Не то мы возим к Пушкину, поэты!
Венки, букеты, право, ни к чему.
Доклады, оды, хилые сонеты,
Да с тем ли надо приезжать к нему?

Ярка моих прекрасных чувств палитра.
Я Пушкиным как Пущин дорожу.
Я, умница, возьму с собой пол-литра,
Огурчиков и дома посижу.

Дворник

Автор Сергеев Леонид
Леонид Сергеев

Когда на небе, как на фотопленке
Застенчивые звезды проступают,
И мягкой ночью, словно покрывалом,
Задергивают окна до утра.

На улицу выходит старый дворник,
С совком, метлой, и белой бородою,
Которая для большего удобства,
Засунута за фартука сукно.

Он медленно бредет по тихим скверам,
По улицам пустым и одиноким,
Метлой сметая чьи-то разговоры,
Оставленные в скверах невзначай.

В совок ложатся нежные признанья,
Которым просто не хватило места,
Когда волшебный звук речей приятных,
Теплом наполнил сердце до краев.

А рядом умещаются вопросы,
О детях, о делах и о погоде,
И мнения кого-то из прохожих,
Что нынче не по-летнему свежо.

Бредет по переулкам старый дворник,
Несет совок со звуками дневными,
Которые становятся все громче,
По мере наполнения совка.

И чтобы не будить уставших за день,
Старик снимает фартук полотняный,
И очень осторожно накрывает
Звучащий не ко времени совок.

Когда все звуки медленно смолкают,
Он входит в дом по стоптанным ступеням,
И поплотнее двери прикрывая,
От спички зажигает две свечи.

Потом садится в кресло поудобней,
Берет очки в надтреснутой оправе,
И медленно с совка снимает фартук,
Стараясь ничего не уронить.

И начинает вить из слов цепочку,
Сухими, чуть дрожащими руками,
Откладывая в сторону за свечи,
Фальшивые и резкие слова.

Когда цепочка слов уже готова,
Он осторожно складывает звенья,
Печаль к надежде, встречи к расставанью,
И делит всю цепочку пополам.

И стайки слов свободных и высоких,
Несутся в тишину застывших улиц,
Что б утром снова к людям возвратиться,
Как отголоски спрятавшихся звезд.

Ирина Ратушинская. Последний дракон.
Плохо, мне плохо.
Старый я, старый.
Чешется лес, соскребает листья.
Заснешь ненароком – опять кошмары.
Проснешься – темень да шорох лисий.
Утро. Грибы подымают шляпы.
Бог мой драконий, большой и добрый!
Я так устал: затекают лапы
И сердце бьется в худые ребра.
Да, я еще выдыхаю пламя,
Но это трудно. И кашель душит.
В какой пустыне метет крылами
Ангел, берущий драконьи души?
Мне кажется, просто меня забыли,
Когда считали – все ли на месте.
А я, как прежде, свистнуть не в силе,
Чтоб дохли звезды и падал месяц.
Возьми меня, сделай такое благо!
В холодном небе жадные птицы.
Последний рыцарь давно оплакан
И не приедет со мной сразиться.
Я знаю: должен – конный ли, пеший –
Прийти, убить и не взять награды…
Но я ль виноват, что рыцарей меньше
Ты сотворил, чем нашего брата?
Все полегли, а мне не хватило.
Стыдно сказать, до чего я дожил!
В последний рев собираю силы:
За что я оставлен без боя, Боже?

А ты не поверишь, но ангелы тоже с работы
Приходят под вечер, порою, изрядно устав.
И их утомляют любые мирские заботы -
Попробуй быть бодрым весёлым, весь день отлетав...
А ты не поверишь, но ангелы крылья снимают,
Идут, (ну, наверно, куда?) прямиком сразу в душ,
Пылинки и грязь аккуратно мочалкой смывают,
Пытаясь (напрасно) отчистить усталость из душ...
А ты не поверишь, но ангелы, чайник поставив,
Садятся на кухне и, молча, глядят за окно.
И думают - утром проснутся и, крылья расправив,
Пойдут-полетят на работу свою всё равно...
А ты не поверишь, но ангелы плачут ночами,
Припомнив какую-то (детскую? взрослую?) смерть.
И столько в слезах этих боли, горючей печали,
О том, что помочь не смогли, не успев прилететь...

А Вы забудьте — и станет легче.
А Вы простите — и будет Праздник.
А Вы стремитесь — и вам удастся…
Не поскупитесь — и Вам воздастся!
И Вам вернётся — вознаградится...
А Вы поверьте — и будут верить!
Начните сами — кругом начнётся!
А Вы ЛЮБИТЕ! И Вам зачтётся!