Есть стихи, которые мы понимаем.
Есть стихи, которые мы чувствуем.
Вот птицы летят победной стаей.
Вот падают в траву с отчаянным хрустом.

Есть люди, которых мы давно знаем.
Есть люди, которых нам посчастливилось забыть.
Мы не ценим тех, кто нас понимает,
И тех, кто нас способен любить.

Мы, как стихи, требуем, чтобы нас почувствовали
Каждой клеточкой, каждой порой.
Мы полагаем себя высшим проявлением искусства,
Не требующего осмысления и спора.

Так замыкаемся в себе и эгоизме собственном:
Кроме наших желаний ничто не имеет цены.
Так превращаемся в куклы, в марионетки сонные;
Мы глупы, невежественны, и в себя влюблены.

И это продолжается, пока жизнь не заставит
Переломиться пополам от страха и грусти.
Нет, мы совершенно стихов не понимаем.
Нет, мы совсем ничего не чувствуем.

Прости, что называл тебя Любовью.
"Любовь" - для тебя слишком тусклое слово.
Любовь не мешается с болью,
Со вздохом несчастным у изголовья.
Я не держал твою руку, не целовал твоих губ.
Ты оставалась памятью, меланхолией, ностальгией.
Только взгляд весёлый помню. Почему я был глуп?
Любовью не называют мечты, о которых едва не забыли.
Я слишком редко видел тебя, но знал лучше любого на свете.
По-крайней мере мне казалось так. Сейчас уже не проверишь.
А ты представляешь, какие красивые у нас могли быть дети?
Любовью не именуют будущее, которое никогда не встретишь.
Как же назвать полноту моих чувств:
Болезнью, шизофренией, повреждением мозга?
Как описать то, чего я хочу?
Как описать то, что и узнать-то не просто?
Депрессия? Кризис реальности? Деградация личности?
"При чём тут Любовь?" - спросишь ты и будешь права.
Я всего лишь тоскую. Вот так без обиняков и околичностей.
Тоской зову я тебя. И не нужны здесь другие слова.

Весьма свежие, молодые стихи. Разбавьте ортодоксальные представления о стихосложении древнейшей формой стиха, современнейшей и наивечнейшей из его форм. Вкусите свежести грозы и крови, вспомните воздушные игры классиков, испейте до дна пробуждающего к жизни яда. Немного безумия никому не повредит. В нашем сумасшедшем мире лишь безграничный поток мысли и чувств остается признаком сияния чистого разума.