Сегодняшние выборы во Франции — это даже хуже, чем гольф по телевизору.
Это какая-то роковая схватка между тоской и безнадёгой.

Кандидат от тоски — это, конечно же, Эмманюэль Жан-Мишель Фредерик Макрон. Канцелярская крыса, удачно сбежавшая в нужный момент с тонущего корабля всё просравших французских социалистов. Этот его побег был затеей своевременной и остроумной, но никаких принципиальных разногласий с бывшими товарищами по партии у Макрона нет. Во второй тур он вышел не из-за яркой программы или личной харизмы, а просто Франсуа Фийон — кандидат правых, довольно естественная замена всё просравшим социалистам — погорел на скандале с фиктивной зарплатой для жены на госслужбе. Не будь того скандала — сегодня выбрали бы президентом Фийона. Но так уж фишка легла, что он в решающий момент спалился, совершенно как Шура Балаганов в «Золотом телёнке».

Кандидат от безнадёги — Марин Ле Пен, лидер «Национального фронта», против которого на каждых выборах, начиная с 2002 года, дружно сливаются в экстазе коммунист с капиталистом и раввин с муллой. Кроме её собственных избирателей (которых в первом туре набралось аж 21,53%), президентом Франции её не хочет видеть примерно никто. Предполагается, что она наберёт 35-40% голосов — за счёт правых избирателей, недовольных тем, что на смену лузеру Олланду идёт бывший глава его же администрации (Фийон, очевидно, во втором туре набрал бы больше). Конечно же, это протестное голосование правых Марин Ле Пен запишет себе в актив, и сможет говорить, что выступила в два раза лучше папы, пробившегося в финал президентской гонки в 2002 году и набравшего там 17,79% голосов против 82,21% у победившего тогда Ширака. Но 35% или даже 45% — недостаточно, чтобы выиграть выборы. Так что безнадёга, как и 15 лет назад.

Самое забавное, что в любой другой стране, менее ксенофобной чем Франция, Марин Ле Пен обязательно победила бы на этих выборах. Результаты первого тура показывают, до какой степени настопиздели избирателю все основные политические силы, рулящие страной в последние полстолетия. При том, что власть в стране, по сути дела, такая же двухпартийная, как в Штатах, кандидаты от обеих правящих партий (Les R'epublicains и Parti socialiste) в первом туре вместе набрали 26,37%. То есть 73,63% избирателей проголосовали против двухпартийного истеблишмента. В такой ситуации победа единственного кандидата, который реально этому истеблишменту противостоит — а это, очевидно, Марин Ле Пен — выглядит совершенно естественным выбором для тех самых 73,64%, закопавших Фийона с Амоном. В Индии при таких обстоятельствах без смущения выбирают оголтело ксенофобную, совершенно нацистскую «Бхаратья джаната парти», она же BJP. И получают то, за что голосовали — законную передышку от коррупционного беспредела, которым (помимо религиозной и кастовой терпимости) славится «Индийский национальный конгресс», партия Махатмы Ганди и Джавахарлала Неру.

Но французы — не индийцы. Они не могут выбрать откровенно ксенофобную власть. Не могут именно потому, что само общество очень ксенофобское, и страшно этого стесняется. На любой французской кухне ругают понаехавших, которых Саркози в бытность министром внутренних дел назвал racailles, все мечтают победить мигрантский беспредел и террор, но никто не готов видеть лицо французской ксенофобии официальным лицом французской нации и государства. Поэтому во втором туре любой Макрон-Фийон-Меланшон-Амон победил бы Марин Ле Пен примерно с одинаковым отрывом, плюс-минус 20%. И никакие утечки, хакеры, компроматы и дебаты не могут изменить этой ситуации, знакомой нам по 2002 году, когда коммунисты и социалисты призывали своих избирателей голосовать за Ширака, надев бельевую прищепку на нос.

Что мы, собственно говоря, и наблюдаем сегодня.

http://dolboeb.livejournal.com/3139915.html