в музыке 18 века, в том числе барочной, трагизм, печаль, скорбь и прочие невеселые аффекты совсем не обязательно связывались с минором, а минор, в свою очередь, совсем не обязательно обозначал нечто мрачное. У классиков (после 1750 года) ситуация несколько изменилась, поскольку минор стал особой краской, относительно редко использовавшейся, причем почти всегда "по назначению". А у мастеров барокко сколько угодно музыки минорной, но притом совершенно не трагической и даже не грустной (сюиты, танцы - вспомните хоть оркестровую сюиту h-moll Баха с "Шуткой" в финале!).
Есть еще кое-что. Трагизм, как правило, выражается в том числе и в структуре, и в характере протекающих внутри формы музыкальных процессов. У каждого - по-своему. Так, соль мажор в конце ми-минорного Crucifixus из баховской Мессы просто страшен и действительно глубоко трагичен. Соль-мажорная же ария дона Оттавио из "Дон Жуана" (Dalla sua pace) обнаруживает трагизм по мере своего развития, поскольку и мелодический голос, и гармония буквально обрастают хроматизмами (на словах morte mi da - "несет мне смерть"). Конечно, это и риторика тоже, однако уже не совсем барочная: развитие необратимо устремляется к "распаду" мажора, к разладу и гибели.

Он остался вечно молодым - двадцатишестилетним.
Композитор, скрипач и органист, привлекший к себе внимание с самых первых сочинений.
Современник И.С.Баха, Г.Ф.Генделя, Г.Б.Саммартини, Д.Скарлатти, Б.Галуппи, ровесник Ф.Бенды, В.Ф.Баха и Д.Альберти. Он на четыре года старше К.Ф.Э.Баха, К.В.Глюка... Именитое окружение.
Творческий период композитора был короток - всего пять лет. За это время он успел немало...
Исполнился 301 год со дня рождения Перголези.






>>>>>>>>>

Музыка не может мыслить, но она может воплощать мысль.
Рихард Вагнер

Музыка - математическое упражнение не могущей себя выразить души.

Человечество несколько последовательно организованных звуков назвало музыкой. Эта музыка существует разной слухоприятности. Благодаря слухоприятности человечество упрочило и закрепило в сознании необходимость потребления музыки и, как следствие, звука. И это же помогло нашей эпохе развить такую организацию звуков, где потребовалось масштабное музыкальное мышление.
Музыка – это ритмизованная манипуляция со звуками, различными по высоте, длительности, тембру и промежутков между ними, связи которых подчинены определенной логике мышления, руководимой эмоциями. Тут Божественное соединение рассудка и эмоций. Музыка – это не только то, что мы слышим ушами, но и логика, ход мыслей, вследствие которых задевается эмоциональная сторона человека. И всё это передается звуками, их особым порядком. Звук затухает, но содержание остаётся в слышавшем. Оно-то и производит «Божественную переработку» человека, захватывая всю полноту его существа.

>>>>>