Продолжаю рассказ о св. княгине Ольге.
Эта часть повествования - о Крещении Ольги и посещении Византии

О времени и месте Крещения Ольги долгое время ведутся дискуссии. Попытаемся с этим разобраться. Свой предыдущий пост об Ольге я завершил фактически фразой: «Летопись называет императора, крестившего Ольгу, Константином, сыном Леоновым (Константином VII Порфирогенетом, — Багрянородным), а датой крещения 955 г.».



Сначала обратимся подробнее к этому повествованию. В 955 г. (по другим сведениям в 957 г.), по-видимому, уже внутренне решившись принять Крещение, Ольга отправилась в Константинополь (Царьград), куда ее сопровождала из Руси свита, возможно, и один из учителей христианских. Кроме своего Крещения, она решилась также поклониться и тамошним христианским святыням.



В Византии она пробыла около 3-х месяцев. Сначала была принята очень холодно и должна была долго простоять на пристани, но потом пользовалась вниманием императора и наставлениями Патриарха (при этом по одним историческим источникам называют его Полиевктом, однако, согласно других, Патриарх - Феофилакт). Патриарх был знаменит по святости жизни и по высокой образованности. Партриарх сам крестил Ольгу и нарек ее в Крещении Еленою, в честь древней царицы св. Елены – матери св. Константина Великого. Ведь именно св. царица Елена отыскала великую христианскую святыню – Животворящий Крест Господень, на котором был распят Сам Иисус Христос. В этом наречении Ольги при Крещении есть также Божественный Промысел о будущем христианском просвещении Русской земли.
Крестив Ольгу, Патриарх сказал ей пророческие слова: «Возлюбив свет и отвергнув тьму, благословенна ты между женами Русскими; благословлять тебя будут сыны Русские до последнего рода».
Интересные подробности, подчеркивающие ум и премудрость Ольги, о пребывании и Крещении ее в Константинополе мы находим в «Повести временных лет»:
«В год 6463 (955). Отправилась Ольга в греческую землю и пришла к Царьграду. И царствовал тогда цесарь Константин, сын Льва, и пришла к нему Ольга, и увидел царь, что она очень красива лицом и разумна, подивился ее разуму, беседуя с нею, и сказал ей: «Достойна ты царствовать с нами в столице нашей». Она же уразумев смысл этого обращения, ответила цесарю: «Я язычница. Если хочешь крестить меня, то крести меня сам – иначе не крещусь». И крестил ее царь с Патриархом. Просветившись же она радовалась душой и телом. И наставил ее патриарх в вере и сказал ей: «Благословен ты в женах русских, т.к. возлюбила свет и оставила тьму. Благословят тебя русские потомки в грядущих поколениях внуков твоих (коммент. - житие св. Ольги дополняет: «… правнуков до отдаленных потомков твоих»).
И дал ей заповеди о церковном уставе, и о молитве, и о посте, и о милостыне, и о соблюдении тела в чистоте. Она же, склонив голову, стояла, внимая учению,
----------------------------------------------------------------------------------
коммент. – именно так она изображена и на одной из фресок Киевского Софийского Собора. На Византийской миниатюре она изображена в особом головном уборе «как новокрещенная христианка и почётная диакониса Русской Церкви», а рядом с ней – в уборе новокрещенной – Малуша, впоследствии мать святого равноапостольного Великого князя Владимира
----------------------------------------------------------------------------------
как губка напояемая; и поклонилась Патриарху со словами: «Молитвами твоими, Владыка, пусть буду сохранена от сетей дьявольских»… И благословил ее Патриарх и отпустил. После Крещения призвал ее царь и сказал ей: «Хочу взять тебя в жены себе». Она же ответила: «Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал дочерью. А у христиан не разрешается это – ты сам знаешь». И сказал ей царь: «Перехитрила (коммент. – тогда употреблялось слово – «переклюкала») ты меня, Ольга». И дал ей многочисленные дары – золото, и серебро, и паволоки, и сосуды различные; и отпустил ее, назвав своею дочерью…»
Согласно другим сведениям, историки предполагали, что Крещение Ольги произошло в Константинополе в 957 г., так как, по их убеждению, именно к нему относился рассказ Константина в его трактате "De ceremoniis Aulae"(27) о двух приемах Ольги во дворце (коммент.-ссылка: Литаврин Г.Г. Путешествие русской княгини Ольги в Константинополь. Проблемы источников // ВВ, М., 1981, т.42.).
Интересные подробности мы находим в сочинении императора Константина «Об обрядах или церемониях Византийского двора» о пребывании княгини Ольги в Царьграде. Он описывает торжественный прием в знаменитой палате Магнавре, под пение бронзовых птиц и рычание медных львов, куда Ольга явилась с огромной свитой из 108 человек (не считая людей из дружины сына Святослава) и переговоры в более узком кругу в покоях императрицы, и парадный обед в зале Юстиниана, где промыслительно встретились за одним столом четыре «государственные дамы»: бабушка (святая княгиня Ольга) и мать святого равноапостольного Владимира (спутница Ольги Малуша) с бабушкой и матерью будущей супруги князя Владимира Анны (императрица Елена и ее невестка Феофано).
----------------------------------------------------------------------------------
Коммент. – чуть более полувека после этого в Десятинном Храме Пресвятой Богородицы в Киеве будут рядом стоять мраморные гробницы св. княгини Ольги, св. князя Владимира и блаженной царицы Анны.
----------------------------------------------------------------------------------
В представленных выше исторических материалах уже как бы отображен клубок путаницы относительно точной даты Крещения княгини Ольги.
Замечу, что есть даже гипотезы относительно ее тайного Крещения в Киеве, накануне поездки в Византию, и даже о Крещении в Киеве в 959 г. Однако эти гипотезы не имеют практически никаких, достаточно веских, обоснований.
Да и традиционные гипотезы о Крещении в Константинополе в 955 или 957 гг. подвергаются критике, в частности, на том основании, что порфирородный автор ни словом не обмолвился в своем произведении о Крещении языческой княгини. Еще один момент вызывает сомнения. Многие историки отмечают ум и мудрость Константина VII Порфирогенета (Багрянородного). В связи с этим, несколько странным выглядит то повествование в летописи о нем, где Ольга перехитрила Константина, взяв его в восприемники при Крещении. Да и то, что он не знал христианских обычаев (ибо уже после Крещения не мог стать ее будущим мужем) также представляется непонятным.
С другой стороны, пышный прием Ольги, описанный в его сочинениях, без упоминания о ее Крещении, может рассматриваться как подтверждение другой гипотезы о Крещении Ольги в Константинополе еще 944 г.
История о сватовстве императора в тексте летописи воспринимается иногда как озорная выдумка, введенная летописцем. Однако зададимся вопросом: кто из византийских императоров мог; планировать брак с Ольгой? И Константин, и Роман II были женаты. А вот Роман I Лакапин овдовел еще в 937 г. Политические же выгода отличной унии Руси и Византии были для империи колоссальными.
Немецкий хронист, продолжатель Регинона Прюмского, прямо говорит, что Ольга "при константинопольском императоре Романе крещена в Константинополе".
Итак, возможно летом или осенью св. Ольга прибыла в Константинополь ко двору императора Романа Лакапина. Несмотря на ее отчаянное положение, василевс принял ее благосклонно. Просьба о крещении и предложение союза чрезвычайно обрадовали императора. Он воскликнул: "Патриарху ли возвещу слово сие!". Возведение на киевский престол византийскими войсками княгини-христианки сразу обеспечило бы империи могущественного и верного союзника. Но еще более привлекательной показалась вдовому императору перспектива женитьбы на архонтиссе русов, необычайно умной и по-прежнему красивой. Личная уния с державой ромеев сразу включила бы Русь в экономическую и политическую систему империи. Христианизация, осуществленная княгиней-василиссой, совершилась бы быстро и безболезненно. Вместо сильных и опасных соперников Византии русы превратились бы в мирных граждан имперской окраины.
Ольга прекрасно понимала, какую угрозу для Руси представляет неожиданная симпатия императора. Однако ее положение было не таково, чтобы можно было прямо отказать. Княгиня, как всегда, нашла неожиданный и остроумный выход. "Она же, поразмыслив, ответила царю: "Я язычница; если хочешь крестить меня, то крести меня сам, — иначе не крещусь". Рядовой матрос, достигший царской порфиры, "господин Роман василевс был простым и неграмотным человеком, не принадлежавшим <...> к тем, кто с самого начала следовал ромейским обычаям..." Император, скорее всего, не знал о церковном запрете на брак между крестным отцом и крестницей, поэтому он не заметил подвоха в словах Ольги.
Вскоре в Святой Софии Константинопольской император Роман и его сын патриарх Феофилакт совершили то, ради чего Ольга и приплыла в Царьград. Первая из русского княжеского дома, св. Ольга, была крещена с наречением имени Елена.



Однако политические интересы тоже не забывались. Для Руси, которая, по упованию св. Ольги, должна была вскоре стать христианской, необходимо было обеспечить достойное место в христианском мире. Император был сильно разочарован, узнав, что княгине удалось его провести, и брак между ними невозможен, но стремления установить с Русью тесный союз у него не убавилось. Роман «дал ей многочисленные дары — золото, и серебро, и паволоки, и сосуды различные». Этих средств было достаточно, чтобы завербовать в Константинополе солидный военный отряд из служивших там варягов. С такими силами возвращение трона становилось вполне реальным. Но союзные отношения пошли и дальше. Император нарек Ольгу своей "дщерью". Это было больше, чем почетное звание. Уже то, что Роман стал восприемником княгини, было исключительным успехом. До этого император считался крестным отцом только у болгарских василевсов. Теперь же соперничество с Болгарией за первенство в византийском содружестве пошло дальше. Русские правители с последнего места в системе международных отношений империи, определяемого титулом …, переместились на первое (будущая перспектива для Руси).
Обрадованная таким необычайным успехом, сильно повысившим ее шансы в борьбе за киевский престол, св. Ольга отправилась на прощальную беседу с Патриархом. Она внесла в Святую Софию драгоценное блюдо, возможно, взятое из императорских подарков. В 1252 г. его еще бережно хранили в Константинополе, где его видел русский паломник Добрыня Ядрейкович, будущий архиепископ Антоний Новгородский. В своих заметках он отметил: "Блюдо велико злато служебное Олгы Руской, когда взяла дань, ходивше к Царю-городу. Во блюде же Олжине камень драгий, на том же камени написан Христос; и от того Христа емлют печати людие на все добро; у того же блюда все по верхови жемчугом учинено". В разговоре св. Ольга тревожно говорила: "Люди мои и сын мой язычники — да сохранит меня Бог от всякого зла". Ее явно беспокоила судьба предстоящей экспедиции в Киев. Но Патриарх успокоил ее: "Чадо верное! Во Христа крестилась ты и во Христа облеклась, и Христос сохранит тебя, как сохранил <...> Моисея от фараона, Давида от Саула, трех отроков от печи, Даниила от зверей, — так и тебя избавит Он от козней дьявола и от сетей его". Ободренная Патриархом, св. княгиня вернулась в Киев, где ей предстояла нелегкая борьба с язычниками за власть и за судьбу христианства на Руси.
Мы не знаем, как произошел политический переворот в Киеве. Он не вылился в серьезную вооруженную междоусобицу — иначе его следы не исчезли бы вовсе из источников, а отношения матери и сына оказались бы безнадежно испорчены. Видимо, дипломатичной Ольге удалось убедить сына, что наживать себе врагов в лице императора и всех киевских христиан небезопасно. Св. Ольге Бог отпустил еще четверть века, из которых 15 лет она была единоличной властительницей Киева.
Проходит некоторое время и крещенная княгиня Ольга снова обращает свой взор на Византию, где правит уже другой император – Константин.
Принципиально важно указание византийского хрониста Скилицы: "И жена некогда отправившегося в плавание против ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер ее муж, приплыла в Константинополь. Крещенная и истинной вере оказавшая предпочтение, она после предпочтения (этого) высокой чести удостоенная, вернулась домой". Сообщение это помещено в начале правления Константина VII. Оно может означать, что крещеная Ольга прибыла в Константинополь в 946 г. и была удостоена высокой чести.
Таким образом, пышный прием Ольги состоялся несколько позже (после ее Крещения и именно при повторном посещении Византии) и объяснялся особыми почестями по отношению к мудрой христианской правительнице Русских земель.
Предполагается, что княгиня Ольга, помимо создания на Руси самостоятельной церковной организации, заботилась и об укреплении своего международного авторитета. По всей видимости, ею руководила идея "взять в обход" питавшего стойкую антипатию к христианству Святослава. В ее планы входило женить сына на византийской царевне. Брак с порфироносной царевной сразу поднял бы престиж русского государя, а строптивый князь вынужден был бы креститься. Вместе с ним крестилась бы и дружина, а затем и вся страна. Ольга неоднократно говорила Святославу, опасавшемуся в случае принятия христианства насмешек со стороны воинов: "Если ты крестишься, то и все сделают то же". Расчищая дорогу к этому браку, Ольга разлучила сына с его возлюбленной Малушей, как раз незадолго до того родившей Владимира (если верить летописному сообщению, согласно которому в 1015 г. Владимиру было чуть больше 70-ти). И хотя по языческим обычаям в их браке не было ничего незаконного, княгиня сослала свою рабыню в Выбутово, где вероятно и родился будущий Великий князь, крестивший Русь



(опять-таки, псковская земля дала Руси еще одну великую личность для созидания Православной России).

К этому приезду в Константинополь Ольга готовилась основательно. Княгиня хотела на этот раз предстать перед императором во всем блеске своего могущества. Караван, отправившийся в начале лета из Киева, насчитывал десятки судов, на которых размещались 1500 человек. В свите были жены правителей всех крупнейших центров Руси, в том числе, по меньшей мере 6 княгинь. Ольгу сопровождали несколько десятков послов и купцов, представителей киевского боярства. Командовал экспедицией ее несколько загадочный, родственник, которого Константин называет анепсием — племянником. Можно предполагать, что под этим именем скрывается сам Святослав, а возможно это был загадочный брат Святослава - Улеб, о котором сведения малочисленны и противоречивы.
Первые разочарования ждали Ольгу сразу же по прибытии в Константинополь. Союзницу свергнутого Романа, да еще прибывшую с огромным флотом, встретили недоверчиво. Потом Ольга с горькой обидой вспоминала, как ее не одну неделю продержали в гавани, прежде чем впустить в Константинополь. Однако постепенно все уладилось. Киевским дипломатам удалось добиться для княгини исключительных привилегий.



На торжественном приеме (он состоялся 9 сентября 946 г.) в великолепной зале - Магнавре, Ольга подошла к императору Константину, не поддерживаемая, как обычно, двумя евнухами. Вместо полагающейся проскинезы, княгиня приветствовала императора легким поклоном, беседовала с ним стоя. Среди фресок в башне Софии Киевской, которые, как сравнительно недавно удалось доказать С. А. Высоцкому, изображают визит Ольги в Константинополь, сохранилась сцена приема у императора. Княгиня в стемме и белом мафории стоит перед императором одна, без сопровождения евнухов. Художник зафиксировал еще одну деталь: вместо того, чтобы в знак покорности скрестить руки на груди, св. Ольга держит их поднятыми ладонями к зрителю. С одной стороны, этот жест должен зафиксировать ее независимость, с другой — это заявка князя Ярослава, заказчика росписей, на канонизацию прабабки. Ладонями к зрителю обычно изображаются на иконах блаженные.
Вечером в честь княгини был дан пир. Ольга получила право сидеть за одним столом с зостами - высшими придворными дамами, имевшими привилегию обедать с императором. Таким образом, и св. Ольга получила ту же привилегию. Атмосфера, в присутствии княгини, была настолько семейной, что императрица усадила свою семилетнюю невестку Берту (ей было неудобно есть, сидя на детском трончике) вместе с собой на трон Феофила. Когда подали десерт, Ольга оказалась за одним столом с императорской семьей и вновь беседовала с василевсом. После пира свите Ольги, разделенной по образцу византийского двора на семь разрядов, были вручены императорские "дары великодушия". В числе скромно одаренных был некий пресвитер Григорий, по-видимому, духовно окормлявший христиан из свиты Ольги. Люди Святослава, по пренебрежению ли княгини или по неприязни византийцев, попали на предпоследнее место, получив по 5 милиарисиев. Самой княгине в золотой чаше с драгоценностями было поднесено 500 милиарисиев, - сумма скромная, но все же немалая.
Но впереди св. Ольгу вновь ожидали в основном разочарования. Ее водили по Константинополю, император пригласил ее на ипподром, что также изображено на фресках Святой Софии. Однако все это делалось лишь для того, чтобы подсластить гордой княгине горькую пилюлю крушения всех ее надежд. Союзные соглашения были перезаключены, торговые переговоры прошли успешно. Ольга пообещала императору "вой в помощь" для готовящейся экспедиции по отвоеванию у арабов Крита (закончившейся провалом в 949 г.). Однако в церковной автокефалии ей было отказано. Брачный проект тоже провалился. Фанатичный ненавистник "варваров" и ревнитель чистоты порфирородной крови Константин VII отказал в руке дочери, сославшись на мифический запрет Константина Великого выдавать царевен за рубеж. Даже титул "дочери василевса" не был сохранен за Ольгой. В своем сочинении "О церемониях" Порфирогенет упорно именует ее архонтиссой.
Прощальный прием 18 октября проходил уже холодно и напряженно. На этот раз свиту княгини поделили только на четыре разряда, а самой Ольге вручили сумму всего лишь в 200 милиарисиев. Представителей неудачливого жениха Святослава попросту не позвали. Однако эти мелкие уколы были для св. Ольги ничем по сравнению с главным ударом: недальновидность императорского двора ставила под угрозу крещение Руси.

Княгиня Ольга возвращается в Киев…



Продолжение возможно будет через некоторое время