…Перед самоходкой на одной гусенице вертелся танк. Механик-водитель пытался вывалиться из люка, но за что-то зацепился, повис и тоже вертелся вместе с машиной и дико кричал: «А-а-а-а-а!…» Из башни вырвался острый язык огня, окаймленный черной бахромой, и танк заволокло густым смолистым дымом. Ветер подхватил дым и темным лохматым облаком потащил по снегу в село.
    «Что же я стою? Сейчас и нас так же… – мелькнуло в голове Малешкина. – Надо двигаться…»
    – Вперед, Щербак!
    Щербак повернулся к Малешкину. Саня не узнал своего водителя. У него в эту минуту лицо было без кровинки, словно высеченное из белого камня.
    – Вперед, Гриша! Вперед, милый! Нельзя стоять! – с отчаянностью упрашивал Саня.
    Щербак не пошевелился. Малешкин вытащил из кобуры пистолет.
    – Вперед, гад, сволочь, трус! – кричали на водителя наводчик с заряжающим.
    Щербак смотрел в дуло пистолета, и страха на его лице не было. Он просто не понимал, чего от него хотят. Саня выскочил из машины, подбежал к переднему люку и спокойно приказал:
    – Заводи, Щербак.
    Щербак послушно завел. Саня, пятясь, поманил его на себя. Самоходка двинулась.
    – За мной! – закричал младший лейтенант Малешкин и, подняв пистолет, побежал по снегу к селу. В эту минату Саня даже не подумал, что его легко и так просто могут убить. Одна мысль сверлила его мозг: «Пока горит танк, пока дым – вперед, вперед, иначе смерть».
    В небо взлетела зеленая ракета – танки повернули назад. Малешкин не видел этой ракеты. Он бежал не оглядываясь. Он видел только село. Там фашисты… Их надо выбить! Таков был приказ. И он выполнял его.
    Пригнувшись, он бежал и бежал. Бежать по присыпанной снегом пашне было очень тяжело. Ломило спину, рубашка прилипла к телу, пот заливал глаза. «Только бы не упасть, только бы не упасть». Он оглянулся назад. Самоходка наступала ему на пятки. Саня побежал быстрее.
    – Лейтенант, лейтенант! – услышал он голос Щербака. – Садись, я сам поеду. Теперь не страшно.