«Первый визит будет не в Брюссель, Москву или Вашингтон, а на Донбасс»

— Петр Алексеевич, полгода назад вы говорили мне в интервью, что война между народами России и Украины абсолютна нереальна. Ваше мнение изменилось?

— Де-факто Россия выступила в роли агрессора, де-факто она оккупировала Крыма, и да, как ни прискорбно, но никто тогда (полгода назад — П.К.) и представить не мог нынешнюю ситуацию. Ведь в чем трагедия — что создавалось несколько сотен лет, те уникальные отношения между нашими народами, — все это разрушено моментально. И, к сожалению, наши народы уже платят за это очень высокую цену.

— Как избежать эскалации?

— Надо, чтобы ушли эмоции, их слишком много. Мы должны понимать, у нас не восемнадцатый век. Нельзя быть счастливым, забрав кусок у соседа. Это сулит язву на поколения вперед. Как ослабить напряженность? Надо попытаться вернуть статус-кво и разобраться с причинами, но подлинными, а не мнимыми. Ведь когда говорят о необходимости защиты русскоязычного населения Крыма — ну это же какая-то бессмыслица. Разве не в Крыму всегда правили русскоязычные и имели там значительные привилегии перед другими? Напротив, сегодня в Крыму мы находимся на пороге гуманитарной катастрофы украиноязычных жителей и крымских татар. В 70-ю годовщину со дня депортации крымские татары оказались и вовсе перед запретом мирно собираться. Люди хотели выйти и почтить память своих замученных невинно дедов, а им просто запретили это делать. О какой деэскалации мы в таком случае говорим?

— Вы уже заявили, что первый визит в статусе президента вы планировали бы совершить не в Брюссель, Москву или Вашингтон, а на Донбасс.

— Да, я собираюсь на Донбасс.

^REUTERS

Начало XX века совпало с концом викторианской эпохи, ставшей пиком расцвета Британской империи. Приблизительно этим же временем Ричард Пайпс датирует начало Первой русской революции, которая потрясла основы Российской империи (Виктория умерла в 1901 году, русскую революцию Пайпс отсчитывает от волнений петербургских студентов 1899 года). Более 100 лет человечество имело и отчасти продолжает иметь возможность наблюдать процесс распада двух великих империй — морской и сухопутной. Ни в первом, ни во втором случае этот процесс нельзя считать завершенным — ни в политическом, ни тем более в психологическом отношении. Однако судьбы империй сложились диаметрально противоположным образом.

Пока одна приспосабливалась к новым временам, вторая пыталась забыться беспокойным сном, изредка просыпаясь от грохота революций. В итоге Британия в исторически сжатые сроки лишилась подавляющей части своих территорий, но сумела преобразоваться в национальное «политическое государство», проконвертировав военное могущество в экономическое господство. А вот распад Российской империи обернулся длительным, многоступенчатым процессом, где вслед за активной фазой следует долгая пауза и формируется некое «плато стабильности». При этом никакого движения в сторону формирования национального государства не происходило, а чудовищные по размерам людские и материальные ресурсы сжигались ради поддержания военного могущества слабеющей сверхдержавы на уровне, достаточном для обороны необъятных территорий от «всего человечества».

Типичным каудильо был венесуэлец Хуан Висенте Гомес, правивший 27 лет, с 1908-го по 1935-й

Многим кажется, что Россия уникальна с точки зрения характера ее политического режима. Вовсе нет: она похожа на «каудильистские» страны Латинской Америки. Правда, в последнее время именно они сдвинулись в своем политическом развитии в прямо противоположном направлении.

Каудильизм — феномен, получивший распространение в латиноамериканских странах после завоевания независимости в первой четверти XIX века. Каудильо — вождь, сильная, харизматичная личность, пользовавшаяся не­ограниченной властью в вооруженном отряде, в партии, в том или ином ре­гионе, государстве. Постепенно это явление приобрело специфику, характеризующуюся персонализацией политической системы. Отличительная черта каудильизма — нахождение у руля правления в течение длительного времени одного и того же деятеля, который под всевозможными предлогами ищет и находит способы продления своих полномочий. Типичным каудильо был венесуэлец Хуан Висенте Гомес, правивший 27 лет, с 1908-го по 1935-й. В нынешнем столетии по стопам соотечественника намеревался пойти Уго Чавес. Помешала тяжелая болезнь.

Сегодня многие страны континента избавляются от этого наследия, развиваются по общецивилизационной модели. В соответствии с ней глава государства — это не национальный лидер, а менеджер, которого нанимают граждане посредством электоральных процедур на строго фиксированный период и меняют, если потребуется.

Ряд лет по демократической парадигме развивается Коста-Рика. Различные партии каждые 4 года сменяют друг друга. Лишь однажды в результате внесения поправки в конституцию оказалось возможным избрать вторично бывшего президента. Это обстоятельство породило протесты в обществе. В Чили после диктатуры Аугусто Пиночета свыше 20 лет исправно функционирует демократическая система.

В Колумбии, где долго идет кровопролитная гражданская война, с завидной регулярностью проводятся демократические выборы. Альваро Урибе, ставший главой государства в 2002 году, добился успехов по реализации политики демократической безопасности. Незадолго до истечения 4-летнего мандата президент инициировал реформу конституции, позволявшую избрание на второй срок. В соответствии с этим он баллотировался вновь в 2006 году. Когда спустя 4 года он еще раз вознамерился выдвинуться, то Верховный суд перекрыл ему дорогу, ссылаясь на норму Основного закона.

Читать далее