Охота не удалась.
Утки на озере не было.
Не прилетела еще.
Или — улетела. Уже.
Ехали-то долго.
По темноте.
Еще и заблудились слегка.
Не там повернули на полевую.
Километров сорок крюк дали.
Но все же приехали.
Хотя и опоздали.
Зорька-то была утренней.
Поэтому приняли решение.
Принять. Закусить. Поспать.
И дожидаться вечерней.
Зорьки.
Расстелили. Нарезали.
Открыли. Налили.
По первой. За удачу.
По второй. За природу.
Еще открыли.
Еще налили.
За утку.
Зажевали.
Погутарили.
Еще открыли.
Народ-то опытный, понимающий.
По две брали.
Все пятеро.
Но все хорошее когда-нибудь кончается.
Свернули стол — самобранку.
В багажник.
Новенькой «Волги».
Пустую посуду решили потратить с умом.
Путем расстреливания.
Для тренировки глазомера.
Четверо стрелков встали на рубеж.
Рубеж открытия огня.
Ружья наизготовку.
А подбрасывать пустую тару вверх — определили Олеговича.
Потому что стрелять ему было нельзя.
Уже нельзя.
Из соображений безопасности.
Олегович то ли закусывал мало.
То ли вестибулярный аппарат у него.
В общем, ружье у него отняли.
Иди, говорят, бросай бутылки.
Посильнее.
Олегович парень добрый.
Как все здоровяки.
Пошел.
Первую он запустил хорошо.
Сильно.
Как просили.
Вверх.
Но немного в сторону.
Прямо на стволы.
Ну точно — вестибулярный барахлит.
Еле отскочили.
Стояли-то рядком.
Под бомбежкой никто не бывал.
Но ощущения острые.
Разбегались и падали куда попало.
То есть, туда, куда не попало бы.
Бутылкой по башке.
Один на камень угодил.
Не головой, а так, животом.
Ерунда.
Живот-то толстый.
Хотя и неприятно.
Один в озеро прыгнул.
В одежде прямо, ага.
Не успел раздеться-то.
Ружье только в сторону бросил.
На сушу.
Опытный боец, понимает.
Порох держи сухим!
Патронташ, правда, замочил.
Все двадцать патронов.
И документы еще.
Ну и одежду — само собой.
У берега вроде мелко, а вот поди ж ты.
Ну, отлежались.
Кто где.
Отбой воздушной тревоги.
Встали.
Кто в чем.
Один в грязи здорово.
Сыро же.
Озеро.
А этот — в воде весь.
Вообще сырой.
Ну.
А еще выяснилось.
Днем тут, видимо, коров приводят.
На водопой, наверное.
А корова — что?
Животное неразумное.
Где ест, там и это...
Вот оно.
На груди прямо.
Спрашивается, не видел что ли.
Не успел, говорит.
Аварийная же посадка-то была.
С выпущенными шасси.
Щепочкой, аккуратно стал удалять...
Свеженькое...
Высказались все.
Но аккуратно так, без обид.
Здоровый же, гад.
Давай еще раз, кричат Олеговичу.
И не в нас, а в сторону.
Туда вот бросай.
Понял?
Понял.
Давай!
Он и дал.
Стрельнуть на этот раз успели, это верно.
Каждый по разу.
Минимум.
Кто пошустрее — дуплетом бил.
С двух стволов, значит.
Одновременно.
Азарт же.
Попасть же надо.
Изо всех сил.
По бутылке.
А бутылка дурная аккурат на капот «Волги» пришла.
Вместе с выстрелами.
Ну и это.
Попали.
Брызг было много.
Переднее стекло.
Повисло.
Мутное такое стало.
Неинтересное.
И еще заднее — оно-то тут причем?
И зеркало водительское.
Бляха-муха.
Фара еще.
Сильно вдребезги.
Аж отражатель выпрыгнул.
Дырявый весь, дурак, лежит на травке, сверкает.
Подфарник.
Ну и так, по мелочи.
Железо продырявили.
Ага.
Почти в упор же били.
С восьми стволов.
И все — попали.
Ты смотри, здесь — насквозь.
И здесь.
Ух ты, аккумулятор треснул.
Течет, но держится.
Подранок, значит.
А радиатору точно конец.
Кучно его.
...Бутылка, говорите?
А хрен ли ей.
Вон, целехонькая валяется.
Отскочила, елы-палы.
Бывает.
Повезло.
