От Алькирии: Интересное пособие по юнгианскому психоанализу с подробным объяснением основных аспектов, понятным даже для неспециалистов. Мне интересно, в первую очередь, для работы над собой, во вторую – с точки зрения выполнения некоторых эзотерических практик, которые, как бы странно это ни звучало, представляют собой иную сторону психологии и базируются не на неком сверхъестественном, а на вполне научном подходе. Впрочем, делать выводы предоставляю читателям.

Публикация размещена исключительно в ознакомительных целях для личного пользования, взята на открытом Интернет-ресурсе здесь: http://jungland.net/node/1115

К сожалению, картинки, на которые ссылаются авторы, отсутствуют. Для удобства чтения текст разбит на несколько частей.

Далее - авторский текст:

 

А.В. Безруких, О.М. Пилявина. "Архетипы в психотерапии"

 

 

Я искал, но не мог найти Тебя

Я громко звал Тебя, стоя на минарете

Я звонил в храмовый колокол с восходом

и заходом Солнца

Я купался в водах Ганга, но все напрасно

Я вернулся из Каабы разочарованным

Я искал тебя на земле.

Я искал тебя на небесах, мой Возлюбленный

И, наконец, я нашел тебя, спрятанного,

подобно жемчужине,

В раковине моего Сердца.

 

Сергей Москалев

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

При написании данного пособия мы старались следовать юнгианскому подходу к теории. Для Юнга это имело связь с терапией души.

Архетипическая психология более точно описывает юнгианский подход к основам психического.

 

ПОНИМАНИЕ - это самое действенное слово из юнговских понятий; с самого начала Юнг стремился не сравнивать, измерять, объяснять, спасать личность, но прежде всего понять ее. Его мифом был миф ЗНАЧЕНИЯ.

В нашей работе мы стремились использовать слово "понимать" как в терапии, так и в практике.

В настоящее время во всем мире насчитывается более 1000 юнгианских аналитиков, и их число постоянно увеличивается. Во всех крупных западных странах есть центры соответствующей подготовки. В последние годы резко выросло число издаваемых книг по аналитической психологии и в России, пополняя отечественный профессиональный багаж в психотерапии и консультировании. Юнгианские книги пользуются большим спросом, и во многих местах юнгианские аналитики и психотерапевты сосуществуют мирно с психоаналитиками, принося взаимную поддержку.

В таких профессиях как психоаналитик, психотерапевт, консультант идеи Юнга используются в сочетании тонкого и универсального подхода с утилитарным и повседневным, что делает юнгианскую психологию особенно ценной как для теоретиков, так и для практиков. Тем не менее, та аналитическая психология, которая описывается в учебниках для студентов, и аналитическая психология, которая постоянно эффективно и профессионально практикуется клинически, значительно разнятся друг от друга.

Задумывая данное пособие, мы пребывали под воздействием пожеланий наших студентов, проходящих курсы. Их желания сводились к следующему: создать курс, который бы интегрировал в себе теорию и практику юнгианского и постюнгианского направлений в психологии. Многие из слушателей просили дать рекомендации относительно того, какой постюнгианский материал они могли бы изучать.

При написании данной работы мы постарались учесть эти пожелания.

Итак данное пособие состоит из следующих разделов:

1.      Архетипы коллективного бессознательного.

В этом разделе даются определения и рассматривается психологическое, функциональное содержание архетипических образов коллективного бессознательного.

2.       Архетипы основных элементов структуры личности.

Здесь рассматриваются архетипы структуры личности и их взаимодействие.

3.      Архетипические символы индивидуации в процессе терапии.

В данном разделе изложены практические рекомендации при работе с архетипическими символами в процессе индивидуации, даны разграничения этапов индивидуации.

4.      Процесс психотерапии.

Аналитическая и синтетическая стадия процесса психотерапии. В нем представлен материал процесса терапии от анализа (с признанием и толкованием) до синтеза (с обучением и трансформацией).

5.      Архетипы в постъюнгианской аналитической психологии.

Здесь рассмотрены архетипы Раненого Целителя, расщепление архетипов, архетипическая полярность, трансферные качества символов архетипического образа (высокие и падшие символы).

6.      Некоторые аспекты архетипических символов.

Здесь рассмотрены аспекты мотива Героя.

7.      "Очарованный странник" (клинические случаи).

В этом разделе отражены кризисные стадии духовного развития личности, вступившей на путь индивидуации. Подробно даны иллюстрации на клинических случаях.

Личностный миф в юнгианском подходе. В нем изложен теоретический материал о личностном мифе и представлен клинический случай с последующим анализом личностного мифа в юнгианской терапии.

Выражение благодарности:

Нам хотелось бы выразить благодарность следующим людям:

Нашим пациентам за позволение использовать материалы сессий.

Слушателям кафедры психологии ИПКРО за их вопросы и предложения.

Коллегам и друзьям, которые читали отдельные главы и высказывали свои предложения, помогая формировать концепцию в целом.

Вигдорчик М.В. за то, что она внесла в рукопись ряд ценных предложений, делясь своим знанием и временем.

Соболевой Е.А. за научное руководство и содействие в написании этой книги в личном и бессознательном плане, за обсуждение ее содержания и многое другое.

Калине Н.Ф. за то, что он своими работами помог нам написать первые разделы.

 

 

I.       АРХЕТИПЫ КОЛЛЕКТИВНОГО БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

 

Анализируя в течение многих лет душевную жизнь разных людей – молодых и старых, здоровых и больных, образованных и малограмотных, христиан и атеистов – Юнг пришел к выводу о том, что существует некое всеобщее основание (коллективное бессознательное), одинаково присущее целым народам и эпохам. Коллективное бессознательное развивается не индивидуально, а наследуется. Оно состоит из предвестных форм, архетипов, которые только вторично могут стать сознательными. Досознательное происхождение архетипов связано с отражением повторяющихся элементов человеческого опыта.

Архетип есть своего рода готовность периодически репродуцировать те же самые или сходные мифические представления. Одни и те же архетипы снова и снова вторгаются в сознание просвещенных европейцев и необразованных дикарей, они описываются в древних ведических трактатах и современных романах. Труды отцов церкви и сочинения нечестивых еретиков (гностиков, алхимиков, арабских врачей) содержат настолько сходные образы и идеи, что общепринятой стала теория заимствования.

Юнг, неоднократно анализировавший понятие природы и сущности архетипа, замечает, что психологам пора освободиться от иллюзий, будто архетип возможно объяснить и тем самым с ним покончить. Естественное стремление выразить словами сущность архетипа окажется лишь переводом на другой язык. Для этого пригоден язык символов, понимание и расшифровка которых составляют львиную долю труда юнгианского аналитика. Архетип есть некоторый непредставляемый фактор, некая диспозиция, которая в определенный момент развития человеческого духа начинает упорядочивать и выстраивать психические элементы в известные образы (архетипические образы). Основными свойствами архетипа являются его бессознательность и автономность.

Еще один атрибут присутствия архетипа или архетипического образа – нуменозность. Архетип обладает силой, идущей от бессознательного, и переживание архетипического характера совмещает одновременно восторг и ужас, благоговение и страх. Нуменозность есть атрибут всеобщего человеческого опыта. Нумен есть опыт огромной неодолимой силы, это столкновение с мощью, заключающей в себе еще не раскрытый, влекущий и роковой смысл. Нумен это невидимое присутствие божества, вызывающее особое изменение сознания. Нуменозная природа мистического восторга, охватывающая личность во время исполнения религиозных обрядов, одинакова, независимо от того, является ли обряд кровавым жертвоприношением или высоко духовным действом типа пасхальной мессы или рождественской литургии. Это таинственный акт вторжения потустороннего, необъяснимого, всемогущего и ужасного в человеческую жизнь.

Современный европеец испытывает в такой ситуации замешательство и тревогу, ибо она противоречит привычным для него характеристикам бытия. А для примитивных людей первобытных и древних обществ священное – это могущество, самая что ни на есть реальность. Священное перенасыщено бытием, оно соотносится с основами, незыблемостью, эффективностью и силой. Религиозный человек стремится к полноценному существованию, которое немыслимо вне сферы сакрального, он должен вобрать в себя могущество, проникнуться им. Архетип можно представить как форму без собственного содержания (отпечаток), который организует и направляет психические процессы Архетипы проявляют себя в виде символов: в образах, героях, мифах, фольклоре, традициях, обрядах и т.д.

Юнг отличал архетипы от символов. Бессознательное и архетипы выражают себя в символах, но ни один из конкретных символов не может полностью выразить архетип. Но чем ближе символ соответствует бессознательному, организованному вокруг архетипа, тем более сильную, эмоционально выраженную реакцию вызывает он у индивидуума.

Юнг считал, что существует столько же архетипов, сколько типичных жизненных ситуаций. В его работах помимо архетипов структуры личности (Персона, Тень, Анима, Анимус, Самость) описаны архетипы Великой Матери, Старого Мудреца, Животного (Зверя), Младенца (Вечного Дитяти), Трикстера, Девы (Коры), Духа, Возрождения (Трансформации), Священного брака (Иерогамоса) и т.д.

Для успешного анализа архетипических образов в продуцированном материале пациента психотерапевту необходимо обладание фундаментальной функцией в области фольклора, мифологии и истории религии. Сам Юнг не раз обращался к алхимической и религиозной символике, ряд его работ написан в соответствии с видными мифологами, антропологами, востоковедами.

Остановимся подробно на описании архетипов:

Архетип духа – его анализ Юнг начинает с рассмотрения многозначности понятия "дух" как психической деятельности.

"Если в индивиде происходит нечто психическое, пишет Юнг, то, что он ощущает как принадлежащее ему самому, то это и есть его собственный дух. Если, однако, с ним случается нечто психическое, что ему кажется чужеродным, то это какойто другой дух, который, вероятно вызывает одержимость.

В первом случае дух соответствует субъективной установке, в последнем, общественному мнению, духу времени или изначальной, еще не человеческой, антропоидной диспозиции, которая называется также и бессознательным" / 33 /.

Анализируя архетип Духа, Юнг считает, что единственная непосредственная реальность – это реальность содержания сознания и бессознательного, которые в какой-то мере несут в себе знак своего духовного или материального происхождения.

Следующее характерное свойство духа – его динамичность, спонтанность, вечное движение. Духовной сущности свойственен принцип свободного порождения образов, их трансформация, творческий потенциал. Созидательная природа данного архетипа состоит в том, что он дает человеку побуждение идеи, чему свидетельствует слово "вдохновение".

В сновидениях дух изображается фигурой старого человека, мудреца, иногда это может быть образ умершего отца или другого пожилого родственника. Реже – это гротескные, напоминающие гномов фигуры или же говорящие и всеведущие животные.

Иногда (особенно у женщин) дух выглядит красивым юношей, подростком, мальчиком. Архетип духа в образе людей, гномов и животных возникает в сновидениях обычно тогда, когда человеку крайне необходимы благоразумное понимание, добрый совет, нужна посторонняя помощь, чтобы выйти из трудного положения.

В сказках дух представлен различного рода волшебными помощниками, помогающими герою выполнить трудные задания, говорящими животными (обладающими способностью перемещаться по воздуху, становиться невидимыми). В типичном случае старичок (в русских сказках – сват Наум, Шмат разум, кабатская теребень, Серый Волк, Сивка-Бурка, лесной отшельник) сначала расспрашивает героя, иногда испытывает его, а затем дает волшебное средство или совет, показывает дорогу, помогает решить загадку царевны и т.д. В этом заключена иллюстрация спонтанной объективности архетипа, способного объединить личность, усилить осознание интеллектуальной ситуации и интегрировать из бессознательного необходимую на данный момент информацию. Иногда в сказках мудрый старик толкует сны или помогает главному герою их расшифровывать. Отсюда же типичный в сказках мотив "ложись спать, утро вечера мудренее". И, как правило, наутро действительно находится решение проблемы.

Архетип духа, как и любой другой, имеет наряду с позитивными свойствами – умом, интуицией, доброжелательностью, бескорыстием, готовностью помочь, терпением – также и негативные стороны. Ему свойственны коварство, злопамятность, агрессивность, предательство.

Исследование алхимической символики архетипа духа также начинается с анализа известной сказки "Дух в бутылке" — о юноше, который нашел в лесу бутылку с заключенным внутри духом и, благодаря его помощи, разбогател и устроил свою жизнь. Этот сюжет является типичным для восточных сказок, только там духи (джинны) обычно заточены в медный кувшин, который поднимают со дна моря. Заключенный в бутылке Дух Меркурий — это жизненный дух, символ процесса индивидуации. Он динамичен и подвижен, способен изменять свой облик, уменьшаться и увеличиваться, становиться невидимым. Он позитивен и добр, и в то же время он — "обманутый черт" и "чертобманщик". Как Меркурий, он идентичен Гермесу, богу обмана, торговли и плутовства, но также покровителю тайного знания, Гермесу Трисмегисту ("трижды величайшему".

Меркурий — символ химического элемента ртути, подвижной и изменчивой, "живого серебра", одновременно он — олицетворение огня, божественного или дьявольского,

С Меркурием связана также интересная числовая символика. Он, во-первых, двойственен: различается как "обыкновенный" и "философский" и состоят из "сухости земли" и "тягучей влажности". Два его элемента, земля и вода, пассивны; два других, воздух и огонь, активны. Вовторых, ему свойственны тройственность и единство, а также квартерность, четверичность, являющаяся, по Юнгу, атрибутом и символом Самости.

Обобщая все свойства и характеристики Духа Меркурия, Юнг показывает, что его символика есть, в сущности, метафорическое, выполненное в специальных алхимических терминах, описание процесса индивидуации — его правил, назначения и результатов. Таким образом, алхимические трактаты являются зашифрованными сообщениями об этом процессе, свидетельствами его.

Еще один архетип, важный для понимания смысла сновидений — это архетип Трансформации, изменения и преобразования личности под влиянием интеграции бессознательных содержаний. Становление Самости, личностный рост хотя и являются постепенным, последовательным процессом, приводят к столь существенным изменениям сознательной установки и Эго в целом, что это символизируется превращением человека в существо иной природы — духа, зверя, гермафродита и т.п. Трансформация — это единство смерти и возрождения, процедура распада, расчленения прежнего Эго-комплекса, формирование нового, более зрелого и устойчивого сознания. Она предполагает регрессию на более низшие стадии психического развития и последующий прогресс, включающий осознание новых потребностей, интенций и свойств.

Символы трансформации были подробно исследованы Юнгом на примере религиозных обрядов, алхимических процедур, ритуалов жертвоприношения в архаических обществах. Установив и описав многочисленные этнические и культурные параллели, он показал, что центральной идеей трансформации во всех случаях является жертвоприношение как метафора отказа от эгоистических притязаний. Человек дарит, отдает высшей субстанции частицу своего Я, которую он должен предварительно осознать. "Жертвоприношением человек доказывает, что владеет собой, поскольку принесение самого себя в жертву означает не пассивное позволение взять себя, но сознательную и волевую самоотдачу, которая доказывает, что человек полностью владеет самим собой, т.е. своим Я. Тем самым Я превращается в объект нравственного действия". Такой акт совершенно необходим для последующего изменения и роста, который, будучи всецело естественным, инстинктивно ведет к диалогу между Эго и Самостью.

Люди примитивных культур считали возрождение и трансформацию неотъемлемыми сторонами душевного равновесия и гармонии, их религиозномагические ритуалы подробно, шаг за шагом вели личность по ступеням этого священного, нуменозного деяния.

Следующий архетип — фигура Трикстера, плута-озорника, "сниженного" двойника бога-творца и культурного героя. Озорные проделки Трикстера, его похотливость, прожорливость, легкомыслие, склонность к профанации священных обычаев и ритуалов делают этот образ подходящей манифестацией иррациональной природы бессознательного. Комический дублер Создателя (демиурга) "снимает" противоречия между высокой мудростью и незатейливой простотой обыденной жизни. Фигуру Трикстера можно сопоставить с определенной частью внутреннего опыта, амбивалентного по своей природе и назначению. Благодаря своей двойственности эта одновременно комическая и демоническая фигура является подходящим символом для процессов компенсации и энантиодромии.

 

Архетип Богини-Девы.

В греческой (точнее, греко-римской) мифологии существуют многочисленные богини-девы: это Афина Паллада, дочь Зевса, богиня мудрости и воинской хитрости, защитница городов и законной власти, земледелия и ремесел, Артемида — богиня охоты и диких лесов, покровительница зверей и девственниц; дочь Деметры Персефона, владычица подземного царства, второе имя которой — Кора — значит просто "девушка"; богиня луны Селена (Дивна); Геката, мрачная богиня колдовства и ночных ужасов; Эос-заря; Гестия, богиня домашнего очага; а также Мнемозина (память) и ее дочери-музы; Плеяды, Оры, нимфы, хариты. Парки (Мойры) — богини судьбы; вечно юная Геба; ночь Никта; Немезида, богиня возмездия, Дикэ-справедливость, крылатая победа Ника, Ирида-радуга и многие другие.

Всем известна история Персефоны, дочери Деметры, богини земли и плодородия, которую похитил Аид, мрачный бог подземного царства. Деметра, скорбевшая об утрате дочери, лишила землю плодов, наступил голод, и люди стали умолять Зевса вернуть Персефону матери. Однако та уже успела стать женой Аида и съела там, в царстве мертвых, гранат, так что не могла больше вернуться к людям. Тогда Зевс повелел, чтобы Персефона одну часть года проводила на земле со своей матерью, а другую — в подземном царстве. Эта история есть поэтический образ земледелия, а сама Персефона олицетворяет судьбу озимого зерна, брошенного в землю осенью и дающего всходы весной. Ее сценическое воплощение составляло в древности главную суть Элевсинских мистерий — священного праздника в честь Деметры и Коры, целью которого было обеспечить хороший урожай. Участники мистерий, посвященные в таинство, получали нуменозный опыт, бывший большой ценностью в античной Греции.

Деметру и Персефону в Элевсине называли просто "две богини", но рядом с ними была еще и третья — Геката. Геката часто объединялась с Деметрой как имеющая хтоническую (земную) природу, живущая в пещерах, дарующая плодородие (или обрекающая на бесплодие). Как олицетворение ночи, мрачной смерти, Луны и месячного женского цикла, повелительница колдовства, она близка Персефоне. Греки присвоили имя Гекаты богине, которая соединила в себе свойства Луны, природу Деметры, характеристики Коры (как Персефоны, так и Артемиды). Ее называли Тривией (трехликой), изображали в образе мрачной трехголовой колдуньи, едущей на черной собаке. В жертву Гекате приносили волчиц и сук, это делали ночью, на перекрестке трех дорог.

Классическая фигура Коры-Персефоны одновременно ужасна, величественна и прекрасна Она соединяет в себе идею небытия с образом красоты и юной свежести. Изначальная тождественность Коры с Деметрой, единство дочери с матерью символизируют единство смерти и возрождения. Вся жизнь Персефоны вмещается в эпизод, который в то же время является историей страданий Деметры. Связь Коры и Деметры с Аидом напоминает отношения великой Богини-Матери с ее вечно юным возлюбленным (Аттисом, Адонисом), обреченным царству мертвых.

Сексуальные аспекты триады описываемых богинь темны и противоречивы. Одну из версий излагает К. Кереньи:

"Это — мифологема свадьбы сопротивляющейся богини. Она разгневана похищением своей дочери и в то же время браком, совершившимся благодаря этому похищению, который является ее собственной судьбой. В дошедшей до нас легенде говорится, что Деметрой овладел Посейдон, когда она искала свою похищенную дочь. Этот поворот удваивает элемент насилия, ибо богиня — как Кора — пережила его на себе. В результате этого насилия родилась дочь по имени "Владычица" или «Безымянная». Богиня стала матерью, в ней вызывает гнев и скорбь участь Коры, которая подверглась насилию в ее собственном существе. Коры, которую она немедленно обретает и в которой она вновь дает рождение самой себе. Идея изначальной богини Матери-Дочери, которые представляют собой единое существо, в своем истоке в то же время является идеей повторяющегося рождения".

Психологические аспекты образа Коры обусловлены ее двойной архетипической природой, ибо фигура Коры восходит и к Самости, и к Аниме. Кора есть верховная личность, сочетающая в себе Великую МатьЗемлю, вечно женственную Деву (Афродиту, Елену, Латону) и Психею – Аниму. Кора манифестирует собой многочисленные, в том числе и бессознательные аспекты женской самости, ту духовность, которая присуща женскому началу. Деметра – Кора – Геката раздвигают границы женского сознания как вверх, так и вниз.

Образ Коры у мужчин есть проявление архетипа Анимы. Бессознательное представляет женский образ как "неизвестную", которая может быть попеременно (и даже одновременно!) молодой и старой, матерью и девой, доброй и злой, красивой и безобразной, падшей и святой. "Молодому юноше четко различимый образ Анимы является в его матери, и это придает ей ореол власти и превосходства, или же демоническую ауру еще большего очарования". Материнский комплекс у мужчин может проявляться по-разному, но ощущение всевластия женщины (та, что дала жизнь, может и отнять!) символически выражается нуменозностью, исходящей от богини.

Негативные аспекты Девы – Анимы в мифологии интегрированы Корой – Гекатой, чья мрачная тень символизирует многообразные опасности, таящиеся в женской природе. Демоническая Мать-разрушительница, смертоносная Медуза Горгона, чудовищные Сцилла и Харибда, мстительная Немезида, коварная и жестокая Цирцея, царица мертвых Персефона – все они, как порождение женского начала, ужасают мужчину и повергают его в прах.

Проекция Анимы объясняет ту живучесть и очарование культа Деметры – Коры, которое отнюдь не исчерпывается античностью. Современная психология достаточно часто сталкивается с такими проекциями, разрушительная сила которых, не находя компенсации в религиозных переживаниях, вырывается наружу с первозданной мощью и силой. Но для мужчины нет иного пути индивидуации, кроме того, который, как своеобразная некия (спуск в ад, в подземное царство), либо сделает его способным глядеть прямо в лицо хтоническим и духовным аспектам женственности и интегрировать их в счастливую полноту собственной Самости, либо повергнет навсегда в разрушительную пучину бессознательной страсти к роковым и демоническим женщинам.

Родственным Аниме является архетип Великой Матери — благостной и одновременно грозной фигуры, которая первой встречается на жизненном пути человека. Образ Матери — доминанта коллективного опыта, чрезвычайно древнего (матриархат) и актуального (реальная мать) одновременно. С образом Матери ассоциируются как положительные значения (доброта, тепло, пища, жизнь, защита, нежность, любовь, понимание, величие, жертвенность), так и отрицательные (темнота, чудовищность, агрессия, смерть, ужас, колдовство, сексуальная ненасытность, поглощение). Материнское имаго изначально двойственно и расщеплено на хтонический аспект плодовитости, изобилия, сексуальности (Деметра, сходящаяся с Иасионом на трижды вспаханном поле) и эфирно-воздушный аспект непорочности, чистоты, девственной духовности (Дева Мария, Св. Цецилия).

Идея Великой Матери была хорошо знакома алхимикам, начинавшим процесс трансформации (Великое Деяние) с очищения и возгонки первоматерии, источника всех элементов. Первоматерия была всепоглощающей и всерастворяющей субстанцией (иллюстрация – рассказ о разложении царевича Габриция в теле своей матери Бейи), из которой можно добыть любую сущность. Большинство религиозных систем включали в свой пантеон различные материнские фигуры (Гера, Деметра, Афродита, Латона, Ехидна, Леда, Алкеста, Ниоба, Кибела, Танит, Фрейя, Нанна, Сати, Савитри, Гаятри, Кали, Иштар, Тиамат, Парвати, Исида, Сехмет, Нейт, Мария, София). Такое разнообразие ипостасей понадобилось для того, чтобы не упустить множество аспектов материнского архетипа. Материнский принцип включен в христианскую Троицу (догмат о вознесении Марии).

Архетип Матери формирует основу материнского комплекса, детерминирующего сложную систему взаимодействий между матерью и сыном, дочерью. Материнский комплекс описывает идеи и представления, тяготеющие к фигуре реальной матери, является источником интерпретации ее поведения, структурирует детско-родительские отношения. Сын, как правило, проецирует образ матери на других женщин, приписывая им ее черты или ожидая соответствующего поведения. Дочь может отождествлять себя с матерью, сопротивляться материнским влияниям или гипертрофировать поведение в рамках материнской роли. Как и изначальный архетип, материнский комплекс имеет свои позитивные и негативные стороны. Обычно в сновидениях молодых людей выражаются проблемы, связанные с эмансипацией, отделением от матери, зрелые мужчины и женщины могут видеть изъяны своих родительских или супружеских взаимоотношений, рецептивные (пассивновоспринимающие) установки и т.п.

 

Рассмотрим архетип Животного /Зверя/.

Изображения животных восходят к ледниковому периоду. Жизнь архаичного человека находила свое отражение в наскальных рисунках, где главенствовал мотив Животного. Изображаемое животное выполняет функцию "двойника", посредством символической расправы над ним охотники пытаются предвосхитить и гарантировать гибель реального животного Это одна из форм симпатической магии, которая основывается на "реальности" двойника, представленного на картине, то что происходит с изображением, случится и с оригиналом. Другие пещерные изображения должны были, повидимому, олицетворять обряды плодородия. Животные на них изображены в момент случки. В примитивных обществах существовали обряды с использованием звериного наряда, который полностью скрывал человека. С течением времени этот наряд был заменен животными и демоническими масками. В движениях ритуальных танцев отражались основные качества животного.

Юнг указывал на тесную связь, существующую у дикаря с его тотемным животным /или "лесной душой"/. Существуют особые обряды для установления этой взаимосвязи, в особенности это относится к обрядам посвящения для подростков. Подросток входит во владение своей "животной душой", и одновременно путем обрезания жертвует своим "животным бытием". Этот двойной процесс делает его полноправным членом клана, объединяемого общим тотемом, и закрепляет его родство с тотемным животным. Но, прежде всего, он становится мужчиной. Во многих племенах мужчина, не прошедший через обряд обрезания, воспринимается как животное. Поскольку ни человеческий, ни животный аспект в душе необрезанного не получили осознания, то подразумевается, что животный аспект в таком случае остается преобладающим. Животный лейтмотив в мифе и ритуале символизирует обычно примитивную и инстинктивную природу человека.

В бессознательном человека существуют инстинктивные порывы, имеющие грозную силу и живущие по своим законам. Животный демон – чрезвычайно выразительный символ для подобных импульсов. Живость и конкретность этого образа дают человеку возможность установить взаимоотношения с ним как представителем неодолимой силы в собственной душе. Он и страшится его, и стремится снискать благосклонность с помощью жертвы и ритуальных действий.

Безграничное изобилие животного символизма, во все времена характерное для религии и искусства, не просто подчеркивает важность животного символа; оно показывает, насколько для человека необходимо сделать психическое содержание этого символа, т.е. инстинкт, неотъемлемой частью своего существования. Животное – это часть природы и подчиняется своим инстинктам. Эти инстинкты имеют аналог в человеческой жизни, ведь основанием человеческой природы также является инстинкт.

Однако в человеке это "животное существо" /которое живет в нем в качестве его инстинктивного начала/ может стать опасным, если не будет трезво признано со стороны личности, и не станет целостной частью человеческой жизни. Человек – единственное живое существо, способное контролировать свои инстинкты, но он также способен подавлять, искажать и ущемлять их, а животное, выражаясь метафорически, никогда не бывает более диким и опасным, чем когда его ранят. Подавленные инстинкты способны овладеть человеком врасплох; они способны даже уничтожить его.

Итак, подавленные и ущемленные инстинкты – это постоянный источник опасности для человека. Условием целостного и полнокровного существования является внутреннее принятие личностью этой животной души. Человеку следует исцелить животное в себе и сделать его своим другом.

Архетип Мудрого Старца – это образ смысла и мудрости. В юнговской терминологии старецмудрец есть персонификация мужского духа; соответственно мудрая старуха является воплощением женской души или Анимы. В мужской психологии Анима связана с Мудрым Старцем как дочь с отцом. У женщины, старец-мудрец представляет аспект Анимуса. Женским эквивалентом у обоих является Великая Мать.

Фигура Мудрого Старца проявляется в образах духовного учителя, гуру, волшебника, доктора, священника, т.е. лица, обладающего авторитетом. Когда необходимо понимание, самоанализ, добрый совет, планирование, но своих ресурсов на это человеку не хватает, то архетип духа может появиться в образе человека, карлика, гнома или животного.

Архетип Младенца /Вечного Дитяти/ /лат. Puer acternus относится к мужчине; Puella deternus – к женщине/.

Пуэр – алхимический термин, обозначающий божественную вневременность "младенчества" и "дитяти". Психологически – понятие вечной молодости, обозначает архетип, рассматриваемый как невротический компонент личности. Вечное Дитя – это архетипическая доминанта или образ одного из полюсов в парной связке противоположностей, действующих в человеческой психике и стремящихся к единству /второй полюс этой пары – Сенекс-Старец/.

Этот архетип используется в мифологии для обозначения вечно юного бога-дитя; это общая всем мифологиям черта: их герои, хотя бы в каком-то определенном аспекте, удерживают на вечные времена свой возраст. Человек, чья психическая эмоциональная жизнь остается на детском или юношеском уровне находится в очень сильной зависимости от матери /для женщины – от отца/. В интерпретации Юнга архетип "вечного" мифологического дитяти имеет психологический смысл констатации неразрушимости некоторых инфантильных черт в психике взрослого мужчины.

Жизнь Вечного Дитяти, или пуэра, полна условностей и вследствие страха быть пойманным в ситуацию, из которой ему будет трудно ускользнуть. Его судьба редко оказывается такой, какой она ему видится, и когда-то ему придется что-то с этим делать, но только не сейчас. Поэтому все планы на будущее растворяются в фантазиях по поводу того, что будет, что может и должно быть, при этом никаких решающих действий к изменению ситуации не предпринимается. Пуэр стремится к свободе и независимости, раздражается и нервничает по поводу любых ограничений и презирает всякие границы и преграды на своем пути.

Общие симптомы психологии пуэра – образы тюрьмы и вообще любых ограничений свободы: цепи, оковы, пещеры, решетки, засовы, капканы, корсеты, бандажи и т.п. Сама жизнь, существующая как реальность воспринимается как тюрьма. Эти преграды, барьеры бессознательно связываются со свободной жизнью в свободном мире раннего детства. Дитя – это начало и конец, первичное и конечное существо досознательная и постсознательная сущность человека. Его досознательная сущность – это бессознательное состояние самого раннего детства, постсознательная – предвосхищение по аналогии жизни после смерти. В этой идее выражена всеобъемлющая природа психической целостности. Составляющими архетипа Дитя могут быть чувства отчуждения или одиночества, заброшенности. Вследствие этого возникают: синдром "бедный я", характеризующий регрессивное стремление к зависимости и парадоксальное желание освободиться от прошлого – положительная сторона архетипа Божественного Дитя.

Архетип Священного Брака /гиерогамия/ объединение архетипических фигур в возрожденных мистериях древности, а также в алхимии. Типичными примерами являются представления Христа и Церкви как жениха и невесты и алхимическое соединение солнца и луны.

В работах Юнга, в зависимости от контекста, брак рассматривается как длительное взаимоотношение между мужчиной и женщиной или как внутреннее сочетание мужского и женского начал в психике индивида или как конъюнкция, или же как священный брак-иерогамия.

 

Далее - в следующих постах.

 

 

 

Серия сообщений "Библиотека интересных книг":
Часть 1 - О важности рукописного дневника (рекомендации Джулии Кэмерон)
Часть 2 - Космогония, мифология и обряды астрального культа на Руси – Ч.1
...
Часть 13 - Сказка от amarinn "Кастильо дель Фаро"
Часть 14 - Для тех, кому хочется почитать что-то думательное
Часть 15 - А.В. Безруких, О.М. Пилявина. "Архетипы в психотерапии" - 1
Часть 16 - А.В. Безруких, О.М. Пилявина. "Архетипы в психотерапии" - 2
Часть 17 - А.В. Безруких, О.М. Пилявина. "Архетипы в психотерапии" - 3
...
Часть 39 - Стоит прочитать
Часть 40 - Фэнтези: раз - книга, два - книга…
Часть 41 - Карина Демина - читать (обзор Бригитты)