Цитата сообщения ЧЕГО ХОЧЕТ НАРОД?


Все правители – демократическое, да и вообще всякое – во все века клянутся, что цель их правления – благо народа. При каждых выборах депутаты соревнуются, кто более полно это самое благо выразил. Отсюда пошла наша советская традиция «наказов избирателей», сейчас всякие там «платформы», «программы» - и всё там о благе народа.

А в чём оно состоит – это благо? Кто его определяет?

В основе, в фундаменте демократии лежит мысль: народ сам знает, в чём состоит его благо.
Вроде понятно, даже очевидно: каждый знает, что ему хорошо, а что плохо. А раз каждый знает, значит и народ в целом соображает, что ему хорошо. Что большинство полагает благом, то и есть благо народа. Более тонкие и углублённые политические мыслители и знатоки демократии добавляют, что и интересы меньшинства (или меньшинств) тоже надобно учитывать.
И вообще задача благоучреждённого правления – учесть все, какие ни есть, интересы и пожелания трудящихся, уравновесить их и выдать некий результирующий вектор, составленный из мириад представлений о благе. Вот тогда наступит земной рай и неземное блаженство.

Вопрос лишь в том, что достичь этого дивного состояния чрезвычайно трудно, но ежели достичь – вот это и будет общественный идеал: править так, как хочет народ. И лучше этого ничего на свете не изобретено.

Это настолько глубоко въевшаяся идея, что она даже не обсуждается. А напрасно.
Если обсудить, вскрывается много интересного.

Благо отдельных людей вовсе не всегда состоит в том, что им нравится и хочется. Ровно то же самое относится к народу в целом. Более того: благо как людей, так и народов почти всегда состоит в том, чего им совсем даже не хочется.

Это неприятно, но факт.

Всякий, кто воспитывал детей знает: они (в массе) хотят глядеть мультики и есть мороженое. Но мы заставляем их есть суп и решать примеры. Потому что именно в этом состоит их благо. Но родители всё-таки обладают диктаторскими полномочиями: могут выключить мультики, не дать мороженого. А теперь вообразите: сами дети демократически решают, что им делать. Как вы думаете, что они решат? И какого родителя себе выберут: который задачки или который мультики? Вот-вот…

Ровно с таким же вы выбором сталкивается правитель. Вообразим идеального правителя – всецело поглощённого заботой о благе страны и при этом знающего, что делать. Если он в самом деле начнёт делать то, что составляет БЛАГО – недолго он просидит при демократическом образе правления.

Интересно, что обруганная на все лады советская власть старалась править исходя из идеи блага. Блага народа как целого, блага страны. Я не говорю, что она всегда правильно понимала и осуществляла это благо (очень часто она действовала с изяществом слона в посудной лавке), но в базисе, в фундаменте лежало представление: цель правления есть благо. И его так-сяк пытались достичь.

Вся возня Перестройки, всё это «демократическое движение», все эти многотысячные митинги, страстно поддержанные народом (да, да, дорогие товарищи, Перестройка пользовалась огромной, поистине всенародной поддержкой!) – всё это было бунтом народных желаний против народного блага. Бунтом притязательных вожделений: «хочу» против «надо» и «можно».

Мы впопыхах как-то не заметили, что наша капиталистическая революция, развалив народное хозяйство и доведя инфраструктуру до точки, вполне даже удовлетворила эти притязательные вожделения.

А что?

Хотели ездить за границу – теперь объездись, турбюро на каждом шагу.

Хотели свободы самовыражения – самовыражайся сколько влезет. Отвергают тебя СМИ – пиши в интернете. Не умеешь – пиши «каменты»; некоторые на этом даже, говорят, карьеру делают.

Проклятую прописку, попирающую важнейшую свободу – свободу передвижения и выбора места жительства – отменили. Ну и что, что все сбежались в столицу, а провинция оголена, но ведь хотели-то именно этого!

Ну и так по мелочи. В институт, например, можно поступить на раз: никаких тебе экзаменационных треволнений – заплатил и порядок. И специальности всё лёгкие, гуманитарные – не об этом разве мечталось?

Хотели читать не нудные производственные романы или унылую совковую публицистику, а занятные детективы и слезливые романы – вот они тебе, целыми полками в любой книжной лавке стоят. По ТВ не про то, как задули какую-нибудь нудную домну или сколько засыпали в закрома Родины, а всё интересное: про звёзд, про секс, ну, сами знаете.

В армии служить не хотели – так сегодня приличные люди и не служат, а служат нищебродские лохи и убогие лузеры. И дело идёт к наёмной армии.

Ну и – last, but not least - ШМОТОК! ШМОТОК! ШМОТОК! «Товаров импортного производства» (как писали на своих ларьках первые кооператоры) очень хотелось народу. Так их теперь завались! На каждом углу.

Вот этого весь советский народ, как один человек, в едином порыве жаждал, желал и призывал. И это – явилось. Правда, при этом развалилась страна и её экономика. Этого, разумеется, народ желать не мог, но и понять, как это всё устроено тоже не мог, да и не думал он об этом – это вообще за пределами его понимания.

Благо народа состояло вовсе не в этом. Та система, которая была, стояла гораздо ближе к благу народа, чем сегодняшняя, неизмеримо ближе. Я имею в виду именно народа как целого, а не отдельных людей. Лично я сегодня не испытываю ни в чём недостатка, так что ничего личного в моих наблюдениях нет. Более того, советская жизнь вызывает во мне раздражение даже при воспоминании. Но из любви к истине должна признать: она была ближе к благу народа, чем та жизнь, которой этот самый народ захотел.

Вы скажете: ну не хотел же народ, чтобы развалилась промышленность и сельское хозяйство. Вот прямо так, в таких терминах – не хотел. Но и работать там не жаждал. Из села старались перебраться в город, а на заводы тоже никто не спешил. Уже в начале 80-х на ЗИЛ завозили вьетнамцев: москвичи не шли. Рабочих не хватало хронически; даже директора завода было не просто найти; об этом я когда-то писала. Так вот на заводах и фермах народ ЗАСТАВЛЯЛИ работать – и это было его, народа, благо. Заставляли, преграждая другие, более лёгкие, пути – с помощью той же прописки.

При Сталине у колхозников не было паспортов, и они не могли сняться с места и уехать. Ах, ужас! Крепостное право! Оно самое. Но в тех исторических условиях оно было благом. И деревня была живая и полнокровная. Впоследствии можно было улучшать их положение, дать больше свободы, разрешить частную инициативу – всё можно, когда есть, кому разрешать. А когда в деревне три старушки – тут ничего не попишешь.

Давая народу, точно так, как и ребёнку, то, что он хочет, очень легко этот народ/ребёнка загубить. Что и произошло.

Взрастить притязательные желания, конечно, сильно помог Запад. Помните эти песни: ни в одной приличной стране нет прописки, разрешается всё, что не запрещается – ну, помните, что говорилось.

Лиля Брик, великая куртизанка, говорила: можно завоевать любого мужчину, если разрешать ему то, что запрещается дома. Положим, ему не разрешается курить в квартире – а ты разреши, и он твой. Я не специалистка по обольщению мужчин, но что Запад духовно завоевал наш народ именно этим способом – сомнений нет. Был создан пленительный образ будущего без совковых запретов и ограничений – и народ пошёл на приманку. Именно этого он ХОТЕЛ.

В чём состоит благо народа – он в своей массе понять не способен. Это понимают – хорошо, если понимают – избранные и мудрейшие. Избранные судьбой, а не голосованием, разумеется.

Массовое сознание народа всегда фрагментарно и несистемно. То есть картина мира, существующая в рядовой голове, вполне способна содержать одновременно некое утверждение и его отрицание. И никто по этому поводу не испытывает ни малейшего умственного дискомфорта.

Это мы наблюдаем на каждом шагу.

Мы хотим, чтобы у нас была боеспособная армия, но служить в ней не хотим. Пускай это делают какие-нибудь условные таджики, но не наши домашние, благовоспитанные, такие неприспособленные мальчики.

Мы не любим «чурок» и «понаехавших тут», но при этом не хотим работать на стройке, а хотим сидеть в кондиционированном офисе. Зря что ли учились в эколого-политологически-лигнвистическом университете?

Мы ритуально ужасаемся, что с карты исчезают селения и теперь уже и города – но при этом жмёмся к столице. Лишиться московской прописки и отъехать от столицы на 3 км. – поступок почти эпатажный.

Мы пугаем друг друга нашествием китайцев ( вот они – уже на Дальнем Востоке, переженились на русских, их орды наступают) – а попробуй ограничь житьё в центре, лучше, конечно, в Москве.

Отдельный человек хочет иметь машину и на ней раскатывать: мой сын, например, без авто как без ног. Но при этом: разрулите нам пробки в Москве.

Делать то, что нужно, то, что есть благо (а именно благо – задача государства, а не балансирование отдельных интересов, групповых и индивидуальных) – необычайно трудное дело. Требующее колоссальной воли и политического мужества. И просто мужества. Точно так как воли требует правильное воспитание детей.

Благо народа не сводится не только к желаниям отдельных людей, но и даже к благу отдельных людей. Народ – это не механическая сумма отдельных людей – это некая новая сущность. То, что составляет благо народа, далеко не обязательно благо отдельного человека. Именно благо, а не желание. Но об этом не хочется походя, об этом в следующий раз.

Источник