Цитата сообщения Терновый венец России.Загадка Сионских протоколов.13

Знайте, что проклятия массы замученных и убиенных вами людей Русских с вами и на вас навеки; радуйтесь: имена ваши крепко начертаны в мире мрака, мерзости и нечистоты.
Знайте и помните, что все вы, представители племени жидовского и русские, продавшие свои души антихристам, умрете в мучениях великих, но не от рук человеческих: мы, Русские, сохранившие свои души и Христу следующие, уже простили вам и молим Бога об упокоении душ ваших, но наши молитвы бессильны и душ ваших спасти не могут. Главарь ваш уже наказан Богом, и вы все за ним последуете; уже недолго ждать.Вы, жиды, России изменившие, приспешники сатаны, гордитесь и великою радостью веселитесь: победа ваша над народом христианским была полная. Вы, как птицы поганые, тело Русского Народа раздираете, но помните ваши же слова, когда вы, распяв Христа, Который от Бога пришел вас спасти, со злобою и ненавистью кричали: "Кровь его на нас и детях наших". Русский Народ вы распяли и тем повторили ваше злодеяние Христу.Эта победа ваша была последняя; отныне не будете больше над нами властвовать; нет вам места среди нас; уйдите, не заражайте Земли Русской вашим дыханием дьявольским.Красноармейцы и матросы, носящие печать жидовскую, врагам Христа продавшиеся, опомнитесь, подумайте, кому и во имя чего вы служите?Не России и не Народу Русскому вы служите, а ее и его врагам; поймите, что вы суть слепое оружие ваших же врагов.Неужели в вас не живет и не горит душа русская, христианская, православная?На глазах ваших Церковь Святую, вековую гонят, и вы молчите. Рабами вы стали врагов Бога и Христа.Покайтесь, Бога просите души ваши просветить, туман, в котором вы живете, разогнать.Знайте, что все, кто против Бога и Христа, суть враги ваши; по долгу души и совести вашей служить вы им не должны; помните, что, служа им, вы сатане служите и после смерти навеки к дьяволу перейдете. Знайте, что, кому вы здесь, на земле, служите, тому и после смерти служить будете. Не видать вам света, не видать вам Христа; Святой Крест вы забыли и печатью дьявольской Его заменили.Царя Православного, Помазанника Божия, Избранника Народа Русского, Того, который вас любил как детей родных, дорогих, вы Христовым врагам предали, и они Его и семью Его невинную измучили и убили.Кровь их на вас лежит; великим покаянием, смирением и службою Родине своей во имя Бога и Христа смыть ее вы сможете.Из мира Света, из Царства Божия, Он душою на Вас смотрит, Вас любит и молит Христа на путь истины Вас направить.В душе Своей чистой Он Вас давно простил и невыразимо страдает за вас, детей Своих заблудших, видя, куда вы Россию ведете и какую темноту для душ своих готовите.Опомнитесь, встаньте как один человек на защиту Креста Святого. Скажите, что нет на нашей Родине Русской места для врагов Бога и Христа и исчезнут они как дым. Убивать их не надо: нечисть сумеет у нечисти убежище найти.Силою духа, силою душ ваших покаявшихся, неся Христа в душах своих и Крест Его Святой на себе, вы всех врагов России уничтожите.
Верьте и не сомневайтесь. "С нами Бог и да исчезнут враги Его яко дым".

Найдутся люди крепкие, в Бога и Христа верующие, которые вас объединят и поведут, в том не сомневайтесь - Господь Бог укажет.Представители иностранных государств, имеющие какие-либо сношения с советским правительством в целях политических, коммерческих или личных, должны помнить, что они суть враги России, как люди, своими сношениями укрепляющие власть врагов Бога и Христа в ущерб Русскому Народу. Только помощь непосредственная голодающему и болеющему Русскому Народу в целях христианского человеколюбия допустима и крайне необходима. Совесть подскажет будущей России, кто враг ей и кто друг>.
Глава 31
Попытки еврейских кругов объявить Сионские протоколы подлогом. Международная кампания по их дискредитации. - Лжесвидетели. Неосведомленность еврейских фальсификаторов.
В 1920 году иудейские организации Европы и Америки начинают широкую кампанию по дискредитации Сионских протоколов. В эту кампанию были вовлечены сотни политических и общественных деятелей, писателей и журналистов, которые по сигналу невидимого дирижера стали твердить о подложности и недостоверности Сионских протоколов, совершенно бездоказательно утверждая, что они были "составлены русской полицией для оправдания репрессий против евреев". Кампанию начал известный еврейский деятель Люсьен Вольф, на деньги Ротшильдов выпустивший две тоненькие агитационные брошюрки, которые не смогли никого убедить и прошли фактически незамеченными. 384 В декабре 1920 года иудейские организации проводят конференцию в Нью-Йорке и выпускают специальную декларацию против Сионских протоколов, в которой утверждалось, что этот документ является подделкой. Декларацию подписали руководители крупнейших иудейских организаций мира. С воззванием "против антисемитизма и обвинения евреев в мировом заговоре" выступили представители масонских лож и видные политические деятели США - масоны В. Вильсон, Т. Рузвельт, Тафт, Брайян.
По поручению еврейских организаций еврейский журналист-масон Герман Бернштейн в сотрудничестве с неким Шапиро начал судебный процесс против Г. Форда, требуя от него отречения от своих убеждений. На том этапе еврейским организациям не удалось запугать Форда, и процесс провалился.
Начиная с 1921 года на деньги международных еврейских банкиров подготавливается и издается целый ряд сомнительных книжонок, авторы которых не брезговали самой грубой ложью и откровенной фальсификацией для того, чтобы доказать, что Сионские протоколы не имеют ничего общего с еврейством, а являются подделкой антисемитов.
Первой появляется книга уже упомянутого Г. Бернштейна, в которой он безосновательно приписывал авторство Сионских протоколов чуть ли не Лютостанскому. Беспомощная, псевдонаучная брошюрка не могла никого убедить и, как предшествовавшие ей труды Л. Вольфа, канула в Лету. Такой же характер носило сочинение Г. Штрака, профессора геологии Берлинского университета. Из 40 страниц брошюрки 11 были посвящены Сионским протоколам, которые без всяких объяснений объявлялись подлогом. 385
Поставив своей целью дискредитацию Сионских протоколов, платные представители еврейских организаций совершают настоящий подлог. Они нанимают лжесвидетелей, которые за большие деньги соглашаются дать ложные показания о том, что Сионские протоколы были "сфабрикованы в недрах русской полиции под руководством генерала Рачковского". Его руководители еврейских организаций не любили за принципиальность в еврейском вопросе и неподкупность.
В качестве лжесвидетелей были найдены три сомнительные личности, авантюристы и проходимцы: отставной подъесаул Войска Донского, француз по происхождению А. дю Шайла, княгиня Радзивилл и Г. Херблет. О первых двух известный либерально-масонский историк Б. Николаевский, изучавший происхождение Сионских протоколов, высказался так: "Дю Шайла - проходимец, но разбирать его роль, равно как и роль кн. Радзивилл, я не стану: сначала они были в лагере антисемитов (Радзивилл, по-видимому, шпионка немецкая, возлюбленная Бюлова)..." 386
Для этих лжесвидетелей сочиняется сценарий, согласно которому все они утверждали, что Сионские протоколы были составлены агентами русской полиции и С. Нилус получил их в 1904-1905 годах от генерала полиции Рачковского. Во всех трех "показаниях" приводится масса выдуманных подробностей, которые легко опровергаются при сопоставлении их с другими источниками.
Сочиняя свой сценарий, руководители подлога проявили удивительное невежество. Фальсификаторы не знали, что Сионские протоколы стали распространяться в России не с 1905 года 387 , а на 10 лет раньше. До появления их в книге Нилуса они публиковались не менее пяти раз. Подгоняя факты появления Сионских протоколов под Нилуса, неосведомленные фальсификаторы сразу же попали впросак. Раз Нилус не был первым издателем Сионских протоколов, то повисали в воздухе и все прочие выдумки лжесвидетелей - о генерале Рачковском, передавшем Нилусу в 1904-1905 годах некую тетрадь с текстами Сионских протоколов, и о полицейском агенте, якобы составителе этого документа, М. Головинском. Совершенно нелепыми выглядят и попытки еврейских лжесвидетелей приписать Нилусу роль дворцового интригана.Кампания лжесвидетельств началась в крупнейших еврейских изданиях - "Американском еврее" ("American Hebrew", США) и "Еврейской трибуне, еженедельнике, посвященном интересам русских евреев" (Париж), - а затем подхвачена рядом либерально-масонских газет вроде "Последних новостей" П. Милюкова, которые перепечатали все лжесвидетельства, опубликованные ранее в еврейских газетах.
Лжесвидетельство княгини Радзивилл
(American Hebrew. 1921. N15; Еврейская трибуна, 1.4.1921)
Теперь впервые стало, наконец, возможным заявить и доказать, - пишет американский журнал, - что "Протоколы мудрецов Сиона" представляют подлог от начала до конца.
"American Hebrew" дано 21 февраля доказательство этого факта.
Начиная с 1905 года, когда "Протоколы" впервые появились за таинственной подписью Нилуса, евреи и беспристрастные неевреи всюду силились установить, что "Протоколы" эти представляют сплошной вымысел, но прямых доказательств этого факта не было налицо.
В настоящее время такое доказательство дано журналу "American Hebrew" княгиней Радзивилл, много писавшей по русским и иностранным вопросам и принадлежащей к старой русской аристократии.
Благодаря счастливой случайности нам удалось узнать, что княгиня одно из двух лиц, видевших рукопись "Протоколов" до распространения их в России и во всем мире. Мы просили ее дать нам интервью, на что она согласилась с большой готовностью и любезностью. Княгиня говорила с уверенностью и решительностью, понимая значение и важность своих заявлений. Кн. Радзивилл видела рукопись тогда, когда она сочинялась в Париже тайными агентами царя. Ей известно, кто был инициатором этого подлога и какого результата желали добиться путем опубликования его.
Русский народ, для которого "Протоколы" эти были предназначены, всегда считал их не чем иным, как подлогом, в то время как по странной случайности остальная Европа и Америка были введены в заблуждение.Происхождение "Протоколов мудрецов Сиона" следует отнести к 1884 г., т.е. к эпохе, значительно предшествовавшей моменту их опубликования Нилусом. Они предназначались для определенной политической цели после убийства Александра II и были вновь использованы для такой же цели в 1904 г.Приводим крайне интересное прямое свидетельство кн. Радзивилл, устанавливающее, что "Протоколы" представляют собой беззастенчивую ложь.
<После убийства Александра II сын и наследник его - Александр III был крайне огорчен тем, что убийство отца всецело было подготовлено и осуществлено русскими, принадлежащими к высшему классу общества. Среди этих русских были такие видные лица, как Софья Перовская и Желябов.
Вожди консервативной партии всячески старались убедить Александра III в том, что убийство его отца вызвано еврейскими интригами, направленными на уничтожение всех монархий. Задачу убедить государя путем обмана и подлога взял на себя генерал Оржеевский, стоявший тогда во главе департамента политической полиции.Много лет спустя эти подлоги послужили основой для "Протоколов мудрецов Сиона", сочиненных для ограниченного и слабохарактерного Николая II.
Для осуществления своего смело задуманного плана Оржеевский послал агентов в Париж, поручив им изготовление подложных документов. Агенты эти выполнили работу тщательно и ловко. Они перерыли старые книги, использовали выдержки из сочинений еврейских философов и искали в летописях французской революции темы для зажигательных речей.
Целью их было - доказать, что еврейский народ представляет собою лишь шайку убийц, стремящихся к уничтожению в России социального строя, возглавляемого Александром III.
Не имея прямого доступа к царю, генерал Оржеевский пытался добраться до него через начальника конвоя, ген. Черевина, одной из функций которого была личная охрана государя.
Черевин отказался участвовать в интриге, и это, по всей вероятности, послужило причиной отставки Оржеевского.Парижский доклад, т.е. рукопись подложного документа, осталась в архиве III Отделения.
Мне известно, что ген. Черевин сохранил копию этой рукописи и включил ее в свои мемуары. Он завещал оригинал рукописи Николаю II и дал мне копию, ибо я была одним из ближайших его друзей.
После японской войны и первой русской революции агенты русской тайной полиции во главе с вел. кн. Сергеем Александровичем снова задались целью парализовать страх Николая II. Требовалось найти доказательство того, что русские довольны режимом.
Кто-то вспомнил о документе Оржеевского, хранившемся в архиве III Отделения. Документ этот разыскали и подвергли рассмотрению. Его признали годным для использования. В Париж послали агентов, поручив дополнить и переработать рукопись с целью придать ей более современный характер.
Лица, на которых возложено было поручение, были прежде всего знаменитый начальник русской тайной полиции в Париже Рачковский. Затем любимец будущего премьер-министра Штюрмера Манасевич-Мануйлов; последний был, между прочим, одним из тех, который впоследствии пользовался Распутиным для своих личных целей. И наконец, Матвей Головинский, мать которого была крупной помещицей в Уфимской губернии, где у меня было имение.
Речь идет о периоде 1904-5 гг. Я жила тогда в Париже. Головинский явился ко мне с визитом. Я приняла его как человека, с матерью которого я была хорошо знакома, но мне не было тогда известно, что он служит в тайной полиции.Однажды он показал мне и нескольким приятелям сочинение, над которым он работал с Рачковским и Мануйловым. Он сказал, что книга эта имеет целью установить существование обширного еврейского заговора против общего мира. Единственным средством бороться с этим заговором было, по его мнению, выселение всех евреев из России.
Мы посмеялись над этим проектом, но Головинский, по-видимому, очень гордился своей работой.
Мне неоднократно пришлось видеть эту рукопись; видели ее и некоторые мои друзья, среди которых была одна американка, находящаяся сейчас в Нью-Йорке.
Рукопись эта была составлена на французском языке и писана рукой, но разными почерками на желтоватой бумаге. Помню отчетливо, что на первой странице было огромное синее чернильное пятно.
Позднее я узнала, что рукопись эта целиком включена Сергеем Нилусом в знаменитую книгу, напечатанную в типографии Красного Креста в Царском селе.
Как это ни покажется странным, после шума, наделанного этой книгой в Англии и Америке, в России она прошла почти незамеченной и скоро была забыта>.
На наш вопрос, что ей известно о Нилусе, княгиня ответила, что она не знает, кто он такой, но что некоторые полагают, что он был судьей и председателем Московского суда.
Относительно трех главных авторов подлога она заявила, что Рачковский исчез после революции 1917 г., 388 что Мануйлов, приговоренный к нескольким годам каторжных работ за измену; выпущен был на свободу большевиками и состоит у них на службе в Петрограде. Головинский находился в 1910 г. в Париже. Он был арестован в России, обвинен в растрате и приговорен к тюремному заключению. Несколько времени спустя он был выпущен на свободу благодаря ходатайству секретной полиции. Он сделался шпионом, следившим за русскими эмигрантами в Париже.
<Я крайне удивилась, когда встретила его у Ковалевского, быв. тов. министра финансов при Витте. Когда я высказала последнему свое изумление, я получила характерный ответ: "Лучше, чтобы этот человек был с нами, чем против нас, ибо он служит в III Отделении".
Что касается утверждения, будто Протоколы независимо от их достоверности находятся в какой-то связи с революцией, то это бессмыслица. Всякий, кто знал положение дел в России, мог предсказать неизбежность революции. Я сама указала на это в своей книге "За завесой русского двора", появившейся под моим псевдонимом Comte Paul Wasili.
Революция не дело рук евреев. Она вызвана была рядом исторических причин и была неизбежна, подобно всем революциям.Не будь мировой войны, русская полиция справилась бы с нею, вероятно, на некоторое время, как ей то удалось сделать в 1905 году.
Для меня непонятно, каким образом произошло распространение "Протоколов" в Англии и Америке. Не подлежит сомнению, однако, что те, кто пустил эти подложные документы в обращение здесь и в Англии, принадлежат к той же категории людей, если это не те же лица, которые в России были шпионами и охранниками, готовыми на всякое преступление для достижения своей цели>.
Лжесвидетельство А. дю Шайла
(Еврейская трибуна. 14.5.1921)
<В конце января 1909 г., движимый религиозным искательством, я по совету покойного Петербургского митрополита Антония поселился вблизи Оптиной Пустыни.
Монастырь, находящийся в 6 верстах от города Козельска (Калужской губ.), расположен между опушкой густого соснового леса и левым берегом р. Жиздры. Около монастыря имеется несколько дач, на которых жили миряне, пожелавшие в той или иной степени приобщиться к монастырской жизни.
В эпоху, к которой относятся мои воспоминания, братия состояла из 400 монахов, занимавшихся земледельческим трудом и созерцательной жизнью под руководством трех старцев - отцов Варсонофия, Иосифа и Анатолия.В свое время Оптина Пустынь была источником заметного духовного влияния на одно из крупных течений русской мысли. Оптинское старчество в лице отцов Макария и Амвросия возымело учительское значение для ранних славянофилов. На братском кладбище, рядом с упомянутыми старцами, покоятся их ученики - оба брата Киреевских. А.С. Хомяков и Аксаков часто бывали в монастыре, Константин Леонтьев провел в нем почти все последние годы своей жизни, приняв даже тайно постриг.В монастырской библиотеке хранилась весьма ценная переписка старцев с этими лицами, а равно с Гоголем и Достоевским. Последний в художественном образе старца Зосимы обессмертил отца Амвросия и его мистическое учение.
Л.Н. Толстой тоже часто посещал Оптину, и, конечно, всем памятно, что там был предпоследний этап его земного пути.Нелишне будет подчеркнуть здесь, что оптинские старцы решительно ничего общего не имели с проходимцами, именовавшимися старцами, окружавшими царя. Оптинские старцы были люди просвещенные, проникнутые духом любви и терпимости, всегда чувствовавшие себя свободными по отношению к власть имущим и внимательные только к человеческому горю; близкие к народу и понимающие безграничную печаль, они отдавали буквально все свое время на утешение стекающихся к ним тысячами несчастных и обиженных.Наличие старчества, а равно сохранившиеся там традиции церковной культуры привлекали в Оптину Пустынь тех представителей русской интеллигенции, кто увлекался религиозным исканием.На следующий день после моего приезда настоятель монастыря архимандрит Ксенофонтий предложил познакомить меня с живущим при монастыре "церковным писателем С.А. Нилусом". О последнем я еще раньше в Петербурге слышал от В.А. Тернавцева, чиновника особых поручении при Синодальном обер-прокуроре и члена Религиозно-философского общества как о человеке безусловно интересном, но с большими странностями.
После обеда в покоях настоятеля я познакомился с С.А. Нилусом. То был человек 45 лет, типичный русак, высокий, коренастый, с седой бородой и глубокими голубыми глазами, слегка покрытыми мутью; он был в сапогах, и на нем была русская косоворотка, подпоясанная тесемкой с вышитой молитвою.
С.А. Нилус прекрасно владел французским языком, что было очень ценно тогда для меня. Оба мы были рады знакомству, и я не преминул воспользоваться его приглашением.
С.А. Нилус жил на одной большой, из 8-10 комнат, даче, где раньше поселялись уволенные на покой архиереи. Вокруг дома был большой фруктовый сад. С.А. занимал сам с семьей из трех лиц только 4 комнаты; в остальных же помещалась содержащаяся за счет получаемой его женой из придворного ведомства пенсии богадельня для всякого рода калек, юродивых и бесноватых, чаящих исцеления, - одним словом, та часть дома представляла собой cour des miracles.
Квартира Нилуса была убрана в старом помещичьем вкусе с множеством царских и великокняжеских портретов, снабженных автографами и подаренных его жене, а также несколькими хорошими картинами. Была большая библиотека по многим отраслям знаний и особая молельня для домашнего богослужения, которое совершалось по мирскому чину самим С.А. Впоследствии воспоминания об этой обстановке всегда сочетались у меня с образами раскольничьих скитов, описанных Лесковым.
Род Нилуса происходил от одного шведа-выходца, переселившегося в Россию при Петре Первом. С.А. уверял, что по женской линии текла в его жилах кровь Малюты Скуратова. Быть может, поэтому, будучи при этом большим почитателем крепостного права и крепкой старины, он любил защищать память Грозного.Сам С.А. Нилус был разорившийся орловский помещик, притом, если память мне не изменяет, сосед по имению с М.А. Стаховичем, которого он поминал часто, хотя и не добром, за вольнодумство. Родной брат С.А. - Дмитрий Александрович Нилус - был председателем Московского окружного суда. Братья враждовали между собою; С.А. считал Д.А. атеистом, а тот смотрел на брата как на сумасшедшего.Нилус был, несомненно, человек образованный. Весьма успешно окончивший Московский университет по юридическому факультету, он владел в совершенстве французским, немецким и английским языками и знал основательно современную иностранную литературу.
Как я потом узнал, С.А. почти ни с кем не уживался, у него был бурный, крутой и капризный характер, вынудивший его бросить службу по судебному ведомству, в которое он кратковременно определился на должность следователя в Закавказье, на русско-персидской границе. Пытался он заниматься хозяйством в имении, но для такого рода занятий он был тогда человеком со слишком большими умственными запросами. Стал он увлекаться ницшеанством, теоретическим анархизмом и коренным отрицанием современной культуры.При таких настроениях жизнь в России была не по духу С.А. Уехал он за границу с одной дамой, госпожой К., жил подолгу во Франции, главным образом в Биаррице, пока управляющий его орловским имением не сообщил ему, что он вконец разорен.
Тогда, около 1900 года, под влиянием материальных невзгод и тяжких моральных испытаний он пережил сильный духовный перелом, приведший его к мистицизму. О дальнейшем развитии этого религиозного процесса речь будет ниже.С.А. представил меня жене, Елене Александровне, урожденной Озеровой, бывшей фрейлине Императрицы Александры Федоровны: она была дочь гофмейстера Озерова, бывшего российского посланника вАфинах, и сестра ген.-майора Давида Александровича Озерова, управлявшего тогда Аничковским Дворцом.Елена Александровна Нилус была женщиной в высшей степени доброй и безответной, совершенно подвластной мужу, до полного отречения от самой себя. Это уже видно из того, что она великолепно относилась к бывшей подруге жизни С.А., госпоже К., которая, также разорившись, нашла приют у них и жила с ними.Сложившееся, таким образом, знакомство с С.А. Нилусом длилось беспрерывно все девять месяцев моего пребывания при Оптиной Пустыни, т.е. с последних чисел января по 10 ноября 1909 г. Впоследствии, при посещениях мною обители, я также навещал С.А., пока ввиду полного отсутствия терпимости с его стороны по отношению к инакомыслящим не пришлось отказаться от личного общения с ним.Мне известно, что в 1917 и 1918 гг. он жил в гостинице при Покровском женском монастыре в гор. Киеве. У меня имеются также данные о том, что зимой 1918-19 гг., после падения гетманства, С.А. Нилус уехал в Германию, где поселился в Берлине. Последние сведения получили частичное подтверждение еще в Крыму со стороны старшей сестры лазарета N10 Белого Креста, бывшей фрейлины Карцевой, когда я лежал в этом лазарете. ...С самого начала знакомство и общение с С.А. Нилусом ознаменовались бесконечными спорами. Ведь повстречались в нашем лице самые ярые противники - люди, подходящие к одной и той же идее с различных сторон, рассматривающие ее с противоположных точек зрения и одинаково притязающие на обладание этой идеей и верность ей.
Из прежнего своего анархического мышления С.А. удержал отрицание современной культуры, перенося это отрицание в область религиозного мышления и отвергая возможность применения научных методов к религиозному познанию. Восставал он против Духовных академий, тяготел к "мужицкой вере" и выказывал большие симпатии к старообрядчеству, отождествляя его с верою без примеси науки и культуры. Отвергал он все это вместе с современной культурой, видя в ее выявлениях "мерзость запустения на месте святом", подготовку к пришествию антихриста, воцарение которого, по его мнению, совпадет с расцветом "псевдохристианской цивилизации".
Напротив того, к кораблю Православия принесли меня те либеральные течения Западного христианства, которые смывают с церквей исторические наслоения искусственного и чуждого Христу происхождения. Модернизм и старокатолическая критика, как независимые методы научно-религиозного познания, восстановили в моем сознании образ истинной Христианской Церкви, дальнейшее раскрытие которой совершилось под влиянием А.С. Хомякова, В.С. Соловьева и более современных представителей русской религиозной мысли.Однако, несмотря на ожесточенные споры, С.А. Нилус прощал мне много "заблуждений". Причиной тому было мое пребывание при монастыре и хорошее отношение ко мне со стороны старцев, а потому он пока что не подвергал меня отлучению, а наоборот, прилагал много усилий к моему "обращению".На третий или четвертый день нашего знакомства, во время обычного спора о взаимоотношениях между Христианством и культурой, С.А. Нилус спросил, известно ли мне об изданных им "Протоколах Сионских мудрецов". Получив отрицательный ответ, С.А. подошел к библиотеке, взял свою книгу и стал переводить мне на французский язык наиболее яркие места из "Протоколов" и толкования к ним. Следя за выражением моего лица, он полагал, что я буду ошеломлен откровением, а сам был немало смущен, когда я ему заявил, что тут нет ничего нового и что, по-видимому, данный документ является родственным памфлетам Эдуарда Дрюмона и обширной мистификации Лео Таксиля, несколько лет тому назад одурачившего весь католический мир, включая и его главу, папу Льва XIII.
С.А. заволновался и возразил, что я так сужу потому, что мое знакомство с "Протоколами" носит поверхностный и отрывочный характер, а, кроме того, устный перевод понижает впечатление. Необходимо цельное впечатление; а впрочем, для меня легко было познакомиться с "Протоколами", так как подлинник составлен на французском языке.
С.А. Нилус рукописи "Протоколов" у себя не хранил, боясь возможности похищения со стороны "жидов". Помню, как он меня позабавил из-за того, что был переполох у него, когда еврей-аптекарь, пришедший из Козельска с домочадцами гулять в монастырском лесу, в поисках кратчайшего прохода через монастырь к парому как-то попал в какую-то усадьбу. Бедный С.А. долго был убежден, что аптекарь пришел на разведку. Я узнал потом, что тетрадь, содержащая "Протоколы", хранилась до января 1909 г. у иеромонаха Даниила Болотова (довольно известного в свое время в Петербурге художника-портретиста), а после его кончины - в Оптиной, в Предтеченском скиту, в полверсте от монастырского монаха о. Алексия (бывшего инженера).Несколько времени спустя после нашего первого разговора о "Сионских протоколах", часа в 4 пополудни, пришла ко мне одна из калек, содержащихся в богадельне на даче Нилуса, и принесла мне записку: С.А. просил пожаловать по срочному делу.
Я застал С.А. в своем рабочем кабинете; он был один, жена и госпожа К. пошли к вечерне. Наступали сумерки, но было еще светло, так как на дворе был снег. Я заметил на письменном столе большой черный конверт, сделанный из материи; на нем был нарисован белый восьмиконечный крест с надписью "Сим победише". Помню, еще была также наклеена бумажная иконочка Архангела Михаила...
С.А. трижды перекрестился перед большой иконой Смоленской Божией Матери, копией знаменитого образа, перед которым накануне Бородинской битвы молилась русская армия; он открыл конверт и вынул прочно переплетенную кожей тетрадь.Как я узнал, конверт и переплет тетради были изготовлены в монастырской переплетной мастерской под непосредственным наблюдением С.А., который сам приносил и уносил тетрадь, боясь ее исчезновения. Крест и надпись на конверте были сделаны краской по указанию С.А. Еленой Александровной.
"Вот она, - сказал С.А., - Хартия царствия антихристова".
Он раскрыл тетрадь.На первой странице замечалось большое пятно бледно-фиолетовое или голубое. У меня получилось впечатление, что на ней была когда-то опрокинута чернильница, но тотчас же чернила были смыты. Бумага была плотного качества и желтоватой окраски. Текст был написан пофранцузски разными почерками, как будто бы даже разными чернилами.
"Вот, - сказал Нилус, - во время заседания этого Кагала секретарствовали, по-видимому, в разное время разные лица, оттого и разные почерки".
По-видимому, С.А. видел в этой особенности доказательство того, что данная рукопись была подлинником. Впрочем, он не имел на этот счет вполне устойчивого взгляда, ибо я в другой раз слышал от него, что рукопись является только копией.
Показав мне рукопись, С.А. положил ее на стол, раскрыл на первой странице и, подвинув мне кресло, сказал: "Ну, теперь читайте".При чтении рукописи меня поразил ее язык. Были орфографические ошибки, но, мало того, обороты были далеко не чисто французскими... Когда я кончил, С.А. взял тетрадь, водворил ее в конверт и запер в ящик письменного стола.
Пока я читал, Елена Александровна Нилус и госпожа К. пришли из церкви, так что к моменту окончания моего чтения чай был подан. Не зная, насколько госпожа К. была посвящена в тайну рукописи, я молчал. Между тем С.А. хотелось знать мое мнение, и, видя, что я стесняюсь, он правильно разгадал причину моего молчания."Ну, - сказал он шутя, - Фома неверующий, уверовали вы теперь, после того что трогали, видели и читали эти самые Протоколы. Ну, скажите свое мнение, не бойтесь; здесь ведь нет посторонних: жена все зна-ет, а что касается госпожи К., то ведь благодаря ей раскрылись козни врагов Христовых, да вообще тут нет тайны".Я поинтересовался, неужели через госпожу К. "Протоколы" дошли до С.А. Нилуса? Мне казалось странным, что эта огромная, еле движущаяся, разбитая испытаниями и болезнями женщина могла когда-нибудь проникнуть в тайны "кагала Сионских мудрецов". "Да, - сказал Нилус, госпожа К. долго жила за границей, именно во Франции; там, в Париже, получила она от одного русского general'a эту рукопись и передала мне. General'у этому прямо удалось вырвать ее из масонского архива".Я спросил, является ли тайной фамилия этого генерала.
"Нет, - ответил С.А., - c'est le general Ratchkovsky. Хороший, деятельный человек, много сделавший в свое время, чтобы вырвать жало у врагов Христовых".
Тогда вдруг вспомнилось, что, когда еще во Франции я брал уроки русского языка и русской литературы у одного эмигранта, студента-филолога Езопова, последний говорил, что русская политическая полиция не дает покоя русским эмигрантам во Франции и что во главе этой полиции был некий Рачковский.
Я спросил С.А., не являлся ли "генерал Рачковский начальником русской тайной полиции во Франции".
С.А. был удивлен и даже как будто бы несколько недоволен заданным мною вопросом; он ответил неопределенно, но сильно подчеркнул, что Рачковский самоотверженно боролся с масонством и дьявольскими сектами.Однако Нилусу захотелось знать, какое впечатление получилось у меня от чтения.
Я открыто сказал ему, что остаюсь при прежнем мнении: ни в каких мудрецов сионских я не верю, и все это взято из той же фантастической области, что "Satan demasque", "Le diable au XIX siecle" и прочая мистификация.Лицо С.А. омрачилось.
"Вы находитесь прямо под дьявольским наваждением, - сказал он. - Ведь самая большая хитрость сатаны заключается в том, чтобы заставить людей не только отрицать его влияние на дела мира сего, но и его существование. Что же вы скажете, если покажу вам, как везде появляется таинственный знак грядущего антихриста, как везде ощущается близкое пришествие царствия его".
С.А. встал, и все за ним перешли в кабинет.
Нилус взял свою книгу и папку бумаг; притащил он из спальной небольшой сундук, названный потом мною "Музеем антихриста", и стал читать то из своей книги, то из материалов, приготовленных к будущему изданию. Читал он все, что могло выразить эсхатологическое ожидание современного христианства; тут были и сновидения митрополита Филарета, предсказания Пр. Серафима Саровского и каких-то католических святых, цитаты из энциклики папы Пия Х и отрывки из сочинений Ибсена, В.С. Соловьева, Д.С. Мережковского и пр. Читал он очень долго, затем перешел к вещественным доказательствам, открыв сундук. В неописуемом беспорядке перемешались в нем воротнички, галоши, домашняя утварь, значки различных технических школ, даже вензель императрицы Александры Федоровны и орден Почетного легиона. На всех этих предметах ему мерещилась "печать антихриста" в виде либо одного треугольника, либо двух скрещенных.
Не говоря про галоши фирмы "Треугольник", но соединение стилизованных начальных букв "Аз" и "Фита", образующих вензель царствовавшей императрицы, как и пятиконечный Крест Почетного легиона, отражались в его воспаленном воображении как два скрещенных треугольника, являющихся, по его убеждению, знаком антихриста и печатью сионских мудрецов. Достаточно было, чтобы какая-нибудь вещь носила фабричное клеймо, вызывающее даже отдаленное представление о треугольнике, чтобы она попала в его "музей".С возрастающим волнением и беспокойством под влиянием мистического страха С.А. Нилус объяснил, что знак "грядущего сына беззакония" уже осквернил все, сияя в рисунках церковных облачений и даже в орнаментике на Запрестольном образе новой церкви в скиту.
Мне самому стало жутко.Было около полуночи. Взгляд, голос, сходные с рефлексами движения С.А. - все это создавало ощущение, что ходим мы на краю какой-то бездны, что еще немного, и разум его растворится в безумии.Произошло чрезвычайно любопытное явление.
Я стал успокаивать Нилуса, доказывать, что ведь в "Протоколах" ничего не сказано о зловещем знаке, а потому нет между ними никакой связи; я убеждал С.А., что ничего нового он даже не открыл, ибо знак этот отмечен во всех оккультических сочинениях, начиная с Гермеса Трисмегиста и Парацельса, которых во всяком случае нельзя причислить к "Сионским Мудрецам", и кончая современниками: Папюсом, Станиславом де Гюэта и пр., которые евреями не были. Мало того, помянутый знак ничего противохристианского не знаменует, выражая мысли о нисхождении божества к человечеству и восхождении к божеству.С.А. лихорадочно записывал справки, и я вскоре я убедился, что попытка образумить его не только не привела к цели, а, наоборот, обострила до крайних пределов его болезненные переживания.Несколько дней спустя С.А. отправил в московский книжный магазин Готье большой заказ на книги по тайным наукам, а в 1911 году вы-
шло его третье издание "Протоколов", обогащенное новыми данными в области оккультизма и картинами, позаимствованными у цитированных мною авторов. На обложке, под новым заглавием "Близ грядущего антихриста и царство дьявола на земле" красовалось изображение короля из игры карт "Таро" с надписью: "Вот он - антихрист".Таким образом, и портрет антихриста нашел.
Я заканчиваю эту главу двумя штрихами, довольно четко рисующими физиономию С.А. Нилуса.
В 1909 году, в бытность мою в Оптиной Пустыни, происходило как раз в Петрограде разбирательство дела о бывшем директоре департамента полиции, д. ст. сов. Лопухине. Полицейское подполье старого режима поневоле раскрывало свои недра. Я спросил С.А., напоминая ему о Рачковском: "Не думаете ли вы, что какой-нибудь Азеф надул женераль Рачковского и что, того не зная, вы оперируете подлогом".
"Вам известно, - ответил С.А., - мое излюбленное изречение апостола Павла: Сила Божия в немощи человеческой совершается. Положим, что Протоколы подложны. Не может ли Бог и через них раскрыть готовящееся беззаконие? Ведь пророчествовала же Валаамова ослица. Веры нашей ради Бог может превращать собачьи кости в чудотворные мощи; может Он и лжеца заставить возвещать Правду".
Летом того же года происходила вторая младотурецкая революция. Салоникская армия Махмуд-Шефхет-паши подходила к Константинополю. Раз прихожу к С.А. и застаю его в большом возбуждении. Перед ним была развернута бывшая в приложении к "Русскому знамени" карта Европы, о которой идет речь на странице 128 французского издания "Протоколов". На этой карте изображен ползущий змий и обозначен датами его исторический путь через завоеванные им европейские государства, причем Константинополь является последним этапом на его пути к Иерусалиму.
Видя С.А. страшно расстроенным, спрашиваю: "Что же случилось?"
- Голова змеиная приближается к Царьграду, - ответил он.
Потом пошел С.А. служить молебен о даровании победы султану над младотурками. Очередной иеромонах не счел возможным помянуть Абдула Хамида. Стоило много усилий покойному старцу о. Варсонофию доказать С.А., что Абдул Хамид понес заслуженную кару за массовые избиения христиан и гонения на наших единоверцев. Впрочем, С.А. не успокоился и вернулся в великом гневе и негодовании па старца. ...Приступая к изложению своих воспоминаний о С.А. Нилусе и "Сионских протоколах", я сознавал, что имеющиеся в моем распоряжении данные являются только материалами для тех, кто на основании всестороннего его освещения решит вопрос о происхождении "Протоколов".
Поэтому я твердо решил не вступать в полемику ни с французскими издателями, ни с органами печати, трактовавшими данный вопрос.Считаю все же совершенно необходимым, прежде чем изложить стечение обстоятельств, сделавших С.А. Нилуса владельцем и издателем рукописи, обратить внимание на одну особенность издания 1917 г., отмеченную M-gr Jouin'ом. Я имею в виду заявление С.А. о том, что рукопись передана ему в 1901 г. предводителем дворянства Алексеем Николаевичем Сухотиным. Эта версия противоречит сделанному мне С.А. Нилусом сообщению, что рукопись была им получена от Рачковского через госпожу К.Мне, знающему подоплеку семейных отношений С.А. Нилуса, совершенно понятно, что он не мог открыть читателям госпожу К., ту таинственную "даму", про которую говорится во всех изданиях. Я далек от мысли, чтобы считать А.Н. Сухотина мифом, но я уверен, что он был не более как посредником или курьером, передавшим лично С.А. Нилусу полученную в Париже от госпожи К. драгоценную рукопись. В книге Нилуса по вышеизложенным соображениям личного характера Сухотин стал ширмой, скрывавшей от читателя саму госпожу К.
Что касается передачи рукописи в распоряжение С.А. Нилуса, то она произошла при следующих обстоятельствах.В 1900 г. разорившийся С.А. Нилус возвратился в Россию, обратившись к Богу, стал путешествовать, вернее, даже странствовать по монастырям, питаясь иногда одними просфорами. В это время он написал свои "Записки православного и великое в малом", которые при содействии заведующего типографией Троицко-Сергиевской лавры, архимандрита, впоследствии архиепископа и члена Государственного Совета Никона были напечатаны в "Троицком листке", выходившем в Сергиевом Посаде. Эти записки тогда же были выпущены отдельными оттисками.
Книжка, описывающая обращение интеллигента-атеиста и процесс его мистического перерождения, приобрела известность благодаря рецензиям Л.А. Тихомирова в "Московских ведомостях" и архимандрита Никона в "Московских епархиальных ведомостях". Дошла она до великой княгини Елизаветы Федоровны, которая заинтересовалась автором ее.
Великая княгиня Елизавета Федоровна всегда боролась против мистиков-проходимцев, окружавших Николая Второго. Боролась она, между прочим, с влиянием лионского магнетизера Филиппа и сильно недолюбливала царского духовника, престарелого отца Янышева, за неумение оградить царя от нездоровых мистических влияний. Великая княгиня считала тогда, что С.А. Нилус, как русский человек и ортодоксальный мистик, сможет благотворно повлиять на царя.
При великой княгине Елизавете Федоровне состоял ген.-майор Михаил Петрович Степанов, брат прокурора Московской синодальной конторы Филиппа Петровича Степанова и дальний родственник Озеровых. Он пользовался полным доверием княгини и продолжал состоять при ней даже тогда, когда она стала настоятельницей Марфо-Мариинской общины. Через него именно С.А. Нилус был направлен в Царское Село к фрейлине Елене Александровне Озеровой. То было в 1901 году.
Между тем, уезжая из Франции, С.А. Нилус оставил в Париже весьма близкое ему лицо, а именно госпожу К.Потерявшая также почти все состояние, сильно подавленная разлукой, она тоже склонилась к мистицизму и стала интересоваться оккультистскими кружками Парижа. При этих условиях она получила от Рачковского, тоже вращавшегося в этих кружках, рукопись "Протоколов Сионских мудрецов", которую она и переслала С.А. Нилусу.Можно полагать, что Рачковский, стремившийся в свое время к уничтожению влияния Филиппа на царя, узнав о предстоящей роли С.А. Нилуса, пожелал использовать сложившуюся обстановку с целью одновременно вытеснить Филиппа и заручиться расположением нового временщика. Как бы то ни было, когда С.А. Нилус явился в 19011902 гг. в Царское Село, он уже имел в руках "Протоколы".С.А. Нилус произвел большое впечатление на фрейлину Озерову и на придворный кружок, враждебный Филиппу. При содействии этих лиц он в 1902 г. выпустил первое издание "Протоколов" в качестве приложения к переработанному тексту книжки о собственных мистических опытах. Книга вышла под заглавием "Великое в малом и антихрист как близкая политическая возможность".Книга была представлена царице и царю.
Одновременно в связи с кампанией против Филиппа выдвигалась следующая комбинация: брак С.А. Нилуса с Е. А. Озеровой и по рукоположении приближение его к царю, дабы он занял впоследствии место духовника. Дело шло так успешно, что С.А. Нилус уже заказал священническую одежду. Помню, как весной 1909 года вывешивали в саду всякую одежду, среди которой были сшитые еще в 1902 г. рясы С.А. Нилуса.Партии Филиппа удалось, однако, парировать удар, сообщив духовному начальству о наличии известного мне канонического препятствия к принятию духовного сана С.А. Нилусом.
После этого С.А. впал в немилость и должен был покинуть Царское Село. Вновь на скудные средства, вырученные от сотрудничества в "Троицком листке", начались для него дни скитания по монастырям. Женитьба была невозможна, так как у Е.А. Озеровой, кроме пенсии по должности отца, ничего не было, а в случае выхода замуж она должна была лишиться и этих средств.
В 1905 году не стало больше враждебного Нилусу влияния Филиппа. Придворные друзья Е.А. Озеровой исходатайствовали у Николая Второго высочайшее соизволение на предоставление ей права на дальнейшее получение пенсии в случае выхода замуж. Тогда же заботами Е.А. Озеровой вышло второе издание "Протоколов" с новыми материалами, касающимися Серафима Саровского. Помнится мне, что это издание носило несколько измененное заглавие; вышло оно в Царском Селе, и, мне кажется, как издание местной общины Красного Креста, к которой имела отношение Е.А. Озерова.
Вслед за всем этим С.А. и Е.А. повенчались, но каноническое препятствие не отпало, и нельзя было думать ни о священстве, ни о духовном влиянии на царя. Впрочем, зная С.А. как человека простого и крутого нрава, я полагаю, что его влияние не оказалось бы продолжительным и что он сам, пожалуй, весьма мало об этом мечтал.После женитьбы С.А. и Е.А. Нилусы покинули навсегда Царское Село и Петербург; поселились они сперва при Валдайском монастыре, а потом, в 1907 г., при Оптиной Пустыни, где я застал их в 1909 г.Жили они, как я сказал, скромно, и большая часть шеститысячной пенсии Е.А. шла на содержание странников, юродивых и калек, приютившихся у них. В их доме нашла приют и разоренная вконец больная госпожа К., благодаря которой увидели свет и наделали немало шума и беды "Протоколы Сионских мудрецов", замечательное открытие "женераля Рачковского"...>
После публикации в "Еврейской трибуне" лжесвидетельства дю Шайла в следующем номере той же газеты на первой полосе выходит статья еврейского журналиста, масона С. Полякова (Литовцева), в которой предыдущие лжесвидетельства - дю Шайла, Радзивилл, Херблет - обобщаются в один материал и на долгий срок становятся официальной версией еврейских организаций. Через несколько дней статья Полякова была перепечатана в "Последних новостях" и ряде других газет.
Статья Полякова являлась заключительным актом этой части еврейской кампании по дискредитации Сионских протоколов. Невидимый режиссер подводил итоги, давая подлогу путевку в жизнь.
Обобщение лжесвидетельств дю Шайла, Радзивилл, Херблет Поляковым (Литовцевым)
(Еврейская трибуна. 20.5.1921; Последние новости. 1921. N331)
<Напечатанные в предыдущем номере "Еврейской трибуны" воспоминания А.М. дю Шайла о Нилусе должны по справедливости быть признаны во всех отношениях замечательными. Следует прежде всего отметить правдивую искренность и непосредственную простоту, с которыми они написаны. Тон воспоминаний г. дю Шайла вполне гармонирует с нашими сведениями об их авторе. В Оптину Пустынь его привели идейные побуждения и религиозная пытливость души. Уже одно это обстоятельство возбуждает внимание читателя, которое по мере чтения незаметно, но решительно переходит в инстинктивное доверие к рассказу г. дю Шайла. Без помощи искусственных литературных приемов, одною силою правдивого повествования автор воспоминаний сумел ввести нас в своеобразную обстановку жизни Оптиной Пустыни и заставить нас почувствовать странную, почти фантастическую, во вкусе Достоевского, атмосферу дома Нилуса.
В статье г. дю Шайла впервые освещается личность автора книги о Сионских протоколах, о котором мы до настоящего времени имели смутное представление. Само социальное положение Нилуса являлось предметом разноречий. Его называли то синодским чиновником, то судебным деятелем, то монахом. Теперь мы узнали точно, кто такой этот не вполне нормальный (вернее, вполне ненормальный) человек, сумбурная книга которого в паталогической обстановке нашего времени получила такое широкое распространение и такую фатальную славу.
Г. дю Шайла рисует портрет Нилуса с беспристрастием, которое делает ему честь. Европейскому читателю, перед которым Нилус предстает в смутных очертаниях чуждой обстановки, Нилус, пожалуй, даже понравится. Его, быть может, подкупят блеск религиозного мистицизма и внешнее отсутствие видимой корысти в действиях Нилуса. В нас, очень хорошо знакомых с социальной средой Нилуса, портрет, беспристрастно набросанный г. дю Шайла, вызывает более реалистические ассоциации. Помещик, ударившийся в православную экзальтацию, после того как пошло прахом весело прожитое состояние; мистик, очень трезво нащупывающий как раз ту мистическую стезю, что в России того времени прямо вела в великокняжеские и царские хоромы; кандидат в придворные духовники, весьма по-мирски, по-грешному затыкающий дыры своей канонической погрешимости, лишь бы преуспеть; бескорыстный отшельник, загодя в чаянии успеха заказывающий себе рясу; правдолюбец и святой разоблачитель интриг, пользующийся документом, исходящим от охранника Рачковского, известного мастера провокаций и подвохов, - все это подкрашивает для нас мистицизм Нилуса плутовством, а благочестие его мелкопоместной пронырливостью и угодничеством. Подальше от таких святых!..
Фактическая ценность сообщений г. дю Шайла весьма многообразна.
1. Происхождение Протоколов от Рачковского подтверждено самим Нилусом и г-жей К., приятельницей Нилуса, которой Рачковский передал эти Протоколы в Париже.
2. Выяснены мотивы, почему Рачковский предпочел провести эти документы именно через Нилуса, а не через какого-нибудь другого "мистика", в которых господа охранники никогда недостатка не ощущали. Нилус выдвигался великой княгиней Елизаветой Федоровной на пост придворного чародея в противовес знаменитому шарлатану Филиппу, против которого вел также кампанию Рачковский. Снабжение Нилуса сенсационными документами во вкусе Петербургского Двора, с одной стороны, увеличивало шансы Нилуса на победу в состязании с Филиппом, а с другой - создавало Рачковскому признательного друга в лице вероятного властителя дум русского царя.
3. Доказано, что парижская тетрадь желтоватого цвета с большим пятном голубых чернил на первой странице, о которой в Америке сообщали княгиня Радзивилл и г-жа Херблет, не миф, а подлинная реальность. Подтверждено, что именно эта тетрадь заключала в себе текст протоколов, написанных на французском языке различными почерками, и что она рассматривалась Нилусом как тот подлинник, который похищен у "масонов" в Париже. Именно об этой тетради говорил Нилус как о неопровержимом доказательстве существования еврейского заговора; именно эта тетрадь передана была Нилусу через г-жу К. Рачковским.
4. Последнее показание возвращает нас к роли Головинского, обрисованного княгиней Радзивилл и повторенной г-жей Херблет. Головинский по поручению Рачковского в Парижской Национальной библиотеке компилятивно сочинял Протоколы, которые, по его заявлению, "должны со временем революционировать мир", и однажды, закончив свой "превосходный" труд, гордо показывал в салоне кн. Радзивилл оригинал своей работы - желтоватую тетрадь с большим голубым пятном на первой странице. Головинский, по-видимому, писал по-французски хуже Боссюэта: г. дю Шайла рассказывает, что французский текст Протоколов произвел на него, природного француза, впечатление работы иностранца - текст изобиловал нефранцузскими оборотами.
Итак, путь тетради с голубым пятном теперь вполне освещен: Головинский-Рачковский-К.-Нилус. Цепь замкнулась, и каждое звено на своем месте. Рассказ княгини Радзивилл получил неожиданное подкрепление со стороны живого очевидца и собеседника Нилуса в Оптиной Пустыни. Протоколы, как мы всегда это утверждали априорно, оказываются детищем охранников, фальсификаторов, погромщиков, карьеристов, невежд и умопомраченных...>
Многие современники, следившие за публикациями, касающимися Сионских протоколов, сразу же почувствовали подлог. Николай Дикий, познакомившись со статьей Полякова по ее изданию в "Последних новостях", направляет П. Милюкову недоуменное письмо-отклик.
<Еще о "Сионских протоколах"
В номере 331 "Последних новостей" появилась статья С. Полякова (Литовцева) "Воспоминания А.М. дю Шайла". Она как будто вносит некоторую определенность в вопрос о протоколах. Автор ссылается на воспоминания княгини Радзивилл (место появления, название издания, время не указаны, сказано глухо: в "американском журнале") и г-жи Херблет - американки, посетительницы парижского салона княгини Радзивилл (снова никаких указаний на место и время появления этих воспоминаний).
Считая вопрос о протоколах вопросом очень важным, я полагаю, что указания, отсутствующие в статье С. Полякова, крайне необходимы <...> для вдумчивого читателя представляется целый ряд недоумении:
1. Удивительное совпадение показаний о внешности "тетради" у трех авторов, из которых два видели эту тетрадь почти двадцать лет тому назад, а один - двенадцать лет. Они отлично помнят, что рукопись была на желтоватой бумаге, даже не желтой, а только желтоватой, помнят голубое пятно на первой странице, один автор даже настолько точно помнит через двенадцать лет оттенок пятна, что поясняет: бледно-фиолетовое или голубое. Он помнит такое мимолетное впечатление, как мысль о том, что на рукопись, вероятно, была опрокинута чернильница, но тотчас чернила были смыты. Автор помнит плотность бумаги, переплет, оттенок цвета бумаги, почерки, какими написана тетрадь, и даже чернила.
2. Люди, устраивающие подлог, которому приписывается огромное значение, приходят и хвастают этим подлогом перед третьими лицами.
3. В протоколах нет ни одной ссылки на источники, между тем подделыватели их работают в Национальной библиотеке в Париже. Для чего им библиотека?
Я повторяю, что я совершенно не знаю, подлинны "протоколы" или поддельны. Но удивительные совпадения в статьях С. Полякова и дю Шайля на меня производят впечатление того, что кому-то нужно доказать, что протоколы поддельные. Для большего вида достоверности эти доказательства пущены через трех разных авторов, а четвертый сводит их воедино...> 389
Глава 32
Продолжение дискредитации. - Обвинения в плагиате. - "Таинственная" история с нахождением "Диалога" Жоли. - Участие П. Милюкова и С. Сватикова, - Фабрикация сомнительной литературы. Покушение на Генри Форда. - Его публичное отречение от своих взглядов. - Сожжение книги "Международное еврейство". - Изъятие Сионских протоколов из библиотек США.
Осенью 1921 года еврейские организации начали новый акт дискредитации Сионских протоколов. На этот раз сигналом к наступлению стала публикация в газете "Таймс" статьи 390 ее константинопольского корреспондента, фамилия которого почему-то сохранялась в секрете. 391
Этот безымянный корреспондент сообщал, что к нему явился таинственный X., русский подданный, и рассказал, что недавно приобрел у неизвестного офицера русского Охранного отделения, бежавшего из России, собрание старых книг, среди которых оказалась книга М. Жоли "Диалог". X. сличил найденную книгу с Сионскими протоколами и нашел в них множество текстуальных совпадений. На основании этого делался вывод, что Сионские протоколы являются плагиатом "Диалога" Жоли. Как я уже показал выше, и Сионские протоколы, и "Диалог" Жоли имели общий первоисточник, который к тому же лежал в основе и других иудейско-масонских документов, таких, как секретные бумаги А. Вейсгаупта, карбонариев, Альянса международных братьев и других подобных организаций и лож.
То, что в "Таймс" не было названо ни одной конкретной фамилии, а на всех причастных к этой истории был наброшен покров таинственности, наводило на мысль о том, что находка "Диалога" Жоли не была случайной. Можно ли поверить тому, что некий полицейский, бежавший из России, повезет с собой ненужные ему книги, и среди них "Диалог", содержание которого офицер не знал и языком, на котором они были написаны, не владел?По-видимому, дело обстояло иначе. Не было ни безымянного корреспондента, ни таинственного X., ни неизвестного офицера полиции, а "Диалог" Жоли, безусловно известный вождям иудейско-масонской конспирации, был поднят ими из небытия для дискредитации Сионских протоколов. Обвинение в плагиате подрывало доверие к этому серьезному документу и давало основания относиться к нему как к чему-то не заслуживающему внимания. А о том, что "Диалог" был таким же продуктом иудейско-талмудической мысли, как и Сионские протоколы, еврейские вожди, конечно, молчали.Сразу же за публикацией в газете "Таймс" "Еврейская трибуна" поместила статью "Конец Сионских протоколов".
Автор, скрывавшийся под инициалами Е.Т., безапелляционно заявлял: <
1. Сионские протоколы являются плагиатом "Диалога" Жоли.
2. Они были сфабрикованы в русских придворных реакционных кругах для борьбы с либералами и для давления на Царя.
3. Плагиат сделан поспешно и небрежно.
4. Некоторая часть Сионских протоколов не взята из "Диалога", вероятно, дополнена заботами охранной полиции>. 392
Статью из "Таймс" перепечатывают "Последние новости". Более того, П. Милюков выпускает эту статью в виде брошюры "Правда о Сионских протоколах. Литературный подлог", дав в начале свое довольно путаное предисловие. 393 Свой вклад в дискредитацию Сионских протоколов вносит и другой бывший деятель Временного правительства, комиссар С. Сватиков. Заявляя во всеуслышание о том, что Сионские протоколы были якобы сфабрикованы Рачковским, он не сумел привести в подтверждение ни одного факта. 394 Более того, он вступил на путь прямой фальсификации, заявив, что у <П.Е. Щеголева, который по поручению Временного правительства в 1917 году разбирал делопроизводство и архив департамента полиции, были уже в 1917 году данные о том, что "Протоколы" - подделка, совершенная в Париже>. 395 На самом деле ни П. Щеголев, ни какой-либо другой исследователь вплоть до настоящего времени никогда не находили в архиве департамента полиции каких-либо документов, относящихся к созданию Сионских протоколов.Практически все специалисты, которых еврейские организации нанимали для дискредитации Сионских протоколов, проявляли при изучении их истории и оценках содержания удивительную поверхностность и легкомыслие. Многие исполнители специального заказа даже не удосужились как следует прочитать Сионские протоколы и проследить их историю по первоисточникам. Ярким примером такого "труда" стала книга "Протоколы сионских мудрецов: история одного обмана" (Берлин, 1923). Написанная на заказ, книга была откровенно лживой и путаной.
Ее автор, Я.Л. Юделевский, побоялся поставить свою настоящую фамилию и издал под псевдонимом Ю. Делевский.Первая глава книги начиналась с грубейшей ошибки. Автор утверждал, что "первое издание Сионских протоколов было выпущено Сергеем Нилусом в 1902 году". 396 Через несколько строк автор допустил еще одну, не менее серьезную ошибку, утверждая, что первое издание Сионских протоколов, осуществленное Бутми, появилось в 1907 году. Совершенно очевидно, что автор не владел проблемой, по которой решил написать книгу. Фактически сочинение Юделевского было полемическим памфлетом, в котором он пытался убедить читателя, что евреи любят другие народы и не стремятся к мировому господству. Автор почти дословно пересказал содержание статьи "Таймс", а также лжесвидетельств Радзивилл, дю Шайла, Херблет, и объявил Сионские протоколы плагиатом и подлогом Рачковского.
Почти одновременно с "сочинением" Юделевского появилась и другая подобная книга, некоего Б. Сегеля "Протоколы Сионских мудрецов", в которой совершенно удивительным образом были перемешаны путаные сведения о Сионских протоколах с данными об иудаизме, сионистском и революционном движениях. 397 Изучая подобные книги, удивляешься, почему еврейские организации не сумели найти серьезных авторов для исследования и оценки Сионских протоколов, а финансировали издание откровенной халтуры?Еврейские организации объявляют настоящую войну самому крупному пропагандисту и распространителю Сионских протоколов Г. Форду. Не сумев победить его в суде, иудейские активисты организуют кампанию травли и запугивания. Крупнейшие еврейские банкиры устраивают экономическую блокаду его предприятий, в результате которой Форд несет огромные убытки. На имя "автомобильного короля" идут тысячи угрожающих писем. В 1925 году на Форда организуется покушение: по дороге в Дирборн, где находилась редакция газеты "Дирборн индепендент" и размещался склад его книги "Международное еврейство", на машину налетел грузовик. Только чудом Форд сумел избежать гибели. Уже вечером он получил анонимную записку, в которой сообщалось, что следующее покушение будет более успешным.В страхе за свою жизнь и капиталы Форд выкидывает белый флаг. 30 июня 1927 года он направил письмо президенту Американо-еврейского комитета Луи Маршаллу, в котором отрекался от своих взглядов и приносил извинение евреям. На следующий день в редакцию "Дирборн индепендент" и на книжный склад подъехали грузовики, нанятые еврейскими организациями. Все книги, выпущенные Фордом, были вывезены на пустырь и сожжены. Более того, такая же участь постигла и книги Форда, разосланные им по библиотекам США. 398 Министерство юстиции рассылает по всем библиотекам и учебным заведениям США циркулярное письмо с рекомендацией изъять из их фондов Сионские протоколы.По настоянию иудеев Форд делает распоряжение об уничтожении книги "Международное еврейство" и в Европе.Сохранилась переписка по этому поводу между Г. Фордом и известным борцом с иудейским засильем профессором Теодором Фрич, в которой последний дает справедливую оценку малодушному поступку американского миллионера.
<Дирборн, Мич[иган],
1 ноября 1927 г.
Г-ну Теодору Фричу в Лейпциге.
Милостивый Государь,
30 июня 1927 г. я опубликовал заявление относительно тех статей по поводу евреев, которые появились в журнале "Дирборн индепендент" и часть которых была отпечатана впоследствии в виде книги "Международное еврейство". Убедившись в том, что эти произведения неосновательны и что на мне в силу этого лежит долг чести изъять все эти печатные обвинения против евреев из продажи, я предал гласности сделанное мной заявление. При этом я считал, что мое желание в этом отношении будет всеми по совести выполняться. Я прилагаю при сем точную копию этого заявления за собственноручной подписью. Все экземпляры "Международного еврейства", которые находились в моем издательстве в Дирборне, были уничтожены на моих глазах.
Из газет я осведомился о том, что Вы до сих пор издаете в различных странах на разных языках это произведение и пускаете его в продажу, причем Вы пользуетесь в связи с этим моим именем под тем предлогом, что издательские права мною еще не были аннулированы.
Дабы устранить какие бы то ни было сомнения относительно моих намерений в этой области, довожу до Вашего сведения, что все права, которые Вам принадлежат или на которые Вы претендуете, издавая книгу "Международное еврейство" где бы то ни было или же и на каком бы то ни было языке, настоящим отменяются и почитаются уничтоженными и что издание, продажа или какого-либо иного характера распространение "Международного еврейства", а также употребление имени Г. Форда или же Дирборн пабл. камп. в связи с ним как Вам, так и каждому третьему лицу или обществу, в котором Вы участвуете или же от имени которого у Вас имеется доверенность, концессии или иные права, настоящим воспрещаются.Прошу Вас в подтверждение этого письма дать мне заверения, что Вы во всех отношениях согласны с моими требованиями.
Генри Форд.
Лейпциг, 1 декабря 1927 г.>
<Г-ну Генри Форду в Дирборне.
Милостивый Государь,
Ваше решение, которым Вы воспрещаете мне дальнейшее распространение книги "Международное еврейство", достойно глубочайшего сожаления. Менее в силу того, что им уничтожается значительное книжное богатство (ибо будет обесценено 9400 экземпляров книги немецкого и испанского издания), но главным образом потому, что таким образом погибнет неоценимое духовное богатство человечества. Это неверно, что изданная под Вашим именем книга по содержанию своему неосновательна. Наоборот, она содержит гораздо более фактов и доказательств, которые в борьбе честных людей против тирании отвратительной силы денег и лжи представляют собою страшное оружие.
То, что Вы при содействии гениальных и до мозга костей честных сотрудников в этой книге изложили относительно влияния евреев в экономической, литературной, социальной и политической областях Соединенных Штатов, все это доказательства исключительной силы даже в том случае, если Вы в частностях не избегли тех незначительных недостатков, которые свойственны каждому человеческому убеждению. В общем книга Ваша является мужественным делом и оружием правды против лжи и обмана бесстыдного и жестокого общества заговорщиков.
Издание этой книги останется наиболее значительным делом Вашей жизни. Она оставит о Вас память потомству даже тогда, когда ваши гигантские достижения в области промышленности уже давным-давно будут преданы забвению.И вот появляются те торгашеские душонки, которым ненавистно все великое и возвышенное, ибо оно обнаруживает их собственное ничтожество, и хотят превратить этот яркий луч в дымную лучину - они стремятся уничтожить эту книгу.
Нет, великий Генри Форд, в этом Иудином деле Вы не должны принимать участия.
Я и мои друзья убеждены, что Вы и Ваши сотрудники выразили лишь Ваши сокровеннейшие убеждения, чтобы предостеречь равнодушный мир от страшной опасности. И мы ставим себе вопрос: какие коварные силы приложили руку к тому, чтобы заставить человека Вашей духовной силы и Ваших экономических средств пожертвовать самым лучшим и назвать самого себя лжецом? Если еще требуется доказательство, что Ваша книга говорит о закабалении честного человечества еврейством истинную правду, то мы уже его получили в этом случае в виде капитуляции Генри Форда перед еврейским денежным могуществом.Этот случай способен привести некоторые слабые души в отчаяние относительно будущего рода людского, ибо, если самые лучшие и самые сильные слагают оружие пред мошенничеством, кто же будет защищать дело справедливости и права?
Однако мне представляется совершенно ясным, почему Ваша борьба должна была остаться без успеха. При всей основательности и честности, с которой Вы с Вашими сотрудниками собрали факты из повседневной жизни и изобразили их удачно и правдиво, Вы все же не добрались до истинного корня спорного вопроса.Германские мыслители сорвали покровы с тайны еврейства более ста лет тому назад; к сожалению, эти открытия еще не нашли должного внимания в других странах. Даже для большинства образованных немцев они до сих пор остались скрытыми. Роковое ослепление было достигнуто тем, что секта, основывающаяся всецело на материальной и политической выгоде, прячется под религиозной личиной. Еврейская религия не имеет ничего общего в действительности с вероучением, т.е. возвышающим нравственным законом, ибо она стремится лишь к достижению экономической и политической выгоды и к экспроприации и порабощению неевреев.
Еще 130 лет тому назад философ Фихте предостерегал от еврейства как "от могущественного, распространившегося по всем государствам Европы, враждебно настроенного государства, стоящего в непрерывной борьбе со всеми остальными странами и угнетающего в некоторых из них граждан с ужасной силой".Это бьет в самую точку. Еврейское вероучение не нравственный закон, но на самом деле конституция, которая объединяет евреев в одно государственное образование и этим препятствует евреям честно служить какому-либо другому государству.
Вы нигде не упомянули в Вашей книге об особенностях учения раввинов в Талмуде или Шулхан-арухе. А между тем только путем изучения этих книг делается понятным весь ужас еврейского существа.