В период становления кабельного ТВ произошел случай, тривиальный настолько, что заслуживает стать хрестоматийным. На одну из первых в стране студий кабельного ТВ (мы будем называть ее условно «студия z») обратились за консультацией начинающие «кабельщики». Без излишних церемоний руководство «студии z» запросило за консультацию 30 руб., которые им тут же были вручены. «Консультация состояла из набора общих фраз и элементарных сведений. На конкретные же вопросы, как правило, следовал ответ: «Это коммерческая тайна». Тем не менее это довольно интересный случай, поскольку он иллюстрирует начальную фазу рыночных отношений, характеризующуюся всеобщей коммерческой неопытностью. Несмотря на примитивность этого случая, на его примере можно пояснить сущность целой гаммы экономических и юридических понятий, что вполне возможно в какой-то мере поможет научиться зарабатывать деньги. Начнем с того, что в данном примере в той или иной форме неизменно присутствует такая категория, как ценовые показатели. Разберем ситуацию.
Очевидно, разговор зашел в тупик, так как предметом его было как раз то, что составляет коммерческую тайну (как правило, это источники видеопрограмм, финансирования и т. п.). Это естественно, потому что в нашу строго фондированную эпоху почти все строится не на рыночных, а на личных отношениях, которые измеряются не только непосредственно в денежных знаках. Поскольку в этих случаях все договоренности действительно в очень большой степени засекречены, имеет смысл оценивать их так называемыми контрактными ценами (мы позже поясним, почему здесь применимо определение контрактный), которые всегда отражают действительный уровень цен на товар определенного качества при соответствующих условиях поставки и платежа и в мировой практике составляют коммерческую тайну. Данные о такого рода сделках могут быть опубликованы в специальных изданиях (так, мы в № 2 с. г. опубликовали данные о сделке киностудии «Таллиннфильм» и финским ТВ и в № 8 по В/О «Союзкинорынок»), но без указания существенных деталей. Однако с появлением бирж станут доступными биржевые котировки, являющиеся ценами реальных контрактов, осуществляемых на унифицированных условиях в отношении количества, объема и срока поставки, валюты, платежа и т. д. Ожидается, что рынок кабельного ТВ начнет формироваться лишь с появлением ассоциаций, способных наладить необходимые деловые связи и публикующих в рабочем порядке справочные цены, которые отличаются от контрактных цен на величину скидок, предоставляемых продавцами покупателям. Но в ожидании, пока сформируется рынок, надо каким-то образом работать, а для этого важно уметь пользоваться еще одним показателем — ценой предложений. Цена предложений отличается от контрактной тем, что корректируется в ходе переговоров с покупателем (в ответ на запрос покупателя продавец направляет предложение на продажу с предлагаемыми условиями).
Или вот как поступило ВПТО «Видеофильм»: анонсировало Аут-аукцион своих видеопрограмм, для участия в котором покупателю следовало направить заявку с указанием номеров выбранных видеопрограмм, количества кассет по каждому наименованию, суммы, предлагаемой за каждую программу, и возможного варианта использования. По замыслу, успех на Аут-аукционе должен был сопутствовать тем, кто предложит «достаточно реальные цены» (прим. авт.).
Для многих товаров цена предложений служит единственным источником информации об уровне цен на рынке. Таким образом, если вернуться к рассматриваемому примеру, у «покупателей» был единственно верный выход: не замыкаться на «студии г», а искать других поставщиков информации (реально это можно сделать, встречаясь на конференциях или через печатные издания), чтобы, получив на тех или иных условиях эту информацию о «продавцах», вступить с последними в переговоры и составить правильное представление о реальном уровне цен и условиях поставки. При этом надо быть готовым к тому, что. «продавец» даже в переговоры вступит не со всяким, а только с «покупателем», вызывающим доверие (либо имеющим поручителя, либо известным по другим источникам). Все отношения здесь основаны, как мы уже говорили, на добрых обычаях, и в этом отношении очень поучителен рассматриваемый пример — «студия z» не отказалась предоставить информацию, состоялась соответствующая сделка, но информация была предоставлена далёко не та, которую ожидал «покупатель».
Чтобы оценить ситуацию, надо обратиться к «теории обязательств», которая оперирует понятием «свобода волеизъявления» (мы упоминали этот термин в прошлом материале о «звездной системе»). Теория обязательств предусматривает, что в волеизъявлении договаривающихся сторон могут быть разного рода пороки и закон устанавливает, какие из этих пороков делают договор недействительным. По традиционной классификации (считается, что она заимствована из римского права) имеются четыре вида пороков волеизъявления: заблуждение, обман, насилие, убыточность.
Заблуждение — прекращает существование договора, если фактически была только видимость соглашения в отношении характера договора или его предмета. Например, одна из сторон считала, что она продает вещь, в то время как другая думала, что она только получает ее внаем. Но чаще заблуждение налицо только у одной из сторон, которая ошибается относительно некоторых условий договора. Причем договор разрешается признать ничтожным, если заблуждение относится к самому существу вещи, являющейся предметом соглашения (существенное заблуждение) . Существо вещи определяется на основании анализа: это основное качество, которое заблуждавшийся приписывал предмету договора. Так, покупка картины, которую приобретатель считал подлинником известного художника, оказавшейся только копией, рассматривается как совершенная под влиянием существенного заблуждения.
Обман — одна из сторон своими недобросовестными действиями получает согласие другой стороны, создавая у нее ошибочное представление. Руководствуясь требованиями морали, закон признает ничтожным договор, заключенный под влиянием обмана при условии наличия причинной связи между обманом и заключением договора. Для этого достаточно сказать, что если бы не было обмана, другая сторона не вступила бы в договор. Таким образом обман выступает как обстоятельство, отягчающее заблуждение. Признание договора ничтожным является санкцией, применяемой к бесчестному контрагенту за его недобросовестные действия. Вот почему признание договора ничтожным допускается лишь в том случае, когда обман исходил от контрагента (несущественное заблуждение, порожденное недобросовестными действиями третьего лица, не препятствует существованию договора).
Насилие — подлинный порок воли, который имеет в виду закон, это страх перед серьезным злом, угрожающим жертве насилия, если она не согласится на заключение договора. В отличие от обмана не требуется, чтобы насилие исходило от контрагента.
Убыточность — неэквивалентность ценностей, которые одна сторона получает по договору и которые она предоставляет: Договор является таким образом неравноценным для сторон. Однако необходимо, чтобы убыточность имела место в период заключения договора (последующее обесценивание или повышение цены на вещь рассматривается как наступившее вследствие непредвиденного обстоятельства, не влияющего на действие договора). Здесь надо обратить внимание на то, что приведенное определение убыточности — краеугольный камень буржуазного договорного права, поскольку это правовая форма эксплуатации более слабого экономически контрагента более сильным,
юридическое средство усиления монополии одних и разорения других (мы с этим еще столкнемся)*.
* Собственно, отчасти это присуще нашим ювелирным скупкам, приобретающим у населения ювелирные изделия как лом, менее чем за полцены, «обесценивая» тем самым работу современных заводских ювелиров, что, по сути, есть следствие монополизма (прим. авт.).
Очевидно, что в волеизъявлении «студии z» был и один из упомянутых пороков (или даже сочетание их элементов) и договоренность, «руководствуясь требованиями морали», следует расторгнуть, а 30 руб. вернуть. Но в данном случае деньги возвращены не были, что в общем-то является следствием существующего порядка вещей, который, безусловно, надо менять. И для этого прежде всего необходимо иметь ясное представление о природе еще целого ряда понятий, так или иначе входящих в область термина «контракт».
Контракт (по одному из определений) — римское название юридического договора, подлежащего прямой исковой защите в отличие от простого соглашения, вовсе не имевшего силы или защищавшегося лишь эксцепцией. Исторически контракты подразделяются на несколько видов.
Формальный контракт — для его действительности требовалось произнесение торжественных слов или совершение определенных торжественных действий: подчинение (протягивание руки с просьбой о пощаде, отсюда берет начало купеческое «ударили по рукам»); передача символов подчинения (в позднейшее время — задаток или залог). В эпоху свободного господства личной власти подчинение в зависимости от воли кредитора доходило до полного рабства и до права рассечения должника на части. Актуальны две основные черты формального контракта: строгая односторонность возникавшего из него обязательства и ограничение размера взыскания данным при заключении обязательства обещанием, толковавшимся по точному смыслу произнесенных слов, а не по общему смыслу содержания договора или добрых обычаев. Показательно, что строгость договора, не дающая простора толкованиям, делает его крайне неудобным для такого рода сделок как наем.
Реальный контракт — возникает из сделок личного доверия (бесформенный заем, ссуда, заклад — считается, что контрагент из знакомых).
Консенсуальный контракт — договор взаимного доверия и делового личного кредита одновременно. Его основа — взаимность интересов сторон и полное проведение начала добрых обычаев. Обмениваясь взаимными обещаниями исполнить те или иные действия, одно взамен другого, каждая сторона полагается на честность своего контрагента и основывает свои расчеты на взаимном интересе в договоре. Двусторонность и взаимность создают юридическое равенство сторон, т. е. равенство ответственности и ее оснований.
Литтеральный контракт — в его основе обычай ведения приходо-расходных книг и записи о выдаче другому лицу определенной суммы денег.
Из сказанного вытекает, что особенность контракта состоит не столько в его нотариальном оформлении, сколько в необходимости безошибочного представления последствий сделки у каждой из сторон. Другими словами, контрагент должен ясно представлять, что он, собственно, хочет и чего ему следует опасаться. С этой точки зрения действия «студии z» полностью оправданы — были запрошены 30 руб., предполагая дать информацию, которая большего и не стоит (понятно, что настоящая деловая информация стоит значительно дороже). Со своей стороны «покупатели», прежде чем вручить деньги, должны были конкретно сказать, какого рода сведения им нужны. Никто не стал бы их обманывать, так как была бы названа иная сумма («цена предложений») или сразу отказано. Но и «покупателей», ввиду их неопытности, можно понять. Мы ведь уже приводили слова Р. Шекли: «Чтобы правильно задать вопрос, нужно знать большую часть ответа». Вот для этого, в числе прочего, и трудится наш журнал. Мы стараемся подсказать, как правильно поставить вопрос или условие, вступая в деловые переговоры.
Теперь, после того как мы оправдали действия «студии z», с одной точки зрения, поставим их под сомнение с другой. Имели ли право ее сотрудники давать подобного рода «консультации»? Дело в том, что студии кабельного ТВ могут иметь учредителей, а с вступлением в силу законов СССР, регулирующих деятельность средств массовой информации, это обстоятельство приобретет принципиальное значение. Для понимания вопроса введем еще одно понятие, очень, кстати, популярное за рубежом — доверительная собственность.
Доверительная собственность — такая форма, особенность которой заключается в том, что одно лицо является собственником имущества, отчужденного ему другим лицам для определенных целей, указанных отчуждателем или, как его называют, учредителем (settlor). Приобретатель—доверительный собственник (truster) — использует приобретенное имущество не совсем свободно, а только в соответствии с целями, указанными учредителем. Он отчуждает свое право не для себя, а для других лиц-выгодоприобретателей или бенефициантов (beneficiary); в качестве выгодоприобретателя может выступать как сам учредитель, так и другие лица, им указанные. В результате происходит как бы «расщепление» права собственности, когда одна часть правомочий (управлять, распоряжаться имуществом) принадлежит одному лицу, а другая часть — использование выгод, доходов от этого имущества — другому. Основная обязанность доверительного собственника состоит в том, что он должен управлять имуществом, находящимся в доверительной собственности, в точном соответствии с указаниями учредительного акта в интересах выгодоприобретателей. Именно учредительный акт является тем основным документом, который определяет функции доверительного собственника, и указаниям, содержащимся в нем, доверительный собственник должен следовать неукоснительно. Он свободен лишь от исполнения тех распоряжений, которые невозможно исполнить или они оказываются противозаконными. В мировой практике даже суд не может изменить учредительного акта (во всяком случае, в отношении частной доверительной собственности), каким бы нелепым суд его не считал.
Применительно к студии кабельного ТВ все сказанное означает, что во избежание впоследствии недоразумений (которые неизбежны, иначе мировая практика не устанавливала бы всевозможные ограничения), работники студии, разрабатывая свой Устав, и прочие документы, которые необходимо согласовать с учредителем, должны предусмотреть для себя право помимо ТВ вещания заниматься другими видами деятельности — консультацией, ремонтом, прокатом и т. п. Ибо, по сути дела, здесь та же ситуация, что и с контрактами: если что-то сразу не предусмотрено, обижаться потом следует только на себя. В бизнесе превалирует аксиома — «когда дело доходит до вложения капитала, всякая дипломатия отбрасывается».
Подытоживая эту часть разговора, сделаем вывод: в основе любой договоренности лежит конкретизация таких существенных понятий, как предмет договора и цена. Прежде чем перейти к раскрытию роли этих понятий, вернемся к примеру со «студией z» и обратим внимание на то, что предметом сделки было не что иное, как «ноу-хау». Уточним это.
Термином «ноу-хау» (know-how — знаю, как сделать) именуют информацию, в состав которой входят изобретения, в том числе и патентоспособные, но на которые по каким-либо причинам не был получен патент, и научно-техническая информация, не являющаяся изобретением, но без знания которой не может быть налажено производство (именно эта информация для кабельного ТВ и приобретает сейчас буквально стратегическое значение), информация не технологического характера, относящаяся к экономике и организации производства, методам рекламы, вопросам финансирования и т. д. В мировой судебной практике признается наличие особых прав (не авторских и не патентных) на такую информацию и возможность обращения к судебной защите в случае их нарушения. До начала 60-х годов проблема «ноу-хау», не имевшая первостепенного значения, не вызывала особых коллизий, в последнее же время проблема секретов производства и «ноу-хау» стала объектом научных дискуссий и международных конференций, не последнее место в которых занимают вопросы промышленного шпионажа как целой отрасли предпринимательства. Поэтому существует правовая охрана коммерческих тайн, или иначе секретов производства — под этими терминами обычно понимается информация, представляющая определенную коммерческую ценность, не запатентованная и не являющаяся общеизвестной или общедоступной. Охрана коммерческой тайны известна уже давно и как доктрина, и как практика общего права, которое предоставляло защиту ее при наличии следующих предпосылок: доказательство существования идеи, не являющейся общеизвестной, и которую лицо, обладающее ею, считает секретной и соответственно с ней обращается; ненадлежащее ее разглашение или использование; доказательство убытков уже нанесенных или будущих, т. е. убытков в результате утраты преимущественного положения в конкуренции.
Охрана научно-технической информации в значительной мере осуществляется не только по признаку новизны, но и по признаку секретности. При передаче научно-технической информации, не защищенной патентом, гарантией преимуществ покупателя в конкурентной борьбе служит не правовая защита, а секретность информации. Охрана секретов производства оказывается предпочтительнее получения патента, в частности ,в связи с тем, что получение патента — сложная и длительная процедура. Длительность этой процедуры в условиях современного динамичного производства делает более предпочтительной, собственно, охрану секретов производства, и потому, что при быстром изменении технологии и быстрой моральной амортизации оборудования пытаться получить патент бывает просто бессмысленно. Согласно классификации коммерческая тайна может состоять из какой-либо формулы, проекта, образца, из оригинальных или компилированных сведений, известных и используемых одним предпринимателем, что дает ему преимущество перед своими конкурентами, которым она неизвестна или они ее не используют. Основная категория исков, связанных с нарушением секретов производства, связана с нарушением договорных отношений, существующих между истцом и ответчиком. Например, служащий истца, которому могут быть доверены конфиденциальные сведения, разгласил их или истец передал по договору ответчику информацию, а этот последний в нарушение договорных обязательств передал ее третьим лицам. Поэтому в вопросах «ноу-хау» требуется особая щепетильность, если говорить конкретно о студиях кабельного ТВ, так как ее сотрудники вольно или невольно могут затронуть те или иные интересы своего учредителя (либо спонсора) и это всегда может быть при случае интерпретировано не в пользу более слабой стороны. В связи с этим особенно важное значение приобретает знание основных категорий договора и процедуры его заключения. Но прежде чем перейти к теме, во избежание разночтений, определимся еще раз с понятиями договор и контракт, воспользовавшись следующей аналогией: применительно к внешне-торговой купле-продаже договор принято обозначать термином контракт (см. ОУП СЭВ 1968/1975 г.); другие же внешнеторговые сделки (перевозка, страхование, поручение) принято называть договорами.
По правовому значению условия договора делятся на три группы:
Существенные — те, которые должны быть согласованы между сторонами для того, чтобы договор приобрел юридическую силу, т. е. считался заключенным. Иначе говоря, это тот минимум условий, который должен содержать любой договор. В соответствии с Гражданским кодексом существенными условиями являются пункты договора, признанные такими по закону и необходимые для договоров данного вида, а также пункты, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. В большинстве случаев закон не содержит прямых указаний о круге существенных условий каждого договора, и этот вопрос должен решаться путем толкования норм законодательства, относящихся к данному договору, а также принимая во внимание содержание тех документов, которыми стороны оперировали при заключении договора. Однако во всех случаях необходимо соглашение сторон о его предмете, а поскольку большинство договоров являются возмездными (т. е. каждая из сторон получает определенную выгоду в той или иной форме) — условия о цене.
Причем определение предмета договора не может ограничиваться лишь общим его наименованием, а должно содержать в необходимой степени его характеристику (иначе просто-напросто требование о взыскании неустойки может быть отклонено).
Обычные — типичны для договора данного вида, предусмотрены законодательством или международным соглашением и обязательны для сторон в силу самого факта заключения договора. Отличаются от существенных тем, что могут не согласовываться сторонами при вступлении в договор и их действительность не зависит от того, достигли или нет договоренности стороны на таких условиях.
К ним относятся: пункты о месте и порядке исполнения договора, момент перехода прав собственности, об обязательствах сторон, связанных с хранением предмета договора, проведением его ремонта и т. д.
Случайные — согласовываются в дополнение к предусмотренным законом обычным условиям. Отражают особенности взаимоотношений сторон, их специфические требования к предмету или порядку исполнения договора, по качеству исполнения, срокам и т. д., об уплате неустойки, об особой маркировке товара.
Толкование договора требует употребленные в нем слова понимать в их прямом и буквальном значении. Необоснованным будет понимание договора на основании отдельных его положений, без учета содержания всех других его условий, а также последующих дополнительных соглашений. Следует также иметь представление о трудностях, которые могут возникнуть при подписании договора на двух языках (такая ситуация может возникнуть и в пределах СССР), так как возможны несогласованности из-за языковых особенностей, поэтому предпочтительнее, если есть возможность, подписание договора на одном языке.
Несколько слов о порядке заключения договора. Конечно, об этой ответственнейшей процедуре, требующей неукоснительного соблюдения протокола, мы сейчас не сможем рассказать во всех деталях, тем более что в каждом конкретном случае эти детали достаточно индивидуальны. Но дело в том, что не у всех есть представление и о просто схеме заключения договора, а без этих знаний в наше время уже никому не обойтись. Первая стадия заключения договора — предварительные контакты (или «трактация»), которые могут происходить в любой форме, подходящей для достижения основной цели этого этапа: сделать выводы относительно целесообразности или нецелесообразности данного договора. Следующая стадия — направление предложения заключить договор («оферта»). Характеризуется следующими признаками: содержит все существенные условия договора; адресована определенному лицу (поэтому реклама за специфическим исключением офертой не считается); содержит окончательное намерение вступить в договор; обязательное получение оферты лицом, которому она предназначена. Практикуется также отправка «письма о намерениях», которое, строго говоря, офертой не является, так как обычно не содержит всех существенных условий, а лишь информацию об условиях (однако при необходимости, в зависимости от его содержания, письмо о намерениях может иметь силу оферты).
Направление оферты является односторонней сделкой и влечет за собой правовые последствия: оферент связан сделанным им предложением. При нарушении этих обязательств оферент должен возместить возможные убытки другой стороне, причиненные отказом от оферты. В случае согласия контрагента с полученной офертой договор считается заключенным и оферент, уклоняющийся от выполнения своего предложения, должен нести ответственность. Согласие с полученной офертой именуется «акцептом», а дающее его лица — акцептантом и содержит безоговорочное согласие со всеми условиями полученной оферты. Ответ о согласии заключить договор на иных, чем было предложено, условиях признается отказом от предложения и считается новой офертой. Акцепт должен последовать в течение указанного срока (иногда указанного в оферте). Для справки — согласно §1 ОУП СЭВ 1968/1975 таковым сроком считаются 30 дней. Но может быть и какая-либо дата или событие, которое неминуемо должно наступить (например, открытие ТВ вещания). Из соответствующих статей Гражданского кодекса вытекает, что договор считается заключенным в момент получения лицом, сделавшим предложение (оферту), ответа о принятии предложения (акцепта), следовательно, моментом и соответственно местом заключения договора является место получения акцепта. Здесь мы рассматривали случай, когда контрагенты территориально разнесены, и физическая их встреча для заключения договора (когда процедура, естественно, упрощается) по ряду причин затруднена. Но ожидается, что в условиях интенсивного рынка информационной и аудиовизуальной продукции число и характер сделок потребуют преобладания именно такой, «заочной» формы заключения сделок.
Вообще разговоры о перспективах развития рынка в нашей стране часто носят абстрактный характер, в то время как по соседству с нами функционирует много лет система, опыт которой во многом показателен. Речь идет о Едином экономическом сообществе (ЕЭС, общий рынок). Долгие годы нам внушали, что чуть ли не единственное достоинство общего рынка это то, что у каждого из его участников всегда есть возможность подставить ножку партнеру.
Между тем несколько более углубленное изучение предмета обнаруживает, что как раз для построения в СССР Единой телекоммуникационной системы, одним из важнейших компонентов которой должны стать кабельные ТВ сети, как нельзя лучше подходят отдельные элементы ЕЭС. Не так давно, в связи с 30-летием Римского договора об учреждении ЕЭС, были подведены итоги, сделаны выводы и намечены перспективы деятельности с учетом глобальных изменений в мире. Мы познакомим читателей с теми положениями это-
го анализа, которые имеют непосредственное отношение к теме разговора.
У истоков ЕЭС находится идея создания общего крупного рынка, который должен был способствовать углублению специализации и получению экономии на масштабе. Такой подход был оправдан три десятилетия назад в условиях замкнутости национальных рынков. Сегодняшний рынок в рамках ЕЭС уже нуждается в принятии общих или совместных норм и стандартов, открытии рынков государственных заказов, необходимой степени налоговой гармонизации, координации макроэкономической политики стран-членов. Технологическому вызову страны ЕЭС должны противостоять сообща, так как для этого требуются усилия, превышающие возможности отдельных стран.
В статье Э. С. Киршена, профессора Свободного университета (Бельгия) анализируются «семь главных опор» европейского строительства.
■ В соответствие с Единым европейским актом до конца 1992 г. в ЕЭС должен быть создан единый рынок для товаров, услуг, капиталов и рабочей силы. Это предполагает и устранение многочисленных остатков протекционизма и корпоративизма, в том числе открытие рынка госзаказов (замкнутость рынка госзаказов обходится ЕЭС в 50 млрд. экю, различия национальных норм — в 40—50 млрд. экю).
■ Цели экономической политики должны координироваться, хотя пока большинство стран-членов не готовы ограничить свой суверенитет.
■ Финансовые средства в распоряжении органов ЕЭС должны быть увеличены, а ставки косвенных налогов и сборов сближены. Однако передача в компетенцию органов ЕЭС большей части государственных доходов стран-членов вряд ли возможна в ближайшие полвека.
■ В сфере валютных и кредитных отношений следует полностью либерализовать движение капиталов, создать «эмбрион» европейского центрального банка.
■ Осуществить административные меры, касающиеся деятельности органов ЕЭС.
■ Совершенствовать институционную структуру ЕЭС.
■ Разработать единую внешнюю стратегию ЕЭС.
В современном мире очень быстрых изменений необходимые адаптации становятся все более частыми и интенсивными. Кроме того, они сопряжены со значительными социальными издержками. Чтобы эти издержки не вызывали снижения экономической эффективности, необходима хорошо развитая система экономической информации и прогнозирования. При этом речь идет не о том, чтобы разработать обязательный для всех прогноз, а о том, чтобы разработать возможные сценарии, в обсуждении которых на уровне всего Сообщества должны принимать участие не только специализированные учреждения, но и главные экономические агенты: компании, государственная администрация, профсоюзы.
Некоторое ухудшение положения ЕЭС, являющееся «суммой деградации» отдельных стран-членов, в значительной степени объясняется неиспользованием европейских масштабов в тех отраслях, для успехов которых фактор масштаба играет решающую роль.
Некоторые специалисты считают, что единого рынка в рамках ЕЭС достаточно для того чтобы конкуренция «вершила свой суд», а Сообщество чудесным образом обрело экономическое здоровье и восстановило свою конкурентоспособность в области новейших технологий. Однако бывший председатель Европейского комитета по научным исследованиям и разработкам А. Данзен призывает самым решительным образом отказаться от этих иллюзий. Как в США, так и в странах ЕЭС новейшие отрасли промышленности (информатика, телекоммуникации, электроника, аэронавтика и т. д.) выживают только благодаря национальным или международным программам и под защитой государственной монополии. И действительно, отказываясь от производства наукоемкой продукции под воздействием конкуренции, Сообщество утрачивает необходимые «ноу-хау», поскольку отказ от производства означает отказ и от разработки новых видов продукции.
Некоторые современные теоретики, в частности известный американский футуролог О. Тоффлер, считают, что будущая информационная цивилизация будет характеризоваться быстрым и спонтанным развитием мелких экономических единиц и сферы услуг. На основании этого они призывают расширить инвестиции в сферу услуг (которая будет к тому же основным средством расширения занятости) и отказаться от «железного закона» эффектов от увеличения масштаба производства, так как в нем будут преобладать мелкие формы. Данзен не приемлет подобные концепции, поскольку сфера услуг может развиваться только на основе высокоразвитой промышленности.
Новая цивилизация утвердится как цивилизация концентрации знаний и формирующиеся информационные ассоциации в природе вещей, поскольку если сама информация почти ничего не стоит, то ее сбор, хранение, перевод в символы и передача стоят огромных средств. Таким образом, в ближайшие 30 лет развитие экономики будет зависеть от информации, а организация мира будет характеризоваться усилением зависимости тех, кто не знает или знает мало от тех, кто обладает знаниями. В этих условиях главная проблема для ЕЭС заключается в том, чтобы быть среди тех, кто обладает знаниями и управляет. Конечно, продолжает Данзен, под покровом «мощной кристаллизации» транснациональных корпораций (ТНК) появятся многочисленные мелкие и средние предприятия: одни из них попадут в зависимость от ТНК, другие сумеют найти для себя «экологическую нишу», обеспечивающую известную автономию, а третьи — на основе новаторского гения их создателей — будут вспыхивать как новые звезды, чтобы в конечном счете быть купленными другими фирмами. Это «бурное кипение жизни» явится результатом функционирования единого крупного рынка.
Не следует демонтировать национальные системы традиционного регулирования, не придав им коммунитарного содержания. Необходимо разрабатывать программы на коммунитарном уровне: например программа «RACE», направленная на создание «нервной системы телекоммуникаций» в рамках ЕЭС в условиях дерегулирования национальных систем. Эта программа имеет следующие амбициозные цели: удовлетворить социально-экономические потребности в развитой коммунитарной системе телекоммуникаций, повысить уровень занятости (особенно в сфере образования), дать пример согласованного развития для других регионов мира, ускорить развитие информационных услуг.
Попробуем теперь идеи ЕЭС сопоставить с сегодняшними проблемами кабельного ТВ, воспользовавшись для этого такими понятиями, как «экономия на масштабе», «открытие рынка госзаказов», «совместные нормы и стандарты», «ограничение суверинитета» и т. п. Очевидно, что наше сегодняшнее состояние аналогично тому, что в ЕЭС три десятилетия назад называли условиями «замкнутости национальных рынков». Действительно, системы кабельного ТВ даже в пределах одной республики имеют порой настолько принципиальные различия, как будто дело происходит на разных континентах. Например, в одном городе жилой фонд находится в ведении городских властей, в другом — принадлежит ведомствам, и этого достаточно, чтобы возникли две совершенно противоположные модели кабельного ТВ. Этих моделей множество и различаются они также по многим признакам: ведомственная принадлежность (учебные заведения, промышленные предприятия, МЖК, молодежные центры, общественные организации, воинские части и т. д.), потребительские качества (видеопрокат, оригинальное вещание, информационные услуги и т. д.), техническое исполнение (коаксиальный кабель, ВОЛС, радиорелейная связь и т. д.), источники программного наполнения (собственное производство, договоры с государственными организациями, зарубежные партнеры, пиратство и т. д.), а также другие признаки.
С другой стороны, говоря о рынке, нельзя забывать, что эволюция рынка приводит его к бирже, одной из важнейших характеристик которой является однородность (см. ТКТ, 1990, № 7). Другими словами, применительно к рассматриваемому вопросу нам необходимо определить конкретные категории товара, который мог бы явиться предметом сделок в рамках всесоюзного (хотя бы на первом этапе) общего рынка кабельного ТВ. В этом отношении интересна попытка создания товарной биржи в области Хай-Тэк (организатор — ассоциация «Деловое сотрудничество и социальное развитие»). Возникла эта же проблема — можно ли вообще говорить о бирже, не имея в достаточном количестве однородный товар на внутреннем рынке и тем самым лишиться возможности заключения специфических биржевых сделок? Но поскольку все относительно, то условились достаточно однородным товаром считать компьютеры и видеотехнику. Механизм такой: один из учредителей (совместное предприятие) выиграл аукцион, что позволило предложить на биржу компьютеры (по биржевой ставке 36 руб. за инвалютную единицу).
Для организации собственно биржи понадобились соучредители, которыми могли стать любые организации, внесшие вступительный взнос. По предложению экспертов, размер взноса должен быть не менее 1,5 млн. руб., но учитывая необходимость создания благоприятствующих условий для нового начинания, было решено ограничить вступительный взнос 100 тыс. руб. (которые по крайней мере подтвердят серьезность намерений вступающего). Для функционирования биржи потребовались информационные каналы (в частности, Московский коммерческий канал предоставил время по льготному тарифу — порядка 100 руб. за минуту вещания). В структурной схеме биржи в качестве периферийных органов предусмотрены организации-брокеры (т. е. предприятия, имеющие в Уставе слово «маркетинг», могут в принципе стать брокерами). О том, насколько в биржевых вопросах нам придется двигаться буквально на ощупь свидетельствуют, например, колебания организаторов в отношении вступительного взноса: обусловленные 100 тыс. руб. можно было даже забрать назад при желании, но лишь до начала биржевых операций, а затем уже, наоборот, понадобится еще некоторая сумма, ориентировочно 2 % предполагаемого оборота. Этот оборот в общем то прогнозируется, и в данном случае прогноз обещал окупаемость учредительского взноса в течение одной-двух операций. Впрочем, в любом новом начинании всегда неизбежны неопределенность и порой даже сомнения в моральной стороне вопроса. Поэтому в оправдание возможных потерь можно привести довод, которым некогда воспользовались защитники тотализатора. Когда Московское городское самоуправление ходатайствовало о запрещении тотализатора, был выдвинут довод, что отсутствие игры отвлечет от конных состязаний (оказывается, когда нужно, можно найти подходящий угол зрения) много публики, что вредно отразится на средствах скаковых обществ, а это неминуемо повлечет за собой упадок отечественного конепроизводства. Этот пример подтверждает, что прогресс всегда есть следствие преодоления стереотипов. Наиболее же чреватым стереотипом, присущим большинству тех, кто начинает заниматься кабельным ТВ, является устойчивое представление о том, что такое понятие, как «авторские права»,— это нечто запредельное и даже враждебное (что вполне естественно, поскольку такое представление специально сформировано определенными кругами) . Между тем в цивилизованном обществе деловые операции с авторскими правами доступны любому способному человеку (а именно такие люди у нас и занимаются кабельным ТВ) и приносят надежный доход. Рассмотрим это на примере, связанном с основой кинематографии и телевидения,— литературном сценарии.
Нетрудно заметить, что прогрессирующая деградация экранной продукции связана преимущественно с незамысловатостью сценариев (либретто, конферансов и пр.), начиная с кинофильмов и кончая выступлениями ведущих чего-либо. И причина не столько в «блатной» системе подбора творческих кадров (она во всем мире блатная), сколько в том, что этим «кадрам» приходится вариться в собственном соку, поскольку государственные структуры, призванные обеспечить полнокровный рынок творческого труда у нас очень примитивны (точнее, они пригодны для очень маленькой страны или для очень большой, но очень унифицированной) . Для сведения о том, как можно организовать подобный рынок, мы приведем содержание выступления на советско-английском семинаре по издательскому делу М. Сиссонза, директора-распорядителя фирмы «А. Д. Питере и К°» (Великобритания).
Начиная со второй половины 70-х годов большинство авторов Великобритании и Сев. Америки, живущих на доходы от литературного труда, пользуются услугами литературных агентов (до этого успех книги зависел лишь от издателя, читай — киностудии, телерадиокомитета). Автор сам выбирает и назначает агента для ведения дел, договариваясь с ним примерно на 10 % своего гонорара в качестве комиссионных. Причем средний размер самого авторского гонорара составляет 10—15 % от реализации произведения, т. е. всецело зависит не от объема работы (в знаках или метраже как в СССР), а от коммерческого успеха. В Лондоне автор может воспользоваться услугами 30—40 агентов, большинство из которых входит в ассоциацию авторских агентов. Отношения агента с автором могут быть прекращены, если не устраивают какую-либо из сторон. Выделяют три момента деятельности агента: в основе своей — коммерческая и в меньшей степени — редакторская; безусловная преданность интересам клиента (т. е. автора); профессия агента все время в процессе развития. Это развитие помимо прочего связано с борьбой против монополии издателя, и здесь также выделяют три тенденции:
1. В борьбе за независимость автора от издателя сначала удалось добиться ограничения контракта основными издательскими правами. Это позволило агенту более широко' обеспечить права своего клиента при использовании авторских произведений в кино и на телевидении, при переводе на другие языки и т. д.
2. Хороший агент, которому небезразличны перспективы его деятельности, должен заниматься также и делами авторов с незначительными доходами и малым числом произведений, но видя в нем талант.
3. Для агента связь с издателем, хотя и главная, но одна из многочисленных связей с фирмами, приобретающими материалы для кино, театра и т. д. Задача агента заключается в том, чтобы добиться благоприятных для клиента результатов во всех переговорах.
С расширением возможностей технических средств, появление каждого оригинального материала, охраняемого авторским правом, влечет за собой необходимость решить целый ряд вопросов: к какому жанру относится произведение, как выгоднее его использовать, куда лучше продать. Все это должен знать и решать агент и как коммерсант, и как редактор. Контракт на издание произведения, заключаемый агентом, предоставляет издателю конкретные права в отношении языка и территории. Все другие права сохраняются за автором, т. е., по сути дела, за агентом.
О взаимной ответственности. В США подписывается обязательный контракт между автором и агентом. В Великобритании их отношения строятся на основе свободного союза. Представляя работу автора, агенты в принципе не имеют никаких гарантий. Агент ведет переговоры с издательством от имени обладателя авторских прав, потом доводит до его сведения результаты переговоров, которые тот волен одобрить или нет. Агент получает определенный процент от всех прибылей, которые поступают автору. Поэтому функции агента также состоят и в том, чтобы обеспечить автору поступления всех денежных сумм, причитающихся ему. Агент; как правило, получает комиссионные в течение всего времени действия контракта. Иными словами, он получает не только какой-то аванс (часто незначительный), но и комиссионные со всех гонораров, пока на произведение есть спрос.
С точки зрения материальной ответственности, агенты рассматривают себя в качестве адвокатов авторов, которые доверяют компетентности агентов. Задача агента — наилучшим образом защитить права автора. Если же будет доказано, чти агент некомпетентен, автор может подать на него в суд (в действительности это не очень практикуется). Если контракт нарушает издательство, то все права переходят к автору. Во всех контрактах, будь то контракт издателей или контракт агентов, есть «положение о невыполнении». Это означает, что если есть какое-то реальное нарушение контракта какой-либо из сторон, контракт считается прекращенным.
Теперь посмотрим, насколько органично все вышеизложенное вписывается в структуру сети кабельного ТВ. Возьмем, к примеру, текст Устава «Ассоциации развития кабельного телевидения Урала и Сибири»:
«...1.2. Предметом деятельности Ассоциации являются:
создание банка видеопрограмм и видеозаписей с использованием сателлитных устройств, фондов Гостелерадио и Госкино, видеопрограмм, подготовленных студиями членов Ассоциации;
внешнеэкономическая деятельность, соответствующая целям и задачам Ассоциации;
.оказание .информационных, финансовых, правовых, экономических, коммерческих, посреднических, внедренческих и иных услуг с целью интенсификации развития кабельного телевидения и информационных систем в регионе;
проведение конкурсов, аукционов, соревнований» выставок, демонстраций, ярмарок и т. д. в целях пропаганды и развития кабельного телевидения в регионе...»
Таким образом, остается добавить совсем немного: в каждой из подобных региональных ассоциаций создать по соответствующему Агентству (о них подробнее в предыдущих материалах о кинематографических агентах и о «звездной системе») и объединить эти Агентства каналами оперативной связи (возможно спутниковой). Если взять Устав ВААП, то в нем нет ничего особенного, что, по сути дела, в этом отношении отличалось бы от Устава упомянутой Ассоциации (прим. авт.). Здесь как раз все просто — остается решить лишь чисто технические и кадровые (агенты) вопросы. Сложнее другое — при отсутствии у нас традиций («добрых обычаев»), другими словами, отработанного механизма сразу же начнут возникать спорные вопросы и конфликтные ситуации, как в примере со «студией 2». И в связи с этим вернемся к «Ассоциации развития кабельного телевидения Урала и Сибири»:
«...Ассоциация является юридическим лицом, обладает основными и оборотными средствами, может от своего имени приобретать права и обязанности, заключать сделки и договора, в том числе с иностранными юридическими и физическими лицами, вытекающие из функций Ассоциации, быть истцом и ответчиком в суде, арбитраже и третейском суде...»
Отнесемся внимательнее к последним словам «третейский суд» и посмотрим, насколько актуально это понятие сейчас, в условиях не очень совершенного законодательства, для работников кабельного ТВ. Третейский суд — это суд третьего лица, суд посредника или посредников (в противоположность самосуду сторон). Он предшествует суду государственному, требующему для своего появления более высокого уровня развития общества. В Российской империи по своду 1857 г. третейский суд был установлен в виде суда добровольного, учреждаемого по взаимному соглашению дееспособных тяжущихся, а также суда узаконенного, учреждаемого для определенного круга дел (споры между членами товарищества и вообще все споры по делам акционерных компаний как между самими акционерами, так и между компанией и ее контрагентом), независимо от соглашения сторон.
В случае уклонения сторон от выбора посредников обязанность их назначения возлагалась на судебные органы. В зависимости от воли сторон и добровольный, и узаконенный третейские суды могли решать дела либо по совести, либо по закону (если же по этому поводу между сторонами не состоялось соглашение, то суд обязан был судить по закону). Соглашение сторон на разбор их дела в третейском суде должно быть выражено в третейской записи, подписанной сторонами и третейскими судьями и заверено нотариусом. Таким образом, третейский суд выступает как зримый фактор значимости общественного мнения, и это обстоятельство уже само по себе должно отрезвляюще действовать на тех, кто пока не очень дорожит своей репутацией (к сожалению, среди работников телевидения есть и такие — вспомним выступления отдельных представителей Гостелерадио СССР на совещании по кабельному ТВ в Софрино).. И, кстати, коль скоро мы вспомнили законы Российской империи, то нельзя не отметить, что не все из них были достойны презрения. Так, например, ключевое понятие «добрые обычаи», на котором основываются международные соглашения, в дореволюционной России тоже преобладало и называлось «обычаи доброй совести».
Суверенитет регионов, который сейчас рождается в таких муках, был реализован на практике. Так, например, размеры неустойки по контракту по обычаям Черниговской и Полтавской губерний (независимо от ограничений всего русского законодательства) не могли превышать суммы самого обязательства. Этот исторический экскурс вызван не монархическими побуждениями, а поиском исторических закономерностей в рыночных отношениях, которые могли бы и сейчас послужить ориентиром. Коротко: римское право допускало полную свободу сторон при заключении условий о неустойке; более поздние, национальные законодательства ограничивали эту свободу, а именно, когда трудно или невозможно доказать размер ущерба, размер взыскания ограничивался двойной ценой патента. Биржа: на каждого биржевого агента возлагалась ответственность по сделкам, заключенным через его посредство, которая обеспечивалась залогом (в конце прошлого века на парижской бирже этот залог составлял 250 тыс. франков в сравнении с тем, что место биржевого агента стоило более 2 млн. франков); по вознаграждении биржевого маклера в России закон (по возможном отсутствии местных правил) устанавливал, что плата биржевому маклеру назначается пополам с покупателя и продавца по 0,5 % с каждого, а по денежным и вексельным переводам — 0,25 %. Характерно, что наша судебная практика во многом ориентировалась на кодекс Наполеона и это имело исторические корни: начиная с XVIII века в России распространился французский язык, как более насыщенный современной терминологией, чем русский, при том, что рубль был «твердой» валютой.
После того как рубль стал «мягкой» валютой, язык Наполеона уступил место языку доллара и в лексиконе торговли как внешней, так и внутренней прочно обосновалось слово «бартер». Бартер крайне опасен для экономики, но его опасность преподносят в основном с позиций, отстаивающих ведомственные интересы, причем смысл мотивировок сводится к тому, что для страны продавать не товары, а сырье, все равно, что женщине продавать не труд, а тело, это экономическая проституция. Но почему же тогда, предвидя намерения кабельных ТВ студий, обмениваться своими видеопрограммами (а не сырьем!) с зарубежными партнерами чиновники называют это запрещенным бартером и начинают всячески запугивать, одновременно приглашая под «эгиду» своего ведомства? Видимо, надо разобрать ситуацию, показывающую, чем именно невыгоден бартер и как с этим бороться, обходясь без «содействия» прежнего аппарата.
Предположим, один и тот же товар предлагают крупная европейская фирма и небольшая азиатская (но здесь—дешевле). Мы имеем возможность расплатиться только натурой. И если крупная фирма (но продающая дороже) может позволить себе такой обмен, то мелкие предприятия не имеют ни времени, ни ресурсов, ни аппарата для осуществления таких операций — им деньги, причем желательно доллары, нужны немедленно. Но это как правило, а для надежного и хорошо известного партнера всегда может быть сделано исключение. К сожалению, в области аудиовизуальной продукции, в Советском Союзе зарубежным производителям известны лишь несколько крупных ведомств, конкретные сотрудники которых, предпочитают, по вполне понятным причинам, иметь дело лишь с определенными фирмами. Причем эти определенные фирмы всячески дают понять своим советским подопечным о нежелательности расширять сферу контактов — иначе чем объяснить фактический бойкот с советской стороны первой международной видеоярмарки в Мюнхене в прошлом году? Между тем кабельные ТВ студии могут и сами получить кредит доверия у зарубежных партнеров через авторитетные международные организации (так, по линиям «Молодежь» или «Женщины» — содействие ЮНЕСКО — см. ТКТ, № 5 с. г.). Есть другой опыт, который, правда, не особенно афишировался — телестудии городов-побратимов (в частности, наших и американских) могут довольно успешно вести обмен телепрограммами. По аналогии любая региональная ассоциация кабельного ТВ может установить тесные связи с зарубежной телевизионной организацией (решая, например, экологические проблемы, либо даже по религиозным каналам). Главное, что нужно для партнерства, это иметь безупречную репутацию и крепко стоять на ногах (мы приводили по этому поводу соображения директора киностудии «Центрнаучфильм» А. Г. Буримского в ТКТ, № 4 с. г.), т. е. торговую марку, гарантию. Марка страховой компании «Ллойдс» приносит ей доход в 24 млн. фунтов стерлингов ежедневно (к вопросу о том, как дорого ценится все, что дает гарантию при риске в чем-либо). И наоборот, если в области аудиовизуальной продукции зарубежные фирмы делали ставку на какое-либо советское ведомство (и на его сотрудников) только потому, что оно обладало узаконенной монополией, то с утратой этой монополии и при неимении других привлекательных качеств ведомство (и его сотрудники) уступят контрагентов зарождающемуся рынку. Подтверждения этому долго ждать не надо, вот что сообщают из Праги:
«14 мая на территории Чехословакии прекращаются передачи советского телевидения. С начала 80-х годов они велись с утра до поздней ночи по отдельному каналу. Ежегодно правительство Чехословакии расходовало на это 40 — 50 млн. крон. Теперь же, в условиях жесткой экономии, когда ощутимо сокращаются государственные дотации телевидению, таких денег на советские передачи нет.
Вместо советской программы с понедельника будет действовать третий открытый канал. Переключившись на него, зрители смогут увидеть с 16 до 23 часов передачи известных западных телекомпаний...» («Комсомольская правда» от 12.05.90.).
Почему же советское телевидение (и отдельные его сотрудники) до такой степени утратило в Чехословакии свой авторитет? Чтобы получить об этом представление, ознакомимся с изданием Международной организации радиовещания и телевидения (ОИРТ) «Радио и телевидение», редакция которого размещается как раз в Праге. На страницах этого журнала можно найти немало полезного материала, например, статью д-ра Владимира Кроупа, юрисконсульта ОИРТ «Транснациональное спутниковое вещание и авторское право» — 1989, № 4. Интересно, знают ли об этом юристы Гостелерадио СССР, а если знают, то почему не упомянули на форуме кабельного ТВ в Софрино, вместо того, чтобы обижаться на «ТКТ» за то, что нами этот вопрос к тому времени был проработан гораздо глубже?
Применительно к кабельному ТВ д-р В. Кроуп пишет:
«У тех, кто занимается проблемами авторского права доминирует мнение о том, что установленное законом принудительное лицензирование неприменимо к распространению по кабельной сети или СВЧ диапазоне телевизионных программ произведений, переданных через ФСС (фиксированная спутниковая служба) для приема широкой публикой.
Причиной является то, что стадии, предшествующие определенно запланированному распределению, т. е. сигналы «Земля — Спутник» и «Спутник — Земля» не являются вещанием. Они рассматриваются как функционирование электросвязи, а некоторые правовые доктрины определяют их как начало вещания, конечным результатом которого является телепередача, подготовленная распределителем. Это исключает двойное вознаграждение обладателей авторского права с обоих концов телепередачи. С запуском более мощных спутников для распределения ТВ программ, таких, как АСТРА, или спутников ЕВТЕЛСАТ нового поколения, этот принцип ставится под сомнение. Квази НТСВ-спутники (НТСВ — непосредственного вещания) могут быть намеренно предназначены для приема широкой публикой (как индивидуального, так и коллективного приема). Здесь речь идет не о ненамеренном или маргинальном приеме. То, что сигнал может быть закодирован, не меняет правовых последствий этих. действий, а лишь позволяет определить «подлинную» аудиторию...».
Что это означает применительно к теме нашего разговора? Что процесс идет очень интенсивно, ситуация довольно быстро меняется и подчас право не успевает за техникой. В этих условиях монополии на истину быть не должно, необходимо сотрудничество и активнейшая просветительская работа. Не случайно, в заключение статьи д-р В, Кроуп пишет: «Влияние 'теории приема на государственное вещание, на теле- и радиоорганизации в странах Восточной Европы в том, что оно должно подвергнуться дальнейшему анализу не только в аспекте авторского права, но и в аспекте выполнения задач социалистических вещательных организаций в новых условиях международного обмена информацией».
К сожалению, конструктивных предложений юридической службы Гостелерадио СССР на эту тему на страницах «Радио и телевидение» (и не только там) обнаружить не удалось. Это и понятно: одно дело блистать эрудицией перед несколько менее опытной в этом вопросе аудиторией энтузиастов кабельного ТВ и совсем другое — появиться с этими же формулировками на страницах авторитетного издания. Но зато нет недостатка в подписанных функционерами от нашего телевидения публикациях, количество полезной информации в которых возле нулевой отметки. Вероятно, такая же тенденция сказывается и в советских телепрограммах, которые не всегда хотят оплачивать за рубежом и, возможно, не захотят оплачивать и у нас. Но что вообще означает это слово «оплачивать». Обратимся вновь к ОИРТ «Радио и телевидение», 1989, № 6.
Директор Центральной студии телепрограмм и телефильмов А. Мурас (Польша) в статье под названием «Польское кабельное телевидение» дал интервью, в котором сказал, что у них подписано соглашение (помимо остальных соглашений) со спутниковой программой «ТВ 5», позволяющее бесплатно популяризировать эту программу в Польше по системе кабельного телевидения, однако при двух условиях: не делать перевод на польский язык и не подвергать сокращению. По всей видимости, в основе этого соглашения у каждой стороны имелись какие-то свои соображения (но так или иначе суть их все равно сводится к тому, что тот кто не может платить, не может заказать и музыку), но при этом надо иметь в виду, что созданию предприятия «Польское кабельное телевидение» предшествует соглашение между американским бизнесменом У. Синкунасом — представителем голландского общества «Поланд Кабловижн» и польским обществом с ограниченной ответственностью «Полтелкаб».
По расчетам, сделанным совместно с американскими экспертами, размер капиталовложений составляет около 80 млн. долларов, из них 56 млн. планируется инвестировать в телевидение Варшавы, а 24 млн. в телевидение Кракова. Доля участия в капиталовложениях компании такова: 70 % суммы вносит общество г-на Синкунаса на все валютные расходы, остальные 30 % польская сторона платит в злотых (да еще упоминается о некой гарантии правительства США). Но вряд ли эти цифры могут быть для нас ориентиром во всем, поскольку у поляков часть валюты пойдет на оборудование: по словам А. Мураса в отношении оборудования все указывает на то, что они будут пользоваться услугами одной из американских фирм, а в отношении кабеля ведут переговоры с другой американской фирмой, заинтересованной в продаже лицензии. Правда, есть основание думать, что поляки могут предпочесть и советское оборудование для кабельных ТВ сетей. У нас же, в СССР, видимо, все же есть возможность насытить рынок собственной ТВ техникой и кабелем и основная часть валюты должна пойти на подготовку кадров и закупку телепрограмм.
Мы провели предварительное исследование того, какова может быть цена предложений на коммерческую программу спутникового телевидения и выяснили, что, например, крупная кабельная ТВ сеть (порядка 100 тыс. абонентов) готова вести переговоры на условиях отчисления 20 % с суммы сбора. Видимо, потенциальным зарубежным партнерам есть смысл ознакомить нас со своими условиями и вообще провести у нас свою презентацию. И вот только после того как определится объем и характер спроса и предложения, т. е. рынок, можно будет всерьез думать о том, как защищать авторские права и вообще регулировать деятельность в области телевидения.
В подтверждение только что сказанного по поводу первостепенности задачи определения спроса и предложения в области коммуникаций приведем конкретный пример. В предыдущей статье о «звездной системе» мы затронули тему создания банка данных и оперативной связи для кабельных ТВ студий по всей стране с помощью спутников. Естественно, что высказывая подобное предложение, журнал не ограничивается лишь словами, а на деле старается исследовать эту тему. Таким образом, мы очутились в Министерстве связи СССР на ассамблее участников ассоциации «Марафон» (по любезному приглашению исполнительного директора ассоциации М. М. Крылова). Ассоциация «Марафон», учрежденная ведущими в стране организациями, которые занимаются разработкой ракетной техники и систем спутниковой связи, приступила к созданию коммерческой системы спутниковой связи с подвижными и удаленными объектами. Работы финансируются рядом банков СССР, а также долевыми вкладами учредителей и участников ассоциации. Любое министерство, ведомство, организация, предприятие и кооператив могут стать участниками с перспективой иметь приоритет в приобретении абонентских станций, льготные тарифы на услуги связи, а также получение дивидендов от эксплуатации системы. Перечислим виды предоставляемых услуг: дуплексный телеграф-телекс; симплексный телеграф-телекс; дуплексный телефон с компандированием; симплексный телефон с компандированием; передача информации с коммутацией, переприемом и накоплением со скоростями 300 или 600 бит/с, циклический опрос (индивидуальный, групповой и зоновый); цифровой дуплексный или симплексный канал телефонии данных со скоростями 2400, 4800, 9600 бит/с; прием/передача информации со скоростью 16 000 бит/с с возможностью включения в сеть 150М; прием/передача информации со скоростью 56 000 бит/с; прием сигналов медленного телевидения со скоростью 765000 бит/с; криптозащита передаваемой информации для отдельного класса пользователей; возможность создания локальных и региональных сетей для отдельного класса пользователей.
Принимавший участие в работе ассамблеи министр связи СССР Э. К. Первышин неоднократно подчеркивал, что все перечисленное, лишь базовые условия, что в зависимости от числа и характера участников и сама система будет приобретать индивидуальные черты, что стоимость, тарифы, ассортимент услуг и т. д. также во многом будут зависеть от самих участников, другими словами, это и есть рынок (даже то обстоятельство, что акцент делается на подвижные, а не на фиксированные объекты, вероятно, следует рассматривать как начальное условие именно коммерческой системы спутниковой связи)... А. БАРСУКОВ, журнал "ТКТ", 1990 г, № 9
В период становления кабельного ТВ произошел случай, тривиальный настолько, что заслуживает стать хрестоматийным. На одну из первых в стране студий кабельного ТВ (мы будем называть ее условно «студия z») обратились за консультацией начинающие «кабельщики». Без излишних церемоний руководство «студии z» запросило за консультацию 30 руб., которые им тут же были вручены. «Консультация состояла из набора общих фраз и элементарных сведений. На конкретные же вопросы, как правило, следовал ответ: «Это коммерческая тайна». Тем не менее это довольно интересный случай, поскольку он иллюстрирует начальную фазу рыночных отношений, характеризующуюся всеобщей коммерческой неопытностью. Несмотря на примитивность этого случая, на его примере можно пояснить сущность целой гаммы экономических и юридических понятий, что вполне возможно в какой-то мере поможет научиться зарабатывать деньги. Начнем с того, что в данном примере в той или иной форме неизменно присутствует такая категория, как ценовые показатели. Разберем ситуацию.
Рис. 1. Принцип НКМ: — передатчик; 2 — приемник; 3 — квантизатор; 4 — предсказывающее устройство; 5 — шифратор; 6 — дешифратор
Рис. 2. Оптическая аналоговая 4-канальная ТВ трансляционная антенна: 1 — видеоканал; 2 — звуковой канал; 3 — преэмфазис; 4 — шифратор; 5 — бифаза; 7 — оптический передатчик и приемник; 8 — участок оптической передачи — 25 км; 9 — выбор; 10 — дешифратор; 11 — распознавание звука; 12 — деэмфазис
