Я сидела на камне и ругалась сквозь зубы. Ведь зарядила же, перед самым выходом из гостиницы! И за минуту до… разговаривала с мамой, всё работало, а теперь молчит. Расколотить бы… но вдруг одумается?
Конечно, я во всякие истории попадала, благодаря своему «везению». С Павлом вот тоже познакомилась благодаря этому. Отправилась тихо-мирно поесть в кафе мороженого… Хотя мороженое было и дома. Так нет – попёрлась. А там – стрельба, милиция… Хорошо, официант оказался проворнее меня и не только успел сам нырнуть под столик, но и толкнуть туда глупую девчонку, не вовремя вздумавшую изображать из себя фонарный столб. Там мы с ним и пересидели, пока бандиты разносили вдребезги обстановку кафе. Там, под столом, и поговорили. Павел оказался очень милым и предложил после того, как всё устаканится, поесть мороженого… за его счёт. А экзамены? Когда я попадала именно к тем учителям, которых больше всего «любила» и вытаскивала «нужные» билеты… Правда, после этого обязательно что-то случалось… Благодаря чему аттестат я получила не самый плохой. И даже смогла поступить в институт.
С этой поездкой тоже всё складывалось не слишком удачно. Сначала я хотела в Мексику. Но там тут же случилось землетрясение. Или циклон? Так или иначе, но там что-то случилось. В Испанию? Там какая-то эпидемия… Я уж и не знаю, как нам в конце концов удалось взять горячую турпоездку в Египет – и то, хотя вышли заблаговременно и даже сразу поймали машину, прилетели к самому завершению регистрации рейса! О том, что нам не хватило обеда я уже молчу.
Первые три дня прошли без особых приключений. Ну, не считать же им небольшой потом, устроенный мной в ванной или захлопнутую дверь в номер?! Павел за три года нашего знакомства привык к моим выкрутасам и уже ничему не удивлялся. Кроме одного – что нас после потопа не выселили из гостиницы. Правда, потом он сам чудом не устроил там ещё и небольшой пожар…
Нет, тому, что со мной происходит всё не так, как нужно, я уже привыкла. Хотя такого со мной ещё никогда не бывало!
Утром я проспала и автобус, который должен был отвезти нас к пирамидам, ушёл без нас. Потом я долго собирала сумку и поэтому круто поругалась с Павлом. По его мнению, я слишком набиваю свой рюкзак и таскаю с собой слишком много абсолютно ненужных вещей. Ну зачем, спрашивается, брать с собой два пакета олвайс?! Две пары запасных тёмных очков? Платок, купленный на местном базаре? Совершенно идиотский шлем?
Этот шлем я, собственно говоря, купила для него. Пробковый. Как меня уверили, он отлично уберегает голову от прямых солнечных лучей и предотвращает солнечный удар, без него соваться в пустыню – самоубийство. Кроме того, во всех книгах про путешественников фигурировали такие головные уборы. И я купила. Предварительно примерила на свою голову – в шлеме голове было даже прохладно. Кроме шляпы был куплен этот самый платок – для сестры, которая очень просила привезти ей именно такой сувенир. Деревянные бусы и такие же браслеты с египетской символикой. Как меня уверил продавец, это магические обереги, защищающие от всевозможной порчи и сглазов, над ними поработали самые настоящие потомственные маги – как белые, так и чёрные. Когда я показала свои покупки Павлу, тот совершенно неожиданно и непонятно для меня вызверился, обругал меня идиоткой, надавал пощёчин прямо там же, на базаре (куда сам же меня и повёл), вырвал у меня пакет… Я насилу уберегла его, за что любимый на меня орал ещё два часа кряду (по часам). Шлем посоветовал засунуть в… и, вернувшись в отель, отправился в бар, заявив, что это наша последняя совместная поездка, в следующий раз он запрёт меня в квартире и уедет один. При этом Павел и думать забыл, что эту путёвку покупала я.
Когда мы осматривали одну из пирамид, гид рассказывал нам истории и легенды, связанные с ними, в частности, поведал и следующую.
Где-то посреди пустыни, как говорят бедуины, есть ещё одна пирамида, абсолютно никому не известная, кроме бедуинов, которые только знают о её существовании, но сами никогда туда не ходившие. Вообще, район, где, по рассказам, расположена эта самая пирамида, считается проклятым – иногда туда ходят люди – учёные, просто туристы… и исчезают. Бесследно. Большей частью навсегда, лишь однажды вернулся какой-то тип… совершенно свихнувшийся, а потом опять исчез.
Это было последнее, что я услышала.
Дело в том, что у меня есть такое свойство. Я совершенно недисциплинированный экскурсант. Всякий раз, когда мы идём с группой в музей, все идут в одну сторону, я в другую. Гид рассказывает об одном экспонате, я рассматриваю другой. Вот накануне мы ходили в исторический музей. Так все пошли направо, в древний Египет, осматривать какие-то мумии, я же пошла налево и попала в зал, где была экспозиция, повествующая о наполеоновских войнах. Потом все пришли осматривать эту экспозицию, а я отправилась к мумиям. Павел пытался как-то меня переделать, перевоспитать, но кроме скандалов из этого ничего не выходило, я всё равно всё делала по своему.
Вот и в тот раз все свернули в какой-то коридор, а меня моё ослиное упрямство или ещё что-то понесло в другой. Кончилось всё тем, что я заблудилась. Попытка дозвониться до Павла ничем не закончилась – здесь мобильная связь не работала. Я долго ревела, потом ещё дольше сидела, успокаиваясь… Наконец, до меня дошло, что я сижу здесь уже невесть сколько времени, надо выбираться наружу…
Выбралась. Солнце уже пошло на убыль, моего автобуса нигде не было, хотя я увидела нескольких молодых людей из нашей группы, обступивших какого-то чрезвычайно мрачного бедуина.
- Элен! – замахала руками Рита, с которой мы в этой поездке довольно близко познакомились – насколько это было возможно между девушками, которые узнали о существовании друг друга только неделю тому назад. – Иди сюда! Мы тут уговорили местного абрека свозить нас в ту проклятую долину, где есть ещё одна пирамида. Только он говорит, что это не совсем пирамида…
Бедуин что-то забормотал, муж Риты, довольно прилично знавший арабский, перевёл:
- Пирамида, но её называют Проклятыми Вратами. Говорят, что она поглощает людей, отправляя их в вечное рабство Сету или ещё кому-то из древне-египетских бесов. Он говорит, что ничем хорошим эта поездка не закончится, но ему действительно очень нужны эти деньги, иначе никогда бы не согласился. Глупости это, конечно, всё это проклятье.
- А где Павел? – спросила я.
- Не знаю, где ты откопала это «сокровище»! – презрительно бухнула Рита. – Я видела, как он садился в гостиничный автобус и ругался матом, на тебя, между прочим. А приличный с виду человек! Тебе велел передать, чтобы ты не вздумала ему звонить, он всё равно не ответит!
Но я всё же позвонила. И он взял трубку. В ответ на моё приветствие он обругал меня так, как никогда прежде не ругался.
- Мне это уже осточертело! – заявил он, представив весьма убедительные доказательства того, что я – полное ничтожество по сравнению со всеми другими девушками и что я – худшее наказание, какое только может постигнуть человека. – Я сейчас собираю свои вещи и до конца тура буду жить в другой гостинице! И по возвращении я уеду от тебя в другой город! Кстати говоря, у меня есть возможность поехать в ЮАР, в Преторию, там у меня есть родственник, владелец фирмы по торговле гелантереей…
- Галантереей, - машинально поправила я.
- Всё равно! И чтобы не смела меня преследовать! Мне безразлично, что ты будешь делать и если опять попадёшь в какую авантюру, выпутывайся без моей помощи! – на этом он отключился, даже не попрощавшись.
А ведь перед самой поездкой всё было так… хорошо. Он сводил меня в кафе, устроил вечер со свечами и в самой торжественной обстановке сделал предложение руки, сердца и очень красивого колечка с изумрудом. Меня смущало то, что я постоянно попадаю в разные истории и регулярно тащу в них и его, но Павел только смеялся и говорил, что это только вносит в нашу жизнь дополнительную изюминку… делает её интересной, увлекательной… за это он меня, можно сказать, и любит. Мы планировали свою жизнь… Он, хотя и работал одно время официантом, из хорошей семьи… отец берёт его на хорошую должность в своей фирме… Но при этом мы будем постоянно вместе, у нас обязательно будут дети… Он даже выбрал для них имена. Ему хотелось, чтобы мальчика звали Анатолий, а девочку – Марианна… Я не спорила.
А теперь он и знать меня не желает…
За этими мыслями я и не заметила, как села в старый автобус и куда-то поехала. Рита с мужем пытались меня растормошить, но это им плохо удавалось, я сидела, тупо глядя в окно. Потом мне позвонила мама… Оказалось, что Павел позвонил и ей, наговорил про меня кучу гадостей… Я, как могла, успокоила маму, но настроение ещё больше испортилось, я готова была разрыдаться…
Ехали мы долго. Как нам объяснили, проклятое место находилось далеко от долины пирамид, поэтому на месте мы будем только утром. Мне было всё безразлично. Жизнь была кончена. Даже если эта развалюха вдруг взорвётся или свалится в канаву, хуже не станет – хотя… откуда здесь возьмётся канава? Одни пески.
Вечером мы въехали в другую местность. Дороги, как таковой, здесь не было и, можно сказать, мы были уже на проклятой территории, здесь никто не ходил, но в собственно Проклятую долину мы должны были попасть утром. Но тут… можно сказать, я накликала.
Мы въехали в довольно живописное ущелье. Именно ущелье. По обе стороны «дороги», по которой мы ехали, высились огромные песчаные скалы, которыми я невольно залюбовалась и мне невольно захотелось здесь остановиться…
Ох, как не вовремя! Захотелось – и тут же старенький автобус стал, как вкопанный, откуда-то снизу запахло… очень нехорошо. Водитель-бедуин заохал, запричитал… Пришлось выйти и ночевать под открытым небом. Кто-то умел, а кто и нет. Я, к примеру, промучилась до самого утра.
Утро было не по-местному туманное и солнца не было видно. Тем не менее, пока бедуин с помощью двух молодых людей пытался что-то сделать с мотором, я решила прогуляться. Взяла, на всякий случай, свой несчастный рюкзак, напялила шлем и поплелась осматриваться, собирать красивые камушки, которых и так были полны карманы… Но здесь камни были особенно красивые…
Я гуляла туда, сюда, камней набрала… столько, что пришлось остановиться – походка у меня стала гремящей и пришлось переложить добычу в рюкзак, благо, там нашлось место, после чего я решила угомониться. И так мамочка, верно, устроила шмон в моей квартире и устранила большую часть моего «мусора», как она презрительно называет мои коллекции. Она регулярно устраивает подобные ревизии, после чего моя квартира блистает чистотой… но этого хватает всего на несколько дней, в течение которых я притаскивала столько нового барахла…
Отдыхала я с видом на маленький чёрный круглый камешек, вросший в землю. Он казался мне просто потрясающим, казалось, по нему то бегают разноцветные искорки, то сходятся-расходятся круги… Я пыталась выковырять его из грунта, но мне это никак не удавалось, а так хотелось… Тогда я насилу заставила себя отойти от него, но потом вернулась и снова хотела попытаться… с тем же результатом.
И вот, когда я, подавив тяжёлый вздох, решила выбираться обратно к автобусу, тем более, что он явно ожил и сигналил, взошло солнце. Осветило камень… и он ожил. Стал расти. Стал искриться. Теперь я убедилась, что мне это вовсе не показалось, по нему и в самом деле бегали искры – то отдельные, то образуя искрящуюся воронку. Я опять предприняла попытку его поднять…
… и тут же у меня возникло ощущение полёта. Полёта в неизвестность. И не только ощущение. Я увидела, что каким-то образом попала в огромную тёмную искрящуюся воронку и по ней лечу, лечу, лечу… И конца этому полёту не видно… Я невольно вспомнила несчастную Алису… но мой полёт был куда более таинственен… и страшен… Я не знала, что со мной происходит, куда я лечу… но догадывалась, что ничего хорошего там, куда я прилечу, меня не ждёт…












И вот, я сидела, потирая коленку и озираясь по сторонам. Место было… совершенно не похожее на то, откуда я прилетела. Буквально свалилась на этот камень, ударившись о него рюкзаком, потом – на землю, ударившись коленом и чуть не потеряв очки и шлем. Вокруг была… да, местность, прямо скажем, не самая дружеская. Вместо песчаных скал – каменные, выщербленные, со множеством провалов, из некоторых из них на меня смотрели чьи-то хищные глаза и я слышала отдалённый, но жутковатый вой… Кто выл, я не знала, но мороз пробегал по коже. Я хотела бежать, но нога болела довольно сильно, я смогла сделать только несколько шагов и снова села.
Над головой проплыла тень. Глянув наверх, я увидела там неких существ…. Похожих на летучих мышей, но очень больших размеров и я была уверена, что это вовсе не летучие мыши. Оттуда тоже доносились жутковатые звуки… я окаменела.
- Не стой! Беги!
Откуда ни возьмись, появился молодой человек, лет примерно двадцати пяти, довольно красивый, в сильно изношенном бело-голубом мундире. Этот мундир что-то мне напоминал, но что именно – я не могла понять. А он ещё довольно грубо схватил меня за руку и поволок, ничего не объясняя. Впрочем, я и сама понимала, что следует держаться как можно дальше и от тех жутких пещер, и от тех «нетопырей», кем бы они ни были.
- Скорей, скорей, скорей! – бормотал он. – Эх, почему здесь нет Эльдериха? Было бы куда проще и быстрей… Почему я артиллерист, а не кавалерист, сколько бы проблем бы решилось… Стоп!
Он остановился, не отпуская моей руки, так резко, что я упала на колени и взвыла от боли. Не обращая на меня внимания, незнакомец начертил прямо на грунте загадочный знак и провёл черту, после чего вздохнул с явным облегчением и повернулся ко мне.
Теперь я могла рассмотреть его получше.
Это был красивый молодой человек, с узким лицом, заключённым в рамку красивых каштановых волос, вьющихся, несколько длинноватых… но это его нисколько не портило. Глаза у него были карие, с грустинкой, мне почему-то казалось, что у такого молодого человека не может быть столько грусти… Но он был очень грустен. Нос у него был тонкий, чуть крючковатый, усталая улыбка… На нём, как я говорила, был потрёпанный бело-голубой мундир, у пояса висела шпага, а за спиной я увидела… арбалет. Это меня удивило: кажется, такому молодцу больше соответствовала бы хорошая винтовка, а не такое допотопное оружие.
- Ты новенькая, - он не спрашивал, а утверждал. – И, понятно, ничего не понимаешь. Думаешь, что спишь или сошла с ума. Я тоже так думал, когда сюда попал, но – увы! – это не так. Очень скоро ты в этом убедишься.
- А вы всегда на ты с незнакомыми девушками? – спросила я. Впрочем, как ни странно, но я была отнюдь не против.
- Здесь так принято. И так значительно проще. Мы обращаемся на «вы» только к Высшим, и то не все и не ко всем. Меня зовут Франсуа. Я живу здесь уже пять лет. Это очень мало, и я тоже мало что знаю, хотя и куда больше, чем ты.
- А где мы? Где это – «здесь»? Я ничего не понимаю, - пожаловалась я.
- А как ты сюда попала? И из когда?
- В смысле – из когда?
- Как ты думаешь, какой сейчас хотя бы год?
Я уставилась на него. Он что – сумасшедший? Не знает даже года?! Я назвала, он рассмеялся.
- Нет, Элен, - я успела назвать ему и имя. – Здесь сейчас девятнадцатое карода 34623 года – по местному исчислению. И это – не Египет. Эта местность носит название Забытые Башни. Раньше здесь и в самом деле были башни, но время… и другие обстоятельства… уничтожили их. Там, - он махнул рукой вперёд, где виднелся густой зелёный лес, - Ваотанская чаща. Вернее, её называют чащей, но это далеко не самый большой и даже густой местный лес. Но я надеюсь, что нам удастся его миновать.
- А как мне вернуться назад?
- Никак. Ты никогда не вернёшься домой.
- Что?!
- Этот мир так просто не отпускает тех, кто сюда попал, - сказал он с неописуемой тоской в голосе. – Иначе я давным давно вернулся бы домой, в Пиренеи… к семье… Да, жестоко мстит мне проклятый сфинкс!.. если это он…
- При чём здесь сфинкс?..
Но тут нам пришлось прервать разговор: раздалось цокание копыт. Франсуа толкнул меня за какой-то камень, а сам сорвал с плеча арбалет, молниеносно его зарядил и вскинул. Но тут же опустил и засмеялся.
- Выходи, это друг.
Выйдя, я остолбенела.
Этот, друг, оказался рыцарем. Настоящим рыцарем, в самых настоящих рыцарских доспехах, единственно, я представляла их себе куда более габаритными и тяжёлыми, эти же не были лишены даже элегантности. Собственно говоря, доспехи состояли из кольчуги – серебряной, поверх которой была надета золотая кираса, а уже на самой кирасе был намалёван алой краской крест. Крест красовался и на треугольном золотом щите и на золотом же флажке, укреплённом на длинном копье. Ноги незнакомца были тоже в штанах или чулках из металлических звеньев, не хватало для полноты картины только шлема, рыцарь был с непокрытой головой и я видела, что он несколько старше Франсуа, хотя едва ли достиг сорока лет, с русыми волосами до плеч, на лбу они были подняты алой лентой, голубые глаза смотрели на нас насмешливо из-под песочного цвета бровей, орлиный нос, язвительные очертания губ и чуть угловатый подбородок невольно внушали… желание держаться чуть в стороне. Не говоря уже о том, что при рыцаре был не только шлем и копьё, но и довольно длинный меч, а его лошадь…
Это была не лошадь. Это был единорог. Ростом с обычную лошадь, строением больше напоминал антилопу, с довольно длинным рогом посреди лба. Масти он был белоснежной, а грива и хвост… были из огня! Я села на камень и затрясла головой.
- Это Этельред, - представил мне рыцаря Франсуа. – Что, не верится? Я тоже считал всё это, - он взмахнул рукой, указывая на окружающий мир, - сном, тяжёлым сном, кошмаром, ибо мне… повезло меньше, чем тебе… пока не встретился с ним. Райш мигом убедил меня в том, что это – увы! – не сон и не плод больного воображения. Привет, Элрик, как дела? – это относилось уже к мальчику лет двенадцати, который сидел на муле и держал в поводу крупного коня, обвешанного тюками и оружием. В ответ мальчишка показал белоснежные зубы, соскочил с мула, подошёл ко мне и вдруг сорвал с моей головы шлем. Я почувствовала, что заколка, сдерживавшая мои волосы, сломалась…
- Прекрасная дама, опять в мужском платье! – возмущённо проговорил сэр Этельред.
- Пора бы тебе уже привыкнуть к этому, как ты привык ко всему прочему, - усмехнулся Франсуа и повернулся ко мне. – Но, с другой стороны… привыкнуть весьма и весьма непросто. Другое место, другое время, другие обычаи… Даже в моё время… не очень-то приветствовалось, чтобы женщина одевалась в мужское платье, а в его – считалось чуть ли не грехом. Но здесь женщинам тоже часто приходится прибегать к этому – порой длинные юбки сильно мешают и могут даже погубить.
- Дама не должна соваться туда, где опасно, это удел нас, мужчин, а женщина должна быть женственной! – отрезал Этельред. Впрочем, он тут же сменил гнев на милость и спросил: – Это весь твой улов на сегодня? Маловато.
- А у тебя и того нет.
- А я этим и не занимаюсь. Меня призвал Артур, - с гордостью объявил рыцарь. – А тебя хочет видеть Алекс, при чём он приказал тебе поторопиться.
- Приказал! Я француз, а не русский! – возмутился Франсуа. – Торопить меня никто не может… в таком тоне.
- Ну-ну, будешь так говорить, не помогу тебе отсюда выбраться, - усмехнулся Этельред. – Имей в виду, что ушастые в последнее время стали слишком уж… наглыми, очень скоро они могут быть здесь… Элрик, уступи даме мула, а сам беги следом!
- Ты не поступишь со мной таким образом! – возмутился француз.
- Ты давно уже напрашиваешься на хороший урок. Но сегодня мне не до этого. Держись за стремя и пошли. Да поживее!
Мальчишка взял у меня рюкзак, закинул его на вьючную лошадь, а меня усадил на своё место. Хорошо ещё, что незадолго до роковой поездки я пару раз каталась на пони!