Любовь кончается, когда нельзя вернуться назад. Так приходит осознание: вода тихо течет под мостами, мы не понимаем друг друга, мы расстались и сами не заметили как.(c) Фредерик Бегбедер. Любовь живет три года.

Oxytocin, dopamin и другие формы нормальной любви

Кажется, тот же Платон писал: „Любовь — тяжёлый душевный недуг“. Тысячу лет спустя на другом конце античной Ойкумены, в песках Аравии, Кайс ибн аль-Мулаввах — прославленный Маджнун — возглашал: „Я знаю, что любовь — безумие моё, что станет бытие угрюмее моё“. Современные исследователи всё чаще сравнивают острую влюблённость с навязчивым неврозом, переводя это прекрасное чувство в разряд болезней.

Влюблённый не может прожить дня без того, чтобы не позвонить своей пассии или не увидеть её. „И ещё вот что: отнимай у меня пятиалтынные. Увидишь: лезу в телефонный автомат, руки мне скручивай“, — упрашивает приятеля герой повести Владимира Корнилова „Демобилизация“. Но разве можно победить страсть? Это всё равно, что пучками соломы перегораживать горную реку. Страсть пробьётся, навяжет себя. Образ любимого человека неотступно преследует тебя, он насылается глубинами мозга, твоим подсознанием.

Действительно, с чисто биохимической точки зрения, влюблённый — к таковым можно отнести тех, кто не менее четырёх часов в день думает о своей пассии, — тот же невротик. У обоих содержание в организме серотонина — медиатора, с помощью которого нейроны головного мозга контактируют друг с другом, — „болезненно“ низко.

Это при усиленном выделении серотонина мы испытываем приятные ощущения. При понижении его концентрации мы обычно теряем душевный комфорт, впадаем в депрессию, нервничаем, становимся поникшими, скованными. Вот и влюблённые тоже чахнут от своей страсти — могут ночами не спать и теряют аппетит.

Читать далее...