Автор справочника "Кто есть кто в робототехнике" опубликовал в профессиональных печатных изданиях серию статей об авторском праве, для чего достаточно долго изучал данную тему. Поэтому приводимые им ниже доводы вполне обоснованны.
Существует мнение, что современный Китай стал могущественной страной не в последнюю очередь потому, что чисто по-коммунистически решал вопросы с авторским правом - то есть, не слишком горюя об имущественных интересах иностранных правообладателей. Примерно так же понимал авторское право и СССР. Но СССР преобразовали в Российскую Федерацию и вынудили вступить в Бернскую конвенцию. Результаты оказались примерно такими же, как и от вступления России в ВТО. Между тем, немало специалистов считает, что авторское право в его нынешнем виде представляет собой довольно негативное явление и его необходимо радикально модернизировать. Обычно поводом к подобным широкомасштабным модернизациям служит война. Но война-то как раз и началась, и объявил её в марте 2014 года президент США, сказав: "Россия заплатит высокую цену". При этом Обама забыл об очень уязвимой точке Америки - то, что она колоссальные деньги зарабатывает на продаже интеллектуальной собственности, а это интеллектуальную собственность можно в короткие сроки превратить в, образно говоря, "радиоактивную пыль". Для этого кибервойска квалифицированно скопируют американское программное обеспечение (бытовое, офисное, корпоративное), чтобы его тиражировать, и за символическую цену (либо бесплатно) раздавать его всем желающим. используя биткоин, "теневой интернет" и прочие партизанские информационные технологии. То же самое относится и к кинофильмам. Учитывая, что отдельные американцы вконец обнаглели, данную практику подхватит весь порабощенный мир. Условие только одно: чтобы национальные контролирующие органы закрывали глаза на то, что национальные предприятия используют нелицензионное программное обеспечение (если оно - американское).
"Законы об интеллектуальной собственности не будут отменены и не отомрут сами собой — скорее они просто станут менее важны... Владение интеллектуальной собственностью подобно владению землей: чтобы получать от нее доход, нужны постоянные инвестиции, нельзя просто сидеть и собирать арендную плату... Тот, кто получал доходы по старым правилам, не захочет платить по новым. Но, взглянув на новые правила пристально, вы обнаружите, что они справедливы: люди будут получать вознаграждение за свои труды — обработку и услуги — а не за обладание как таковое". Эстер Дайсон, член руководства ряда компьютерных и издательских фирм США.
Правовое регулирование телевещания: «Зачем рождать истину в споре, если это можно сделать в приказе». В дни осеннего конституционного кризиса, когда именитые юристы ломали головы над правовыми оценками действий той или иной из конфликтующих ветвей власти, радио «Свобода» философски заметило, что, мол, в России законодательные коллизии всегда разрешались в соответствии с русской народной мудростью «Против лома нет приема». Так оно и вышло. Вот почему никто не строит особых иллюзий и относительно свежепринятого Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах». Недавний пример из жизни. Одна из московских сетей КТВ, не зная забот, прокатывала, как и все, нелицензионные видеофильмы. И надо было так случиться, что на один из них какая-то контора успела приобрести права и каким-то образом отследила факт нелицензионного проката упомянутой телекомпанией. Представитель конторы-правообладателя. вооружившись пачкой свидетельств, является к директору телекомпании и требует возместить причиненный ущерб из расчета 400 руб. на абонента (а всего в той сети 30000 абонентов, так что выплатить требовалось 12 млн.руб.). Иначе — суд, а суд, как известно, помимо выплаты ущерба истцу и оплаты судебных издержек может, согласно тому же Закону, взыскать штраф в размере 10% от суммы, присужденной в пользу истца (кстати, сумма эта определяется из расчета от 10 до 50000 минимальных размеров оплаты труда).
Дело (как и с Конституцией) казалось бы простое: телекомпания посягнула на Закон и должна дорого заплатить — спорить можно только об уточнении размера компенсации. Но вот беда: в подавляющем большинстве случаев нелицензионного проката у правообладателя нет иного способа доказать факт «хищения интеллектуальной собственности», как представить суду необходимое количество свидетелей. Точно так же, как тетя Дуся, которую тетя Маня на кухне стукнула утюгом по голове, должна представить группу товарищей, которые подтвердят насильственное происхождение вмятины. Но если «группе товарищей» со стороны ответчицы серьезные репрессии не грозят, то свидетелям, решившим отстаивать авторские права, есть о чем крепко подумать. Ведь их показания суд только тогда сочтет убедительными, если они будут не посторонними людьми, а абонентами кабельной сети (то есть жильцами домов, находящихся в «зоне действия» телекомпании). Из известных способов «воспитательной работы» с нелояльно настроенной частью населения можно привести, например, телевизионное обращение к фанатам остросюжетных видеофильмов: «Дорогие подростки, мы больше не сможем показывать ваши любимые фильмы, потому что этому мешают вредные дяди, проживающие по таким-то адресам». На суде же в крайнем случае можно сказать, что демонстрировался не фильм, а фрагмент из него. И, тем не менее, плохо работающий закон все же лучше, чем никакой, хотя бы с точки зрения повышения грамотности (об этом мы начали разговор в № 2). В связи с этим очень жаль, что мы так и не увидели полного пакета документов об учреждении наблюдательных советов на телевидении. Этот проект возглавлял М. Г.Астафьев, председатель комитета ВС по средствам массовой информации. «Теплые» отношения Михаила Георгиевича и его соратников со средствами массовой информации как раз к этому времени накалились настолько, что те возразили: «Долой Советы вообще и наблюдательные в частности». Общественность (так называемая) тут же преисполнилась: «не читали, но осуждаем!» Якобы наблюдательный совет на ТВ выглядит примерно как съезд куклуксклановцев, обсуждающих этническое разнообразие на американском Юге. Между тем, даже на телевидении ФРГ— «Советская власть».
Деятельность западногерманских телевизионных организаций (каждой из них) контролируют и направляют два общественно-правовых органа: административный и радиотелевизионный советы. Говоря о политическом климате на телецентрах следует подчеркнуть, что хотя партийный состав контрольных органов определяет политику соответствующей телеорганизации, однако это не значит, что телецентры представляют интересы только той партии, члены которой имеют большинство в рундфункрате (телевизионном совете) и фервальтунгсрате (административном совете). Уже при выборах интенданта (лица, которому в телевизионной организации принадлежит исполнительная власть) конкурирующие партии вынуждены считаться друг с другом, особенно в таких вещательных организациях, как Северонемецкая (там для избрания интенданта требуется 2/3 голосов рундфункрата) и ЦДФ (требуется большинство в 3/5 голосов). Таким образом, интендант должен заполучить и часть голосов своих противников, а для этого неизбежно приходится делать уступки. Поэтому применительно к западногерманскому телевидению принято говорить о «Законе взаимных уступок». Верховная власть в этих телевизионных организациях фактически принадлежит контрольным органам, но законы и межземельные договоры предусматривают, что в двух главных контрольных органах должны быть соразмерно представлены все общественно важные силы (политики, бизнесмены. конфессии, женщины, негры и т.п.).
Поскольку «625» читают профессионалы, прекрасно знающие телевизионный и околотелевизионный мир, мы не будем подробно объяснять очевидную истину, почему при таком раскладе деньги буквально со всех сторон стекаются в телевизионную организацию. Любая захиревшая провинциальная студия через год после образования такого «наблюдательного совета» уже ломилась бы от первоклассного оборудования (в крошечной Италии, где жесткий контроль над СМИ осуществляет специальная Парламентская комиссия, одних только местных ТВ студий, имеющих возможность работать на общенациональном уровне, более 940). Телестудиям же России видно на роду написано быть в полной зависимости от того или иного «хозяина», причем столь же скупого, сколь и капризного.
Каких же Законов о телевидении можно ожидать в дальнейшем? Западный опыт показывает, что очень полезны законодательные акты прямого действия, носящие экономический характер. Например, в США на финансирование технического перевооружения телевидения в целевом порядке идут проценты от коммерческой деятельности телевидения. Характерно, что минувшим летом на совещании представителей телецентров в Волгограде было выдвинуто аналогичное требование и оно должно быть учтено при принятии Закона о телевидении. Будут ли подобные разумные предложения учитываться в нынешней ситуации?
Или по традиции будут приниматься законы регулирующие телевизионную деятельность не экономическими, а административными методами? А на такие законы у нас, как известно, обращают столько же внимания, как и на остальные тексты, опубликованные в местах общего пользования. Показательны, в частности, запреты на некоторые виды рекламы и тут же появляющиеся способы их обойти. Запрет на куплю-продажу цветных металлов тут же породил объявление: «Куплю аноды и катоды». Запрет валютных операций? Появляется: «Куплю бумагу США и ФРГ». И, естественно, ответ на древнейший запрет: «Программист-женщина с собственными пакетами программ ждет предложений». Александр Барсуков, журнал "625", № 4, 1993 г.
Оборотная сторона борьбы с пиратством. Справочник "Российский музыкальный ежегодник — Итоги'96/97", выпущенный агентством InterMedia, привел в числе прочей статистики по музыкальному бизнесу данные, заставляющие более трезво взглянуть на так называемое "пиратство". Согласно справочнику, в России ежегодно выпускается нелицензионных носителей звукозаписи — аудиокассет, компакт-дисков, грампластинок — на 330 млн долл., а лицензионных — на 220 млн долл. Все это не очень большие деньги, если учесть, что, по данным справочника, в российской музыкальной индустрии занято 212520 человек. Цифры подтверждают то, что показывают жизненные наблюдения: рядовой состав армии пиратов, обеспечивающих оборот нелицензионных аудио-, видео-, телевизионных и компьютерных программ в основном не считает свою деятельность очень прибыльной и перспективной. Скорее, она воспринимается ими как временное негосударственное пособие по безработице. То есть, пиратство — это не менее полумиллиона рабочих мест, а то и миллион, поскольку не дает окончательно погибнуть отечественному производству электронной техники.
Таким образом, у милиции, помимо субъективных причин не форсировать борьбу с пиратством, есть и объективная: опасение превратить физически безобидных эксплуататоров чужой интеллектуальной собственности в миллион безработных, немалая часть которых может стать бандитами и наркокурьерами. Конечно, совсем не реагировать милиция не может. Так, накануне приезда Билла Гейтса в Москву на Митинском радиорынке была проведена соответствующая операция — настолько карательная, что милиции даже поставили в вину, что она выслуживается перед главой Microsoft, демонстрируя наше рвение в борьбе с торговцами нелицензионной продукцией. К тому же тогда тряхнули и продавцов лицензионных программ. Однако, как свидетельствует главный редактор журнала "Домашний компьютер" А. Петроченков, это была не антипиратская акция — просто МВД собирало компромат на арестованного в Майами А. Таранцева, президента компании "Русское золото", которой принадлежат Митинский и многие другие московские рынки. Но главный юмор "митинской истории" в том, что власти США арестовали Таранцева за огрехи в анкете, о которых никто не знал, ни словом не упрекнув его за то, что на подконтрольных ему рынках продаются тонны пиратских кассет и компакт-дисков. Об этом в Америке известно многим специалистам, которые, в свою очередь, постоянно провоцируют антипиратские "наезды" на правительство России, имеющее к улично-рыночному пиратству довольно символическое отношение. Эта история показывает, что так называемая "борьба с пиратством" в основе своей — не более чем удобный повод, чтобы кого-нибудь взять за горло, либо устроить шоу, либо оправдать нежелание платить налоги (для тех звезд эстрады, которые, поддерживая и ублажая господ типа Таранцева, получают от них вознаграждения, с лихвой покрывающие вероятные потери от пиратства).
Российским же высшим чиновникам упреки в попустительстве пиратству ничуть не мешают обустраивать свои дачи и квартиры. Но зато наличие пиратства помогает во внутрикабинетных интригах: неудачи в экономике можно свалить на силовых министров — они не борются с пиратством, и за это Россию не принимают в ВТО. В принципе, Кремль хотел бы, чтобы осточертевшая проблема авторских прав урегулировалась, но как-нибудь сама собой, по щучьему велению. И вот в январе 1996 г. помощник начальника Управления информатизации и документационного обеспечения Администрации Президента РФ В. Харитонов, находясь в узком кругу приглашенных на встречу Рождества Христова в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, делает намек. Мол, занимающиеся компьютеризацией церковнослужители серьезно относятся к проблеме "чистого", то есть лицензионного программного обеспечения, поскольку "не укради" — одна из основных христианских заповедей. Идея хорошая: отделить от государства проблему авторских прав вместе с церковью. Но нынешней, "реформаторской" церкви заботы по управлению интеллектуальной собственностью вряд ли нужны — есть более простые виды коммерческой деятельности. Однако никто не знает, как все повернется через несколько лет. А. Барсуков, журнал "ТКТ", № 3, 1998 г.
Существует мнение, что современный Китай стал могущественной страной не в последнюю очередь потому, что чисто по-коммунистически решал вопросы с авторским правом - то есть, не слишком горюя об имущественных интересах иностранных правообладателей. Примерно так же понимал авторское право и СССР. Но СССР преобразовали в Российскую Федерацию и вынудили вступить в Бернскую конвенцию. Результаты оказались примерно такими же, как и от вступления России в ВТО. Между тем, немало специалистов считает, что авторское право в его нынешнем виде представляет собой довольно негативное явление и его необходимо радикально модернизировать. Обычно поводом к подобным широкомасштабным модернизациям служит война. Но война-то как раз и началась, и объявил её в марте 2014 года президент США, сказав: "Россия заплатит высокую цену". При этом Обама забыл об очень уязвимой точке Америки - то, что она колоссальные деньги зарабатывает на продаже интеллектуальной собственности, а это интеллектуальную собственность можно в короткие сроки превратить в, образно говоря, "радиоактивную пыль". Для этого кибервойска квалифицированно скопируют американское программное обеспечение (бытовое, офисное, корпоративное), чтобы его тиражировать, и за символическую цену (либо бесплатно) раздавать его всем желающим. используя биткоин, "теневой интернет" и прочие партизанские информационные технологии. То же самое относится и к кинофильмам. Учитывая, что отдельные американцы вконец обнаглели, данную практику подхватит весь порабощенный мир. Условие только одно: чтобы национальные контролирующие органы закрывали глаза на то, что национальные предприятия используют нелицензионное программное обеспечение (если оно - американское). 
Оборотная сторона борьбы с пиратством. Справочник "Российский музыкальный ежегодник — Итоги'96/97", выпущенный агентством InterMedia, привел в числе прочей статистики по музыкальному бизнесу данные, заставляющие более трезво взглянуть на так называемое "пиратство". Согласно справочнику, в России ежегодно выпускается нелицензионных носителей звукозаписи — аудиокассет, компакт-дисков, грампластинок — на 330 млн долл., а лицензионных — на 220 млн долл. Все это не очень большие деньги, если учесть, что, по данным справочника, в российской музыкальной индустрии занято 212520 человек. Цифры подтверждают то, что показывают жизненные наблюдения: рядовой состав армии пиратов, обеспечивающих оборот нелицензионных аудио-, видео-, телевизионных и компьютерных программ в основном не считает свою деятельность очень прибыльной и перспективной. Скорее, она воспринимается ими как временное негосударственное пособие по безработице. То есть, пиратство — это не менее полумиллиона рабочих мест, а то и миллион, поскольку не дает окончательно погибнуть отечественному производству электронной техники.
