В колонках играет - Песня "Сердце". Группа неизвестная.
Настроение сейчас - Погрустневшее

Рассказ долгий, но вы не пожалеете, поверьте! Ну, по крайней мере не о том, что прочитали....


"Вот он я!
Пошли мне Ангела, Господи...

И так каждую ночь. Неделя. Еще неделя. Еще две недели.
Третий месяц. Вот уже осень. Еще два месяца. Еще три.
И вот февраль. И вот апрель. И - лето. И - снова осень.
И - опять "Ирония судьбы" и Ипполит под душем в шапке и пальто.
Потом в который раз весна. Лето.
Третья осень. Четвертая.
Пятая осень.
Седьмая.

Вот он я!
Пошли мне Ангела, Господи...

И ты давно не за тем столом и не в том кресле, что раньше.
И не за тем монитором.
И уже шестой Эксплорер, а не третий.
И твой хомяк давно заброшен - а смысл?
И не раздражает спам. Да.
И поисковики - подумать только! - практически не нужны: уже никуда больше не хочется.
Ты и так прекрасно знаешь, что где лежит.
Ты давно ходишь привычным маршрутом: сперва пара-тройка новостных колонок (5-7 мин), затем пара-тройка веблогов (10-15 мин), потом чат.

Привычное групповое столоверчение до утра, до утренней звезды в правый глаз.
Или до вечерней звезды, до силуэта сменившегося охранника, позвякивающего ключами от офиса. И - домой, спать, до завтра.
До завтрашней молитвы.

Вот он я!
Пошли мне Ангела, Господи...

Он слышит. Он всех слышит. Он и тебя слышит. Не кричи так - у Него превосходный слух.
Порой Он дает таким, как ты, шанс.

Она... Она явится в чат негромко - но ты не пропустишь.
Смотри!
Круглым разноцветным горошком с нее сыпятся забавные фразы.
Она на лету схватывает очевидное: очень скоро ее чмоки и смайлики приобретут цивилизованные формы.
Она выучит "имхо" и dixi. Теперь она всегда будет иметь по разным вопросам разнообразные такие имхи.
Эти ее чуть тронутые хмуринкой на лобике имхи - как маленькие мохнатые ежики - вряд ли окажутся чем-то оригинальным для тебя по сути. Но не по форме.
Она как-то поразительно не смачивается тривиальной чатовской пошлостью.
Россыпями мармеладинок и арахисовыми орешками она влегкую откупается от любых поползновений приобщить ее к большинству - даже не замечая непропорциональной щедрости своих даров. Немудрено: у нее этих орешков куча.

И - вот же она, смотри!
Идиот, ну разве можно назначать свидание ей - в переходе метро?! Ты бы еще в Макдональдс ее засунул...
Все фигня - ей семнадцать.
Вы гуляете... Господи, где вы только ни гуляете.
Вы смотрите... Ой, что вы только ни смотрите.
И признайся, наконец: ты к ней неровно дышишь.

Неделя. Да? уже? Ого.
Она светится глазами. Семью колокольчиками переливаются все октавы ее голоса.
Она робко целует тебя - такого большого, взрослого, бородатого.
Она хочет мороженого - Боже. На! Заинька моя, кушай, кушай.
Она дарит тебе свои мохнатенькие иголочками имхи по всем поводам, какие только попадаются ей на глаза.
У тебя полные карманы этих ее ежиков с мокрыми носиками.
У тебя на мыле - ее Первые Рассказы. Она хочет, чтобы ты посмотрел. И ты сопишь, сочиняя ей такие умные рецензии, над которыми давно заснул бы даже Диккенс.
А ей как с гуся вода - она рада твоему вниманию.

Две недели.
В голове полный сумбур. И - у тебя, оказывается, снова наросло сердце!
Этого не может быть, но - оно снова есть и снова прыгает веселой кровавой лягухой. Сердце прихватывает порой - и тогда ты ловишь его руками в ушах или подмышками. Уж где поймаешь.
Искупай ее в своем внимании. Подари ей изумруд дождика, подари ей искрящийся каплями Александровский сад, мокрый парапет набережной.
И - гляди! - радуга над рекой и Храмом Христа Спасителя...

Она лукаво звонит тебе сама - и разговор как аттракцион-горки, ууух... вжжжжик... уууух... вжжжжик...
У нее поразительная кожа - как бочок у юного яблочка.
Вот она. Смелая. Чуть волнуется, сидя голышом на одеялке с розовыми миккимаусами.
Ты станешь перед ней на колени. Не бойся, она не стесняется. Поймай ее ежика - и не смотри на эти слезы: она счастлива.
Теперь она - гусеничка, превращающаяся в бабочку.
А возьмешь ты ее на столе, разметав ее тетрадки с конспектами и едва убрав из-под ее попки ее же клавиатуру и подстелив... пусть это будет коврик для мыши.

Еще неделя.
Она вдруг посмотрит на тебя серьезно и проницательно:
- Как ты жил все эти годы?
- Без тебя.
- И как?

Как. Так.
Чего она хочет? Отчета?
От тебя - отчета? Спроси ее, а ушки у нее не завянут все это слушать?
Спроси ее, что она вообще забыла в нашем лепрозории.
В Сетке собираются прокаженные, она разве не знала?
Этого мало: в сеткиных чатах собираются смотреть на свое будущее. И многим удается - ибо их будущее это прошлое соседа.

Вот он я!
Пошли мне Ангела, Господи...

Так вот, тебя не бывает, Ангел.
Тебя не может быть. Собственно, тебя уже нет - ибо ты только что задала вопрос.
Он и я - мы знаем твое будущее, Ангел - до любой точки с запятой. Тебе о нем рассказать, Ангел?
А мы можем. Хочешь - по годам, хочешь - по событиям.

Иди ты в жопу, Ангел.
Иди ты в жопу.
Да, он будет потом месяц жрать траву и выть на луну.
Он разобьет модем об стену. А потом купит новый и залезет в чат - и будет молчать в чате еще полгода-год.
В тоске по тебе он вырвет свое последнее сердце и скормит его тамошним собакам. Больше сердца не будет, но ему не жалко: теперь незачем.
Он знает судьбу - твою и свою.
Бойся его так же, как он боится себя сам.

И - помилуй всех нас, убогих, Господи!"(с)


Я жду ваших комментов. Рассказ не мой.