В России, стране, не терпящей компромиссов, женское племя делится на два основных подвида: на ломовых лошадей и продажных мотыльков.

Чтобы избежать лишних нападок, оговорюсь, что, разумеется, не все русские женщины подпадают под эту классификацию, конечно же. Но, недаром во всех языках слово "человек" читается как мужчина. А женщина вроде как выделена в отдельный вид: "Famme". Феминность — это, прежде всего, неспособность мыслить логично и абстрактно.

Чем больше в особи способностей к такого рода мыслительной деятельности, тем ближе она к "человеку", образу и подобию бога. Чем меньше — тем больше стремление к животному миру инстинктивной непосредственности. Первый типаж, "лошади", представлены изможденными, жилистыми женщинами, которые вместе с обручальным кольцом одевают на себя пожизненный хомут.

Мужчина может себе позволить не работать, такая женщина — никогда. Именно благодаря этим героиням многие семьи выжили в лихие девяностые: пока мужики рефлексировали, разбитые и деморализованные, пили спирт и ругались с телевизором, их жены таскали баулы с импортным тряпьем, возделывали чахлый суглинок подмосковных деревень. Учились всему, брались за все — и выжили, вытянув на себе своих аморфных мужичков.

Распорядок жизни такой женщины незатейлив и прост, как в концлагере: ранний подъем, окормление детей и мужа, уход на работу. Потом, после работы — поход в магазин, готовка, стирка, глажка, уборка и т. д. Небольшая передышка — просмотр вечернего сериала, отбой. И снова, по кругу. Хорошо, если муж у нее работает, и не пьет. Если нет — не беда, она денег даст.

И сыну, взрослому балбесу даст, и дочери-неумехе.

Вторые, "мотыльки" — прямая противоположность. С младых ногтей они приучаются к простой и незатейливой мысли: "я должна выйти замуж за успешного мужчину". Это — венец их мечтаний, золотая цель, фетиш. Однако, покуда не получается выйти замуж (ибо кому нужны?), такие девицы пробавляются тем, что предлагают свои услуги в розницу.

Надежда Алексеева