович Мюфке (Карл-Герман-Людвиг Людвигович Muffke- 1868 г.р.) относится к числу тех русских интеллигентов XIX века, вокруг которых всегда витает дух легенды, слухов, мифов и недосказанности, хотя  его внешняя деятельность, как архитектора и блестящего педагога, приверженца академического неоклассицизма и модерна, описана в многочисленных научных и исторических статьях.

Но, как всегда, в такого рода текстах  за научностью пропадает живой человек. Так случилось и с Мюфке, о котором известно все и – ничего. Когда в начале тридцатых годов в возрасте 65 лет (1933) архитектор  скончался от голода,

лишенный средств к существованию и вынужденный кормиться от продажи вышивок, которые он, целыми днями сидя у окна, вышивал, то за гробом шло всего три человека: бухгалтер, председатель месткома и директор научной библиотеки Саратовского университета.

Ни жены, ни сыновей, ни близких родственников, ни коллег, ни учеников... То ли время было такое, то ли дотошный и неуступчивый характер тому виной, хотя знавшие говорили о нем как о тонком, вежливом, тактичном  и кристально честном человеке, то ли еще что-то – неизвестно.

Неизвестно ничего и о его детстве, неизвестно и о том, как он воспринял революцию семнадцатого и почему не уехал тогда за границу, как многие интеллигенты. Скорее всего, потому что не хотел бросать строительство своего университета, чему отдал слишком много сил и двадцать лет жизни. Неизвестно и что стало с его детьми.

А между тем у него было пять младших братьев и сестра, оставшиеся в Воронеже вместе с отцом, известным в городе аптекарем. Но старший сын Карлуша не пожелал следовать по стопам отца, а решил попытать свою судьбу в Петербурге, куда уехал учиться на архитектора. И у него все получилось.

За отличные успехи он был награжден  малой и большой серебряными медалями,  по окончании Императорской академии художеств  отправлен в числе шести лучших стажироваться за границу за счет Академии. В двадцать семь лет – дипломированный художник-архитектор с жаждой и желанием творить.

По возвращении из-за границы, Карла Мюфке распределяют в Казань заведующим школой художеств, где он проработает тринадцать лет и сделает себе имя, благодаря в первую очередь двум проектам: здания школы Художеств, где  преподавал и был заведующим, и дома Ушковой.

Дом Ушковой – краса и гордость старой Казани - был заказан молодому архитектору богатым наследником и промышленником Алексеем Ушковым для своей невесты Зинаиды Николаевны. Одновременно с этим домом по тому же проекту перестраивается и отделывается известный дом на Пречистенке,20 в Москве.

Так молодая жена получает  в подарок сразу два дома, но они ее, в отличие от казанцев, не восхитили. Зинаида Николаевна  была дама капризная, умевшая влиять на своего мягкого молодого мужа, но брак после десяти лет супружества все равно  распался. Вторая женитьба, на балерине Большого театра Александре Балашовой, потребовала новой перестройки дома.

Москва, дом на Пречистенке, 20

Так появляется известная зеркальная комната, в которой все стены были отделаны зеркалами. Именно по этой причине здание было передано Айседоре Дункан под балетную школу самим А.В.Луначарским. Сюда же после свадьбы в 1922 году переселится и Сергей Есенин, проживший здесь  два года. Удивительная все-таки штука история, связывающая казалось бы совершенно разные линии, пересекающиеся не только в человеческих судьбах, но и в домах.

Дом Ушковой - не первый проект в архитектурной карьере Карла Мюфке. Первым была построена школа Художеств, всего спустя шесть лет после приезда в Казань. Здание школы было его любимым детищем, ставшим украшением города, а имя архитектора - популярным. У него  появились богатые заказчики.

Здание выполнено в  модном псевдорусском стиле и очень функционально, чему способствовал личный педагогический опыт мастера. Здесь и спецклассы для рисунка, великолепный актовый и выставочные залы, целиком остекленный третий этаж под мастерские художников, и зеркальные окна.

Словом, Мюфке проектировал школу не только как архитектор, но и как человек,  отвечавший за учебный процесс и подготовку специалистов.  В этой школе он встретил и свою будущую жену Наташу Арбузову, которая была его ученицей. Она стала любовью всей его  жизни и родила ему двух сыновей.

Но Разумовский пригласил его  в Саратов для проектирования и строительства нового университета. Причем новый ректор  поставил перед пригласившими его в Саратов условие: он лично будет выбирать архитектора для строительства своего университета.

И выбрал Мюфке, т.к.  знал его не только  как архитектора особняка для богатых Ушковых, но прежде всего,  как строителя  Казанского университета, в котором он трудился с 1903 года, следуя  строгому классическому стилю, в котором университет  проектировался изначально.

Так в 1909 году, параллельно с преподаванием в Казани, архитектор начал работу над проектом Саратовского университета, длившуюся три года. Как преподаватель Карл Мюфке знал, что требуется  для учебного процесса,  но знал он и то, что его замысел потребует много времени и сил.

Саратовский университет

Заказ был грандиозным, но именно о таком он мечтал всю жизнь и потому встретил предложение с радостью. Ему нравился масштаб работы и возможность реализоваться. Мюфке хотел создать не просто ряд учебных зданий, а целый ансамбль, в котором все находилось бы в гармоничном единстве, начиная от портиков, лестниц и прочих мелочей и кончая  внутренними интерьерами и аудиториями - с хорошей акустикой, хорошими большими досками, удобными местами для студентов.

Он строил храм и отношение к строительству было как к Божественному заданию. Весь материал Мюфке заказывал лично, каждый день он приходил на стройку в течение двадцати лет, когда не было финансирования, деньги брал в долг или выдавал зарплату рабочим из личных средств.

Часовня Николая Угодника при Саратовском университете

За время строительства не погиб ни один рабочий, хотя было всякое. О грандиозности замысла университета, который первоначально планировалось построить на Соколовой горе, говорит сам архитектор:

«Меня, как архитектора-художника, не может не прельщать мысль построить Университет на таком видном месте, как Соколовая гора. Здесь Университет красовался бы над всем Саратовом и был бы виден далеко с Волги и почти изо всего города; в свою очередь из Университетских зданий открывался бы чудесный вид на Волгу и Заволжье.

Очень важно и то, что все здания для всех факультетов могли бы быть построены в одном месте. Можно было бы расположить их уступами, на широких террасах горы, так, чтобы ряд зданий возвышался над другими, а на центральном высоком месте из общей группы выдвигалось бы величественное здание, и вся общая масса сооружений увенчалась бы на фоне неба красивым силуэтом Университетского храма.

Строительная площадка для Саратовского университета. Мюфке в белом костюме крайний слева

Террасы можно было бы соединить широкими лестницами и красиво скомпонованными подъемами-пандусами, устроить колоннады, перекинуть арки и тому подобное... — вообще обработать художественно не только часть горы, занимаемую самим зданием, но и всю ближайшую часть ее, дороги и подъемы к Университетским зданиям, заполнив свободные места насаждениями, устроив фонтаны, водоемы, спуски для воды и так далее...

Таким образом, вся часть Соколовой горы вместе с Университетскими сооружениями представляла бы одно художественное целое. Если предоставить простор художественной фантазии и не стесняться в материальных средствах, то здесь можно было бы создать нечто сказочно-прекрасное...»

К сожалению, дефицит средств и потенциальная возможность сползания университета в Волгу, не позволили реализовать этот проект. Но в нем чувствуется творческая мощь мысли архитектора, грандиозность замысла и готовность его реализовать. Тем не менее, и то, что удалось сделать Карлу Мюфке, несмотря на первую мировую войну, февральскую и октябрьскую революции, страшные первые послереволюционные годы и жуткий голод в Поволжье, достойно восхищения.

Корпус клинического городка

Говорят, что и сегодня преподаватели дерутся за «его» аудитории, где слышен даже шепот и видно, что написано на огромных досках с самой дальней точки. Этот заказ стал для архитектора  лебединой песней, стоившей ему здоровья, денег и личной жизни.

После смерти первой жены, он долго не женился, в Саратов уехал один, оставив детей на попечении бабушки. Через семь лет, когда первые университетские здания уже были закончены и приняли первых студентов, а для себя он построил большой дом, Карл Мюфке решает, наконец,  жениться второй раз.

К нему приезжают дети, и все должно было бы наладиться. Но молодая жена не стала матерью для его сыновей, а работа, на которой он пропадал почти все время, не способствовала налаживанию отношений. И не только с женой, но и с детьми.

Внутри Саратовского университета

В конечном итоге, жена сбежала, с детьми найти общий язык не получилось, время было упущено.  И хотя вроде и финансовых проблем не было, и дом был, но не было главного - любви. Зато появились два академических ансамбля-красавца - Университет  и Клинический городок, краса и гордость Саратова, вписавшие имя великого русского архитектора в Вечность.

Тина Гай

У них были общие интересы и увлечения, они организовывали спектакли и концерты. Молодой, модный  и богатый, он был абсолютно счастлив, но счастье  внезапно закончилось: от небольшой опухоли умерла  его любимая жена, его «жемчужина", как он называл свою жену. Через год умер отец и тогда близкие всерьез начали опасаться за психическое здоровье архитектора.

Зная дальнейшую судьбу Карла Мюфке, кажется, что он так и не оправился от того удара. Началась депрессия, потом нервные расстройства и срывы. Однажды, после очередных выборов заведующего школой, он не выдержал и высказался о новом заведующем крайне оскорбительно («Такому сумасшедшему доверяют школу!»), на что коллеги потребовали его исключения.

Наталья Мюфке, первая жена архитектора, в костюме жемчужины

Мюфке  отправили в отпуск, дело еле-еле замяли и если бы не помощь его друга Василия Разумовского, бывшего профессора Казанского университета, ставшего к тому времени ректором Саратовского университета, то неизвестно, что было бы с Мюфке дальше.

Но Разумовский пригласил его  в Саратов для проектирования и строительства нового университета. Причем новый ректор  поставил перед пригласившими его в Саратов условие: он лично будет выбирать архитектора для строительства своего университета.

И выбрал Мюфке, т.к.  знал его не только  как архитектора особняка для богатых Ушковых, но прежде всего,  как строителя  Казанского университета, в котором он трудился с 1903 года, следуя  строгому классическому стилю, в котором университет  проектировался изначально.

Так в 1909 году, параллельно с преподаванием в Казани, архитектор начал работу над проектом Саратовского университета, длившуюся три года. Как преподаватель Карл Мюфке знал, что требуется  для учебного процесса,  но знал он и то, что его замысел потребует много времени и сил.

Саратовский университет

Заказ был грандиозным, но именно о таком он мечтал всю жизнь и потому встретил предложение с радостью. Ему нравился масштаб работы и возможность реализоваться. Мюфке хотел создать не просто ряд учебных зданий, а целый ансамбль, в котором все находилось бы в гармоничном единстве, начиная от портиков, лестниц и прочих мелочей и кончая  внутренними интерьерами и аудиториями - с хорошей акустикой, хорошими большими досками, удобными местами для студентов.

Он строил храм и отношение к строительству было как к Божественному заданию. Весь материал Мюфке заказывал лично, каждый день он приходил на стройку в течение двадцати лет, когда не было финансирования, деньги брал в долг или выдавал зарплату рабочим из личных средств.

Часовня Николая Угодника при Саратовском университете

За время строительства не погиб ни один рабочий, хотя было всякое. О грандиозности замысла университета, который первоначально планировалось построить на Соколовой горе, говорит сам архитектор:

«Меня, как архитектора-художника, не может не прельщать мысль построить Университет на таком видном месте, как Соколовая гора. Здесь Университет красовался бы над всем Саратовом и был бы виден далеко с Волги и почти изо всего города; в свою очередь из Университетских зданий открывался бы чудесный вид на Волгу и Заволжье.

Очень важно и то, что все здания для всех факультетов могли бы быть построены в одном месте. Можно было бы расположить их уступами, на широких террасах горы, так, чтобы ряд зданий возвышался над другими, а на центральном высоком месте из общей группы выдвигалось бы величественное здание, и вся общая масса сооружений увенчалась бы на фоне неба красивым силуэтом Университетского храма.

Строительная площадка для Саратовского университета. Мюфке в белом костюме крайний слева

Террасы можно было бы соединить широкими лестницами и красиво скомпонованными подъемами-пандусами, устроить колоннады, перекинуть арки и тому подобное... — вообще обработать художественно не только часть горы, занимаемую самим зданием, но и всю ближайшую часть ее, дороги и подъемы к Университетским зданиям, заполнив свободные места насаждениями, устроив фонтаны, водоемы, спуски для воды и так далее...

Таким образом, вся часть Соколовой горы вместе с Университетскими сооружениями представляла бы одно художественное целое. Если предоставить простор художественной фантазии и не стесняться в материальных средствах, то здесь можно было бы создать нечто сказочно-прекрасное...»

К сожалению, дефицит средств и потенциальная возможность сползания университета в Волгу, не позволили реализовать этот проект. Но в нем чувствуется творческая мощь мысли архитектора, грандиозность замысла и готовность его реализовать. Тем не менее, и то, что удалось сделать Карлу Мюфке, несмотря на первую мировую войну, февральскую и октябрьскую революции, страшные первые послереволюционные годы и жуткий голод в Поволжье, достойно восхищения.

Корпус клинического городка

Говорят, что и сегодня преподаватели дерутся за «его» аудитории, где слышен даже шепот и видно, что написано на огромных досках с самой дальней точки. Этот заказ стал для архитектора  лебединой песней, стоившей ему здоровья, денег и личной жизни.

После смерти первой жены, он долго не женился, в Саратов уехал один, оставив детей на попечении бабушки. Через семь лет, когда первые университетские здания уже были закончены и приняли первых студентов, а для себя он построил большой дом, Карл Мюфке решает, наконец,  жениться второй раз.

К нему приезжают дети, и все должно было бы наладиться. Но молодая жена не стала матерью для его сыновей, а работа, на которой он пропадал почти все время, не способствовала налаживанию отношений. И не только с женой, но и с детьми.

Внутри Саратовского университета

В конечном итоге, жена сбежала, с детьми найти общий язык не получилось, время было упущено.  И хотя вроде и финансовых проблем не было, и дом был, но не было главного - любви. Зато появились два академических ансамбля-красавца - Университет  и Клинический городок, краса и гордость Саратова, вписавшие имя великого русского архитектора в Вечность.

Тина Гай

http://sotvori-sebia-sam.ru/myufke/

Удивительно точную копию храма 10-го века сделал в 1975-м году японский художник Такахиро Ивасаки. Изящная деревянная модель является точной копией храма Byodo-в. Красивый буддийский храм в японском стиле находится на гавайском острове Оаху. Стоит он на берегу небольшой реки.

Интересной особенностью деревянной модели храма является то, что она сделана два раза в зеркальном отражении. Копия храма как будто отражается в водах реки. 

 Канадский город Квебек славится своими оригинальными достопримечательностями – на его улицах можно увидеть совершенно потрясающие граффити. Это настоящие шедевры современного уличного искусства, целые полотна, на которых можно увидеть известных достопримечательности и просто жизнь обычных людей.

Красивые трехмерные граффити украшают фасады  зданий и целый ряд других городских сооружений Квебека. Это уникальные масштабные полотна, которые поражают своей красотой и реалистичностью рисунков.