Когда-то было постановлено (теперь решат, что это бзик): мешает школе астрономия, а нужен ей второй язык. Пришла внезапная Васильева, защитник школьного труда, и астрономию усилила, язык же сунула туда, куда, по здравом размышлении, учтя balance métaphysique, мы все — и бездари, и гении, — уже засунули язык. Я одобряю эти действия! Скажу, Васильевой под стать: пускай сознанье будет девственно — дитя должно уметь мечтать. Мне скажут (злой оскал читателя в моем уме уже возник), что для отважного мечтателя как раз нужней второй язык, а я скажу, чтоб сразу поняли, что должен нынешний юнец мечтать о звездах — на погоне ли, на темном небе, наконец… О чем мечтает склонный к ропоту знаток второго языка? Мечтает он, поверьте опыту, лишь о свободе. Как з/к. Пока его не остановим мы, его манит езда, езда, — тебе ж, поклонник астрономии, везде мерещится звезда, и мне в эпоху ада ватного в подобном видится пример и пониманья адекватного, и соответственных манер.

Мне скажут, что в родимой Нарнии (еще волшебней, чем в кино) должны мы стать гуманитарнее, уж раз гуманней не дано — с филологами языкастыми и с культом красного словца… А я спрошу — читали Канта вы? Калининградца, мудреца? Он молвил: время нынче грозное, но восхищает испокон меня лишь это небо звездное и нравственный во мне закон. Прошли года, но вы не сетуйте — все так останется и впредь. Закона, правда, больше нетути — так хоть на звезды посмотреть.

Мне скажут: есть еще прагматика. Эпоха стала горяча: забрать жену, сестренку, братика — и дать отсюда стрекача! Когда словцо неосторожное так злит попа и казака — скажи, ужели астрономия важней второго языка? Важнее, да! — воскликнет пафосно любой, кто дружит с головой. Нет в мире места безопасного в канун грядущей мировой, напрасно вы на карте шарите — мол, где убежище дают? Нам не спастись на этом шарике, пора искать другой приют, и чем планета незнакомее, тем меньше там тупых и злых…

Короче, знанье астрономии и здесь нужнее, чем язык.

Каждый год в конце октября ВЦИОМ проводит едва ли не самое важное исследование. Он выясняет, сколько россиян носят амулеты от сглаза и ходят к гадалкам.

В этом году мы узнали, что только треть наших сограждан считает колдунов глупостью, относится к ним с юмором или безразличием. Остальные либо крепко верят в потусторонние силы, порчу, сглаз, либо на фоне неверия все равно их опасаются. Это, конечно, чудовищные цифры. Если посмотреть историю опросов, то мы увидим, что со времен перестройки люди по отношению к колдовству, сглазу и ворожбе стали относиться более категорично. С 1990 года значительно выросла доля как тех, кто верит в колдовство (с 43% до 55%), так и тех, кто не верит (с 31% до 38%). Сомневающихся почти не осталось. Во времена перестройки с сомнением к волшебству относилось больше трети граждан, а сейчас — лишь 7%. О чем это говорит? Люди перестали думать. Навыки критического мышления утрачиваются. Если верить западным социологам, то их общество год за годом демонстрирует все более сложное мнение. Там начали понимать, что мир не черно-белый, в нем много тонов и оттенков, категоричность суждений в этом мире неуместна.

У нас же граждане год от года становятся все категоричнее.

Протокольно мероприятия выглядели так: в Бугульме на празднике в городском Доме техники мэр Линар Закиров обратился к детишкам с задушевными словами: «Я очень рад, что сегодня ваши сокровенные желания исполнятся благодаря праздничной акции «Дед Мороз — единоросс» бугульминского отделения партии «Единая Россия», которую поддержали руководители и предприниматели нашего города».