О Тютчеве можно много рассказывать. Сложная личная жизнь, как и у всех поэтов. Но я так ценю его замечательные стихи.
Федор Иванович Тютчев (05.12.1803 г. - 27.07.1873 г.). Неизвестный художник (монограммист А. Е.), 1825 год
+++
О вещая душа моя!
О, сердце, полное тревоги,
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..
Так, ты - жилица двух миров,
Твой день - болезненный и страстный,
Твой сон - пророчески-неясный,
Как откровение духов...
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые -
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
Читая подобные стихи, уже не хочется говорить о чем-то другом. Но все-так, сегодня день памяти поэта. Федор Иванович Тютчев умер ранним утром 15 (27 по нов.стилю) июля 1873 года. 18 июля гроб с телом поэта был перевезен из Царского Села в Петербург и захоронен на кладбище Новодевичьего монастыря.
Читать далее
Взято из моего старого дневника (запись прошлого года)
Федор Тютчев: «Я встретил вас…»
— ТЕОДОР, сегодня я вам покажу место, где в Мюнхене раньше всех зацветают яблони! — объявила Амалия, и ее ножки в маленьких башмачках резво заскользили вниз по лестнице, у подножия которой их уже ожидала запряженная коляска.
ФЕДОР поспешил за ней. Он совсем недавно приступил к работе в русской дипломатической миссии, находящейся в Мюнхене, и город с его окрестностями еще почти не знал.
Амалия привезла его на берег реки. На крутом склоне высились развалины старинного поместья, а рядом раскинулся цветущий яблоневый сад, весь в розовых лучах заходящего солнца.
— Вот и сад. Не правда ли, хорош? Отец говорил, что поместье принадлежало моей двоюродной бабушке графине Шарлотте. Она, бедная, так и не вышла замуж — умерла от горя, когда ее жених, младший сын Гессен-Дармштадтского курфюрста, бросил ее, — щебетала Амалия.
Федор любовался спутницей и полудиким романтическим пейзажем вокруг и все не мог решить: какое творение природы более совершенно — яблони, усыпанные бело-розовым цветом, или девушка в нежно-палевом платье, свежая, как майское утро? Порыв ветра вдруг сорвал с ветвей облачко цветов и осыпал ими Амалию: изящную шляпку, рассыпанные по плечам черные локоны, длинный прозрачный шарф. Девушка осторожно сняла с рукава один цветок и положила его на ладошку:
— Ничего особенного, всего пять лепестков, но разве это не сама гармония? — тихо сказала она и коснулась лепестков губами.
«Нет, она — совершенство!» — окончательно решил Федор.
— Хотите, Теодор, поклянемся друг другу, что до самой смерти, когда бы ни пришлось нам увидеть яблони в цвету, мы будем вспоминать друг о друге: я — о вас, вы — обо мне? — вдруг предложила Амалия.
— Клянусь, моя фея! — тут же откликнулся Федор и опустился перед ней на одно колено. Взяв подол ее платья, он прижал его к своим губам. А сам подумал, что он-то будет вспоминать о ней, на что бы ни поглядел: хоть на яблоню в цвету, хоть на чертополох без всякого цвета. И завтра на службе, разложив на столе документы, он опять будет видеть одну ее и думать о ней.
* * *
Шел 1823 год. Амалии Лерхенфельд было 15 лет, Федору Тютчеву — 20.
Читать далее
Мать Тютчева была из знаменитого рода Толстых. Похлопотала где нужно, и Феденьке
Читать далее
после окончания Московского университета дали место в престижном Министерстве иностранных дел. Правда, поначалу весьма скромное — его зачислили сверхштатным чиновником в русскую дипломатическую миссию, обосновавшуюся в Мюнхене. Тогда этот город был столицей Королевства Бавария.
В карету, увозившую Тютчева в Мюнхен, взобрался и бывший крепостной Николай Хлопов. С четырех Фединых лет он стал для мальчика Ариной Родионовной: опекал,
Читать далее
наставлял, гулять водил и даже на занятия в университет провожал, как юный Федор ни сердился на него за это. Маменька, собирая сына в дорогу, строго-настрого наказала Хлопову регулярно слать ей подробные отчеты о жизни «ребенка» в далекой «Неметчине», и старый слуга самым тщательным образом справлял службу. В первый же год по приезде в Баварию жизненный путь юного Тютчева озарила звезда по имени Амалия.
В первый раз он увидел ее на балу у графа Лерхенфельда — ее отца. Ах, до чего эта девочка была хороша! Сам Генрих Гейне, с которым Тютчев дружил, называл ее Венерой и Божественной.
Читать далее
Федор не был богат, к тому же в ту пору и не при чинах. Но его обожали дамы и любили мужчины за редкий дар слова. Тогда еще никто не знал, что Тютчев гениальный поэт, и прежде всего не знал этого он сам. Федор относился к стихам как к хобби и никому их не показывал. Но уже тогда говорун он был неотразимый! Граф Соллогуб как-то заметил, что много на своем веку повидал разных рассказчиков, но такого, как Тютчев, ему больше встречать не доводилось. Остроумные и нежные, язвительные и добрые слова небрежно скатывались с его губ, словно жемчужины. А женщины, как известно, любят ушами. Немудрено, что Амалия тут же выделила Федора из толпы своих поклонников. Напропалую танцевала с ним на балах и с ним одним гуляла по узким улочкам Мюнхена под тем предлогом, что надо же новому чиновнику русской миссии познакомиться с городом.
В один из вечеров Федор вернулся домой совершенно потрясенным. Не стал есть, хотя заботливый Хлопов уже выставил на стол соленые хрумкие огурчики, кулебяку с мясом, щи, сбереженные горячими в специальной ватной сумке. Меню для Феденьки он соблюдал строго московское. Но какие щи могли идти на ум Федору, если у него вот только сейчас, в ее саду, состоялось объяснение? Он и не думал, что решится сказать все в этот вечер, но она была так ласкова и мила, длинные ресницы так трепетны, румянец так нежен… Короче говоря, предложение было сделано, и о счастье! оно было благосклонно принято! А в залог будущего супружества между ними произошел обмен шейными цепочками. Федор так и уснул, сжимая в кулаке эту драгоценную для него реликвию.
А Хлопов в своей комнате зажег свечу и сел за очередное послание матушке Екатерине Львовне. Подробно доложил он и об истории с шейными цепочками, сердито заметив, что вместо своей золотой Федор Иванович получил взамен всего лишь шелковую! Только из этого хлоповского письма потомкам и стало известно об этом случае в жизни Тютчева.
Между тем родители Амалии были не в восторге от ее увлечения господином Тютчевым. Кстати, ходили упорные слухи, что они только воспитали прелестную девушку, а на самом деле она была незаконнорожденной дочерью прусского короля Фридриха Вильгельма III и, стало быть, единокровной сестрой тогдашней русской императрицы Александры Федоровны. А у Тютчева ни титула, ни солидного состояния, ни престижной должности. Куда лучше по этим статьям смотрелся молодой барон Александр Крюденер, секретарь русского посольства, тоже страстно влюбленный в Амалию. И граф Лерхенфельд поспешил объявить: через месяц прошу дорогих гостей, а русское посольство в особенности, пожаловать на свадьбу моей дочери с бароном Крюденером!
Читать далее
После роскошной свадьбы Амалии Тютчев быстро-быстро женился сам. Может, хотел забыться, может, показать, что он не так уж и страдает. Хоть и недавно появился он в Мюнхене, но был у него уже и запасной аэродром — прелестная баварская усадебка молодой вдовушки Элеоноры Петерсон, урожденной графини Ботмер. По вечерам она места себе не находила, выглядывая в окошко: а не зайдет ли сегодня милый господин Тютчев на чашечку кофе со свежайшими, собственноручно ею приготовленными рогаликами? Господин Тютчев иногда заходил. Женившись на ней, Федор взял под опеку и троих деток Элеоноры от первого брака.
Читать далее
Он остался на службе в Мюнхене, а Амалия со своим мужем укатила в Петербург. Там она произвела фурор. Князь Вяземский в письме к жене так ее расписал: «Была тут приезжая саксонка, очень молода, бела, стыдлива». Скоро опять поминает о ней, забавно переделав ее фамилию на русский манер: «Вчера Крюденерша была очень мила, бела, плечиста. Весь вечер пела с Виельгорским немецкие штучки. Голос у нее хорош». На одном вечере все заметили, как вокруг «Крюденерши», трепеща от волнения, увивается Пушкин, на другом — что за ней, блистательной, ухаживает царь.
Наверняка эти сплетни доходили и до Тютчева, но ничто не могло поколебать его чувство к ней.
Не изменилась и Амалия по отношению к тому, кто стал ее первой любовью. Тютчеву жилось нелегко. Карьера его никак не складывалась — он не любил выслуживаться и терпеть не мог льстить. А Элеонора к уже имевшимся от первого мужа мальчикам родила Федору еще трех прелестных девочек: Аню, Дашу и Катеньку. Все это семейство нужно было кормить. Так вот именно Амалия, имевшая огромные связи, не раз выручала своего друга в трудных жизненных передрягах.
----------------------------------------------------------------------------------
коммент. - В 1837 г. Тютчев был назначен первым секретарем русской миссии в Турине, где пережил первую тяжелую утрату: умерла жена - Элеонора Федоровна Тютчева.
Читать далее
В 1839 г. он вступает в новый брак. Служебный проступок Тютчева (самовольный отъезд в Швейцарию для венчания с Э.Дернберг) кладет конец его дипломатической службе.
Читать далее
Он подает в отставку и поселяется в Мюнхене, где проводит еще пять лет, не имея никакого официального положения. Настойчиво ищет путей возвращения на службу.
----------------------------------------------------------------------------------
Амалия же помогла Тютчеву вернуться наконец в Россию и получить в Петербурге новую должность.
Иногда жизнь дарила им праздники — редкие встречи. Одна из них случилась в очаровательном баварском местечке Тегернзее — Тютчевы и Крюденеры в одно время приехали туда на отдых. Федор впервые увидел Амалию в ее неполные пятнадцать. Теперь столько было ее старшему сыну. На курорте обе пары вместе обедали, вместе гуляли, посещали спектакли, и Федор Иванович был в прекрасных отношениях с бароном, а баронесса — с госпожой Тютчевой. А в письме матушке, взбудораженный воспоминаниями, Федор признался, что ведь Амалия, пожалуй, его вторая самая большая любовь. На первое место он ставил не жену, а Россию.
Читать далее
* * *
Много лет в Амалию был влюблен некий граф Адлерберг. Он был богат и сед — на семнадцать лет старше баронессы. В 1852 году Амалия овдовела — барон Крюденер отошел в мир иной, но она тут же вновь выскочила замуж. Но не за Тютчева — у него в то время была вторая, совершенно изумительная жена. И не за старого Адлерберга, а за его красавца-сына, который был много моложе Амалии и безумно увлечен ею.
Однажды Федор Иванович, уже камергер двора, председатель комитета цензуры при Министерстве иностранных дел, приехал на лечение в Карлсбад.
Читать далее
Среди отдыхавшей здесь русской и европейской знати было много его знакомых. При виде одной из дам по-молодому затрепетало его сердце. Это была все она же, только уже Адлерберг. Они часто и долго, как когда-то в Мюнхене, бродили по улицам Карлсбада, и все вспоминалось Федору Ивановичу: и первая встреча на балу, и яблоня, осыпавшая девушку бело-розовыми цветами, и та смешная шелковая цепочка, за которую его так ругал верный дядька Хлопов…
Вернувшись в отель после одной из таких прогулок, Тютчев почти без помарок записал словно продиктованное свыше:
«Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…»
Поседевшему Тютчеву было в это время 66 лет, все еще привлекательной Амалии — 61.
Читать далее
Три года спустя Федор Иванович, разбитый параличом, тяжело умирал в Царском Селе. В один из дней, открыв глаза, он вдруг увидел у своей постели Амалию. Долго не мог говорить, не вытирал слез, и они тихо бежали по его щекам. Молча плакала и она.
Читать далее
Тютчев уже плохо владел телом, но еще в полной мере владел слогом. И на другой день продиктовал одно из последних своих писем к дочери Дашеньке: «Вчера я испытал минуту жгучего волнения вследствие моего свидания с графиней Адлерберг, моей доброй Амалией Крюденер, которая пожелала в последний раз повидать меня на этом свете и приезжала проститься со мной. В ее лице прошлое лучших моих лет явилось дать мне прощальный поцелуй».
Читать далее
Множество людей еще будет испытывать сердечный трепет, читая удивительные строки Тютчева, вдохновленные божественной Амалией. И только сама «виновница» их появления на свет так никогда в жизни и не насладилась их очарованием. Она не знала по-русски. Правда, вдова поэта послала ей аккуратно выполненный подстрочный
Читать далее
перевод стихотворения про то, «как поздней осени порою бывают дни, бывает час…» Но ведь буквальный перевод не может передать и половины той волшебной ауры, что присутствует в подлиннике гениальных стихов.
Татьяна ТОРГАШЕВА
Статья взята здесь:
http://www.aif.ru/online/superstar/35/10_01
Федор Иванович Тютчев
+++
К. Б.
Я встретил вас - и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое -
И сердцу стало так тепло...
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас,-
Так, весь обвеян духовеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты...
Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне,-
И вот - слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне...
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь,-
И то же в нас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..
