Цитата сообщения ПУТИЛОВ, МАНИКОВСКИЙ и Путин.



Ещё один великий слепой выискался — Паниковский! Гомер, Мильтон и Паниковский! Тёплая компания!
И. Ильф и Е. Петров. «Золотой телёнок»


ЧЕСТНОЕ СЛОВО, когда садился за этот отклик на путинские слова про армию и оборонную промышленность, настроение было серьёзным — соответствующим теме! Но потом вспомнилась телевизионная картинка — посещение путинскими «правыми руками по обороне» Сердюковым и Рогозиным Зеленограда, — и опять смех одолел. Не весёлый, конечно, смех, а тот, которым смеются, когда всё ясно и терять уже нечего.

В цеху некогда секретного предприятия ВПК стояла эта «сладкая парочка» с рациями в руках и — гусары, молчать! — не знала, куда их сунуть.

И смотрел я на продувные глазки и полненькие щёчки Рогозина, и казалось, что появились в цеху Чичиков с компаньоном или лиса Алиса с котом Базилио. И представлял, сколько ещё острот и анекдотцев породит в среде технарей этот визит: помню ведь, как балабол Горби приезжал к нам в Зеленоград и как вся курилка НИИМП потешалась над идиотизмом его высказываний.

О том, как великолепно разбирался Сталин в стратегических вопросах авиации, танкостроения, металлургии, писали в мемуарах авиаконструкторы, директора заводов, министры. Да и сталинское наследие в виде лучших в мире заводов и их продукции говорит само за себя. Но ещё лучше он разбирался в кадрах и никогда не поручил бы агроному налаживать производство специальных сталей или молодому выпускнику кавказского пединститута руководить стратегическим лётным НИИ (реальная ситуация в «демократической» России).

А вот Путин курировать ВПК назначил Рогозина, профессионального журналиста. А руководить Министерством обороны — Сердюкова, по первому образованию — торговца, по второму — юриста.

Собственно, этим и сказано всё о путинских военных «реформах»: скажи мне, кто ими занимается, и я скажу тебе, что они натворят. Беда, коль пироги начнёт печь сапожник, а сапоги тачать пирожник — это ещё до дедушки Крылова пословицей было.

Ведь наверняка, если заболит живот, Путин врача вызовет, а не закройщика или архитектора — живот-то свой, специалиста-врача требует, а с посторонним военным ведомством и торговец может управляться, а с ВПК — журналёр.

Но Путин ещё глубже копает: собирается в ВПК частников-капиталистов привлекать. И заявляет:

«И мы верим, что у нас вновь появятся свои Демидовы и Путиловы».

Вот как раз про Путилова — профессионала высочайшего класса — и хотелось бы уточнить.

Таких Путиловых в сталинские времена было превеликое множество, строили они заводы-гиганты и могучие электростанции, создавали авиационную и химическую промышленность, заводы-автоматы и космодромы. Именно потому, что советских инженеров и организаторов производства путиловского класса были сотни и тысячи, сложно перечислить их имена.
А вот в капиталистической России таких было наперечёт, и капитал давил их безжалостно.

Николай Иванович Путилов родился в небогатой дворянской семье и скоро осиротел. В десять лет его приняли на казённый счёт в морскую роту кадетского училища — и с этого времени он сам отвечает за себя.

За отличные успехи попадает в привилегированный Морской корпус. Во время учёбы находит ошибку в трудах по интегральному исчислению знаменитого французского математика Коши и вместе со своим преподавателем, великим русским математиком Остроградским, пишет статью на эту тему.

На способного молодого человека обращает внимание великий князь Константин, курировавший русский флот. И когда разразилась война с Англией и Францией и запылал осаждённый Севастополь, Константин призвал Путилова, который в то время работал чиновником для особых поручений при директоре кораблестроительного департамента.

И — совершенно в сталинском стиле даёт «особое поручение»: в казне денег нет, но вот тебе моих личных 200 тысяч, нужно немедленно построить «москитный флот» современных паровых канонерок для защиты Петербурга.

И Путилов берётся за дело. Своего завода нет — он организует сетевое планирование и заказывает части на разных заводах, распределяет задания. Рабочих кадров нет — он собирает прядильщиков, оставшихся без работы из-за блокады, и организует их обучение рабочим специальностям. Люди учатся на ходу и осваивают специальности, на которые назначил их Путилов.

Через четыре месяца 32 канонерки, лучшие суда для мелководного Финского залива, спущены на воду.
Ещё через восемь — 35 канонерок и 14 корветов!

Французский адмирал Пэно записывает в дневнике:

«Паровые канонерки, столь быстро построенные русскими, в корне изменили наше положение».

О десанте на Петербург пришлось забыть. А Путилов возвращает Константину 20 тысяч — он инженер, а не хищник-капиталист, копейки чужой не присвоит.

Следующее дело, за которое взялся Путилов, также было не прибыльным бизнесом, а обеспечением технологической безопасности России.

Полковник Обухов разработал рецептуру орудийной стали, превосходящую знаменитую крупповскую. Для производства стальных нарезных пушек нужно было построить завод — и Путилов с Обуховым его построили. И пусть Обуховский завод в плане бизнеса оказался провальным и перешёл под казённое управление — Россия теперь сама делала орудия для своих кораблей.

Следующим проектом стал тот самый, знаменитый Путиловский завод.
И опять не о бизнесе, не о наживе идёт речь — о самообеспечении России.
Нужны рельсы. Но заграничные дорого стоят и в любую минуту могут попасть под эмбарго. Свои, уральские — низкого качества.

Путилов получает казённый кредит и заброшенный заводик на берегу Финского залива. Опять вербовка и срочное обучение рабочих, опять расписание: «кому быть вальцовщиком, кому пудлинговщиком, кому идти к молоту, кому к прессу».

И через 18 дней пошли первые рельсы, через год завод стал крупнейшим в России и производил практически всё оборудование для железных дорог. Причём такого качества, что русский рельс запросто перешибал английский и прочностью, и ценой. Путилов управляет заводом патриархально, старых рабочих знает в лицо и зовёт по имени-отчеству, лодырей распекает на все корки, попавшим в беду помогает — типичный «красный директор» советских времён. На его заводе, кстати, работает и Тимофей Матвеевич Матвеев, дед Юрия Гагарина.

Последним проектом Путилова стало строительство канала, который превратил бы прорубленное Петром Великим «окно в Европу» в широкую дверь, открыв доступ тяжёлым морским судам к пристаням Петербурга — опять стратегически важное для России дело.

Но капиталисты были решительно против. Одному не нравилось, что канал шёл по оптимальному маршруту, а не через его земли, — терялась огромная нажива. Другим не нравилось, что исчезала операция перегрузки товаров на барки, — на перегрузках и перевозке наживались миллионы. Начались интриги, подкуп, финансовые махинации, покупка продажных журналёров для дискредитации идеи.

И дело, как и с заводом, кончилось крахом: Путилов, разорившийся, влезший в долги, умер от инфаркта. Интересы державы, за которые он боролся всю жизнь, и интересы частного бизнеса несовместимы, как жизнь и смерть.

Четырнадцать километров от дома до кладбища несли на руках рабочие гроб Путилова, такой же жертвы «бизнеса», как и они сами. И не зря в октябре 1917 года рабочие-путиловцы стали ударной силой революции.

Буквально на следующий день после того, как большевики взяли Смольный и разогнали Временное правительство, большая часть генералов и высших офицеров Генерального штаба перешла на сторону Советской власти. И не только Генштаб перешёл на сторону восставшего народа — большинство высших военных чинов, служивших в различных управлениях, обеспечивающих безопасность России и боеспособность армии, взялись за формирование и обеспечение новой, Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Среди них был и Алексей Алексеевич Маниковский, учёный-артиллерист, генерал-лейтенант, начальник Главного артиллерийского управления (ГАУ) царской, а затем Красной Армии. Как участник Русско-японской войны, он на себе испытал, что такое нехватка оружия, когда вместо винтовок и патронов царское правительство присылало на фронт крестики и иконки. Как командир Усть-Двинской и Кронштадтской крепостной артиллерии, он сознавал, что такое техническое обеспечение армии и как оно организовано.

Ответом на позорно проигранную войну с Японией были не только возмущение, вылившееся в революцию 1905 года, но и подъём патриотизма, сбор средств на строительство флота, поддержка военных заказов и т.д. Но к патриотизму тут же присосались и господа-капиталисты, «бизнесмены», как их называет Путин, желающие хапнуть, урвать, нажиться и на народной беде, и на народном воодушевлении.

Огромные деньги выделялись для военного строительства — и почти все они оседали в бездонных карманах «бизнесменов». Специалисты прекрасно знали, что частные заводы производят продукцию много хуже и дороже, чем государственные, фальсифицируют всё, вплоть до изготовления корабельных заклёпок из рогожи, но нахрапистые «бизнесмены» растаскивали казну и подкупали журналёров, чтобы те писали о «неэффективности казённых заводов».

Мало того, в силу самой природы капитализма «бизнесмены» думали не о том, какое оружие нужно армии, а о том, как максимально загрузить свой завод – пусть совершенно ненужной продукцией, только подороже.

И вот в преддверии тяжелейшей войны 1914 года, проходящей на суше, олигархи продавливают заказ на линкоры.
И уходили деньги на никому не нужные стальные громадины, а на нужнейшие для ВПК заводы средств уже не было. Результат?

За первые 7 месяцев 1914 года казённый Тульский завод изготовил 23 (двадцать три!) винтовки. Изобретатель первого в мире автомата, сотрудник Маниковского по ГАУ В.Г. Фёдоров, тоже, кстати, с первых дней революции перешедший на сторону большевиков, во время войны командировался то в Японию, то в Америку в поисках оружия для армии.

Он писал, что оружия не хватало катастрофически, дивизии шли на фронт с оружием, которого хватало только на полк. Фёдоров был очевидцем великого отступления русской армии в 1915 году, когда немцы артиллерийским огнём гнали нашу армию — и не было спасения, и нечем было отвечать.
А причина — в пустяке. На всю Россию был один государственный Трубочный завод, производящий взрыватели к снарядам. За 6—7 лет до войны его хотели расширить. Но «бизнесмены», которым покровительствовал Николай Кровавый, встали на дыбы и заявили, что наладят частное производство — дайте только кредиты. Кредиты дали, производство не наладили, завод не расширили, «бизнесмены» смылись. Снаряды без взрывателей не действуют. Отданы огромные территории, погублены сотни тысяч жизней, зато у «бизнесменов» — прибыль.

И вот в это время, в начале лета трагического 1915 года, начальником ГАУ становится генерал-лейтенант Маниковский. По стилю — типичный сталинский нарком: решительность, умение предвидеть, великолепный профессионализм.

Самыми крутыми мерами он выжимает максимум эффективности из той раздолбанной колымаги, в которую Николай превратил ВПК, отдав его в наживу капиталистам. Но придурковатый царь заботится не о России, не об армии, не о победе — он озабочен только… «самодеятельностью общества»!

Обратите внимание на сходство терминологии: Путин говорит о «становлении гражданского общества». Но за вариантами прикрывающих словес прячется одно и то же: обеспечение корыстных интересов капиталистов — любой ценой, даже ценой гибели страны.

Вот диалог генерал-лейтенанта Маниковского с полковником (Николай II даже до генерала дослужиться не мог) Романовым:

Николай II: На вас жалуются, что вы стесняете самодеятельность общества при снабжении армии.

Маниковский: Ваше величество, они и без этого наживаются на поставке на 300%, а бывали случаи, что получали даже более 1000% барыша.

Николай II: Ну и пусть наживают, лишь бы не воровали.

Маниковский: Ваше величество, но это хуже воровства, это открытый грабёж.

Николай II: Всё-таки не нужно раздражать общественное мнение.

А положение становилось всё хуже. В докладе военному министру Маниковский приводил убийственные факты грабежа казны «бизнесменами». В подробных таблицах показывалось, сколько переплачивалось частной промышленности по сравнению с казёнными заводами.

Только по артиллерийским выстрелам переплата составила к исходу 1916 года 1094 млн. рублей. Если на казённом заводе 122-мм гаубичная шрапнель обходилась в 15 рублей за снаряд, то частный завод получал 35 рублей, 76-мм — соответственно 10 и 15 рублей, 152-мм фугасный снаряд — 42 и 70 рублей и т.д.

20 октября (2 ноября) 1916 года генерал Маниковский направляет правительству знаменитый доклад ГАУ № 165392. Посвящённый, казалось бы, сугубо специальному вопросу, «Программе строительства новых военных заводов», он в действительности представлял собой ультимативное требование немедленной перестройки всей экономической (а, следовательно, и политической) жизни России.

ГАУ требовало решительно ограничить аппетиты буржуазии в интересах государства в целом. По замыслу составителей «Программы» мощная группировка казённых заводов должна была господствовать в промышленности в период войны, а в мирное время — служить надёжным регулятором цен и авангардом технического прогресса. Предусматривалась обязательность выполнения частной промышленностью государственных заказов. На всех частных заводах должны были создаваться «ячейки военных производств», находящиеся под контролем ГАУ.

И это были не умозрительные заключения. Национализация того самого Путиловского завода показала, что эта мера резко подняла качество продукции и снизила её стоимость. «Программа» — будь она принята — обеспечила бы русскую армию оружием, и дело к тому шло, но… Но кончался 1916 год, до февраля 1917-го оставались считанные дни.

Балаболы и «бизнесмены» захватили власть и стали Временным правительством. Стараясь хоть как-то спасти армию, Маниковский вошёл в его состав помощником военного министра по снабжению, а потом управляющим Военным министерством. Но сделать с опьянёнными приходом к власти «бизнесменами» ничего не мог.

И с горечью писал:

«Тотчас же после февральского переворота гг. промышленники настояли на образовании особой комиссии с преобладанием их для уничтожения казённого строительства, что и было ими успешно выполнено».

«Гражданское» или, как тогда говорили, «самодеятельное» общество, а точнее — свора захвативших власть капиталистов, готовых на любую мерзость ради наживы, разрушала и уничтожала основу безопасности державы — военно-промышленный комплекс. Это понимали все ответственные военные и гражданские и люто ненавидели эту свору.

Потому и приняли Советскую власть, потому и перешли на сторону большевиков, потому и использовали все свои знания и опыт, чтобы как можно скорее уничтожить эту мразь и начать строительство новой, могучей России.

И в том, что Красная Армия была вооружена лучше белой и не расплачивалась, как белые, русским золотом и русскими землями за иностранное оружие, великая заслуга генерала от артиллерии Алексея Алексеевича Маниковского и его боевых товарищей, сотрудников по ГАУ, военных учёных и специалистов. Он погиб в железнодорожной катастрофе в 1920 году, но его идеи были реализованы при создании могучего советского, сталинского ВПК, сокрушившего ВПК всей Европы, работавший на вооружение фашистской армии.

И Путилов, и Маниковский знали, что допускать «бизнесменов» к столь важному делу, как оборона, нельзя. Потому что они были специалисты, профессионалы, практики. А «теоретики», типа Николая II или Путина, этих простейших вещей не понимали. Один своим бездарным руководством привёл Россию к краху, другой — ведёт по той же дороге. И привести дорога может к новому, куда более страшному краху.

Источник