Отзвучали сирены воздушной тревоги. Милошевича доставили в Гаагу. Ругову протащили в президенты. Черногорию практически отторгли от Сербии. Исчезло даже само название "Югославия", которое, вероятно, само по себе вызывало у мировой общественности немедленный приступ бешенства. Что же дальше?
А дальше - то же самое, что уже было на Балканах, и было не один раз. Разрушена империя - идет дележ остатков между империями пока еще целыми. Затем и они - или одна из них - постепенно будут разрушены. Придет новый передел, как обычно, кровавый. И так будет всегда, пока существует империализм. Так будет всегда, пока Балканы из объекта геополитики не станут ее субъектом. Они были к этому очень близки - при маршале Тито. Не дали. Следующий шанс может наступить через столетия.
Сейчас, после победы над коммунизмом, мировая общественность выглядит как никогда сплоченной. Но это - видимость и кажимость, как говорили классики исторического материализма. Активно идут интеграционные процессы в Европе. Экономический гигант, сопоставимый по мощи с Соединенными Штатами, потихоньку выковывает собственную политическую волю и уже начинает вслух говорить о собственных вооруженных силах быстрого реагирования, не входящих в НАТО.
В Европе наблюдается активный рост антиамериканских настроений. Не случайно американцы пришли на Балканы и утвердились на cобственных базах в Тузле в Боснии и "Bond Steel" в Косово - кто знает, какая судьба ждет НАТО! А под дверью НАТО и Европейского Союза пока выстроилась очередь из стран, которых ранее именовали сателлитами СССР. Теперь они вполне лоигчно хотят стать сателлитами НАТО - деваться им некуда.
Само НАТО скорее всего, будет разорвано на две части, и американцам придется лицом к лицу столкнуться с объединенной Европой, интересы которой не всегда, мягко говоря, совпадают с американскими. Глобализация замаскирует это противостояние, но не устранит его. В мире уже вырисовываются контуры новых группировок, на границах соприкосновения которых будут постоянно вспыхивать конфликты, разрешаемые с той или иной долей насилия.
Правда, и сама объединенная Европа - образование крайне непрочное. Основная связующая идея - единство европейской идеологии и противопоставление ее идеологии коммунизма, теряет свою остроту, хотя очень быстро может быть переориентировано на единство против исламской, например, угрозы. Кроме того, Европа стремительно бюрократизируется, причем, бюрократия там становится самодовлеющей и все больше и больше напоминает бюрократию советского типа. При отсутствии более внятной идеологии или внешнего врага конструкция единой Европы рухнет под собственной бюрократической тяжестью.
Что будет с Косово? Мне трудно судить. Разрушено то, что созидалось годами. Сейчас джин пассионарности выпущен из бутылки и загнать его туда будет трудно. Ругова обречен и уйдет в небытие на другой день после потери интереса к нему со стороны мировой общественности. Всю полноту власти рано или поздно получат молодые хищники, и цикл насилия продолжится. Знаете задачу - как собрать из шести спичек четыре равносторонних треугольника, причем, каждая сторона каждого треугольника должна быть равной одной целой спичке? Попробуйте собрать, и вы убедитесь, что на плоскости эта задача не решается: надо выйти в пространство и собрать пирамиду.
Вот у этой пирамиды будет как раз четыре грани, каждая из которых - идеальный равносторонний треугольник. Выход из балканской плоскости существовал при османах. Выход из плоскости нашел, но не успел осуществить, Иосип Броз Тито. Этот выход - балканская федерация. Вот в рамках новой балканской федерации может и быть возможным решение косовской проблемы (кстати, здесь же решается проблема сербов в Боснии и Хорватии). Вопрос лишь в том, что создание такой федерации естественным путем возможно только на базе какой-то очень серьезной идеологии, сопоставимой по масштабу с идеологией фашизма (избави Бог!), коммунизма (уже было) или панславизма (вот это вряд ли).
Место России в новом мире еще более неопределенно. События на Балканах знаменовали собой окончательное превращение России из субъекта в объект геополитики. Через пять лет доржавеют наши последние ракеты и утонут последние стратегические подводные крейсеры проекта 667БДРМ. Не будет новой цементирующей идеологии - начнется распад России. Не начнется сам - его организует мировая общественность, обкатавшая на Балканах все элементы необходимых технологий.
В принципе, для возвращения России былого величия необходимо сделать всего два радикальных шага: перенести столицу из Москвы в Казань и принять ислам в качестве государственной религии, тем более, что при татарах мы почти двести лет уже были частью исламской, по сути, империи, правда, сохраняя и укрепляя православие. Исламский мир будет приветствовать этот шаг радостными возгласами "Аллах Акбар!". Глобальное равновесие в мире, ставшем опять многополюсным, будет немедленно восстановлено. Только это будет уже не Россия...
Другой вариант для России - войти в Европу. Униженными, унижаемыми. Но войти, и не теряя своей национальной самоидентификации, поднять до уровня европейского уровень собственной цивилизованности. Это не значит сделать в квартире евроремонт, напялить пиджак от Версаче или пересесть с "жигулей" на "мерседес". Это значит - искоренить пьянство. Это значит - искоренить воровство. Это значит - искоренить коррупцию. Это значит - возродить патриотизм. Это значит - возродить такие понятия, как совесть, честь, достоинство, уважение к друг другу, к природе и к нашим меньшим братьям.
Это значит - духовно возродиться. Как это сделать, я не знаю. В любом случае, не через тупое поглощение мексиканских сериалов и объедков западной массовой культуры. Но я твердо знаю, что если мы это сделаем, мы не только войдем в Европу - мы ее возглавим. Фактически она очень нуждается в сильном лидере. Если не сделаем - нас ждут ужасы братоубийства, по сравнению с которыми все мерзости и кошмары десятилетней войны на Балканах покажутся детской забавой в песочнице возле бывшего кооперативного дома.
Наши заигрывания с Америкой - пустая трата времени. Ну не нужны мы американцам! Не нужны. Помните Высоцкого: "Эх, Ваня, мы с тобой в Париже нужны, как в бане пассатижи".
Это больше не про Париж, это про Нью-Йорк. В Париже мы еще, может, и пригодимся. Мы или объединяем вокруг себя, или присоединяемся к кому-то, к тем, кто в нас еще нуждается. Третьего не дано: разорвут. Общечеловеческие ценности существуют. Но только для тех, кто способен постоять за себя, за свой дом, за свою Родину. У бомжей ценность вполне определенная. Их место - у мусорного контейнера с объедками.
Обидно, да?
