Более 2,5 тысяч воспоминаний, стихотворений и документальных очерков поступили в Ленинград на литературный конкурс «Моя Победа». Присланные письма исполнены чувства искренней и глубокой благодарности ветеранам, отстоявшим город и сумевшим спасти свою Родину от нацистского рабства. Пишут, как оказалось, практически все – и двенадцатилетние школьники, и студенты, и люди средних лет, и ветераны Великой Отечественной. Одни рассказывают, что произошло с ними в годы войны и блокады, другие пересказывают воспоминания своих отцов и матерей, дедушек и бабушек. Пересказывают горячо, трепетно, так, словно это произошло с ними самими…

Белая прядь


Драматический эпизод из своей блокадной жизни поведала Клара Николаевна Телешова, которой исполнился девяносто один год. Ученикам ее школы №207 на Невском проспекте в райкоме ВЛКСМ дали комсомольское поручение: блокадной зимой сорок первого – сорок второго обходить после уроков квартиры и выносить на улицу… тела умерших детей.


Клара Николаевна вспоминает: «Было холодно, дворы занесены снегом, окна квартир завешаны одеялами, заколочены фанерой, поэтому в квартирах темно и холодно, а на стенах комнат лежит слой инея. Нам было страшно, и мы с Люсей заходили только в парадные, выходящие на улицу... Помню первый дом, в который я зашла, здесь располагался кинотеатр «Титан», и улица часто подвергалась артобстрелам именно в то время, когда заканчивался вечерний киносеанс. Люся осталась меня ждать на улице. В одной из комнат в полумраке коммунальной квартиры на кровати вместе с матерью лежал трехлетний мальчик. Они оба были мертвыми, но мать так сильно обняла своего ребенка, что я не сразу смогла взять его – пришлось буквально вырывать из застывших рук. Получилось это не с первого раза. Передать свои чувства в этот момент не могу и сейчас. Тело мальчика я положила на тротуар.


Люся сначала спросила меня: «Почему так долго?», а затем: «Что с тобой?». Я посмотрела на себя в зеркальное стекло парадной, выходящей на проспект, и увидела, что среди моих кудрявых каштановых волос появилась белая прядь…»


Спасенные ценности


В. Евстюхин поведал, как его отец, управляющий Советским банком в Петергофе, спас хранившиеся там деньги, когда в город уже ворвались гитлеровцы. Чудом, через окружение, он вместе с инкассаторами сумел добраться до Ораниенбаума и сдать там ценный груз, в котором были не только деньги, но и золотые и серебряные монеты, ювелирные украшения и другие ценности, которые люди передавали тогда в банк для Фонда обороны. Отчитавшись за сданное, отец ушел в партизанский отряд, отважно воевал, был награжден многими орденами и медалями.


Как «отвлекали» детей


Ветеран блокадного Ленинграда Галина Александровна Артюхевич рассказала, как спасали во время блокады от голода детей: «Голод косил всех: и взрослых, и детей. Для работников детских учреждений было спецраспоряжение: отвлекать детей от разговоров и рассказов о пище. Это просто сказать, а на деле? Как ни старались, не получалось. Ведь это же дети от 5 до 7 лет... «Они только проснутся, и начинают перечислять, что им варила мама, и как это было вкусно. И начинают обвинять всех взрослых: почему вы ничего не умеете? Больше всех доставалось нашей поварихе. Тогда она придумала свой рецепт – «витаминчики». Она жила рядом с парком, где было много сосен. Идя на работу, она рвала сосновые иголки. Потом их кипятила, процеживала, и каждый день мы давали детям по полстакана. Но разговоры о маминой еде продолжались. Тогда я не выдержала и сказала, что знаю, почему у нас нет того, что раньше кушали. Все притихли. «Это потому, что все съел Гитлер и его армия. Вот когда его поймают и армию разобьют, тогда и у нас все будет, но для этого надо, чтобы вы о еде перестали говорить». И они мне поверили…»


Шофер Артюх


Шестнадцатилетняя Виктория Решетникова рассказала о своем прадедушке, Герое Советского Союза Владимире Кузьмиче Артюхе, который всю войну провел под бомбами и обстрелами за «баранкой», сначала в сражениях с финнами, а потом и на Великой Отечественной. В 1945 году он окончил Высшую офицерскую автомобильную школу, позже работал в Ленинграде в таксомоторном парке, и всегда с гордостью рассказывал о почетной и нужной профессии шофера. Это ему Александр Твардовский посвятил стихотворение «Шофер Артюх»:


Поначалу вроде


песенки простой:


Жил Артюх Володя,


Парень холостой…


Мчит без остановки


Впереди машин.


Человек с винтовкой


За рулем один…


И кипит работа


Живо под огнем,


И – садись пехота,


Вмиг перевезем…


«В памяти нашей семьи, - пишет его правнучка, - он навсегда останется навсегда, как остался в истории Великой Отечественной войны проявленный им героизм. Прадедушка, спасибо, что ты дал нам возможность жить!»


Охранная молитва


Ленинградец Игорь Сергеевич Захаров по воспоминаниям отца, который пошел на фронт добровольцем, пишет, что его сестры Наташа с Еленой зашили в гимнастерку охранную грамоту – листок бумаги с девяностым псалмом («Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится…»), который обычно читают в опасности. Они переписали его из молитвенника, который хранился в их верующей семье.


Отец был через несколько месяцев ранен, его ротный был убежден, что он погиб, и с удивлением встретился с ним много лет спустя. После войны отец работал инженером в оборонном НИИ с повышенной радиационной опасностью - и тоже ничего!


Охранную грамоту Наташа с Еленой вшили в одежду и их двоюродного брата Петра. Он прошел без ранений путь от Ленинграда до Берлина. Сами девушки, которые ходили на работу под непрерывными обстрелами всю войну, тоже носили эту молитву и пережили блокаду.


А вот своим двоюродным братьям Юрику и Валентину, которых отправили срочно на фронт, они передать охранную молитву не смогли. Оба они погибли…


Картошка


Простую, но трагическую историю из будней осажденного Ленинграда, которую ему рассказала мать, поведал в своем письме внук жителя блокадного города Григорий Дединский. Его дедушка и бабушка жили тогда в Стрельне, чуть ли не за городом. В один из самых голодных дней бабушка выменяла на «барахолке» за свои серьги немного продуктов. Дед, просыпается, а она ему и говорит: «Костя, там у меня на окне две кастрюли, так в одной вареная картошка, надо снести ее нашим».


И отправился дед к родственникам через весь промерзший город с завернутой в платок кастрюлей. «Тогда одним несчастным чугуном картошки можно было спасти жизнь… Чего уж там, быть может, вот такому полумыску с картошкой я обязан деду с бабкой, что до сих пор живу, а не принимаю ежегодные парады на Пискаревке».


Долго шел дед. «Приплелся на проспект Маклина уже сам не свой. По дороге страшился одной напасти – бандитов. Слава Богу, пронесло. Маршрутами разминулись. Есть картошку вместе со всеми отказался, сил не осталось. Лег на приготовленную кушетку, вытянулся, и с тихой улыбкой умер. Хозяином своей семьи! Отцом! Кормильцем! И уже не слышал приглушенного крика Валентины, любимицы, развернувшей платок. Их отец, их дедушка, второпях взял не ту кастрюлю. Эта была с замерзшей водой…».


Фронтовая любовь


Удивительная история приведена в воспоминаниях Елизаветы Петровны Бурелович, в девичестве Власиной. Во время войны она отважно сражалась в Брянских лесах в партизанском отряде имени Пархоменко, в команде подрывников. Потом оказалась на фронте связисткой. Была награждена двумя медалями «За отвагу» и орденом Красной Звезды. Однажды на привале к ней вдруг подъезжает на лошади подполковник с улыбкой спрашивает:


- Девушка, вы какого полка?


- Товарищ подполковник, военная тайна!


Но лошадь бьет копытом, стоит на месте и не уходит. Тут адъютант ему и говорит: «Ну, товарищ подполковник, быть вашей судьбе!»


А он посмотрел на меня так и говорит: «Если дожить нам до победного дня, девушка, даешь слово, если останемся в живых, непременно встретимся?» А я отвечаю: «Товарищ подполковник, там видно будет!».


А война продолжалась. Под Варшавой Лиза была ранена, но сумела обеспечить бесперебойную связь. За это и была награждена орденом. Много было всего.


…Первым прорвался на Эльбу полк Петра Ивановича Буреловича. Елизавета Петровна вспоминает: «Он первым зашел на Эльбу, его союзники за это орденом наградили – широкая алая лента через плечо, а на ней орден. А наш полк шел вторым эшелоном. Оказались мы в Берлине. Но тут приезжает к нам в часть его адъютант на мотоцикле, привозит послание, согласна я или нет. Ну и увез он меня на мотоцикле. Привозит, а Петр Иванович при всех говорит: «Я беру ее в жены!». Так мы и поженились, на этом война кончилась…».


«Уходят, уходят, уходят Солдаты…»


Поразительны присланные на конкурс стихи 93-летнего ветерана Михаила Наумовича Сохена. Он начал войну под Ленинградом, сержантом, а закончил старшим лейтенантом, командиром роты в Прибалтике. По его признанию, раньше никогда не публиковался. В его стихах, которым могли бы позавидовать иные профессиональные поэты – та самая правда войны, какой ее видел простой советский солдат. Ветеран прошел всю Великую Отечественную, «от звонка до звонка», хлебнул лиха, был ранен, дважды его чуть было не поставили к стенке. Но он, несмотря на возраст, не унывает, на пенсию вышел уже за восемьдесят, а сейчас вдруг начал писать стихи.


Так, говоришь, ты был простым солдатом,


А я был взводным, столько лет уже…


Но в буднях дней, как под тройным накатом,


Храним мы память в сердце-блиндаже.


Свой первый бой Михаил Наумович встретил на пункте связи, когда танки пошли на Красный бор. Был ранен в ногу, попал в лазарет. Но там заболел цингой и был отправлен в тыловой госпиталь в Удмуртии.


В июне 1942 года Михаил Сохен служит в 5-й танковой армии, командиром группы связи у командующего армией. Но армию разбили, а командарм был убит. Михаила Наумовича отправили в резерв Брянского фронта, а потом он оказался в авиаполку 15-й воздушной армии, где прослужил до конца войны, которую закончил в Прибалтике.


Мы вспомним, сколько раз в те годы


Пришлось судьбу благодарить,


Чтоб через все пройдя невзгоды


Свой путь Победой завершить.


И главный тост, что пьется стоя


В минуту полной тишины -


В холмах с жестяною Звездою


Кто рядом шел, погребены.


«В конце войны я был командиром роты обнаружения и наведения, - вспоминает ветеран. - У нас имелись локаторы, которые стояли по точкам на переднем крае, чтобы наводить наши штурмовики на немцев. Я ползал между ними и собирал сведения. Когда возвращался обратно, подобрал листовку. Я знал немного немецкий и понял, что в ней идет речь о капитуляции... Но мы об этом еще ничего не знали. Стали расспрашивать связисток, которые обо всем узнавали первыми. Но и они тоже ничего не знали. Так и легли спать... Часа в четыре утра нас вдруг разбудила дикая стрельба и крики. Подумали, что напали «лесные братья», которые тогда орудовали в Прибалтике.


Но тут бежит один солдат из азиатских республик, который плохо говорил по-русски, и во все горло кричит: «Война нет!». Вскоре нас всех собрали и объявили, что война и в самом деле закончилась.


Что потом было? Не хватило водки! Но у меня была новая гимнастерка танкиста, так я ее выменял на два литра самогона!».


После войны заочно окончил Ленинградский индустриальный институт, потом работал инженером в НИИ. В 80 лет вышел на пенсию, ремонтировал телевизоры. «Почему стихи стал писать? Да когда уже стукнуло 80, скучно стало на пенсии. Не знаю, почему, но строчки стали как-то сами собой складываться. Война все никак не отпускает».


Ушли командармы, комдивы, комбаты,


По ротным и взводным прошлася с косой…


Уходят, уходят, уходят Солдаты,


Последний за жизнь проигравшие бой.


Уходят, уходят и с ними уходят


Разрывы снарядов и раненых стон,


И письма, которые поздно приходят,


И кары неправой штрафной батальон.


И проклятый день, когда холм удержали,


«Наркомовских» втрое на долю пришлось…


Кому до Берлина дойти наказали,


Не всем до санбата дойти удалось…


Ленинградская застольная


Бывший десантник Борис Костин напоминает в своем письме историю знаменитой песни, которую часто пели в годы войны, да и после нее:


Выпьем за Родину, выпьем за Сталина,


Выпьем и снова нальем!


Эта песня «Наш тост», отмечает он, была написана в самом начале войны композитором Исааком Любаном на стихи Матвея Косенко и Арсения Тарковского. В ней были такие слова:


Выпьем, товарищи, выпьем за гвардию,


Равных им в мужестве нет


Тост наш за Сталина, тост наш за партию,


Тост наш за знамя побед!


В 1943 году песня изменила свое название на «Волховская застольная», автором ее слов стал ленинградский поэт Павел Шубин, который участвовал в боях. Один из куплетов звучал так:


Выпьем за тех, кто неделями долгими


В мерзлых лежал блиндажах,


Бился на Ладоге, бился на Волхове,


Не отступал ни на шаг


С 1953 года песня стала называться «Ленинградская застольная» и неизменно заканчивалась словами: «Выпьем за Родину, выпьем за Сталина…».




Спасибо за все!


Очень много писем прислали школьники, которые в них рассказывают о своих прадедах и прабабушках, пишут, что ими гордятся, бережно хранят их медали и фотографии. В конкурсе приняли участие целые классы. Очень многие выражают свою благодарность стихами, не всегда умелыми, зато искренними. Как это сделал, например Андрей Чернышев, ученик 4-го класса школы №430:


Мой прадед тоже был солдатом


Так много праздников в году,


Но есть один, он самый главный –


То День Победы долгожданной.


Я с мамой на парад пойду!


Пришла Победа в сорок пятом,


Но очень труден был к ней путь.


Мой прадед тоже был солдатом


И воевал не как-нибудь.


Он был морским артиллеристом


И мины с тральщика бомбил,


И за победу над фашистом


В награду орден получил!


Все, кто как мог, ковал Победу,


Чтоб встретить мирную зарю.


И я геройскому прадеду


За все «Спасибо!» говорю


Письмо Тане Савичевой


А ученица 6-го класса школы №539 Кристина Павлова написала письмо в адрес легендарной Тани Савичевой. «Дорогая Таня! – обращается школьница в прошлое, к своей блокадной сверстнице. - Я пишу тебе второпях, боясь не застать тебя в живых. Вчера я была на Пискаревском кладбище, где посетила музей твоего дневника. Милая, родная Таня, ты не увидела салют Победы, но знай, что, когда тебе сейчас холодно, голодно и одиноко, Богиня Ника подлетает к нашей советской стране и крепко держит факел Победы. Советский народ победил фашизм. Сейчас в осажденном городе работает в госпитале военврач Парадоксова Мария Павловна – это моя прабабушка. Одна ее дочь – Людмила Борисовна работает медсестрой в этом госпитале, а другая учится в десятом классе.Где-то на Ленинградском фронте сидит в окопе со снайперской винтовкой мой будущий прадедушка, отец моей бабушки – Толкачев Константин Григорьевич.Завтра его ранят, но он не покинет фронта, он будет бороться за Ленинград до конца блокады и вернется в военное училище с орденом Красной Звезды. Всех, о ком я писала в письме, уже нет в живых. В моей семье их ордена и медали хранятся до сих пор. Память моя возвращает и возвращает их лица. Никто не забыт, ничто не забыто».



С мечтой о мире


Размышляют ветераны в своих письмах и о сегодняшнем дне, их очень волнует то, что сегодня творится на Украине.


«Под псевдодемократическую демагогию Штатов, за щедрую плату преступной шайки Бандеры наемные убийцы безнаказанно уничтожают ни в чем не повинных людей, а силой оружия, захватив власть, перекраивают историю, - пишет инвалид войны Евгений Александрович Демешин. – Что такого сделал народ России? Откуда пошла такая ненависть к нам, людям, которые всегда славились открытостью, радушием, гостеприимством?»


И тут же предупреждает: «Нашим девизом всегда были слова: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим!».


Это надо помнить всем, у кого непорядок с памятью».


Владимир Малышев


Источникhttp://vremia-vpered.org/index.php/stati/nasha-ist...o-tane-savichevoj#.VAAlOEYbzfI