Есть стихи, которые мы понимаем.
Есть стихи, которые мы чувствуем.
Вот птицы летят победной стаей.
Вот падают в траву с отчаянным хрустом.

Есть люди, которых мы давно знаем.
Есть люди, которых нам посчастливилось забыть.
Мы не ценим тех, кто нас понимает,
И тех, кто нас способен любить.

Мы, как стихи, требуем, чтобы нас почувствовали
Каждой клеточкой, каждой порой.
Мы полагаем себя высшим проявлением искусства,
Не требующего осмысления и спора.

Так замыкаемся в себе и эгоизме собственном:
Кроме наших желаний ничто не имеет цены.
Так превращаемся в куклы, в марионетки сонные;
Мы глупы, невежественны, и в себя влюблены.

И это продолжается, пока жизнь не заставит
Переломиться пополам от страха и грусти.
Нет, мы совершенно стихов не понимаем.
Нет, мы совсем ничего не чувствуем.

В моей комнате на стене повесился телевизор.

Влез горлом в петлю сетевого шнура.

Лени и глупости брошен вызов,

И отброшена с глаз мишура.

В моей комнате на стене повесился телевизор.

Он больше не мог этого выносить:

Вида, крови, жестокости, насилия и успешного бизнеса,

Которыми наполнен каждый эфирный бит.

В моей комнате на стене повесился телевизор,

Опорожнившись жгучим электролитом.

Его смерть была уверенной, лёгкой и быстрой,

В отличие от жизни загубленной и напрочь разбитой.

Мы разучились ненавидеть.

Ненавидеть горячо и страстно. Ненавидеть холодно и высокомерно.

Благородная Ненависть исчезла, оставив нам лишь вульгарную жажду мести. Ненависть выродилась в пафосные высказывания комплексующих подростков на каком-нибудь «дваче», в самокритику Луркмора, где ненависть и злая сатира вперемежку со скабрезностями считаются приблизительно одним и тем же. Мы забыли, что значит «питать ненависть», «ненавидеть всем сердцем». Мы забыли это восхитительное чувство, как однажды забыли любовь.

Нас учат терпимости, называя её размытым серым словом «толерантность». Но как можно терпеть то, что ты ненавидишь? А терпеть приходится. И мы становимся толерантными; мы терпим, но в конце концов теряем чёрное пламя в груди. Мы теряем нашу ненависть. Серые толеранты. Бесчувственные куклы. Если ты не умеешь любить или ненавидеть, о какой полноценной жизни может идти речь? Как можно жить не испытав однажды настоящей любви или ненависти? Как можно жить, если терпишь всё?

У некоторых терпения не хватает. И однажды они выходят в окно. А как прекрасно было бы, если б они просто умели ненавидеть. Как прекрасно было бы, если б их жизни питало чёрное пламя! Сколько поэтов, музыкантов, художников остались бы в живых, почувствуй они в себе горячее дыхание ненависти.

Нас вводят в заблуждение, когда говорят, что ненависть — это плохо. Ненависть не может быть плохой. Ненависть — это чувство. Чувства не бывают плохими. Плохими бывают дела. Если ты ненавидишь человека — это не плохо. Но если ты мстишь человеку — это ужасно. К тому же ненависть не всегда требует действия. Иногда достаточно просто ненавидеть. Иногда ненависть — единственное, что связывает тебя с человеком.

Припомни, есть ли у тебя человек, которого ты ненавидишь. Ненавидишь настолько горячо и страстно, что лишившись этого человека, ты останешься без своей ненависти, без пьянящего чувства, которое толкает тебя на глупости и безрассудства. Есть ли такой человек, жизнь которого тебе хотелось бы превратить в ад, за которым тебе хотелось бы следовать всюду и не расставаться ни на секунду, лишь бы ему было плохо?

Вряд ли.

Люди больше не умеют ненавидеть. И любить. Мы потеряли два самых сильных чувства в борьбе за «толерантности» и «политкорректности». Мы стали серыми, лишившись как чёрного, так и белого. Как тьмы, так и света. И что бы там не кричали псевдомизантропы - ненависти в мире совсем не осталось. И это печально.

Серия сообщений "вопросы":
Часть 1 - Вопросы. Вопрос первый. Скромность.
Часть 2 - Вопрос второй. Дружба
...
Часть 8 - Вопрос восьмой. Сила
Часть 9 - Вопрос девятый. Детский мир
Часть 10 - Вопрос десятый. Ненависть
Часть 11 - Вопрос одиннадцатый. Размножение
Часть 12 - Вопрос двенадцатый. Надежда
Часть 13 - Вопрос тринадцатый. Заблуждения