От Алькирии: недавно в нескольких дневниках увидела стихотворение Редьярда Киплинга «Сотый», которое очень люблю, и была удивлена тем, что в интернетах частенько автора не знают или не указывают или приписывают кому-то. Решив разобраться с этим вопросом, наткнулась на интересную статью и разбор переводов этого замечательного произведения.

Статья отсюда: http://www.vilavi.ru/pod/081212/081212.shtml

Если вы перейдете по ссылочке, в оригинальной статье есть интересные аудио и видео-ролик. Статья размещена для ознакомления.

Далее – авторский текст:

 

«The Thousandth Man» — «Один из тысячи»

 

Стихотворение Киплинга «The Thousandth Man», о котором сегодня пойдёт речь, впервые было опубликовано в 1910 году в сборнике сказок «Rewards and Fairies». Вообще, этот сборник устроен так, что каждая из включённых в него сказочных историй (а всего их в сборнике одиннадцать) как бы обрамляется парой стихотворений, связь которых со сказкой установить иногда бывает довольно затруднительно. Стихотворение «The Thousandth Man» предшествует десятой истории, которая называется «Simple Simon» (в русском переводе — «Саймон Простак»), а вот шестую историю сборника (которая называется «Brother Square-Toes», или «Брат Тупоносый Башмак») завершает самое, наверное, известное стихотворение Киплинга — «If» («Если»).

Может быть, так вышло случайно, а может быть, и нет — что два таких стихотворения впервые увидели свет в одном и том же сборнике. Не обращая внимания на разделяющие их сказки, они словно бы связаны друг с другом одной нитью — невидимой, но очень прочной. В принципе, в них говорится об одном и том же: каким, по мнению Киплинга, должен быть настоящий человек, к чему он должен стремиться и что в нравственном смысле отличает его от многих других людей.

Недавно в одном из блогов — там обсуждали английский сериал «Шерлок» — я наткнулся на такое вот мнение (Татьяна Хильдегарт) о стихотворении «The Thousandth Man» и о киплинговском стиле вообще:

О стихотворении даже говорить не буду — оно действительно бьёт наповал и насмерть, даже безотносительно к данной теме, а просто само по себе. Ох, как я иногда не люблю Киплинга — за то, что он всегда говорит правду, как она есть. Причём умудряется облечь её, с одной стороны, в очень романтический наряд, а с другой стороны — наряд из совершенно прозрачной ткани, так что мы видим её, голую, во всей красе — и так, что даже зажмуриться не можем.

Итак, вот оно, то самое стихотворение Киплинга, которое «бьёт наповал и насмерть»:

 

The Thousandth Man

 

One man in a thousand, Solomon says,

    Will stick more close than a brother.

And it's worth while seeking him half your days

    If you find him before the other.

Nine hundred and ninety-nine depend

    On what the world sees in you,

But the Thousandth Man will stand your friend

    With the whole round world agin you.

 

'Tis neither promise nor prayer nor show

    Will settle the finding for 'ee.

Nine hundred and ninety-nine of 'em go

    By your looks or your acts or your glory.

But if he finds you and you find him,

    The rest of the world don't matter;

For the Thousandth Man will sink or swim

    With you in any water.

 

You can use his purse with no more talk

    Than he uses yours for his spendings;

And laugh and meet in your daily walk

    As though there had been no lendings.

Nine hundred and ninety-nine of 'em call

    For silver and gold in their dealings;

But the Thousandth Man he's worth 'em all,

    Because you can show him your feelings!

 

His wrong's your wrong, and his right's your right

    In season or out of season.

Stand up and back it in all men's sight —

    With that for your only reason!

Nine hundred and ninety-nine can't bide

    The shame or mocking or laughter,

But the Thousandth Man will stand by your side

    To the gallows-foot — and after!

 

А вот как всё это звучит в оригинале — в одной из программ телешоу Мерва Гриффина, очень популярного в своё время в Америке, стихотворение «The Thousandth Man» по памяти, безо всякой подготовки прочитал известнейший голливудский актёр Дуглас Фэрбенкс-младший (сын Дугласа Фэрбенкса-старшего, крупнейшей кинозвезды немого кино, первого президента Американской академии киноискусства, который вместе с Чарли Чаплином и Мэри Пикфорд основал в 1919 году кинокомпанию «United Artists»). Запись сделана почти полвека назад, в декабре 1966 года:

 

О чём повествует Киплинг в своём стихотворении?.. О дружбе. О том, что включает в себя, по его мнению, понятие «друг». Взглянем на перевод — пусть и не буквально подстрочный, чуточку «приглаженный», но всё же довольно близкий по смыслу:

«Один человек из тысячи, говорит Соломон, станет тебе ближе, чем брат. И это стоит того, чтобы искать его полжизни, лишь бы только ты нашёл его раньше других. Девятьсот девяносто девять полагаются на то, что думает о тебе свет, но Тысячный останется твоим другом, даже если весь белый свет будет против тебя.

Поиски его не упростишь ни обещанием, ни мольбой, ни показухой. Девятьсот девяносто девять судят о тебе по твоей внешности, делам или славе. Но если только он найдёт тебя, а ты найдёшь его, то остальной мир не имеет значения, потому что в любой воде Тысячный будет тонуть с тобою или с тобою плыть.

Без лишних разговоров ты можешь пользоваться его кошельком, как и он при необходимости пользуется твоим; и при этом по-прежнему шутить и встречаться ежедневно на прогулке, словно бы нет никаких долгов. Девятьсот девяносто девять требуют для дружбы серебро и золото, но Тысячный стоит их всех, потому что с ним ты можешь быть самим собой!

Его ошибка — это твоя ошибка, и его правота — твоя правота, будь к месту она иль не к месту. И только лишь по этой одной-единственной причине ты встань и подтверди это на глазах у всех! Девятьсот девяносто девять не смогут вынести стыд, или глумление, или смех, но Тысячный будет с тобою даже у виселицы — и после!

 

В отличие от знаменитого «Если», переводов стихотворения «The Thousandth Man» на русский язык существует не так уж и много. Переводить Киплинга вообще трудно, а уж делать перевод стихотворный — трудно вдвойне. Проблемы здесь возникают с самого начала. Вот как перевести само название стихотворения — «The Thousandth Man»? В буквальном переводе это означает «тысячный человек» — но, согласитесь, звучит это как-то не совсем по-русски. Гораздо лучше было бы перевести это словосочетание, как «один из тысячи» — тем более что в самом начале стихотворения так ведь и написано: «one man in a thousand», «один из тысячи». Но… но потом Киплинг всюду использует выражение «the Thousandth Man», он настаивает именно на таком обороте — и вот что прикажете с этим делать?..

В качестве иллюстрации ко всему сказанному можно привести перевод Елены Кистеровой, в котором она постаралась возможно более точно отразить не только содержание, но и формальные особенности киплинговского стихотворения:

 

Тысячный человек

 

Один из тысячи, рек Соломон,

Будет тебе ближе брата.

И полжизни не жаль — того стоит он, —

Чтоб найти его хоть когда-то.

Девятьсот девяносто девять себя,

Подстрахуют мнением света,

Но Тысячный будет стоять за тебя

Ненавидимый всеми за это.

 

Ни обеты, ни просьбы или обряд

Находку одобрить не вправе.

Девятьсот девяносто девять твердят

О лице, делах или славе.

Но если того одного смог добыть —

Не ищи подтверждений нигде;

Ибо Тысячный будет тонуть или плыть

С тобою в любой воде.

 

Для друга карман его наперёд

Открыт, как и твой — без спора,

О займе намёка не проскользнёт

И в шутку среди разговора.

Девятьсот девяносто девять успех

По прибыткам своим рассчитают,

Но ты знаешь, что Тысячный стоит их всех —

Он в сердце твоём читает.

 

И грех, и правда его — твои,

По чину или без чина.

Его дела защищай, как свои,

По этой одной причине.

Девятьсот девяносто девять стыда

И насмешек не смогут стерпеть

Но Тысячный будет рядом всегда,

До эшафота — и впредь!

 

Как отмечает сама Елена Кистерова, «насчет качества этого перевода остаюсь в сомнениях; но стих уж очень хорош, невозможно было не попытаться»…

Очень интересным представляется вопрос о том, что именно послужило Киплингу источником вдохновения. Собственно, он этого не скрывает, называя источник уже в первой строке: «One man in a thousand, Solomon says…» — «Один из тысячи, говорит Соломон…». Однако, ни в Притчах Соломона, ни в его Песне Песен вообще нет такого выражения — «один из тысячи». В Притчах, правда, есть фраза, которая перекликается со второй строкой киплинговского стихотворения: «Кто хочет иметь друзей, тот и сам должен быть дружелюбным; и бывает друг, более привязанный, нежели брат.» (Прит., 18:24), — но вот фразы «один из тысячи» там нет.

Вообще, фраза «один из тысячи» в канонических текстах Библии встречается лишь дважды, и при обсуждении первой строки киплинговского стихотворения комментаторы обычно на эти два фрагмента и ссылаются. Во-первых, эта фраза есть у Екклесиаста: «Чего ещё искала душа моя, и я не нашёл? — Мужчину одного из тысячи я нашёл, а женщину между всеми ими не нашёл.» (Еккл., 7:28). Во-вторых, она встречается и у Иова: «Если есть у него Ангел-наставник, один из тысячи, чтобы показать человеку прямой путь его…» (Иов, 33:23).

Как известно, автором книги Екклесиаста, согласно очень древней традиции, тоже считается Соломон, так что происхождение первых двух строк стихотворения Киплинга становится нам вроде бы понятным: это Екклесиаст 7:28 и Притчи 18:24. «Вроде бы» — потому что указанные выше библейские фрагменты вырваны из общего контекста и перекликаются со стихотворением Киплинга лишь формально, поскольку соответствующие главы Екклесиаста и Притч повествуют ведь совсем не о том, о чём пишет в своём стихотворении Киплинг.

Есть, однако, в Библии и ещё одна книга, которая по стилю своему и по глубине мыслей настолько хорошо соответствует книгам, приписываемым Соломону, что по восходящей к св. Августину традиции автором её ещё и до сих пор многие считают именно Соломона — хотя в настоящее время установлено, что она была написана, вне всяких сомнений, гораздо позже, в последние века до нашей эры. Книга эта, по самым разным причинам, не входит в число канонических библейских книг, но она всегда была одной из самых известных, уважаемых и наравне с каноническими текстами цитируемых. В составе Вульгаты, общепринятого латинского перевода Священного Писания, она называется Екклесиастик — этим словно бы подчёркивается её смысловая и стилевая близость к написанному Соломоном Екклесиасту.

Речь идёт о «Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова». В том, что Редьярд Киплинг хорошо был с нею знаком, сомневаться трудно. И вот именно в Екклесиастике, в его шестой главе, мы находим целостный фрагмент, в котором не только присутствует выражение «один из тысячи», но и всё содержание которого настолько соответствует стихотворению Киплинга, что, право же, создаётся впечатление, будто писатель всего лишь мастерски его пересказал:

 

5  Сладкие уста умножат друзей,

    и доброречивый язык умножит приязнь.

6  Живущих с тобою в мире да будет много,

    а советником твоим — один из тысячи.

7  Если хочешь приобрести друга, приобретай его по испытании,

    и не скоро вверяйся ему.

8  Бывает друг в нужное для него время,

    и не останется с тобой в день скорби твоей;

9  и бывает друг, который превращается во врага

    и откроет ссору к поношению твоему.

10  Бывает другом участник в трапезе,

      и не останется с тобою в день скорби твоей.

11  В имении твоём он будет как ты,

      и дерзко будет обращаться с домочадцами твоими;

12  но если ты будешь унижен, он будет против тебя,

      и скроется от лица твоего.

13  Отдаляйся от врагов твоих,

       и будь осмотрителен с друзьями твоими.

14  Верный друг — крепкая защита:

      кто нашёл его, нашёл сокровище.

15  Верному другу нет цены,

      и нет меры доброте его.

16  Верный друг — врачевство для жизни,

      и боящиеся Господа найдут его.

17  Боящийся Господа направляет дружбу свою так,

      что, каков он сам, таким делается и друг его.

 

«Let those who are at peace with you be many, but let your advisors be one in a thousand»… Книга Сираха (так её ещё называют) была многократно переведена на множество языков — в том числе, разумеется, и на русский. Известно, например, что ещё в 1777 году в Москве было опубликовано полностью стихотворное переложение Книги Сираха (кстати говоря, оригинальный текст Книги тоже ведь имеет стихотворную форму). Автором этого переложения стал вологодский писатель и краевед Алексей Засецкий, полжизни посвятивший работе над Книгой Сираха. Михаил Муравьёв — русский писатель и поэт, отец двух сыновей-декабристов и наставник юного Константина Батюшкова — отозвался на труд Засецкого следующей эпиграммой:

 

Скажи, Засецкий, мне, что б было в том виной,

Что у тебя Сирах, мне кажется, иной

И что он говорит ни русским, ни немецким?

Затем, что и его ты делаешь Засецким.

 

Конечно, фрагмент Книги Сираха о дружбе (который так и хочется назвать «Один из тысячи»), в различных вариантах публиковался у нас и позже переложения Засецкого, написанного в XVIII веке, и гораздо-гораздо раньше. Самая первая «публикация» относится аж к XI веку. Именно тогда, в 1076 году, увидел свет рукописный «Изборник Святослава», третья по древности — до неё были лишь Остромирово евангелие и «Изборник Святослава» 1073 года — славянская рукописная книга. Сборник этот по поручению киевского князя Святослава Ярославича составил и переписал некий Иоанн, черпавший материалы для сборника в обширной княжеской библиотеке. «Изборник» 1076 года был оформлен довольно скромно и предназначался, видимо, только лишь для чтения.

Среди прочего, Иоанн включил в сборник и «Премудрость Иисусова сына Сирахова». Ниже показан тот фрагмент о дружбе, который мы здесь условно назвали «Один из тысячи»:

 

«Один из тысячи» (из «Изборника Святослава» 1076 года)

 

Грътанъ сладъкъ умножить другы, и языкъ

доброглаголивъ умъножить добру бесѣду.

 

Съмиряюштии ся съ тобою да будуть мнози,

съвѣтьници же твои — одинъ отъ тысушть.

 

Аште сътвориши друга, то въ напастьхъ си

и сътвори, и не скоро увѣри ся ему.

 

Есть бо другъ въ врѣмя радости и

не прѣбудеть въ днь печали твоея:

и отъ другъ прѣмѣнуя ся и бывая врагъ,

и сваръ поношения твоего отъкрыеть.

 

И есть другъ, тряпезамъ обьштьникъ, и

не прѣбудеть въ днь скърби ти, а и въ добрѣ

твоемь будеть якоже и ты, и на рабы твоя

простьретъ ся, а аште съмѣренъ будеши, то

и на тя будеть, и отъ лиця твоего съкрыеться.

 

Отъ другъ своихъ отълучи ся и отъ другъ

своихъ вънимай.

 

Другъ вѣрьнъ — кровъ крѣпъкъ, обрѣтый же

его обрѣте съкровиште: другъ вѣрьнъ —

утѣха житию.  

 

Впрочем, какое именно влияние на Редьярда Киплинга при написании им стихотворения «The Thousandth Man» оказал Екклесиастик и в какой степени «The Thousandth Man» можно считать лишь блестящим стихотворным переложением фрагмента из Книги Сираха — этого мы, конечно, не ведаем. Вернёмся поэтому к переводам на русский язык самого этого стихотворения.

Среди многих известных сегодня переводов особое место занимает переложение, выполненное Григорием Кружковым, весьма опытным нашим переводчиком англоязычной поэзии.

Здесь уже говорилось об определённой «тяжеловесности» буквального перевода на русский язык киплинговского «the Thousandth Man» — «Тысячный Человек». Ну, пусть даже и не «Человек», а просто «Тысячный», как в переводе Елены Кистеровой, — всё равно это слово звучит как-то не совсем по-русски и, повторяемое в каждой строфе, неизбежно придаёт всему переводу некоторый оттенок искусственности.

Григорий Кружков разрешил эту проблему радикально: в конце концов, «Тысячный» — это ведь не более чем образное выражение, так почему бы не заменить его, при сохранении образности, на что-то более лёгкое и привычное?.. Например, на слово «Сотый»:

 

Сотый

 

Бывает друг, сказал Соломон,

    Который больше, чем брат.

Но прежде, чем встретится в жизни он,

    Ты ошибёшься стократ.

Девяносто девять в твоей душе

    Узрят лишь собственный грех.

И только сотый рядом с тобой

    Встанет — один против всех.

 

Ни обольщением, ни мольбой

    Друга не приобрести;

Девяносто девять пойдут за тобой,

    Покуда им по пути,

Пока им светит слава твоя,

    Твоя удача влечёт.

И только сотый тебя спасти

    Бросится в водоворот.

 

И будут для друга настежь всегда

    Твой кошелёк и дом,

И можно ему сказать без стыда,

    О чём говорят с трудом.

Девяносто девять станут темнить,

    Гадая о барыше.

И только сотый скажет, как есть,

    Что у него на душе.

 

Вы оба знаете, как порой

    Слепая верность нужна;

И друг встаёт за тебя горой,

    Не спрашивая, чья вина.

Девяносто девять, заслыша гром,

    В кусты убечь норовят.

И только сотый пойдёт за тобой

    На виселицу — и в ад!

 

Понятно, что стихотворение Григория Кружкова более заслуживает называться переложением, нежели переводом, но у него, по-видимому, есть и свои преимущества, которые особенно ценятся «бардами»: лёгкость и какая-то парадоксальная задушевность (впрочем, сам Киплинг к ней едва ли стремился). Песня «Сотый» на стихи Кружкова звучит в исполнении Ивана Коваля:

 

Вот на этой «бардовской» ноте мне бы и хотелось закончить разговор о стихотворении Редьярда Киплинга «The Thousandth Man» — «Один из тысячи»…

 

Валентин Антонов, декабрь 2012 года

 

 

От Алькирии: к этому добавлю замечательный перевод Блаженнова В.В., найденный тут:

http://samlib.ru/b/blazhennow_w_w/c1.shtml

 

Р.Киплинг. Один из тысячи.

 

 Из тысячи равных - сказал Соломон,

 Один тебе ближе, чем брат.

 Чтоб раньше других нашелся он,

 Полжизни не жалко отдать!

 Девятьсот девяносто девять рук

 Голосуют, как масса велит,

 Но только тысячный встанет, как друг,

 Держать пред тобою щит!

 

 Мольбами и клятвами нам не создать

 Кумира для всей оравы.

 Девятьсот девяносто девять - бежать

 Могут за силой и славой,

 Но, если найдешь его как-нибудь,

 Не важно, когда или где,

 То тысячный сможет и плыть, и тонуть

 С тобою в любой воде!

 

 Ты можешь ему кошелек открыть,

 А он тебе свой отдать,

 А дебет с кредитом быстро сложить,

 Когда пойдете гулять!

 Девятьсот девяносто девять успех

 В наживе считают искусством.

 Но, тысячный, все же, стоит их всех,

 Свои не скрывая чувства!

 

 Право неправдой не победить

 В сезон или не в сезон.

 Встать, и спиною его заслонить -

 Единственный твой резон!

 Девятьсот девяносто девять - ждать

 Не могут - и смех, и грех,

 С тобой только тысячный сможет встать

 На эшафот - против всех!