Да-да, всё о нём же – дорогом, в прямом смысле этого слова, Кремлёвском баловне, который не перестаёт тешить себя, а заодно и весь «чесной народ» своим уникальным умением, нет, не страной управлять, а экстравагантно отдыхать…
На этот раз, vip-нутое внимание досталось журавлям. Безымянный инструктор «полетал» ВВП на мотодельтаплане впереди целого клина стерхов, состоящих аж из нескольких птиц.
Действо, само по себе вышло так себе, из разряда трагикомичных, зато сам «барин» потешился на славу, не забыв с азартом поделиться своими впечатлениями в послеполётном интервью - «Журавль то слева, то справа…»
Короче, очевидно, что адреналин просто зашкаливал… у безымянного инструктора…(чтобы самую главную птаху, не дай Бог не повредить)
По не подтверждённым слухам, следующая акция будет заключаться в том, что Путин лично проведёт лососевый косяк на нерест, причём без акваланга…

alexanderkudrenko.blogspot.com/

Тишиною ночь струится...
Проникая в окна, в нас...
Сон, луною озарится...
Мягко вздрогнут веки глаз...

И душа взлетит без тела...
Прямо к небу в облака...
И замрёт там - очумело...
А потом взгрустнёт, слегка...

И пройдёт ночь тишиною...
Мягко, вечностью – журча...
Жизнь, струится над землёю...
И сгорает, как свеча…
___________
А. Кудренко

Мой ангел нежности – родной…
Так далеки мы в жизни этой…
Но, лишь Твои – Тебя одной…
Рисует небо силуэты…

И лишь Твои глаза вокруг…
Собою, душу заполняешь…
Моя любовь и милый друг…
Мне в жизни, всё Ты заменяешь…

И ангел нежности – родной…
Пока, не рядом в жизни этой…
Но, лишь Твои – Тебя одной…
Застыли в небе силуэты…
___________
А. Кудренко

Моей Ты жизни – оправданье…
И даже, больше – Ты любовь…
Надежд и счастья, ожиданье…
И нескончаемая новь…

И раб очей Твоих – навеки…
Бездонной нежности, тепла…
Их глубину не спрячут веки…
А и хотела б – не смогла…

И только Ты, то оправданье…
Мучений всех и суеты…
Неодолимое желанье…
Мои, Ты грёзы и мечты…
___________
А. Кудренко

За Тебе, всі мої думки…
З Тобою, всі мої надії…
Розлуки дні, такі важкі…
Та не цікаві всі події….

Коли не бачу я очей…
В яких, закоханий – навіки…
Коли не маю я ночей…
В яких, здригаються повікі…
___________
А. Кудренко

Без Тебя, мне зима, просто белая…
Только, холод и грусть…
Без Тебя, все поступки несмелые…
День пройдёт – ну и пусть…

О Тебе, мои мысли, мечтания…
Все надежды и сны…
В них, собрались любовь и страдание…
В ожиданьи весны…

И так пусто – зимой, просто белою…
Без Тебя – Твоих глаз…
Оцени – все попытки, несмелые…
Ведь - живём, только раз…
___________
А. Кудренко

Осень листьями кружится…
И ветрами в небесах…
Мягко под ноги ложится…
И гуляет в волосах…

Нежно, стаями, курлычет…
Призывая за собой…
И ручьями вновь мурлычет
С пожелтевшею листвой…

И опять она кружится
Нам ветрами в небесах…
Покружится и ложится
Сединой на волосах…
___________
А. Кудренко

Я, просочусь в Твоё сознанье…
И в Твою душу, заберусь…
Пройду, любое испытанье…
И из Тебя, уж не вернусь…
___________
А. Кудренко

В моей Ты жизни, как затменье…
Всего, и солнца и луны…
Моё земное притяженье…
Мои мечтания и сны…

А наяву, как наважденье…
Дурманишь-манишь за собой…
Моё, второе Ты, рожденье…
И мне подарена, судьбой…

И для меня Ты, как затменье…
Как след, чарующий, комет…
Порыв души и устремленье…
Моя, молитва и завет…
___________
А. Кудренко

...это мой оригинальный, ещё до редакционный текст – поэтому прошу прощения филологов и знатоков русской грамматики за вероятные погрешности.

Приятно пригревало весеннее полуденное солнце. Из глубины леса доносилось пение птиц, а в глубокой траве можно было услышать веселое стрекотание кузнечика.
По просёлочной дороге, соединяющей два, относительно небольших селения - Фойдинген и Банфе, прогулочным шагом двигалось семейство Шуманов. Вернее, шла не спеша только сама Инесса, мама двух маленьких девчушек, наслаждаясь безупречной солнечной погодой и пытаясь вести за руку свою младшую дочь - четырёхлетнюю Ваю, постоянно норовящую опередить её. В то время как старшая – Вита, просто-таки волчком крутилась вокруг них, перебегая с одной стороны дороги на другую, умудряясь при этом еще и собирать цветы, тем самым беззаботно распугивая всевозможных шмелей, бабочек и остальных поюще-стрекочущих обитателей придорожных зарослей.
Они возвращались из Банфе от бабушки, которая одиноко жила в своем просторном особняке, живописно расположившемся в конце самой высокой улицы посёлка, которая так незатейливо и называлась - Хохштрассе. Она всякий раз с особым удовольствием, гостила у себя свою единственную дочь с двумя малышками. В ответ на такое радушное гостеприимство девочки всегда с радостью оставались у нее ночевать, ведь в бабушкином доме было намного больше места для игр чем, в их собственном. А вдобавок ко всему, со стороны спускавшегося горного склона к большому двору примыкал чудесный, благоухающий всеми фруктовыми ароматами сад. Детям он казался каким-то таинственным и необыкновенным.
Приблизительно такое же впечатление он производил и на взрослых, в первую очередь, на Инессу. Наверное, потому, что у неё было значительно больше причин, чем у других, отвлечься от суеты в этой жизни. Нелегко было одной растить двоих детей, успевать по дому, работать. И это всё на фоне так и не состоявшейся личной жизни сейчас, зато с двумя бурными романами в прошлом. Один из которых, даже вылился в бракосочетание, пусть недолгое, но зато вполне официальное и настоящее, с отцом Ваи. Человеком, как оказалось позднее, весьма не далёким, если не сказать большего. Бурные пивные вечера, которого плавно, но неуклонно перешли в хронический алкоголизм, что, естественно не преминуло сказаться, на семейных отношениях, а точнее просто послужило причиной их окончания. О чём Инесса, честно говоря, вовсе не сожалела. И хотя бывший муж жил, относительно недалеко от своей бывшей семьи, они практически, уже никак не пересекались. К сожалению, даже самые бурные романы могут иметь, столь неприглядный итог. Ну, это так, к слову.
Ну а первая большая любовь в жизни Инессы была более чем романтичной. Да и мужчина, если можно так сказать, экзотичнее. Солдат американской армии, перуанского происхождения Гомес Винтура, проходивший службу на принадлежавшей к натовским структурам, расположенной в Германии военной авиабазе, неподалёку от Франкфурта на Майне.
И всё бы ничего, да вот только узнав о своём будущем ребёнке, Гомес, вероятно решивший, что отцом становиться ему ещё слишком рано, недолго думая, попросил своё руководство о переводе на другое место службы - и был таков. Оставив Инессу переживать счастье материнства в гордом одиночестве. Лишь подарив, дочери в качестве воспоминания свой неуёмный темперамент.
И вот, обо всём об этом Инесса, довольно-таки часто вспоминала. Тем более сейчас, глядя на счастливое личико своей малышки, радостно суетящейся рядом с ней, которая, в отличие от своей мамы, явно не собиралась задумываться обо всех превратностях взрослой жизни. А скорее, наоборот - наслаждалась своим детством и всеми приятными событиями, присущими этому времени…

…С тревожными мыслями Инесса заканчивала приготовление ужина. Понимая, что в реальности найти какое-либо логическое объяснение случившемуся сегодня будет достаточно трудно, если вообще возможно она, тем не менее, в глубине души отчаянно надеялась, что продолжения этому уже больше никогда не последует.
- Девочки, а ну-ка быстренько ужинать,- позвала Инесса детей, выйдя во двор. После чего немного иронично добавила: – И как, все новые члены семьи обустроены и обогреты, никто не жалуется?
- Нет, мам, кроме тебя никто - с улыбкой отозвалась Вита.
– Вот и хорошо, остроумная ты моя. - Бери сестрёнку и марш в дом кушать.
- Мам, да я уже такая голодная, что и брать меня не надо - выпалила Вая, опережая всех по дороге на кухню.
Усевшись за стол, дети, естественно, нашли место и для щенка - под ним. А Вая принялась выбирать лучшие кусочки мяса и сыра из своей тарелки для совы, оставшейся в летнем домике.
– Витуля, а что с твоими уроками?
– Ма, какие уроки? - Ещё целая неделя каникул.
- Ах да, верно. - Хотя, скажем так, чтобы совсем уж ничего не забыть, могла бы и почитать что-нибудь. Ну, хотя бы, для сестрёнки вслух, при этом и сама дополнительно потренируешься, ведь только недавно научилась.
– Мама, что с тобой сегодня? - Я читаю ещё с детского садика
а учусь уже почти год.
– Боже, какая ты у меня точная.
– Ой, мам, я не точнее других, а вот ты какая-то рассеянная сегодня. - Ты действительно так сильно расстроилась из-за этих зверюшек?
- Да нет, конечно, просто о бабушке думаю. - Тяжело ей там самой и одиноко в таком большом доме, - нашлась Инесса.
– Ну, так давай к ней переедем,- простодушно предложила Вита. – И на работу тебе будет ближе.
– Шустрая ты. А дом? - Ты думаешь, так легко его здесь будет продать. - И потом, мне кажется, что с вашими новыми друзьями, теми, что под столом и на улице, бабушке будет чересчур весело, а в её возрасте покой важнее.
- О’к, мамуля. Ты, как всегда, права,- игриво подытожила Вита, вставая из-за стола. После чего, чмокнув мать в щёку, быстро побежала в свою комнату.
– Вая, ты бы себе оставила хоть немного, твоя сова, всё равно столько не съест, - обратилась Инесса к младшей дочери. Девочка, действительно больше откладывала в сторону, нежели ела сама.
– Мама, я уже и так наелась, а птичке надо больше, потому что у неё лапка больная, - добродушно ответила Вая.
- Хорошо-хорошо, только не забудь ей всё это отнести. Заодно пусть и другой найдёныш прогуляется с тобой, лучше спать будет, а я тем временем уберу здесь.
Уложив детей спать, Инесса долго ещё лежала с открытыми глазами, успокаиваясь после такого странного дня и пытаясь привыкнуть к периодически доносящимся из кухни звукам, издаваемым крутящейся собачкой. И уже сквозь сон Инессе показалось, что она слышит чьи-то шаги, но путающимися друг за друга мыслями решив, что это всего лишь щенок, она крепко заснула…

…Уронив телефон на пол, закрыв лицо руками и упёршись головой в руль, Инесса глухо зарыдала, еле заметно вздрагивая плечами. Дети, оторопело уставившись на мать, не решались её прервать. Первой из оцепенения вышла Вита. Найдя и нажав кнопку аварийного сигнала, она деликатно положила руку на плечо маме и тихо спросила:
- Бабушка?
Не увидев, но уловив подтверждающий кивок матери она, тихо открыв дверь, вышла из машины. Пересела на заднее сиденье к своей сестре, обняла её и лишь после этого дала волю слезам, в след за мамой. Ну и, конечно же, всхлипывания Ваи, также не заставили себя долго ждать. Правда, в силу своего возраста, она наверняка не понимала до конца всей сути происходящего, хотя и заметила, что на этот раз её не спешили успокоить…
Вдоволь наплакавшись, и усилием воли взяв себя в руки, женщина завела мотор и, развернувшись в обратном направлении, поехала в Зиген. С трудом, подавляя в себе панику и страх – за детей, себя и будущее, понимая, насколько сложнее теперь будет жить без материнской поддержки и, даже не пытаясь пока отвечать себе на вопрос, справится ли со всем этим сама. Как-то не ко времени, но необычайно отчётливо вспомнились слова матери о том, что Бог посылает ровно столько испытаний в жизни каждого из нас, сколько мы можем вытерпеть. Инесса покачала головой, мысленно не соглашаясь с этим. Ей, просто криком хотелось кричать от ощущения безысходности и отчаяния, охватившего всю душу и сознание. Нет, она слабая и беспомощная, как маленькая девочка, заблудившаяся в большом городе, которой, так непреодолимо хочется, уткнувшись в мамино плечо, почувствовать её запах и услышать родной и неповторимый голос…
«Одна, совсем одна», – пульсировало в висках.
Но взглянув в зеркало заднего вида, Инесса увидела две заплаканные мордашки, которые, затаив дыхание, следили за каждым её движением. Потому, что так не обдуманно, как сейчас, она не ездила ещё никогда. И ей стало пронзительно стыдно и за свою панику и тем более за мысли об одиночестве. Не перед собой, а перед этими, на самом деле, беззащитными созданиями, которым, она была единственной опорой в этой жизни и обязана была быть, если не всегда то, по крайней мере, ещё долгие-долгие годы…

…Доев и не проронив ни слова о своих намерениях, девочки вместе пошли в подвал на поиски фонаря и подходящей верёвки. Некоторое время покопавшись, но всё-таки, найдя всё необходимое для задуманного они, заговорщически переглянувшись, принялись за реализацию своего плана. При этом взяв во внимание даже то, что на дворе уже осень и нужно теплее одеться. В общем, ни дать ни взять – профессиональная команда спелеологов, по крайней мере, они себя ими ощущали.
Как бы там ни было, но сосредоточенно закончив все приготовления и не скрывая нарастающего на лицах выражения любопытства, сестрёнки начали осторожно, не торопясь углубляться в основание горы, не забывая при этом разматывать внушительного размера клубок закреплённого у входа шпагата. Конечно же, Вита, на правах старшей, ещё и держала немалых размеров фонарь, в то время как Вая тоже держала, но уже Виту - за куртку и восторженно озиралась по сторонам…

…Самообладание Виты было на пределе и практически неконтролируемый панический страх начал упорно овладевать её сознанием. Вдобавок к этому появилось ощущение удушья. Всегда стараясь выглядеть взрослой перед своей младшей сестрёнкой, теперь уже Вита сама, пронзительно ощущая состояние беспомощности, почувствовала себя совсем маленьким ребёнком, который отчаянно пытается выжить в этой чуждой среде, да ещё и спасти свою сестру.
– Кстати, где Вая, малыш?! Что с ними будет?! Эти вопросы были не просто навязчивыми, а постоянно пульсировали в голове у Виты, усугубляя и без того её сложное психологическое состояние. Губы начали подёргиваться, а слёзы сами покатились по щекам. Сжавшись в комок и, вздрагивая всем телом, она разрыдалась. Громко и безудержно, впервые за очень долгое время. И это ни в коем случае не было проявлением слабости, а в такой миг, даже необходимостью. Такой себе, своеобразной защитной реакцией ещё довольно маленького организма на панику и стресс.
Трудно сказать, как долго это продолжалось, но наплакавшись вволю и попросту не имея больше слёз, Вита лишь громко всхлипывала, даже не пытаясь взять себя в руки. Всё случившееся казалось жутким сном, из которого хотелось немедленно проснуться, обнять маму и похвастаться Вае о том, что, будучи в таких страшных условиях она так мужественно себя вела…

…И вот, когда поток воды стал становиться шире того пространства, по которому можно было идти рядом с ним. Дорогу перегородил широкий камень, перегнувшись через который Вита просто остолбенела. Такого потрясающего зрелища ей ещё никогда не приходилось видеть в своей жизни. Она оказалась на самом краю обрыва с водопадом, но не летящим куда-то в бездну, а красиво спадавшим в, находящееся внизу примерно в двадцати метрах отсюда, необычайно большое озеро со светящимся дном. Оно само живописно располагалось в, казалось, бесконечной подземной долине, освещая большую её часть интенсивным голубым светом. В такое трудно было поверить, но в этой чудесной долине - повсюду, где можно было видеть, росли удивительные деревья и цветы, благоухающие поразительным ароматом. А между ними не спеша летали дивные создания, похожие то ли на больших бабочек, толи на стрекоз. Свет из озера не струился равномерно, а слегка колышимый водной гладью расплывался в пространстве замысловатыми волнами. Всё это вместе создавало просто сказочное впечатление. И выглядело каким-то подземным царством нежности и покоя…

…Над амазонкой забрезжил рассвет. Если в мире и существует что-то красивее этого явления, то уникальнее точно ничего другого не найдётся. Хитросплетения корон деревьев, лиан, всевозможных дивных зарослей, присущих только этим джунглям, покрытые непроницаемым молоком тумана создают неповторимое ощущение нереальности происходящего, восхищая каждого своей дикой необузданностью.
И посреди всего этого великолепия выходит из сонного оцепенения ночи вся необъятная империя инков, раскинувшаяся между реками Патия на севере и Мауле на юге, защищённая помимо всего прочего, созданного руками людей - ещё и самой природой, а именно - могучими Андами и полноводной Амазонкой. Она являла собой наибольшее для пятнадцатого века нашей эры государственное образование доколумбовой Америки, с замысловатым названием – Тауантинсуйю, столица которого – Куско, превосходила по своей численности население Лондона того времени.
Уже само название государства инков Тауантинсуйю несло черты державности. Это слово на языке кечуа буквально означает "Четыре соединенные между собой стороны света". По аналогичному принципу происходило и административное деление: на севере находилась провинция Чинчасуйю, на юге - Кольясуйю, на западе - Контисуйю и на востоке - Антисуйю. Что попросту и обозначало эти стороны света.
В самой большой из трёх основных крепостей – Мачу-Пикчу - царила благостная утренняя вальяжность, предварявшая насыщенный трудовой день. Из мглы начинали проявляться очертания массивных культовых сооружений в честь бога солнца – Инти и почитаемого, даже после своей смерти, как его наместника на земле, божественного – Виракоча. Немного в стороне из густых зарослей папоротника проглядывался дом знахаря самой многочисленной и влиятельной в государстве общины Ванну – именно такой уклад отношений преобладал в стане индейцев – и одновременно религиозного лидера всей империи, а также старейшины совета мудрецов крепости Мачу-Пикчу - седовласого Талуа. Находившаяся вместе с ним дочь, необычайно редкой красоты девушка, бросала из-под орлиных бровей красноречивые взгляды на ученика своего отца Ио, несмотря на свою молодость, уже подававшего большие надежды в обучении. При этом внимательный сторонний наблюдатель без особого труда мог бы уловить ту незримую нить чувств, связывающую этих два юных семнадцатилетних создания. Только, самому Талуа было не до этого. Тем более что совсем недавно, не терпящим возражений тоном, он заявил Атираграм, а именно так звали его дочь, что собирается выдать её за сына своего давнего друга - богатого землевладельца Ачуа. При этом, даже не удосужившись поинтересоваться её собственным мнением на этот счёт…

…Хорошо развитая ирригационная сеть в сочетании с налаженной инфраструктурой и высокой общественной организацией на протяжении довольно долгого времени делали империю инков не просто великой, но и величественной, даже по сравнению с её не самыми близкими соседями.
Безраздельным властелином всего этого величия, как и непреложным хозяином всех подземных богатств, в виде цветных и благородных металлов был, конечно же, сам император Вайно Капака, единолично правивший с 1493 года и именуемый титулом Сапа-Инка, что в буквальном переводе означало «единственный Инка». Причем написание Инка с большой заглавной буквы подразумевало династическое имя верховных правителей, в то время как изначально это слово имело обобщённое значение для всех индейцев, проживающих на территории основанного в 1438 году государства Тауантинсуйю, и говорящих на языке кечуа. Их ещё одной отличительной чертой была степень преклонения императору, которая немногим отличалась от поклонения божествам.
Не умаляя значимости Куско - столицы индейского государства, основанной на побережье Тихого океана, а также крепости Саксалтан и особенно Мачу-Пикчу, расположенной непосредственно на трудно доступном горном хребте. Можно с большой долей вероятности предположить, что не менее важным по значению, как впрочем, и географически, в стране Инков было уже тогда знаменитое озеро Титикака, невероятно обширное, с потрясающим богатством флоры и фауны в своих водах, а на берегах покрытое густым тростником, из которого и сооружались быстроходные индейские лодки. С примыкающими к береговой линии плантациями маиса, хлопка, всевозможных фруктов, а также пока ещё диковинного для всего остального мира картофеля. Оно являло собой самодостаточную территорию со своим устоявшимся циклом существования. К тому же во времена становления государственности сам Пачакути придавал особое значение походам в южном и юго-западном направлениях – в район всё того же озера Титикака, где находилась легендарная "прародина" инков. В результате этих завоеваний в его владении оказались огромные стада лам и альпак, что позволяло решать проблемы с транспортом, в частности, с доставкой одежды и продовольствия для действующей армии. Причём расчетливый Пачакути тут же объявил стада лам собственностью верховного Инки, даже не догадываясь о том, что тем самым он заложил основу имперского сектора экономики, ресурсами которого распоряжалась непосредственно власть.
Кстати, на берегу этого озера и располагались основные угодия того самого Ачуа, которого знахарь, преследуя сугубо меркантильные интересы, так заботливо подобрал к себе в зятья, чем полностью лишил свою дочь возможности самостоятельного выбора.
Об этом Атираграм думала постоянно. Даже сейчас, в присутствии своего отца, она время от времени бросала полные грусти и чувственности взгляды на своего избранника. Ио же с особым вниманием следил за манипуляциями пожилого учителя. И в его сознании медленно, но уверенно, созревал план спасения своей любви. Осознавая всю бесперспективность своей мечты о совместной жизни с Атираграм здесь и сейчас, Ио в отчаянии склонялся к тому, чтобы попытаться незаметно внести данные свои и любимой в кодировку Талуа в надежде на будущее счастье со своей избранницей. Правда, сделать это было очень не просто. Мало того, что он пока довольно-таки смутно представлял себе все необходимые для этого действия, так ещё и Талуа намеревался провести всю процедуру самостоятельно, с целью оградить, кого бы то ни было от возможных негативных последствий данного эксперимента. И чтобы иметь хоть какое-то влияние на предстоящее действо, Ио должен был как-то убедить учителя в необходимости своего присутствия при этом. А зная своенравный характер Талуа,он понимал, что помочь ему в этом может только чудо или какое-то чрезвычайное происшествие. И к полнейшему изумлению всех и уж тем более самого Ио, оно не заставило себя долго ждать...

…Начало осени 1509 года. Времена расцвета цивилизации инков, основанной почти столетие назад, когда-то, поистине легендарным Пачакути, давно позади. Окраины империи терзают, почти регулярные набеги соседних племён, искренне считавших инков высокомерными и надменными. Их захватнические устремления поддерживаются не менее многочисленными индейскими народностями, думающими также, но против своей воли, входящими в состав государства Тауантинсуйю, будучи ранее завоёванными. Вышеперечисленные факторы, существенно расшатывали государственность инков. К тому же, эти события происходили на фоне участившихся негативных природных явлений, таких, как затяжные засухи,проливные дожди, сопровождаемые шквальными ветрами, а порой даже землетрясениями, в горных районах страны. Вдобавок, к сей, мягко говоря, нерадостной картине, можно упомянуть следующее: Всё это, многократно усугублялось межклановыми распрями не редкими, как среди знати, так и в среде простых граждан.
И вот именно в такое, сравнительно сложное время, как раз и угораздило Ио так неудачно, попасть в немилость сильным света сего. Лишаясь при этом в одночасье покровительства, возможности проживать в гораздо более защищённой и удалённой от беспокойных окраин крепости, а также надежды на счастливое будущее со своей любимой…

…Дождавшись сумерек и умело минув охрану, выставленную далеко за пределы жилых строений беглецы осторожно пробирались между нехитрыми тростниковыми хижинами простых индейцев, внимательно прислушиваясь к доносящимся оттуда голосам. Опытный в таких делах Альянтай считал нецелесообразным тратить время и усилия на разговоры с простыми воинами и поэтому старался найти главного среди них. Сделать это было не так уж и сложно, поскольку зачастую вожди племён могли позволить себе собственное жильё из глины, а некоторые побогаче даже из простого камня. Не отличалась иными нравами и местная знать, поэтому в самом центре несложно было заметить подобное сооружение…

Высказать своё мнение о прочитанном Вы можете непосредственно мне:

a.k.72@online.ua